54

Крестьянин с сомнением посмотрел на двух слишком уж по-городскому одетых юнцов и переспросил:

– Чего ты хочешь?

– Я говорю, может, у вас работа какая найдется? Мы можем и репу вашу погрузить, и что-то еще сделать…

– А-а, да какая тут работа? Всего пять мешков.

Клаус огорченно вздохнул, глядя, как мужик сам корячится, забрасывая мешки с нераспроданной репой обратно в телегу.

– Тут работы нет, а вот в деревне…

– Так мы можем и в деревне! – спохватился Клаус, подталкивая локтем Ригарда.

– Да, дяденька, мы и в деревню с вами поедем! – подхватил тот и, подбежав к мужику, помог ему забросить самый большой мешок.

Мужик поправил на телеге груз, отряхнул со штанов пыль и, взглянув на Ригарда, а потом на Клауса, сказал:

– Так вы, городские, денег потребуете, а денег в деревне нет. Вот, половину продал, а половину назад везти придется.

– На ночлег пустите и покормите, вот и вся плата. Ну, разве что еще корочку хлеба с собой в дорогу, вот и весь расчет, – стал дожимать его Клаус.

– Ну чего же, раз так, садитесь на телегу, и через два часа будем в Хониге. Деревня наша так называется.

– А что у вас за работа?

– Да землю рассыпать. Я колодец новый выкопал, землю в горку собрал и все никак не соберусь вдоль ограды растаскать. Уже и травой все поросло, а руки не доходят.

– Таскать в корзинах или в ведрах? – уточнил Клаус, усаживаясь на мешки с репой.

– О, вижу, ты к работе пристроенный, – заметил мужик, взбираясь на козлы.

– Мы оба пристроенные, – сказал тот и подмигнул Ригарду.

– Ну, поехали, на месте сами разберетесь, как вам сподручнее – корзинами или ведрами.

Застоявшаяся лошадь дернула телегу и покатила по мостовой, но вдруг, словно опомнившись, подняла хвост и принялась унавоживать городские улицы.

– Ну что ты с ней будешь делать, а? Как на месте стоит, так не ходится ей, а как вожжой хлестну, так пошло-поехало! – начал возмущаться мужик.

Клаус улыбнулся и, поудобнее пристроившись на мешках, задремал. Ригард последовал его примеру. Приятели не замечали, что за ними следом спешит запряженная пегой кобылой двуколка, на козлах которой сидят трое.

– Так куда же вам ехать, господа хорошие? – выспрашивал пьяненький возница у своих нанимателей, переманивших его от тетки-зеленщицы.

– Ехай пока вперед, – сказал ему сержант Короб и оглянулся. – Все вперед и вперед, а как за ворота выберемся, мы тебе другое направление дадим.

– Стало быть, в Южные ворота выезжаем? – уточнил возница и икнул. Последняя кружка пива была лишней, а торговка-стерва определенно клала для пены ягоды мыльника.

– А какие тут еще ворота имеются? – спросил сержант и снова оглянулся: ему показалось, что в его сторону смотрят два стражника.

– Южные, Пожарные и Северные…

– И везде стражники? – спросил Густав.

– Нет, на Пожарных нет никаких стражников.

– А почему?

– Закрыты они и открываются только во время пожара. Йик!.. Вот сука!

– Ты это о чем?

– Это я… Про маланщицу так думаю, продает пиво, с дерьмом перемешанное… Йик!

– Так чего же ты у нее покупаешь?

– Дешево, вот и покупаю.

– Ты езжай в ворота, которые самые близкие – к которым эта улица выходит, – сказал сержант.

– Я уже… Понял… Вы не местные, что ли?

– Не местные, – нехотя подтвердил Короб.

– Я так сразу и понял. Как увидел вот этого… – возница кивнул на Густава, – так сразу и понял – чужаки.

– Тебе не все равно, чужаки мы или нет? Деньги-то сразу в карман спрятал, – напомнил Короб.

– Деньги счет любят.

– Стой! Стой, я тебе говорю! – потребовал Короб, увидев, что телега, за которой они следили, вдруг остановилась.

– Да с чего это? – удивился возница.

– Получил деньги – слушайся! А не то…

Короб показал вознице кулак, но тут же опустил его.

– А не то заберем деньги и уйдем. Нам своевольные не нужны, других найдем.

– Да мне-то что? – пожал плечами возница, натягивая вожжи.

Телега впереди снова поехала.

– Ну, ты это… Поезжай, братец. – Короб подтолкнул возницу, который, казалось, задремал. Тот ударил вожжами, и двуколка снова запрыгала по мостовой.

– Вы, чужеземцы, скажите толком, куда вам нужно? Говорите наперед, так вас разэдак! – закричал возница, которого мучила последняя, лишняя кружка пива.

Несколько прохожих обернулись, сержант Короб натянуто им улыбнулся.

– Тихо, приятель, не кричи, – процедил он сквозь зубы. – Мы на секретной королевской службе.

– На какой такой секретной?! – продолжал шуметь возница, и Густав ткнул его кулаком в бок, да так, что бедняга закашлялся. Прокашлявшись, он стал вести себя тише, а когда выехали за ворота, осторожно спросил: – Стало быть, вы слуги короля?

– Стало быть, так, – подтвердил Короб. – Правь вон за той телегой, но на почтенном расстоянии. Нельзя, чтобы они догадались, что мы люди короля.

– И я?

– И ты. Ты же с нами или как?

– Я – за короля, – заверил возница и выпрямил спину.

Некоторое время они ехали молча и возница даже не икал, но на глубоком ухабе не сдержался и, повернувшись к Густаву, спросил:

– А вот тебя, к примеру, не Густавом случайно зовут?

Густав удивленно выпучил глаза и посмотрел на сержанта, а тот сейчас же ответил:

– Нет, его зовут… Хорфстен. Правда, Хорфстен?

– Разумеется. Именно так меня зовут, – сказал Густав. – А с чего ты взял, что меня могут звать Густавом?

– Свояка моего соседа зовут Густавом, и дядя моей бабы тоже Густав.

– Ну и что?

– А то, что морда у обоих… Вот как у тебя…

– А что не так с его мордой? – спросил сержант, приглядывая за тем, как на телеге пересаживаются пассажиры.

– С мордой?

Возница уставился на Густава нетвердым взглядом.

– Как будто ухи… Или нет – вот нос… Точно – нос!

– И какой же у него нос?

– Нос, как у Густава. А точно тебя Хорфстеном зовут, парень?

– Точно, – кивнул Густав, не поворачивая головы. Ему было неприятно это рассматривание, как будто он не солдат, а какая-то скотина на базаре.