32

В вечернем воздухе пахло дымом с горьким привкусом железной окалины, таков был запах в пригороде кузниц и оружейных мастерских, а до этого были кожевни, а до них – булочные.

– Почем за постой берете, хозяин? – крикнул Клаус, заметив стоявшего на крыльце человека.

– Не берем мы, у нас мастерская.

– А вы почем? – спросил Ригард на другой стороне улицы.

– Четыре крейцера! Харчи свои.

– Ой, дорого… – покачал головой Ригард. Они шли уже два часа, но все еще не успокоились после недавней погони.

– А как ты понял, что он нам угрожает, почему закричал мне? – спросил Клаус.

– Так я узнал того, который нас из «Пьяной елки» гнал, помнишь?

– Нет, этот был молодой – как зыркнул на меня из-за мужика какого-то, я прямо весь обмер…

– Да нет же! Он ухмыльнулся так злодейски и ножик достал – тут я понял, что надо бежать, и дернул тебя за рукав.

– Значит, они к нам с двух сторон подошли, – заключил Клаус. – Тот, который возле меня оказался, совсем незнакомый был… Но глаза – ужас просто!

Некоторое время они шли молча, поглядывая по сторонам.

– Почем постой, хозяин?

– Мы железо гнем, нету у нас постоя – дальше идите.

– А знаешь, Ригард, вспомнил я еще одного, – признался Клаус, когда они прошли еще шагов двести.

– Ну и кого ты узнал?

– Того, который по обочине ехал. Он в нас из арбалета стрелял на дороге, помнишь?

– Не помню, я тогда испугался очень. Никогда не видел, как людей убивают, а тут ужас какой-то. Я с того раза ничего не запомнил, даже как мы кошелек грабили…

– А я запомнил, очень хорошо запомнил. Будь у него снова арбалет, он бы опять стрельнул, сволочь.

Уже почти в темноте, уйдя от города миль на восемь, Клаус с Ригардом дошли до дома старухи Орсы, которая давала ночлег с харчами всего за полкрейцера, а эта цена была им по карману.

– Бабушка Орса – это вы будете? – спросил Клаус, смутно угадывая силуэт на крыльце небольшого домика.

– Я самая. На ночлег за полкрейцера?

– Так точно, бабушка, за полкрейцера.

– Ну тогда заходите, кашка пшенная уже подсолена, только вас дожидается.

– Спасибо вам, а нельзя ли огня добавить?

– Добавлю, как же не добавить, коли постояльцы появились, – сказала Орса, и вскоре в доме загорелся масляный светильник.

Хозяйка оказалась женщиной лет семидесяти, седой, с крючковатым носом и внимательным взглядом.

– Деньгу давай сразу, – сказал она, ставя на стол горшок с кашей. Клаус подал ей две четвертные монетки.

– Хорошо. Новенькие денежки-то, рубчатые, – заметила старуха и подала две деревянные ложки. – Ешьте, пока горячая.

– Спасибо, бабушка, – сказал Ригард.

– Далеко ли идете? – спросила она, садясь на лавку напротив стола.

– Пришли уже, – сказал Клаус, работая ложкой. – Работу в Слимбурге искать будем.

– Да какая тут работа? Только разве за медяки с утра до вечера, – сказала старуха и неодобрительно покачала головой.

– Другой сейчас не найти. Нам главное прилежание, чтобы обжиться. А там, может, еще чего найдем – покрепче.

– Покрепче и прямо сейчас найти можно, – сказал старуха и подала отвар из шиповника.

– И где же такое найти можно? – осторожно спросил Клаус, чувствуя, что у старухи заготовлено какое-то предложение.

– Вы свиней боитесь?

– Мы? Свиней? – Клаус с Ригардом переглянулись. – Нет, свиней мы не боимся.

– И никогда не боялись! – добавил Ригард, запивая отваром сухую кашу.

– Ну тогда вам прямая дорога на двенадцать миль к деревне Каркуш, которая стоит на озере Каркуш. У них там свинья завелась такая вредная, что решили ее извести поскорее, да только никто не берется.

– И чего за эту работу дают? – поинтересовался Клаус.

– В деревне сорок три дома, с каждого по серебряному талеру, вот и вся награда.

– Сорок три талера серебром?! – переспросил Клаус. Ему показалось, что он ослышался.

– А чего ж тут удивляться? Вся деревня рыбу на озере ловит ночью при фонарях. Тем и живут, да хорошо живут – рыбу и в городе берут, и в больших селах, где свежую, а где сушеную. А свинья рыбаков по ночам караулит – как выйдут на берег, так набрасывается и рыбу жрать начинает. И людей режет…

– Как это – режет? – спросил Ригард, перестав есть кашу.

– Ну это я так выражаюся. Клыки у нее, вот ими и режет.

Старуха вздохнула и поправила платок.

– Давайте, ешьте скорее, да отведу вас в сарай. Коли надумаете за ночь, скажу, как до Каркуша дойти.

– А вы, бабушка, откуда это знаете?

– Родственники у меня там живут – племянница.

– И что же, в целой деревне некому с это свиньей справиться?

– Никто не хочет – боятся.

Старуха развела руками и снова вздохнула.

Они помолчали. Скрипнула дверь, в комнату вошла кошка. Она выпучила глаза на гостей и замерла.

– Входи, Клара, не бойся. Это постояльцы наши, – сказал хозяйка и прошла в другую комнату.

С улицы донесся отдаленный крик, потом еще один. Клаус с Ригардом переглянулись и посмотрели на хозяйку.

– Соседи это. То ругаются, то дерутся, но у них это недолго, скоро угомонятся. Ну что, наелись?

– Да, спасибо.

– Тогда пойдемте в сарай, а то поздно уже, а мы с Кларой спать рано ложимся. У нас же здесь, почитай, деревня.