Глава 6

После того как три четверти часа спустя машина пошла на снижение и опустилась на грунт, задний борт снова приоткрылся, и в фургончик заглянул толстый Казим. В руках у него были какие-то темные тряпки, которые он через щель швырнул Дженнифер, скорбно скорчившейся на полу и обхватившей себя руками за плечи:

– Одевайся, Гюльнара.

Изнутри фургончик был обит мягким материалом, и в нем совсем не было холодно – подонок Салех все-таки заботился о сохранности перевозимого товара. Однако мисс О’Харе необходимо было продемонстрировать Казиму глубочайшее отчаяние и уныние, чтобы он не заподозрил неладного. Едва ли предыдущие похищенные женщины по прибытии на место деловито выпрыгивали из фургона и принимались по-хозяйски изучать окружающую обстановку. Следовало соответствовать выбранному имиджу и его легенде.

Она слабо шевельнулась, приподняла заплаканное лицо. Посмотрела на похитителя таким жалобным взглядом, что самое жестокое сердце непременно дрогнуло бы, не в силах созерцать мучений этого ангельского существа. Однако у Казима, похоже, вообще не было сердца.

– Одевайся, Гюльнара, – сухо повторил он на интерлингве. – Иначе я поведу тебя в дом голой, а на лужайке шестеро охранников.

Она понуро принялась разворачивать матерчатый сверток, который он ей принес. Это оказалось длинное, до пят, бесформенное одеяние, скрывавшее очертания фигуры, и платок-хиджаб, который полагалось повязывать на голову, чтобы спрятать волосы.

– А вот этим прикрой лицо, – Казим изящным жестом подал ей еще один черный платок. – От переносицы и ниже. Нельзя, чтобы охранники созерцали твою красоту.

– Ты-то меня вообще голой видел, – вяло огрызнулась она, на мгновение снова превратившись в ту юную стерву, которая приехала сегодня в стриптиз-бар Салеха.

Похититель величественно проигнорировал ее дерзкую реплику и, дождавшись, когда она с грехом пополам разберется с узким платьем, распахнул задний борт фургончика настежь.

– Ступай за мной, женщина, и не вздумай капризничать.

Выбравшись из машины, она оказалась во внутреннем дворе какого-то огромного двухэтажного особняка. На обширной лужайке в живописном беспорядке были разбросаны беседки, небольшие фонтаны и ухоженные плодовые деревья. Ступать босиком по аккуратно подстриженному газону было неимоверно приятно.

Охранники оказались расставлены по периметру внутреннего двора чрезвычайно грамотно, Дженнифер не могла не оценить опыта местного начальника охраны. Это только кажется, что на лужайке полно укрытий, на самом деле в какую сторону ни дернись – непременно окажешься на линии огня одного, а скорее пары охранников. Это в чье же логово ее занесло? Изображая подавленную и сломленную неженку-кяфирку, на самом деле она мысленно прикидывала, кому бы из ее заочных знакомцев мог принадлежать такой дом.

Казим неторопливо, даже не оглядываясь, двинулся к крыльцу – он был абсолютно уверен, что деморализованная джамиля последует за ним. Дженнифер не стала его разочаровывать. Подол темного одеяния был слишком узким, и шагать в нем широко, как в шортах, не представлялось возможным – только униженно семенить. Чертыхнувшись про себя, мисс О’Хара так и поступила.

– Ну и что теперь? – срывающимся голосом спросила она в невозмутимую спину Казима. – Это элитный бордель, да? Вы меня будете продавать всяким толстосумам?..

– Что за глупые фантазии, – безмятежно отозвался тот, не поворачиваясь. – Ты теперь достойная женщина, младшая супруга эфенди Абу-Фараха, да не укоротится никогда его благородная тень.

– А этот самый Абу-Фарах – он моего желания спросил? – угрюмо поинтересовалась девушка.

Казим фыркнул:

– Гюльнара, какие желания могут быть у жены правоверного? Единственным твоим желанием должно быть желание угодить супругу. Запомни это, если не хочешь, чтобы тебя часто наказывали.

– Супругу, значит, – продолжала нудить Дженнифер. – Хорошо… Когда же свадебная церемония?

– Она уже была, – заявил Казим. – Когда досточтимый Абу-Фарах изъявил желание обладать тобой, ваше бракосочетание уже состоялось на небесах. И поверь мне, господин проявил невероятное милосердие, благосклонно приняв такую недостойную женщину, которая до этого плясала голой на потеху мужчинам.

– Понятно, – уныло резюмировала мисс О’Хара. – Он взял меня в наложницы.

– Ты все переводишь в пошлость. Это неприемлемо. Следи за своим языком, если не хочешь, чтобы тебя часто наказывали.

В доме Казим первым делом отвел ее в медицинский блок, где вежливая смуглая женщина-доктор, трогательно смущаясь, подвергла ее всевозможным исследованиям и экспресс-тестам при помощи больничного диагноста, взяла анализы и через полчаса мучений отпустила, сделав заключение, что девушка абсолютно чиста, никаких инфекций и болезней, кроме залеченных травм и переломов, не обнаружено. Насчет травм О’Хара немного тревожилась, но Казим не обратил на них внимания, похоже сочтя, что это производственные повреждения часто падающей с шеста неловкой стриптизерши, которая еще вдобавок наверняка жила у себя на родине в каком-нибудь беспокойном районе.

Затем толстяк отконвоировал ее по коридору с высокими сводчатыми потолками. На боку у него торчала кобура разрядника, так что Дженнифер вполне могла завладеть его оружием и покинуть здание, оставив за собой несколько бесчувственных тел и пару-другую трупов, однако это, безусловно, было бы плохое начало. Сейчас следовало думать о деле, а не о баловстве.

В стенах коридора периодически попадались двери. Казим остановился возле одной из них, отпер ключом и сделал короткий приглашающий жест:

– Прошу.

Просторная гостиная была богато убрана шелками и бархатом, у дальней стены стояли широкий восточный диван и два кресла, за ними виднелись двери в спальню и ванную комнату. На стене мерцал головизор, совмещенный с терминалом. Не удержавшись, Дженнифер присвистнула: на тюремную камеру эти роскошные апартаменты были похожи меньше всего.

– Именно так, – самодовольно усмехнулся Казим, словно окружающая шикарная обстановка была его рук делом. – Господин Абу-Фарах заботится о своих женщинах. Он хочет, чтобы вы ни в чем не испытывали недостатка.

– Какой заботливый, – сквозь зубы процедила девушка.

– Да, именно так, – повторил Казим, высокомерно скрестив руки на груди. – Эти покои принадлежат тебе. А теперь прими душ, Гюльнара, и я отведу тебя к твоим новым подругам.

О’Хара направилась к ванной, надсмотрщик двинулся следом.

В дверях она гневно обернулась:

– Будешь смотреть, как я моюсь?!

– Едва ли я увижу что-либо новое, – лениво заметил он, однако от двери все же отошел и расположился на одном из кресел. – И поспеши, дерзкая юница, у меня сегодня еще много дел. Эти тряпки больше не надевай – в шкафу тебя ждет богатое платье.

Наскоро ополоснувшись с обнаруженным на полочке ароматным гелем для душа, мисс О’Хара вышла из ванной в клубах пара, от подмышек до колен замотанная в мохнатое банное полотенце. Не обращая внимания на соглядатая, прошла к высокому шкафу-купе, решительно сдвинула в сторону зеркальную створку и принялась копаться внутри.

В отделении для белья обнаружилось именно то, что и должно было обнаружиться, – набор белья. В основном это оказались широкие серые трусы из мохнатой ткани, больше похожие на не слишком короткие шорты. Правда, в соседнем отделении сиротливо лежали одинокие красные трусики-стринги, которые, по-видимому, наложнице полагалось надевать, только когда ее решит посетить хозяин. Ни секунды не раздумывая, Дженнифер натянула стринги и продолжила вдумчивое изучение шкафов.

В отделении для верхней одежды висели четыре действительно красивых платья в восточном стиле, какие-то совершенно уродливые кофточки и накидки, пара богато украшенных шалей, бесформенные мохнатые рейтузики непонятного назначения и эффектный домашний халат. Дженнифер выбрала одно из платьев, скинула полотенце и натянула одежду через голову. К ее удивлению, платье по местным меркам оказалось довольно открытым – без паранджи и хиджаба, с относительно глубоким вырезом и короткими рукавами.

– Красавица, – удовлетворенно констатировал поднявшийся с кресла Казим. Хмыкнув, он одернул на девушке платье, заставив ее возмущенно ойкнуть. – Немного топорщится, но не беда. Для начала неплохо, а завтра мы пригласим портниху, которая сошьет тебе наряды точно по мерке…

Он снова вывел ее в коридор и запер за ней дверь.

– Это твое, Гюльнара, – произнес он, протягивая ей ключ. – Если хочешь, можешь запирать свою комнату. Только учти: это средство от любопытных подружек, но не от меня и не от господина.

Безразлично пожав плечами, О’Хара взяла ключ, и Казим потащил ее дальше по коридору.

– В таком виде разрешено показываться только на женской половине дома, – на ходу он продолжал первичный инструктаж по технике безопасности. – Если ты осмелишься выйти за пределы женской половины с непокрытым лицом, руками или ногами, тебя очень серьезно накажут.

Коридор повернул еще раз и вывел их в широкую рекреацию. Этот зал, как и все прочие помещения виллы, тоже был отделан с чрезмерной, вычурной восточной роскошью. По углам потолок тонул в искусной драпировке из драгоценного черного атласа с Вагриуса, поглощавшего свет утопленных в стенах светильников. Со стен, отделанных красным деревом, каскадами спускались шелковые и бархатные портьеры, украшенные позолоченной вышивкой. В неглубоких нишах мерцали серебряные кумганы, кофейники и сосуды для воды с мастерски выполненной инкрустацией. И повсюду располагались одинаковые статуэтки мужских половых органов – они стояли на полочках, свисали с атласных портьер, валялись на журнальных столиках.

В помещении находилось полтора десятка юных девушек удивительной красоты, в основном азиаток. Они лениво бродили по помещению, возлежали на диванных подушках, грудой сваленных прямо на устеленных дорогими коврами полах, читали изящные молитвенники в сафьяновых переплетах и модные журналы, сидели за терминалами, разговаривали и слушали музыку через крошечные наушники. В дальнем конце было оборудовано нечто вроде тренажерного зала – жены досточтимого Абу-Фараха усердно крутили педали на велотренажерах и качали пресс. Теперь Дженнифер поняла, для чего предназначались рейтузы: в длиннополом одеянии заниматься на тренажерах было невозможно, а использовать для этого шорты или купальник явно не позволяли мусульманские приличия.

– Здесь я тебя оставляю, Гюльнара, – сообщил Казим. – В этом зале вы обязаны находиться до ужина, найди себе какое-нибудь занятие. После ужина можешь уйти в свою комнату. Вероятно, сегодня ближе к вечеру господин захочет познакомиться с тобой.

Когда он ушел, Дженнифер покрутила головой по сторонам – знакомить новенькую с местным контингентом надсмотрщик счел ниже своего достоинства, – деловито подсела к свободному терминалу, пощелкала виртуальной клавиатурой. Разумеется, на машине не было ни выхода в Сеть, ни почтовой программы. Девушкам, насильно взятым в гарем, нельзя давать даже малейшего шанса подать сигнал «SOS». В раздражении она полазила по местному серверу, но вся литература и свежая пресса были в основном на арабском языке. С трудом найдя какой-то старый модный журнал на английском, мисс О’Хара погрузилась в чтение, время от времени бросая по сторонам озабоченные взгляды сквозь виртуальный экран.

Непосредственно перед прилетом на Панеконт у Дженнифер были беспокойные недели. Хорошо хоть от нее не потребовалось досконального умения говорить по-арабски и идеального произношения, так что она изучала язык экстерном, только чтобы понимать сказанное или написанное. Кстати, чтение местных журналов было бы хорошей практикой, однако демонстрировать сейчас владение языком ей определенно не стоило.

Гораздо больше времени ушло на то, чтобы детально изучить досье и психологические портреты многочисленных местных любителей женского тела, регулярно пользовавшихся посредническими услугами владельца ночного клуба Салеха аз-Завахири для пополнения своих гаремов. Дженнифер недоумевала: почему, имея на руках столько материалов, американские спецслужбы не пресекут деятельность торговцев живым товаром? Она еще могла понять, когда компетентные органы подолгу наблюдали за разгуливающими на свободе наркоторговцами, не трогая их: лишняя порция наркоты едва ли сыграет решающую роль в судьбе того или иного наркомана, и если посадят конкретного мелкого пушера, наркоман просто найдет себе другого продавца; зато если мелочь оставалась на свободе, появлялась реальная возможность отследить их контакты и выйти на действительно крупную рыбу. Однако арестовывать высокопоставленных владельцев гаремов в королевстве Аль-Сауди американские спецслужбы явно не собирались, да у них и не было таких возможностей, поэтому каждый день, проведенный эфенди Салехом на свободе, безо всякой пользы ломал судьбу очередной обращенной в рабство дурочке. Вывод напрашивался только один: американская разведка специально не давала делу ход, чтобы иметь компрометирующий материал на отдельных высокопоставленных подданных королевства. Если передать материалы по Салеху местным спецслужбам, он потянет за собой на дно слишком много вип-персон, способных, пребывая на свободе, принести немало пользы Соединенным Мирам. Гораздо выгоднее продолжать сотрудничать с ними, а если проявят своеволие – намекнуть на некоторые скользкие обстоятельства, которые вполне могут стать достоянием гласности. Похоже, совсем не случайно местные власти всех уровней сделали в свое время столько важных и необъяснимых уступок американцам.

Девушки, сидевшие в общем зале гарема, некоторые совсем девчонки, шушукались, изредка бросая на Дженнифер лукавые взгляды. Из доносившихся до нее обрывков фраз – обитательницы гарема говорили в полный голос, не таясь, абсолютно уверенные, что новенькая ни слова не понимает по-арабски, – О’Хара сообразила, что обсуждают ее. Впрочем, догадаться было нетрудно: в речи женщин чаще всего мелькали слова «джамиля» и «шармута».

– Привет, лапочка! – внезапно раздалось у нее над ухом на чистейшем английском.

Дженнифер повернулась и окинула взглядом улыбающуюся миловидную девушку, которая была одета в том же стиле, что и другие дамы из гарема, однако имела явно англосаксонскую внешность и кудри пшеничного цвета.

– Привет, – осторожно отозвалась мисс О’Хара.

– Я Летиция, – сообщила златовласка, присаживаясь рядом на диван. – Только зови меня Летти, ладно? Ненавижу это нагромождение звуков: Ле-ти-ци-я! Будто носорог прошел. – Она засмеялась и продолжала щебетать: – Но представляюсь всегда полным именем, потому что когда говорю, что меня зовут Летти, то тут же начинаются дурацкие недоумения: а как же это будет полностью? Вот, ты узнала, как это будет полностью, а теперь немедленно забудь. – Она наморщила носик. – А тебя как зовут?

– Дженнифер. Но тут меня зовут Гюльнара.

– Меня тут зовут Гюльчатай. – Летиция фыркнула. – Гюль-ча-тай! Час от часу не легче. Вот у тебя красивые имена – и первое, и второе. А ты ирландка, да?

– Как ты догадалась?

– Ты же рыжая, как лиса! А у меня предки из Уэльса, стало быть, у нас с тобой общие кельтские корни. – Летти даже головой помотала от удовольствия. – Послушай, подруга, нам надо держаться вместе, потому что все эти кобылы совершенно не понимают по-английски. Мы для них чужие, американские шармута. Хоть и джамиля, но шармута. – Она снова засмеялась. – Чуешь? Только старшая жена господина, вон та толстая стерва Амина, понимает интерлингву, и то с пятого на десятое. Тоска, поговорить не с кем… – Она тяжело вздохнула. – Тебя сегодня привезли?

– Угу. – Дженнифер старательно заморгала, изображая, что из последних сил сдерживает слезы. – Пыталась устроиться в стриптиз-бар, и вот здрасте… Говорили мне, нельзя связываться с азиатами!.. А ты как сюда попала?

– Как-как, – фыркнула Летиция. – Как это обычно и бывает. Как и ты. Приехала работать по контракту в местное эскорт-агентство, а по приезде мне стерли идентификационный чип и продали меня в этот гарем. В общем-то, я так сразу и предполагала, единственно, думала, что хоть немного дадут поработать в агентстве… Не били, и то хорошо.

– Предполагала?! – не поверила своим ушам Дженнифер.

Неужели конкурирующая фирма? Хотя глупости, едва ли секретный агент стал бы выбалтывать направо и налево свою миссию. У девочки наверняка были другие резоны.

– Ну да, – беспечно кивнула Летти. – Я ехала сюда с тем расчетом, что меня продадут в гарем к какому-нибудь богатому старичку. Ты что, подруга! – Ее глаза округлились. – Это же как угадать все номера в лотерее! В Соединенных Мирах я сублимированное дерьмо на панели жрала и спала со всякими ублюдками за копейки, а здесь я как сыр в масле катаюсь! Ко мне очень хорошо относятся, потому что не выпендриваюсь особо, кормят деликатесами, жилье роскошное, развлекают по-всякому, по первому требованию покупают любое шмотье… Смотри, какие брюлики! – Она наклонила голову, качнула внушительными бриллиантовыми сережками. – Думаешь, я их из дома привезла? Да половина девчонок в Галактике мечтают о такой жизни! Слава богу, про восточные гаремы много всяких страшных сказок ходит, а то все ломанулись бы сюда искать свое бабское счастье…

– А не страшно было, что продадут не в гарем, а в бордель? – заинтересовалась Дженнифер.

– Э, детка! – Летиция снисходительно посмотрела на нее. – Ты что, не в курсе? Здесь нет необходимости кого-либо продавать в бордель. Здесь в бордели конкурс – десять девчонок на одно место. Сюда бабы легкого поведения со всего обитаемого мира слетаются. У проституток указом короля обязательная медицинская страховка, регулярные профилактические обследования, четкий тариф, гигиена как в операционной и нормированный рабочий день. Свободная пресса то и дело заводит песню о том, что при всем прискорбном ортодоксальном отношении к женщинам, которое наблюдается на Аль-Сауди, демократическим мирам следовало бы поучиться у местных порядкам насчет падших женщин…

– Ну а в гарем не боялась? – В глазах Дженнифер светился неподдельный интерес. – Не знала ведь, как все будет. Неужели не страшно было?

– Да было, конечно, страшно. Пока летела, чуть не уписалась! – Летти захихикала. – Но надо же было хоть куда-нибудь двигать из того свинарника, где я жила. И, в общем, я не прогадала. Единственно, конечно, с сексом тут напряг – наш старикашка уже дряхловат, а жен у него много, как и полагается богатому и уважаемому человеку, так что пока до тебя очередь дойдет, уже бываешь готова сама себя за хвост кусать от нехватки интима.

– И тебя устраивает, что ты у мужа – одна из многих?

– Так ведь у нормальных мужиков в Соединенных Мирах так и есть. Жена, плюс любовница, плюс еще одна, помоложе, плюс секретарша, и так далее. Так поди его зацепи еще, нормального-то. А у ненормальных мне было бы намного хуже, чем здесь, – и денег нет, и сам мужик ни на что не годен, и любовника приличного не найдешь, потому что нет денег, чтобы выглядеть как следует…

– Понятно. То есть ты неплохо устроилась.

– Не жалуюсь.

– А как же личная свобода?..

– Какая еще свобода, детка? – изумилась Летти. – О чем ты? Ты вон в своих трущобах была свободна, когда за кусок хлеба отдавалась любому ублюдку? И не смотри на меня так – что, скажешь, от хорошей жизни полетела к черту на рога вертеть голой задницей с подиума? Я здесь гораздо свободнее, чем дома. Вся разница, что в магазин за шмотьем еду в сопровождении старухи и двух охранников. Зато я теперь богата, а в нашем мире деньги – это единственное мерило свободы! У кого больше денег, у того больше свободы. Моя дорогая, весь мир – это просто сложная система клеток, и вся разница между ними в том, что некоторые клетки бывают золотыми, а некоторые, наоборот, тюремными. А все остальные – где-то в промежутке между ними. Понимаешь?

– Я так понимаю, что золотая клетка от тюремной отличается только материалом, – отчеканила Дженнифер. – И часто бывает так, что золотая оказывается крепче тюремной. Золото – довольно прочный материал.

– Ладно тебе грузить-то, подруга, – Летиция скорчила недовольную гримаску.

– Сама начала. – Дженнифер хмыкнула. – Ну, ладно. Допустим, тебе тут действительно хорошо. Но надолго ли это? Ты в этом гареме много видела женщин старше тридцати?

– Ну, троих. Старшей жене вон вообще под шестьдесят!..

– Подожди, не мельтеши. Нашему хозяину сколько лет?

– Ну, под сто уже…

– Возникает закономерный вопрос: где все его предыдущие жены, кроме старшей? Или он вторую жену взял только в восемьдесят пять, а остальной обширный гарем составил за последние несколько лет?

– Ну, брось. Могло и так быть.

– Ты сама-то себе веришь? Тебе сколько лет, красавица?

– Ну, девятнадцать.

– Стало быть, лет десять у тебя еще есть. Плюс-минус. Если не начнешь увядать раньше времени, что при такой ленивой и бесцельной жизни вполне вероятно. Если позже старичок не захочет сделать тебе активную биопластику – а зачем, если новая девчонка стоит втрое дешевле, чем омолаживающие процедуры для прежней? А потом ты неизбежно отправишься туда же, куда и предыдущие жены старичка, вышедшие в тираж, – на улицу.

– Иди к черту! – психанула наконец Летти. – Да пусть хоть на улицу, хоть в пыточный подвал к Синей Бороде! Но эти десять лет будут моими! И я буду делать то, что захочу! Поняла? Буду вертеть своим старикашкой, как мне заблагорассудится! Дурочка, вот же она, свобода! А свобода жрать очистки и терпеть домогательства папаньки-алкоголика – это не свобода, а полное дерьмо! Поняла меня, шармута, ирвар яхбаль, лэтх ник л’яхбаль!

– Ладно-ладно, не расстраивайся так, – проворчала Дженнифер. – Все равно уже ничего не изменишь.

– Да я и не расстраиваюсь. – Летиция оттаяла так же стремительно, как и рассердилась. – Абсолютно не вижу причин. Нормально все будет, не волнуйся. Старичок у нас добрый, ласковый, тебе понравится. Слюнявый только немножко, но это уж придется как-нибудь перетерпеть. И мягкий там, где не надо. Но ты его единственно не тереби, он от этого еще хуже размягчается. Ласкай вокруг, прижимайся грудью и бедрами. Главное, не пропусти момент, когда он начнет оживать, и тогда уже можно осторожно брать его в руку. Запоминай, я плохого не посоветую, пригодится. Сегодня дедуля непременно захочет тебя попробовать, ты же новый цветочек в его цветнике.

– Я вроде не яблочный пирог, чтобы меня пробовать.

– Ты что, детка, так до сих пор и не въезжаешь? Ты теперь собственность господина. Ты теперь именно что яблочный пирог с аппетитной корочкой, который он будет пробовать, когда ему вздумается. Понимаешь? – Летти вдруг хихикнула. – У старичка, кстати, на той неделе день рождения, так он же тебя купил, наверное, себе в подарок! Мы все, его верные женушки, тоже готовим ему подарки…

– Что же вы можете ему подарить? – иронически прищурилась Дженнифер. – Да еще и за его же деньги?

– Рукоделия всякие, – пояснила Летти. – Зачем за его деньги? Милые безделушки, сделанные своими руками. Он похвалит нас и спрячет их в стол, а Казим потом тайком выкинет, чтобы освободить место для подарков на следующий год…

– Понятно. – Мисс О’Хара покачала головой. – А что, на свой день рождения хозяин организует крутую вечеринку?

– Наверняка. Только если ты рассчитываешь повеселиться, забудь. Веселиться будут мужчины. А мы с тобой вместе с другими женами будем сидеть закутанные по самые брови в черное за отдельным столом. А от общего зала этот стол будет отделять резная деревянная ширма. Другим мужчинам запрещено даже видеть наши лица, чтобы не вводить их во искушение.

– А как же Казим?

– А он не мужчина. – Посмотрев на озадаченную Дженнифер, Летти засмеялась: – И не женщина! Он евнух, понимаешь? Распорядитель гарема. Ему все хозяйство еще в молодости отстригли по самый корень. – Она двумя пальцами изобразила клацающие ножницы. – И теперь он не имеет возможности грешить с девушками. Практически ангел, разве что без крыльев.

– Наверное, старичок пригласит на вечеринку влиятельных людей?

– Конечно. На Аль-Сауди приглашают в гости не кого хочешь, а кто может быть полезен или, наоборот, кто может обидеться, не получив приглашения, – если он достаточно влиятелен, чтобы потом доставить тебе неприятности. Будут партнеры и солидные клиенты хозяина, непременно начальник окружной полиции, местный имам. Говорят, обещал быть сам эфенди Хаким, который прикрывает бизнес нашего дедка на более высоком уровне.

– Высоко залетел папашка, – оценила О’Хара.

– Да, молодчага.

– А он вообще кто по жизни?

– Кто ж его знает? Он нам не докладывает. Очень богатый и влиятельный человек – вот и все, что я знаю. Королевский визирь? Солидный промышленник? Штабной генерал? Религиозный шейх? Местный наркоторговец? Да какая тебе разница, детка, если с нами они все ведут себя одинаково? Расслабься, говорю тебе, расслабься и получай удовольствие, тем более что получить его здесь вполне реально.

– А вот если, допустим, на улице закричать? Или попытаться затеряться в толпе?

– Затеряться не получится. Старухи и охранники следят за тобой, как цепные собаки. А насчет позвать на помощь… Была у нас тут одна француженка, Эммануэль звали. Мне девчонки рассказали, что она попыталась на улице позвать на помощь полицейского. Тот обратился к одному из сопровождавших ее мужчин и, узнав, что это просто капризная наложница хозяина, молча козырнул и удалился. Эммануэль потом выпороли при всех кнутом на женской половине дома, для науки остальным, и больше ее никто не видел…

– Какой ужас!

– Да ну, все правильно. Если уж попала по полной программе, птичка, и тебе заранее объяснили правила игры, сиди и не чирикай. В смысле расслабься и получай удовольствие. Дергаться не в наших интересах.

Они болтали еще долго – пока не подали ужин. В основном, конечно, болтала Летиция, которую Дженнифер оставалось только изредка направлять в нужное русло наводящими вопросами. Мисс О’Хара жадно впитывала информацию, которой щедро делилась с ней соседка по гарему, и скрупулезно складировала в памяти особо любопытные моменты.

Общая трапеза проходила в обеденном зале на женской половине особняка. Кормили тут отменно, и Дженнифер от пуза налопалась какого-то странного на вид, но невероятно вкусного синего мяса и экзотических фруктов, внезапно остро ощутив, что в последний раз ела еще утром в космопорту. За столом прислуживали служанки, а также несколько молодых людей, но мисс О’Хара при помощи новой подруги уже научилась отличать евнухов по фигурам, движениям и выражениям лиц.

Когда подали кофе, шербет и мороженое, Дженнифер озадаченно покрутила в руках ложечку:

– Это что же, настоящее золото?!

– Девяносто девятой пробы, – подтвердила Летти. – Тебя что-то смущает, подружка?

– Но это же страшно дорого! – возмутилась О’Хара.

– А, птичка! Понимаешь теперь, о чем я тебе говорила?

– А если я сейчас спрячу эту ложечку и оставлю ее себе?

– Тогда завтра тебе дадут другую. Если будешь продолжать в том же духе, через неделю у тебя будет семь ложечек, а если задумаешь еще таскать чашки с блюдцами, то целый кофейный сервиз. – Летти покрутила пальцем перед носом у подруги. – Эй, але, есть кто-нибудь дома? Ты что, совсем меня не слушаешь? Я же тебе английским языком говорю: тебе дадут столько денег, сколько попросишь. Нет, в разумных пределах, конечно: например, дом или орбитальную станцию ты купить не сможешь. Но любой даже самый шикарный наряд будет твой. Если как следует разноешься, получишь отличное колечко с камушком или сережки с брюликами. Больше тут нечего хотеть: все остальное доставляется бесплатно и по первому требованию. Для чего тебе коллекционировать эти дурацкие ложечки? Ты все равно не сможешь их продать.

– То есть денег на руки все равно не получаешь, просто хозяин оплачивает покупки… – Дженнифер задумалась. – Разумно. Деньги нам давать опасно… И вот почему. Что, если я, накопив ложечек, попытаюсь подкупить охрану?..

– А вот про это сразу забудь, подруга. – Лицо Летиции мгновенно стало чужим. – Даже не пытайся. Даже не думай в эту сторону. Иначе закончишь, как Эммануэль, а то и похуже. Эти псы слишком верны своему господину…

После ужина обитательницы гарема разбрелись по своим номерам. Так и не дождавшаяся господина Дженнифер тоже заперлась у себя в комнате и забралась в постель. Похоже, у старичка сегодня оказалось слишком много дел, так что он не сумел выбрать времени познакомиться со своей новой игрушкой. Впрочем, девушка особо не обольщалась на его счет: он наверняка найдет время завтра.

Приняв неудобную позу, чтобы случайно не заснуть, она прислушивалась к происходящему за дверью. Наконец все обитатели женской половины дома понемногу угомонились. Однако она продолжала терпеливо выжидать, пока девушки покрепче погрузятся в сон. Для того, чем она собиралась заняться сейчас, свидетели нужны не были.

Внезапно в дверь тихо, но настойчиво постучали. Дженнифер нехотя вылезла из кровати, накинула халатик и отперла замок. В комнату, поднырнув под ее руку, проскользнула совершенно нагая Летти. Она быстро юркнула в постель и ослепительно улыбнулась из-под одеяла оторопевшей от такой бесцеремонности хозяйке комнаты:

– Привет, красавица. Смотри, что я тебе принесла!

В руке у нее был искусственный пенис – один из тех, что украшали стены общей залы. Днем Дженнифер решила, что это просто элементы интерьера, призванные настроить обитательниц гарема на определенный лад. Однако теперь выяснилось, что предметы эти вполне утилитарные.

– Они все по форме и величине копируют мужское достоинство господина, – игривым шепотом пояснила Летиция. – Чтобы мы привыкали. Ну, что ты там стоишь, глупая? Иди ко мне, тут вполне хватит места на двоих.

– Брысь из постели, – сурово проговорила О’Хара.

– Тебе не нравится в постели? – Летти откинула одеяло. – Мне тоже не очень. Скучновато. Что ж, я охотно займусь этим на ковре, если тебя так больше заводит. – Она растянулась посреди комнаты, чуть раздвинув ноги, закинула руки за голову. – Хочу видеть тебя всю. Ну, что же ты? Иди сюда, сладкая, я тебя не съем!

– Давай лучше займемся этим в коридоре, – предложила Дженнифер, не двигаясь с места.

Летти изумленно раскрыла рот:

– Но там же иногда ходят евнухи!

– Ничего. Опасность быть застигнутыми обострит наши чувства.

– Ну, если тебя это заводит, то конечно…

Опасливо выглянув из-за косяка в коридор, Летиция переступила через порог. Дженнифер тут же захлопнула за ней дверь и провернула ключ в замке.

– Эй, ну ты чего делаешь? Открывай, дурочка! – Судя по мягким звукам, доносившимся снаружи, теперь Летиция колотила в дверь латексной копией достоинства своего господина. – Ты мне очень нравишься! Нам ведь надо держаться вместе, подружка!..

– Отвали, – заявила Дженнифер. – Я хочу спать.

– Бедняжка, ты просто переволновалась. Еще бы, такое потрясение! Тогда я приду к тебе завтра ночью, когда ты немного успокоишься и привыкнешь. Идет?

– Послушай, лапочка, – терпеливо проговорила мисс О’Хара, – я вообще-то немного не по этой части.

– Брось, крошка! Ты же молодая, здоровая баба, тебе не прожить без секса. А с этим тут архинапряжно. Старичок, как я уже говорила, слабоват по мужской линии, а соблазнять охрану слишком рискованно – за измену положена смертная казнь. Так что остается только два пути: копия достоинства мужа или подружка по гарему. Или и то и другое вместе. – Она фыркнула. – С женщиной за измену не считается – по мнению арабов, это так, детские забавы. Старичок даже любит подглядывать, как мы с девчонками забавляемся. Ну так что? Открывай, и мы мигом решим твои сексуальные проблемы.

– Давай я свои проблемы буду решать сама, по мере их возникновения. Идет?

– Да как скажешь, мисс Я-сама-знаю-что-мне-делать.

Летти прошлепала босыми ногами по коридору и постучала в следующую дверь. Через несколько минут из-за стены донеслось женское хихиканье, быстро перешедшее в сладострастные стоны на два голоса.

Дженнифер выждала еще немного, затем скинула халат и бесшумно отперла дверь. В одних трусиках быстро пересекла коридор. Распластавшись в простенке, выглянула в общую залу. Пусто. Ночью это помещение не охранялось, сюда только время от времени заглядывали с обходом евнухи. Змеей скользнула внутрь. Задрала голову, в тусклом свете развешанных по стенам ночников разглядывая потолок, задрапированный вагриусовским атласом.

Еще днем мисс О’Хара оценила материал придирчивым глазом и сочла, что он вполне подойдет для ее целей. Теперь она в два движения, используя в качестве опоры ниши с серебряными кумганами, взлетела по стене и, упершись ногами в светильник и зацепившись одной рукой за декоративную бронзовую люстру под потолком на пятиметровой высоте, другой принялась сноровисто обрывать полосы черной ткани. Решив, что надрано достаточно, она быстро и ловко спустилась по стене, словно Спайдервумен, и принялась наматывать на себя драгоценные атласные лохмотья, закрепляя их заколками для волос. Закончив работу, изучила результат в одном из огромных зеркал и осталась вполне удовлетворена – из зеркала ей подмигнул ниндзя в бесформенном тряпочном балахоне, одеяние которого скрывало очертания тела так, что было невозможно определить, мужчина это или женщина. Голова воина тоже была наглухо замотана тряпками, оставляя открытой только узкую щель для глаз. Дженнифер быстро сунула указательный палец в кальян, измазала его в саже и провела по переносице, уничтожая последнее светлое пятнышко на своей фигуре, похожей на выбравшуюся из дымохода мумию.

Приодевшись, девушка снова выскользнула в коридор. Бесшумным стелющимся шагом миновала ряд запертых девичьих комнат, свернула за угол, выглянула в следующий коридор. Остановилась перед освещенным проемом распахнутой настежь двери, за которой слышались мужские голоса. Это было помещение для охраны. Стражам запрещалось даже заходить на женскую часть дома, кроме как по личному распоряжению хозяина или старшего евнуха, зато они надежно перекрывали доступ посторонним в этот архитектурный аппендикс, обжитый соблазнительными кисками господина. Двое дежурили у парадной лестницы за следующим поворотом, четверо постоянно находились в комнате для охраны либо «на территории» – по двое совершали обход здания, за исключением женской половины, которую время от времени патрулировали евнухи Казима.

Со стороны лестницы донеслись неторопливые шаги. Дженнифер мигом взлетела вверх по стене и зафиксировала свое тело в углу между стеной и потолком, упершись в гладкие поверхности широко расставленными конечностями. Охранник-араб вывернул из-за угла, прошел по коридору, не обратив никакого внимания на сгусток темноты над головой. Людям не свойственно задирать голову и интересоваться тем, что расположено выше обычного уровня зрения. И даже когда им положено замечать такие вещи по работе, как, допустим, охранникам, им все равно свойственно расслабляться и терять бдительность, когда служба монотонно и однообразно тянется из месяца в месяц, превращаясь в рутину.

Араб свернул в помещение для охраны, и оттуда донеслись приветственные возгласы – вполголоса, чтобы не потревожить драгоценный покой жен хозяина.

Осторожно упираясь ладонями в стену, мисс О’Хара спустилась к верхней планке дверного проема и, вытянув шею, одним глазом заглянула в комнату охраны. Идеальные места для скрытого наблюдения через дверной проем – это углы, образованные его боковыми стойками и полом либо верхней планкой. Если небольшой темный предмет – голова наблюдателя – появится ближе к центральной части проема, находящиеся в комнате люди могут случайно зацепить его периферийным зрением, а вот верхние и нижние углы представляют собой практически слепую зону для стоящего или сидящего противника. И хотя нижние углы для наблюдения предпочтительнее, поскольку человек скорее заметит предмет, появившийся на высоте его взгляда, у верхних углов тоже есть свое преимущество.

Дело в том, что человеческое сознание уже заранее готово распознать объект, появившийся у нижней кромки дверного проема. Оно ожидает, что там может что-нибудь появиться – небольшое животное, выкатившийся из коридора предмет, часть тела высунувшегося из-за простенка наблюдателя, который, разумеется, не умеет летать и поэтому ведет наблюдение, опираясь на пол. Случайно зафиксировав в нижнем углу двери нечто постороннее, человеческое подсознание уже готово приблизительно идентифицировать данный объект и как минимум привлечь к нему внимание сознания. Однако сознание совершенно не ожидает появления чего-либо в верхнем углу дверного проема: людей такого роста исчезающе мало, птица не может проникнуть в здание, по потолку никто ходить не обучен. Подсознание дает тревожный сигнал сознанию, однако то, не найдя в своей картотеке возможного аналога, просто игнорирует сигнал, успокаивая себя множеством доводов – от «померещилось» до «в глазах плывет от усталости». Заинтересоваться странным темным пятном в верхнем углу дверного проема настороженный человек способен только в том случае, если целенаправленно ведет наблюдение за дверным проемом.

Однако охранники явно были расслаблены после многих месяцев покоя, а их внимание, отвлеченное от игры в нарды, было направлено на вошедшего коллегу, так что полторы секунды Дженнифер могла без помех обозревать комнату, после чего плавно, чтобы не выдать себя резким движением, убрала голову за притолоку. Вместе с пришедшим в комнате было четверо, комплект, следовательно, в ближайшие полминуты ей едва ли грозит натолкнуться в коридоре на охранника, идущего навстречу. По-паучьи перебирая руками, она преодолела дверной проем поверху, мягко спрыгнула на пол уже по другую сторону и продолжила движение по коридору, ставя ноги строго вертикально, стелющейся походкой, которая со стороны могла бы показаться нелепой, однако обеспечивала абсолютную бесшумность передвижения.

Добравшись до крайней перед следующим поворотом двери, ведущей в комнату старшего евнуха, она опустилась на колени и внимательно исследовала замок. Он тоже был механическим, как и замки в дверях комнат жен досточтимого Абу-Фараха, – по-видимому, Казим не доверял электронным запорам, опасаясь, что опытный хакер без труда способен их вскрыть. Впрочем, для мисс О’Хара ни электронные, ни механические замки не представляли особой проблемы, если только это не были хитроумные невскрываемые банковские засовы. Но до таких сложностей евнух, разумеется, не додумался, ведь замок на его комнате был установлен не от подготовленных вражеских диверсантов, а от любопытных сучек из хозяйского гарема, вооруженных только собственными длинными ногтями.

Вытащив из своего костюма пару шпилек, Дженнифер аккуратно вставила их в замок и принялась тихонько проворачивать. Никакой сигнализации от взлома, как она и рассчитывала, включено не было – по крайней мере, пока хозяин комнаты находился внутри.

С едва слышным щелчком дверь приоткрылась. Приподнявшись на корточки, девушка заглянула внутрь и едва не отпрянула, разглядев мерцание виртуального монитора над столом и восседающую за ним фигуру Казима. Однако железное самообладание позволило ей замереть без движения, и мгновение спустя она разглядела, что на мониторе крутится энергосберегающая заставка, а евнух спит за столом, уронив голову на сенсорную клавиатуру. Казиму и так приходилось спать слишком мало, поскольку в его обязанности входило сделать несколько обходов за ночь и убедиться, что на территории вверенного ему гарема все спокойно. А уж заботы о достойном устройстве празднества для господина должны были лишить его последних сил. Что ж, с одной стороны, то, что он уснул прямо за столом, создавало дополнительные риски, однако с другой – автоматически решало многие проблемы, избавляя девушку от необходимости запускать компьютер и взламывать код доступа.

Она медленно и бесшумно приблизилась к спящему Казиму, нежно обхватила его сзади двумя руками за шею, нащупывая сонную артерию. Старший евнух недовольно заворочался, однако Дженнифер крепко стиснула пальцы, надавливая на активные точки, и несколько секунд спустя Казим обмяк, погрузившись в еще более глубокий сон. Дженнифер аккуратно убрала его голову с клавиатуры, сдвинув ее на стол, и двумя руками через плечи спящего толстяка застучала по кнопочной панели.

Прямо над компьютером была оборудована вертикальная деревянная полочка под запирающимся на замок пуленепробиваемым стеклом. На полочке в неглубоких нишах висели дубликаты ключей от комнат жен и наложниц эфенди Абу-Фараха. Ну, все понятно. А то Дженнифер даже немного удивилась, почему это женщинам господина, среди которых были те, кого взяли в гарем вопреки их воле, позволяется запираться в своих комнатах. Видимо, старец хотел, чтобы у его жен имелась некая иллюзия свободы, эрзац частного пространства, доступ в которое мог быть закрыт для их подруг, но не для мужа и его евнухов.

В компьютере Казима обнаружилось не так уж много интересного. Оно и понятно: дела старшего евнуха в основном касались гарема и его забот. Даже не дела, по большому счету, – так, делишки. Хотя для местной полиции тут нашлось бы вполне достаточно пищи для размышлений – скажем, кое-какие запароленные файлы, касающиеся похищения женщин и дальнейшей судьбы тех жен досточтимого Абу-Фараха, которые утратили свою свежесть и молодость. Она, кстати, оказалась не столь ужасной, как подозревала мисс О’Хара, – их просто продавали в бордели на отдаленные шахтерские планеты. В любом случае сейчас ее интересовало другое, а престарелым сладострастником пусть потом занимаются те, кому это положено по службе. У Дженнифер не было времени облегчать им работу.

Искомый файл она обнаружила быстро – список уважаемых лиц, приглашенных на юбилей эфенди Абу-Фараха, постоянно должен был находиться у евнуха под рукой, поэтому Казим создал его прямо на рабочем столе.

Ее заинтересовали четыре имени из списка приглашенных, из них одно – особенно. Из того, что Дженнифер знала об этом человеке, вытекало, что имеет смысл рискнуть. Многое, конечно, зависело от него самого и от его взаимоотношений с Абу-Фарахом, в частности осмелится ли он пойти на откровенный конфликт с крупным клиентом. Но мисс О’Хара полагалась на свое умение делать ручными самых сложных самцов. Она имела все основания рассчитывать, что он клюнет на нее и подыграет. В конце концов, рискованная профессия уже давно приучила ее рассматривать двадцать процентов вероятности успеха как очень хорошие шансы.

Компьютер Казима, в отличие от других машин на женской половине дома, был подключен к Сети. Дженнифер забралась в Глобалнет, быстро нашла чат «Санни Труперс» и зашла в него под ником «Дедушка Хо». Среди стремительно сменяющих друг друга реплик посетителей, мелькающих графических сердечек и всплывающих кошачьих мордочек она оставила только одно сообщение – подмигивающий смайлик, словно комментарий на очередную реплику одной из сидящих в чате пустоголовых девиц. Те, кому следует, подписаны на сообщения Дедушки Хо в этом чате и спустя несколько мгновений получат это лаконичное послание о том, что у нее все в порядке, операция разворачивается по плану и помощь пока не требуется. Едва ли завтра кто-нибудь заметит, что с машины Казима имел место несанкционированный доступ в Сеть: старший евнух наверняка не силен в компьютерной безопасности и не полезет в логи, а системный администратор спишет доступ в чат на маленькие личные слабости Казима. И даже если выяснится, что Казим никуда не лазил, компьютерщик решит, что какой-нибудь спамный вирус, проникший в машину через все заслоны, осуществил рабочий тест с зараженного компьютера. Пусть возится с настройками антивируса. Насчет того, что заподозривший неладное администратор сумеет завладеть паролем Дедушки Хо и попытается вести игру в чате от его имени, чтобы выяснить, кому предназначалось сообщение, девушка совершенно не беспокоилась: пароль для связи был одноразовым, сразу после получения сообщения ник в базе чата был уничтожен, и для того, чтобы снова подать сигнал своим, мисс О’Харе следовало войти в другой чат из-под нового ника и с другим паролем. В общем, риск был минимален, а дать знать, что все развивается согласно предварительным расчетам, было нелишне.

Тщательно подтерев следы своего пребывания в компьютере евнуха, почистив папку «ТМР» и «Последние открытые файлы», Дженнифер аккуратно вернула голову Казима на клавиатуру и вдруг замерла, услышав шаги по коридору. Это явно был мужчина, и явно не Абу-Фарах – шаги были размашистые, тяжелые, уверенные. Охранник остановился напротив комнаты евнуха, раздался стук, и ручка двери с громким лязгом провернулась.

Казим едва слышно застонал, шаркнув ногой под креслом. Дженнифер напряженно следила за ним, готовая вырубить его в любой момент. Черт, если во время операции что-то может пойти не так, то оно непременно пойдет не так.

– Досточтимый Казим! – негромко донеслось из-под двери.

Дженнифер замерла: это был голос начальника охранной смены Фархада. Минуя комнату охраны, она слышала, как уважительно именовали его другие стражи.

– Уважаемый Казим, вы не спите?..

Возникла пауза. Начальник охраны за дверью молчал, явно прислушиваясь к тому, что происходит за дверью, и Дженнифер с каждой прошедшей секундой всей кожей ощущала, как растет его подозрительность.

– Уважаемый Казим! – встревоженно позвал он еще раз.

Евнух оторвал голову от стола.

Стиснув зубы, мисс О’Хара издала громкий низкий стон с подвыванием, какой издает спящий человек, когда ему снится кошмар. Ей вряд ли удалось бы имитировать мужской голос, но тонкий голосок лишенного тестикул евнуха она сумела скопировать без особого труда.

– Спит, – произнес за дверью Фархад, явно докладывая в переговорное устройство. – Я мог бы… Да, конечно, эфенди. Не буду тревожить.

Шаги начали удаляться по коридору. Дженнифер между тем пристально следила за евнухом, медленно поднимавшим голову. Она готова была в любой момент нанести удар, однако пока не делала этого, прекрасно понимая, что на следующее утро старший евнух может вспомнить, как его вырубили среди ночи. Активно действовать сейчас было опасно, потому что для гарантии Казима пришлось бы убить, а в таком случае ей оставалось бы только бежать из гарема, позорно провалив операцию.

Евнух наконец поднял голову и мутным, ничего не выражающим взглядом уставился прямо на Дженнифер. Ее сердце стремительно бухало, адреналин будоражил кровь, однако она усилием воли сумела сохранить полную неподвижность. Едва ли Казим мог разглядеть ее сейчас – сгусток мрака без лица посреди комнаты, освещенной только слабым мерцанием виртуального монитора. По крайней мере, он ничем не показал, что увидел ее. Издав сонный хрип, он снова уронил голову на клавиатуру и громко захрапел.

Мисс О’Хара выждала еще пару минут. Каждый человек ночью переживает несколько перемежающихся стадий глубокого и поверхностного сна. При неглубоком сне человек может на несколько секунд выныривать в бодрствование, причем даже не осознает этого, после чего снова засыпает. Наутро он совершенно не помнит, что вообще просыпался.

Выждав еще немного, Дженнифер бесшумно двинулась к двери. Чуть приоткрыв ее, девушка быстро изучила коридор в щель, затем выскользнула из комнаты и аккуратно защелкнула дверь за собой. Прижавшись к стене, выждала еще, проверяя, не устроил ли заподозривший неладное Фархад засаду в коридоре. Нет, похоже, он действительно вернулся в караульное помещение. На всякий случай решила двигаться уже привычной дорогой – поверху, вжавшись между стеной и потолком и поочередно передвигая каждую конечность, одновременно расклинившись тремя другими. Это потребовало дополнительных усилий и времени, так что когда мисс О’Хара спрыгнула на пол возле общего зала, пот катил с нее градом. Зато так было безопаснее и можно было не опасаться столкнуться с внезапно вышедшим из караулки охранником.

Проскользнув в гаремный зал, Дженнифер быстро размотала с себя атласное тряпье и, прихватив обрывки ткани, снова полезла на потолок. Там при помощи заколок и булавок она восстановила разоренную композицию. Спустившись вниз, задрала голову, придирчиво изучая получившееся. К счастью, ткань изначально не была натянута, драпировка свободно ниспадала широкими складками и каскадами, так что то, что теперь некоторые ее части измяты и превращены в лохмотья, в глаза особо не бросалось – по крайней мере, при свете ночников. Однако зажигать верхний свет, чтобы проверять, девушка не стала. И так сойдет. Людям, как уже было замечено, не свойственно задирать голову без особой нужды, так что едва ли повреждения драпировки обнаружат в ближайшие дни, до генеральной уборки. А потом ей уже будет все равно.

Она снова по диагонали пересекла коридор босиком и в одних стрингах, отперла свою дверь и нырнула под одеяло, прислушиваясь к протяжным женским стонам за стеной и ощущая, как тяжело стучит, постепенно успокаиваясь, сердце.

Страстные любовницы в соседней комнате вскоре угомонились. В коридоре рядом щелкнул замок, раздался звук прощального поцелуя, и в дверь Дженнифер снова ударили чем-то тупым и плотным.

– Дурочка, – хрипло донеслось из-под двери. Впрочем, голос Летти не был раздраженным, скорее довольным и умиротворенным. Так могла бы говорить кошка, только что с удовольствием вылизавшая целую миску сливок.

– Оставь меня в покое, – сонно пробормотала Дженнифер, еще раз на всякий случай подтверждая свое алиби. – Я спать хочу…

– Да как скажешь, – хмыкнула Летиция. – Спокойной ночи, спящая принцесса.

Она с достоинством прошлепала к своей комнате и щелкнула замком. А мисс О’Хара завернулась в одеяло, устроилась поудобнее и мгновенно уснула, словно девственница с чистой совестью.