91

К тому времени, как Шойбле спустил свою машину по лестнице и подобрался к входу в центральное помещение, там вовсю орудовали Джек и Хирш. Первый проводил обыск пятнадцати местных бойцов, а Хирш страховал его, держа в руках грязный автомат.

– Ну что, жратва обнаружена? – спросил нетерпеливый Петер, выпрыгивая из кабины. – Ох, как же здесь воняет!

– Это из их общественного горшка, – пояснил Хирш, кивая на прикрытый крышкой металлический сосуд.

– Но как быть с едой? – зажимая нос, прогундел Шойбле.

– Сейчас все решим… – пообещал Джек, осматривая последнего из туземцев.

– Все, господа, можете сесть на пол! – объявил он. – Раненым можно оказать помощь, а то залили тут все кровью…

Гарнизон форта, переглядываясь, опустился на пол, но раненым никто помогать не стал, они сидели, вцепившись в окровавленные конечности, и морщились от боли.

– Эй, их что, никто не перевяжет? – спросил удивленный Джек.

– Зачем перевязывать? Пусть спокойно умрут, – сказал один из группы, одетый в плотный серый френч, немного жаркий для такой погоды.

– Ты здесь старший?

Абориген во френче поднялся, расправил одежду и гордо произнес:

– Унгар из рода Пенакос.

– Бинты где, Унгар?

– Мы ими не пользуемся…

– Почему?

– Пусть они спокойно умрут.

– Где аптечка?

– Вон, в сундуке, – кивнул тот на большой грязный кофр, который не открывался последние лет двадцать.

– Открывай, доставай медикаменты. И не вздумай пытаться выдернуть автомат или еще что – уложу на месте!..

– Там нет оружия, мы все отдали.

– Тогда вперед.

Старший достал пару аптечек, которые пролежали в кофре неизвестно сколько времени, однако бинты в упаковках сохранили свою первоначальную белизну, а баллончики с аэрозольным дезинфектором все еще действовали и пахли так, как им и следовало пахнуть.

– Будешь их перевязывать? – спросил Хирш.

– Ну а что, смотреть, как они тут кровью истекают?

И Джек занялся оказанием первой помощи, слегка обалдевшим и шокированным от боли аборигенам, тем временем Шойбле от голода уже потерял терпение и начал терзать Унгара, требуя показать, где у них холодильник.

– Я тебя не понимаю, – отвечал тот, красноречиво пожимая плечами.

– Что значит «не понимаешь»? Мы же на одном языке говорим. На каком, кстати? Как вы называете свой язык?

– А чего его называть? – снова удивился Унгар. – Говорим и говорим.

– Ладно, где у вас жратва находится? Где продуктовый склад и все такое?

– Ты хочешь есть?

– Да ты догадливый парень! Я хочу есть!..

– Это вон в том сундуке, – кивнул старший на еще один кофр, стоявший в углу.

– Отлично…

Шойбле подошел к кофру, поднял крышку и снова зажал нос – из кофра несло похуже, чем из горшка.

– Что у вас тут? – спросил он сморщиваясь.

– Соленое мясо козла…

– А точно мясо, точно не дерьмо? – недоверчиво спросил Шойбле.

– Нет, не дерьмо. Мы его в лесу потрошили, дерьмо там осталось.

Шойбле снова приоткрыл крышку и заглянул в кофр. По виду мясо было как мясо, даже посыпано какими-то специями и травами, но как же оно воняло!

– Слушай, вождь, а чего оно так воняет?

– Петер, ты бы закрыл этот холодильник, пока мы тут не попадали, меня уже подташнивает, – сказал Хирш, и Петер захлопнул кофр.

– Вы что, на жаре его выдерживали? – продолжал допытываться Шойбле, не отходя от вонючего сундука.

– Мы не выдерживали, он сам выдерживал, пока мы его не нашли. Он возле ручья два дня лежал, наверное, змея укусила.

– Понятно, значит, он уже тогда протухший был.

– Да, немного попахивал, – согласился абориген.

Один из раненых громко вскрикнул, когда Джек перочинным ножом поддел застрявший в ране осколок.

– Не ори. Все уже… – сказал Джек и, щедро побрызгав рану аэрозолем, взялся за перевязку.

– Вообще-то, коллеги, нам информация нужна, – напомнил Хирш. – Иначе зачем мы в этот нужник спустились? Один доком заделался, другой дохлятину ищет. По делу будет кто-нибудь беседовать или нет?