42
Утром Мартин с Ронни вставать не торопились, спешить им было некуда. Поочередно справив малую нужду в горшок, они дождались прихода работника, который принес горячую воду с пучком мыльной травы и забрал горшок.
– Погода нынче хорошая, – сказал Ронни, выглядывая в окно.
– Ты умываться будешь?
– Не, я непривычный. Мне бы пожрать.
– Я тоже непривычный, но раз воду принесли, надо использовать. Пожалуй, я побреюсь.
– А бритва?
– У меня есть хороший набор. Могу одолжить – ты бреешься?
Ронни провел ладонью по своему еще юношескому подбородку и сказал:
– Раз в месяц пока хватает.
– Ну, тогда я один.
И он начал раскладывать бритвенные принадлежности.
– Ух ты! – поразился Ронни, увидев инструменты с красивыми медными ручками. – Это ты спер где-то?
– Нет, главный надзиратель подарил, – ответил Мартин, растирая в специальной чашечке мыльный порошок с горячей водой.
– Ишь ты! С городской-то тюрьмы пинками выгоняют, а то и штаны отбирают после срока.
– Знаю, – сказал Мартин, намыливая подбородок помазком перед маленьким бронзовым зеркальцем.
– Ишь ты, как все продумано, – заметил Ронни, поражаясь тому, как много в наборе инструментов и каждому находится какое-то применение.
– Дык не нашей выделки, заграничной.
– Вот и я думаю, что из-за моря привезли. У нас все делают как-то по-мужиковски.
В дверь постучали, и Мартин быстро передал Ронни его кинжал.
– Проверь, кто там.
Ронни проверил, и оказалось, что это работник с пустым горшком и каким-то свертком в руках.
– Господа помывкой рта не интересуются? – спросил он, поставив горшок под кровать.
– Это еще что такое? – отвлекся от бритья Мартин.
– А вот, пожалуйста…
Работник развернул тряпицу и продемонстрировал постояльцам крохотную щеточку на конце ручки из соснового дерева.
– Это еще что за диковина? – удивился Мартин.
– Заграничное приспособление, чтобы мыть рот и зубы.
– Так у нас рот и так чистый, чай, мы не землю кушаем.
– А для освежения? – не сдавался работник, от которого попахивало горшком.
– Ну и как щеткой рот освежать, сам-то понимаешь?
– Конечно. К этому прилагается баночка из белой глины с мятной травой – вот, пожалуйста.
И работник продемонстрировал аккуратную глиняную баночку с крышкой из бычьей кожи на тонком шнурке.
– Зачерпнете глины, наложите на щеточку и жик-жик по зубам. И во рту будет появляться удивительная свежесть.
Мартин пожал плечами и вернулся к бритве.
– Не, нам такое устройство не нужно, уноси его, приятель.
– Постой! – остановил работника Ронни. – А сколько стоит твоя приблуда?
– Щетка – десять денимов, баночка с глиной – восемнадцать.
– Экая дороговизна! – покачал головой Мартин.
– А я, пожалуй, возьму, если скинешь до двадцати за все, – сказал Ронни, пристально глядя работнику в глаза.
– Отдам за двадцать два, – согласился тот.
– Идет.
– Да зачем ты деньги-то выбрасываешь? – воскликнул Мартин, которому этот рассказ про щеточки и глину показался каким-то бредом.
Но Ронни уже отсчитал деньги и принял от работника еще пахнувшую смолой щетку и баночку с глиной.
– Вот у тебя, Мартин, имеется бритва и все эти штуковины, а у меня теперь эта вот щеточка. С виду вполне красивая, а деньги у меня есть, так что не тебе одному за харчи платить придется.
– Посмею заметить, господа, что для двоих требуется две щеточки, – напомнил о себе работник и продемонстрировал еще одну щетку.
– Как это две? – не понял Мартин, снова прекращая бритье.
– А так. Два лица – две щетки.
– И зачем такое расточительство? Мы что, две щетки для башмаков брать должны, что ли?
– Башмаки одно дело, а свежесть во рту и поверх зубов – совершенно другое.
– Во дает, разводящий, да?! – засмеялся Ронни, и Мартин его поддержал. Работник гостиницы вел себя, как профессиональный жулик-разводчик с рыночной площади.
– Иди уже, умелец! – посоветовал ему Ронни и, когда работник ушел, закрыл за ним дверь на засов.
– Ты тут даже шнурок, я гляжу, приспособил, – сказал Ронни, замечая хитрую оснастку, привязанную к засову.
– Ну, а то, – кивнул Мартин, подчищая последний островок мыла на щеке. – В нас под вечер кинжалом пуляли, а мы что, будем ждать, чтобы засов шилом сдвинули? Не, лохов тут не имеется.
– Не имеется, – огласился Ронни. – Хорошо мне с тобой, спокойно.
– Никто на понт не берет…
– Во-во, только сейчас я это понял. Никто не караулит, когда лоханешься, даже диковинно как-то.
Ронни развел руки и вздохнул. Потом прикрыл глаза и стоял так какое-то время. Затем опустил руки, посмотрел на Мартина и сказал:
– Я пойду место отхожее поищу, а потом испробуем глину со щеткой.
– Твоя щетка, как скажешь.
– Нет, Мартин эта щетка наша, поэтому ты будешь освежать рот и зубы, когда захочешь.
