108

Фрам Турсиней был известен в городе Тюсле как лекарь, поставлявший клиентам лечебные порошки и травяные отвары, которые, как считалось, помогали от всех болезней. И хотя снадобья Фрама не всегда помогали и его часто ругали и обзывали шарлатаном, но к нему в конце концов возвращались, поскольку только он мог внимательно выслушать, дать совет и продать хоть какие-то лекарства.

Одним словом, репутация у него была сомнительная, и лекарь это осознавал, но не унывал. А то, что его считали шарлатаном, Фрама Турсинея вполне устраивало. Это было лучшим для него прикрытием, ведь на самом деле Фрам колдовал и много работал над тем, чтобы подняться на очередную ступень могущества.

Вот и теперь, проводив пациента и убрав в шкатулку пару заработанных денимов, Турсиней прошел в самую большую комнату своего жилища, в которой были задернуты шторы, чтобы начать очередной сеанс приобретения силы.

Он закрыл дверь, постоял в тишине, настраиваясь, а потом прикрыл глаза и тронул руками первые ворота. Они быстро открылись – Фрам проходил через них сотни раз. За первыми стали открываться вторые, третьи, четвертые, у которых когда-то его подкараулили призраки из нижних миров. Они оказались слабы, но их было много. Это стало его первым боем, и он его выиграл.

Ворота раскрывались и раскрывались, пропуская Фрама дальше, но теперь все с большим противодействием, и ему приходилось прилагать все больше усилий.

На одиннадцатых он приостановился, ему показалось, что он слышит далекий гул, от которого вибрировал пол. Гул приближался, и Фрам понял, что нечто движется через ворота, поднимаясь из нижних миров.

Такие гости никогда не приходили с хорошими новостями, и Фрам стал пятиться, захлопывая перед собой ворота. Он выходил из коридоров так быстро, как только мог, но тот, кто двигался ему навстречу, был быстрее.

Где-то на третьих воротах гул прекратился, и Фрам уже подумал, что угроза миновала, однако едва он полностью вышел из галереи, как перед ним поднялся самый страшный из призраков, которые ему только встречались.

Это был сверкающий сотнями лезвий Вояджер, убийца, блуждавший по нижним мирам в поисках своих жертв.

Увидев это чудовище, почти достававшее шлемом до потолка, Фрам потерял дар речи. Он смотрел на искрящегося, покрытого туманом призрака и не знал, что предпринять.

Вояджер тоже молчал, никак себя не проявляя, и на какое-то мгновение Фрам подумал, что это заплутавшая тень Вояджера, которая не так уж опасна.

– Вояджер, это ты? – спросил он, и тотчас туман вокруг чудовища рассеялся, Вояджер хрипло рассмеялся, и эхо его смеха заметалось по комнате.

Только тут Фрам понял свою ошибку: Вояджер проявился, не пройдя всех ворот, чтобы Фрам не успел захлопнуть первые, через которые убийце было бы не пройти. Выдержи он паузу подольше, и монстру пришлось бы убраться, однако, назвав его имя, Фрам тем самым открыл для него ворота.

– Правда, остроумно, Фрам? – спросил Вояджер. – А ведь про меня любят говорить, что недалекий, что тупой. Ну и пусть говорят, как видишь, это дает свою выгоду.

– Но, Вояджер, ты продал эти земли и не можешь здесь больше хозяйничать.

– Продал?

Вояджер снова засмеялся так, что зазвенели лезвия на его доспехах.

– Да, кажется, припоминаю. Я действительно продал эти земли, но я и не охочусь здесь, понимаешь?

– То… Тогда зачем ты здесь? – спросил колдун, чувствуя, что язык с трудом ему повинуется.

– Затем, что мне нужна твоя услуга.

– Какая?

– Ты должен поискать для меня одного человечка.

– Человечка? Не призрака?

– Да, живого человека.

– Но тогда мне придется заглянуть в эфир.

– Ну и загляни, – пожал плечами Вояджер, отчего звякнули сочленения его стального костюма.

– Заглянуть ты и сам можешь, зачем тебе Фрам?

– Сам я не могу, там меня Ургай поджидает. Ты ведь знаешь, у нас с ним разногласия.

– Но если я выгляну, Вояджер, меня сразу засекут! За мной пришлют морлингов, глостеров, еще кого-нибудь!

От представившейся перспективы у Фрама затряслись руки, а из глаз покатились слезы.

– Уволь меня от этой работы, Вояджер! – заламывая руки, заголосил колдун. – Фрам слабый, Фрама сразу сомнут!

– Заканчивай эту пьесу, колдун, тебе не перехитрить Вояджера, – произнес убийца и сделал к Фраму шаг, от чего содрогнулся весь дом.

– Ладно! – вытянул руку колдун, на лице которого уже не было никаких слез, а только расчет и решительность. – Ладно, Вояджер, ты сказал свои слова, теперь я скажу свои.