26

Армия герцога неуклонно продвигалась вперед. Победа под Крамменером имела не только военное, но и политическое значение: многие королевские солдаты теперь переходили на нашу сторону, а многие крепости предпочитали сражению почетную капитуляцию. Элдред покончил, наконец, с недомолвками, не позволявшими ему принимать крутые меры, и объявил, что не считает более Гродрэда, доведшего страну до упадка и оскудения, законным королем. Себя он, впрочем, тоже не провозглашал таковым — без формальной процедуры коронации, требующей участия высшего духовенства и дворянства, это не имело смысла. Теперь, однако, он получил право казнить своих непокорных противников как пособников «преступного правителя» и несколько раз этим правом воспользовался, что не могло не влиять на решения офицеров, предпочитавших сдавать нам свои крепости. Это, впрочем, тоже грозило им казнью — теперь уже от Гродрэда, но, когда король далеко, в Траллендерге, а Элдред стоит под стенами, выбор не так уж труден.

После поражения под Крамменером Гродрэд все еще не мог собрать достаточно мощную армию, чтобы серьезно противостоять нам, поэтому дело ограничивалось мелкими сражениями по широкому фронту. Фронт в тот период представлял собой сильно изломанную линию с обширными проплешинами «ничьих» земель и островками осажденных крепостей. К этому времени мы уже освободили от осады большинство герцогских гарнизонов, находившихся здесь еще со времен рорренского мятежа; но самые северные крепости по-прежнему были осаждены королевскими войсками.

В начале лета, за несколько дней до годовщины моей службы у Элдреда, герцог праздновал свой день рожденья. Мы только что заняли очередной город

— не настолько крупный, чтобы оказать сопротивление основным силам. Бургомистр почел за честь предоставить герцогу собственный дом, справедливо рассудив, что это лучший способ защитить его от разграбления. В большой зале накрыты были столы, слуги разносили кушанья и напитки, музыканты терзали слух присутствующих отменно громкими безыскусными мелодиями.

— Многие дворяне прислали мне поздравления, — сообщил герцог, наклоняясь ко мне в этом шуме, — но, черт возьми, они прекрасно знают, что я жду кое-чего посущественней!

— Переговоры о военной помощи все еще топчутся на месте?

— Да, пока на мою сторону перешли лишь несколько баронов… Остальные на словах уверяют меня в полной поддержке и глубоком уважении, однако, как они выражаются, «не решаются выступить против законного монарха, пока пагубность его правления не доказана более полным образом», то есть пока его военное положение не стало совсем безнадежным! Хитрые бестии… Запасы моего золота не безграничны, а щедрым обещаниям они не верят.

— И, полагаю, правильно делают, — усмехнулся я.

— Конечно, если бы я удовлетворил все их пожелания, то оказался бы еще более слабым королем, чем Гродрэд. Но те, кто примкнут ко мне первыми, будут щедро вознаграждены. Впрочем, хорошо уже и то, что большинство дворян согласно соблюдать нейтралитет. Но те, кто будет слишком долго выжидать, могут и не дождаться. Мне понадобятся земли для награждения моих людей. Знаете, Риллен, я намерен не только отменить законы против выходцев из вашей эпохи, но и даровать им дворянство. Сыщется, конечно, много мошенников, но вы поможете их разоблачить. А вас… вас я со временем сделаю графом. Как некогда король Гайлес Храбрый пожаловал графский титул моему предку-перебежчику.

— Но пока вы даже не упразднили Священный Трибунал на подконтрольных территориях, — напомнил я.

— Увы! Церковники знают, как я к ним отношусь, и платят мне взаимностью. Но пока у них нет формального повода придраться. Если же я дам им такой повод и буду отлучен от церкви — а пока моя армия еще не у стен Траллендерга, они могут на это решиться — то мои… как там назывались эти доходные долевые обязательства?

— Акции, — подсказал я.

— Вот-вот. Мои акции сильно упадут. Риллен, нам чертовски необходимы новые победы!

В этот момент один из генералов поднялся, чтобы произнести первый тост. Но, едва в зале установилась относительная тишина, с улицы послышались приветственные крики, топот марширующих ног и глухой лязг доспехов.

— Что такое? — сдвинул брови герцог. В дальнем конце залы открылась дверь, и на пороге появился караульный.

— Ваша светлость, прибыл майор Корр со своими солдатами!

— Уже? — удивился герцог. — Пусть войдет.

В зал, гремя оружием, вошел Граллен Корр, мой старый знакомый по Адериону. Я отсалютовал ему поднятым кубком, он коротко кивнул мне и тут же снова устремил взгляд на герцога.

— Ну, майор? — спросил Элдред. — Неужели Кандер сдался без боя?

— Да, ваша светлость! Там стояло два полка, почти три тысячи человек. Но, когда мы подошли к Кандерской крепости, ее гарнизон спустил королевский флаг и изъявил желание присоединиться к армии вашей светлости. Я принял у них присягу на верность, назначил своих офицеров и привел кандерцев сюда. Сейчас они стоят под стенами, ожидая позволения войти в город.

— Разумно, — похвалил осторожный Элдред, — надо сперва их проверить. Но вряд ли это ловушка, не самоубийцы же они. Скорее всего, солдаты бегут от Гродрэда — и совершенно правильно делают. Три тысячи солдат — это отличный подарок, майор! Прошу к столу, выпейте из моего кубка, — этот не слишком гигиеничный ритуал считался при дворе весьма почетным. Корр принял кубок, который герцог еще не успел пригубить, и провозгласил тост: — За короля Элдреда Второго! — который после мгновенной паузы подхватили десятки глоток. Так впервые была названа открытым текстом цель нашего похода. Мы все выпили стоя. Элдред сделал знак слугам, которые побежали вдоль столов, снова разливая вино.

— И за вас, друзья мои! — провозгласил герцог ответный тост, опять принимая свой кубок. Но, едва он поднес его к губам, Корр издал какой-то странный звук. Я увидел, что лицо майора побледнело, и на нем выступил пот.

— Элдред… — прохрипел он, хватаясь за горло, — вино… — на губах Корра выступила пена, и он, пошатнувшись, с грохотом рухнул на пол. Вино из опрокинутого кубка разлилось по столу, словно лужа крови.