Глава 9
Галера «Гней Помпей Магн»
Не прошло и часа с того момента, как галера «Гней Помпей Магн» стартовала с космодрома на Нова-Марсе и, набирая ускорение, помчалась к сабу, а Габлеру уже стало скучно сидеть в каюте, переключая каналы тиви. Несмотря на прошлую бурную ночь, спать ему не хотелось – не то было настроение, чтобы спать. Перед глазами стояла одна и та же картина: обезглавленное тело Атоса на ложе в номере «Коктебеля» и комок окровавленных полотенец. Веселиться тоже не хотелось – это самое тело находилось здесь, в трюме галеры. Выпитый в александрийском кабаке «Нежная волна» коньяк отнюдь не опьянил, но словно воздвиг какую-то зыбкую преграду между сознанием и окружающим.
Отпускник может позволить себе такую роскошь, как отдельная каюта, хотя роскоши-то по сравнению с номерами отелей тут не было никакой: ложе, откидной столик, откидной же стул, стенной шкаф… ванная, совмещенная с туалетом… Пожалуй, и все. Путь до Единорога был не так далек, и можно было не опасаться, что за это время пассажира одолеет клаустрофобия. Но если таковая и проявится, всегда можно выйти на простор – на обзорные палубы, в те же кабаки, в конце концов. Каюта Арамиса находилась рядом, за переборкой, а Портоса – следом за ней.
Помянув Атоса в «Нежной волне», они побродили по Александрии, периодически отвергая предложения Гранаты немного посидеть где-нибудь еще. Забрались на какую-то горку, утыканную непонятными скульптурами, и вновь посмотрели на море – на этот раз издалека. Море теперь нисколько не впечатляло.
Общее уныние еще больше усилилось, когда на связь вышел вигион Андреас Скола. Мрачно сверкая глазами, он потребовал подробностей, угрюмо выслушал и прошипел так, что усы его встопорщились: «Немедленно убирайтесь оттуда! Никаких кабаков! Больше никаких кабаков, уроды! Доигрались… Вы меня поняли?!»
Что тут было говорить?..
Они бесцельно потолкались в торговых рядах. Выпили кофе с какими-то невиданными кренделями. Забрели в парк с множеством фонтанов, постреляли в попавшемся на глаза тире, и Портос получил приз: перевязь с десятком отделений для всякой бытовой ерунды. Наконец проводили Гранату до отеля, и уже втроем вернулись в полицейский участок. Пора было покидать Александрию.
Им показали псевду, уже присоединенную к телу Атоса, – псевда получилась хоть куда, так что файтеров пробрал озноб, – а потом полицейский уникар доставил их и футляр с останками Джека Срослоффа в космопорт.
Только в каюте, проверяя по привычке содержимое карманов, Габлер вспомнил об убийственной горошине из храма Беллизона, лежавшей в коробке с драже-стимулятором. Вспомнил – и запоздало облился холодным потом. Он уже и думать о ней забыл, и если бы эту вещицу при досмотре обнаружили, не лететь бы ему на Единорог, а сидеть в полицейском участке космопорта и пытаться объяснить, откуда у него такая штуковина и с какой целью он пытался проникнуть на борт галеры с взрывчатым веществом.
Пассажиры не имели права держать при себе в полете оружие – как холодное, так и «горячее», а также взрывчатку и прочее – перечень был довольно велик. Хочешь доставить домой подаренное приятелями-охотниками ружье или нож – будь добр, зарегистрируй и сдай в багаж. За отдельную плату.
А вот то, что взрывчатку не засекли, говорило о пробелах досмотра. Об этом обязательно нужно будет сообщить в Твинс. И сдать эту дьявольскую горошину, а то ведь можно и неприятности нажить на свою задницу. Причем весьма большие неприятности.
Мысль о том, что придется иметь дело с твинсерами да еще по такому поводу, никакой радости у Криса не вызывала. А потому он тут же ощутил острое желание просто выбросить горошину в унитаз. Однако у файтера хватило ума этого не делать. Не дай бог, ее обнаружат в канализации и вычислят, откуда она туда попала. Тогда прощай, дом родной, на много-много лет. Скорее всего – на всю жизнь. А если еще она там, в канализации, наберет достаточную скорость, наткнется на что-нибудь и рванет…
Крис понадежней прихлопнул карман и постарался на время забыть о миниатюрной бомбе жрецов Беллизона.
А вот о чем он забыть никак не мог, так это об угрозе, прозвучавшей в глубинах горного храма, и о беллизонке по имени Анизателла. Низа…
Он в сотый раз пытался убедить себя в том, что Низа имеет к смерти Атоса такое же отношение, как растущая в саду возле дома родителей бузина к дальнему родственнику в Киеве, на Силвери-II, но эта мысль упорно возвращалась. Словно пьяный Гамлет Мхитарян в кабак.
«Она ведь могла завести меня куда угодно, – снова и снова повторял себе Габлер. – Еще больше напоить, хотя и так было достаточно… и аккуратно придушить. Или утопить в море. Но ведь не придушила же, не утопила! Она тут совершенно ни при чем. И, может быть, и слыхом не слыхивала о том горном храме…»
Однако червь сомнения делал свое дело.
Крис в очередной раз переключил канал и уже подумывал о том, чтобы прилечь и посмотреть какую-нибудь арту, из старых, – может, удастся задремать, – но тут забренькал внутренний фон.
– Не спишь? – услышал он голос Портоса.
– Да нет… Не спится…
– Как ты насчет того, чтобы пойти что-то пожевать? Лино не против.
– Не возражаю.
– Тогда выползай.
Габлер выполз и вместе с Портосом и Арамисом направился по пустынному коридору в кабак. Кабаков на галере хватало, на каждом уровне, открыты они были круглосуточно, и кое-кто из пассажиров ухитрялся проводить там чуть ли не все время полета. Файтеры «Минервы» отнюдь не намеревались составлять таким конкуренцию – настроение было не то.
Миновав десятка четыре дверей по обеим сторонам коридора, они увидели прямо по курсу мигавшую в воздухе разноцветную вывеску: «Твоя звездная спортула».
После тесной каюты кабак показался Габлеру невероятно просторным. Не кабак, а футбольное поле. Там играла негромкая музыка, стены переливались всеми цветами радуги, и благоухало, как в цветнике. Десятка три посетителей пили и ели за столиками, а на свободном пространстве у дальней стены покачивались в медленном танце несколько пар. Столики, разбросанные по этому полю без всякой видимой системы, отличались разнообразием очертаний: тут были и треугольные, и квадратные, и с еще бо́льшим количеством сторон, а также прямоугольные, круглые, овальные, в форме полумесяца и каких-то вообще немыслимых фигур. Хочешь свершать трапезу в одиночестве – к твоим услугам стол с одним стулом, для парочки – два стула, троица может расположиться за треугольным столом, и так далее. В отличие от кабаков на любой из планет столы тут нельзя было сдвинуть, и стулья тоже – все было намертво вмонтировано в пол. Это и понятно: искусственная гравитация искусственной гравитацией, но если вдруг она исчезнет, то хоть мебель останется на месте. Мало ли что может случиться в космосе – Крис еще с детства помнил кошмарную историю, приключившуюся с галерой «Титан»…
Файтеры осмотрелись, и Портос с Арамисом уже шагнули вперед, а Крис застыл у входа. Света в кабаке было достаточно для того, чтобы разглядеть, кто сидит неподалеку, лицом к ним, по одну сторону стола на шесть персон.
Три молодые женщины. Три девушки-беллизонки в облегающих пестрых безрукавках. И одна из них – Низа. Крис встретился с ней взглядом, и она подняла руку и призывно махнула ему.
Как Арамис, так и Портос приняли этот жест на свой счет и замедлили шаг. Портос повернулся к окаменевшему Габлеру:
– Приглашают, что ли?.. Э, Гладиатор, живот схватило?
Крис никому не рассказывал о том, что видел и слышал в подземельях горного храма. И ни с кем не делился своими подозрениями относительно убийства Атоса. Сейчас, увидев Анизателлу, он ощутил твердую уверенность в том, что она и эти две оказались на борту галеры не случайно. Какие там случайности, какие совпадения! Служительницы беллизонского божества охотились на тех, кто напал на храм. Точнее, только на тех, кто убил жрецов. («Поднявшие руку на служителей моих, те, которые прервали их прохождение…») Первая жертва их охоты – Атос. О том, кто должен стать следующими, гадать было не нужно – и так ясно…
– Это моя знакомая, – обреченно произнес Габлер. – Вернее, я с ней вчера в кабаке танцевал. А потом она испарилась.
– Ага… – Арамис всмотрелся в Низу. – Кажется, что-то такое припоминаю…
– Ну что, посидим с ними? – спросил Портос. – Как раз три свободных места, словно нас поджидали.
«Именно, – подумал Габлер. – Именно поджидали. И вот на ловцов и прибежали зверюшки…»
Убегать и прятаться он не собирался. Лучше быть с врагом лицом к лицу, следить за каждым его движением и в случае чего – обезвредить. Это пьяный беспомощный спящий Атос не мог ничего сделать. А они не пьяны, не беспомощны и не спят. И еще он, как и вчера, чувствовал, что его просто тянет к ней.
Низа… Анизателла… Нефертити…
– Постойте, парни, – сказал он, когда Портос с Арамисом уже направились к беллизонкам.
Девушки опустили бокалы на стол и, улыбаясь, глядели на них.
Он знал, что его слова покажутся сослуживцам бредом, но должен был предупредить.
– Ну? – повернулся Портос, а следом за ним и Арамис.
Габлер обвел их серьезным взглядом:
– Если намереваетесь поразвлечься с ее подругами, то не советую. Наедине оставаться не советую. Может плохо кончиться. Для вас.
Арамис прищурился и молча выпятил нижнюю губу, а Портос взглянул на Габлера, как на больного. Открыл рот, собираясь что-то сказать, но не сказал. Просто сочувственно похлопал Криса по плечу и пошагал дальше, к столу беллизонок.
– Я предупредил, – буркнул Габлер ему в спину.
– Не хвилюйся, блюститель нравственности, – сказал Арамис. – Мы вообще долго рассиживаться тут не намерены. Заглотаем чего-нибудь горяченького – и на старт. Сегодня не тот день. Согласен, Юл?
Портос, не оборачиваясь, кивнул на ходу.
– Вот и славненько, – сказал Габлер. – Вот и договорились.
Особых яств на столе у девушек не было. Три банки тоника, какие-то фрукты, коробка конфет…
Портос добрался до цели первым:
– Разрешите к вам присоединиться?
– Присоединяйтесь, – ответила Низа все тем же бархатисто-глубоким голосом, который вчера так взволновал Криса. – Тем более это есть моя инициатива. – Она улыбнулась не сводившему с нее глаз Габлеру. – Хотелось продолжить знакомство.
Крис чувствовал, как суматошливо колотится его сердце. Он не знал, верить Низе или нет. Легкая неправильность речи беллизонки придавала ей особое очарование.
Ее подружки улыбались, стреляли глазками в Портоса и Арамиса. Те уселись, оставив место напротив Низы Габлеру. Он тоже сел, сложил руки на столе и отвел, наконец, взгляд от беллизонки. Он опять чувствовал себя влюбленным школьником.
Серв возник словно ниоткуда, принял заказ и удалился. Одна из подруг Низы, длинное имя которой Крис почти сразу забыл, удивленно спросила:
– Разве файтеры вне пределов службы ужинают без спиртного? Я таких еще не встречала.
– Я тоже! – засмеялась вторая. – Невероятное зрелище!
Глаза ее блестели, соревнуясь с блеском переливчатой безрукавки, и Габлер, чуть повернув голову, обнаружил, как ответно загорелся взгляд Портоса.
– Видите ли, мистрисы, иногда нужно давать себе передышку, – со всей возможной галантностью пояснил гигант и добавил, подавшись через стол к своей визави: – Но если подобное положение дел кажется вам противоестественным, мы готовы привести свои дальнейшие действия в соответствие с вашими воззрениями на привычки файтеров.
«Ого! – подумал Крис. – Вот это завернул Портосище!»
И еще он подумал, что его предостережение, вероятнее всего, принято во внимание не будет. Во всяком случае, Портосом.
Девушка хихикнула.
Зато Арамис непонятно почему изобразил на лице огорчение и покачал головой. Впрочем, из его последующих слов стало понятно, что огорчался он не по поводу тирады Портоса.
– Обидно, – сказал он, обводя взглядом беллизонок. – По-моему, у вас несколько однобокое представление о файтерах. На эту тему есть замечательная притча…
Арамис явно шел по стопам Гамлета Мхитаряна.
Сидевшая напротив него беллизонка поставила локти на стол, сплела пальцы и положила на них остренький подбородок:
– Ну-ка, имей рассказать.
– Запросто. Ученик спросил у старца: «Учитель, почему ты печален?» И старец ответил. Он сказал, что люди разучились бачить истину.
– А что такое «бачить»? – не поняла беллизонка.
– Ну, видеть. «Люди разучились видеть истину», – так он, значит, сказал. Мол, он несколько раз показывал каждому ученику белую одежду с грязным пятном. И спрашивал: «Что вы видите?» И каждый отвечал: «Грязное пятно». – Арамис обвел девушек многозначительным взглядом и торжественным тоном закончил: – И ни один не ответил: «Белую одежду».
Беллизонки заулыбались, а Низа сказала:
– Чудесная история. Вы есть белые-белые, да?
– Именно! – кивнул Арамис. – Белые-белые и пушистые-пушистые. Но многие почему-то бач… видят только грязные пятна, а другого не замечают. Вот такая избирательность воприятия.
– И никакое это не грязное пятно! – заявил Портос. – Что тут такого, если, заслужив отдых, дополнить ужин хорошим вином? Зачем же его тогда производят? Мистрисы, как насчет того, чтобы мы дополнили нашу беседу хорошим винцом? Не откажетесь?
– Откажемся, – ответила его визави и показала на свой бокал с тоником. – Мы имеем только это. Нам нельзя, мы должны иметь свои головы ясными.
Портос повернулся к Арамису:
– А мы? Можем мы позволить себе немного выпить?
– Не думаю, что это хорошая идея, – отозвался Арамис вполне в духе персонажей объемок. – Пусть мистрисы потом всем рассказывают о таком диве дивном: не пьющих в кабаке файтерах.
– Согласен, – неохотно сдался Портос. – Но хоть пива-то выпьем?
– Ну, разве что пыва…
Габлер вновь смотрел на Низу, и она нравилась ему все больше и больше. Что-то от нее исходило, что-то невидимое, но явственное. И проникало прямо в его сердце. Его влекло к ней, но это не было только чувственным влечением. Таилось тут что-то еще…
Она изредка вскидывала глаза и отвечала на его взгляд.
– А зачем мистрисам иметь ясные головы? – все-таки пошел в новую атаку Портос. – Все равно ж скоро спать. А утром будете свеженькими.
Беллизонка блеснула на него раскосыми глазами:
– У нас внутри не должно иметься никакого алкоголя. Два месяца, не меньше.
Крис взглянул на Низу, и она тут же с улыбкой сказала:
– Я вчера сок пила, а не вино. Виноградный сок…
– Иначе мы не сможем допуститься к занятиям, – продолжала ее подружка. – Десятого числа у нас занятия начинаются.
– Ого! – изумленно воззрился на нее Портос. – Что это за универ такой, в котором на алкоголь проверяют? На кого ж там учат?
– Это не универ, – ответила девушка. – Это колледж просветления духа.
– А! – сказал Портос. – Э-э… Колледж, значит… Просветления. Ну, да…
Арамис легонько подтолкнул его в бок:
– Вот так, дружище. Это тебе не что-нибудь. Не собрал-разобрал, упал-отжался. – Он вновь обвел взглядом девушек. – Так чему же вас там учат?
Долговязый серв принес еду, и Портос тут же послал его за пивом.
Мясной салат, котлета «галера» (повторявшая очертания космического корабля «Гней Помпей Магн»), какие-то грибы под травяным соусом, бутерброды с черной икрой и светлое пиво с диковинным, ничего не говорившим Габлеру названием «Балтика» шли в желудок, словно к себе домой. Крис чувствовал, как проходит некоторая одеревенелость и улетучиваются глупые страхи. Девушки болтали наперебой, щебетали, как птицы небесные, и не угадывалось в них ничего угрожающего.
Три девчонки, три жительницы пляжной Александрии, родившиеся именно там, а не на исконной территории автохтонов-беллизонцев, побывав дома на каникулах, летели через Единорог на Серебристую Луну в системе Фатума. Летели в колледж просветления этого самого духа, где обучались разным странным вещам из области философии-религии-психологии-медицины и бог знает чего еще. Специальность была редкой, но вполне востребованной. Хисов, как утверждали беллизонки, становилось в Роме Юнионе все больше, хотя Габлеру не доводилось с ними сталкиваться.
Излечивать души людские – вот чему их учили. А вовсе не отрезать головы файтерам. Это были самые обычные девчонки-студентки… Врял ли они имели хоть какое-то отношение к горному храму.
Дабы проверить это, Крис осторожно поинтересовался, как согласуется учеба в столь специфическом колледже с религиозными воззрениями беллизонок. И услышал в ответ, что одно другому ничуть не мешает. Религиозные воззрения не имеют никакого отношения к практической деятельности хисов. Не мешает же, мол, ему, Крису Габлеру, служить в Стафле его вера в Иисуса Христа или в кого он там верит. Если верит вообще. Да, в Александрии они посещают свой храм, потому что он там есть, а на Серебристой Луне не посещают, потому что там его нет, но особенного значения это не имеет. Храм – в душе. И бог – в душе, и общаться с ним можно без посредников…
Файтеры, разумеется, не стали распространяться о том, что в действительности привело их на Нова-Марс. Они просто отпускники. Один сослуживец очень хорошо отзывался об Александрии, вот и решили побывать, и вполне довольны этим посещением. С Единорога разлетятся по домам.
Неведомо, какие планы были на продолжение этого вечера у Портоса, но Арамис поставил точку.
Он рассказывал с любопытством слушавшим его девушкам о трудовых буднях эфесов (само собой, не вдаваясь во всякие специфические подробности) и, увлекшись, перешел к истории, приключившейся с ним и Атосом в одном из кабаков Нью-Бобринца. Споткнулся на имени Атоса, помрачнел и махнул рукой:
– Это я не в тему… Вы уж нас извините, мистрисы, но мы должны вас покинуть. Пришло время для кое-каких процедур. – Он выразительно посмотрел на Портоса. – Надеюсь, ты не забыл?
– А? Ну да… – пробормотал тот, торопливо допил свое пиво и поднялся из-за стола. – Действительно, процедуры. Врачи прописали. Приятно было пообщаться.
Он попятился, приложив руку к груди и кланяясь. Девушки понимающе покивали.
– А ты не идешь? – обратился Арамис к Габлеру.
Крис взглянул на Низу. Ее черные глаза были неподражаемыми, и плавали в их глубине искорки легкой улыбки. Хорошей улыбки, доброй, нежной и… лишающей надежды…
– Я еще немного посижу, – сказал он.
После ухода Портоса и Арамиса беседа как-то расклеилась, да Крису и не хотелось разговаривать. Подруги Низы притихли, а потом заявили, что идут на обзорную палубу посмотреть на звезды. Ее они присоединиться к себе не приглашали, а сама она такого желания не высказала.
И Крис остался с ней вдвоем.
Нет, в кабаке было немало народу, но Габлер видел только ее. Анизателлу. Низу. Он был только с ней.
– А я тебя, честно говоря, сначала за хошку принял, – немного смущенно признался Крис.
Анизателла подняла брови и улыбнулась. Взяла конфету и подвинула коробку к нему:
– Бери.
– А почему же ты ушла вчера?
– Бери, – повторила девушка. – Вкусные.
Крис взял коричневый кубик, сунул в рот. Действительно было вкусно.
– Ты ж совсем пьяненький имелся, – сказала Низа. – Что бы я с тобой делала?
У Габлера потеплело на душе, а беллизонка продолжила:
– И я ведь туда не за этим пришла. Просто ждала девчонок, захотелось пить соку. А потом они законнектили, вот я и ушла. Последний вечер, решили побродить… Семестр почти до нового года, домой не вырвешься, нельзя…
– А зачем тогда говорила, что подождешь?
Низа насмешливо прищурилась:
– А разве я именно так говорила? По-моему, ты несколько имеешь путать. И потом, если бы я тебя не обнадежила, ты бы не отстал, верно… Крис? А иметь дело с пьяным… – Она поморщилась, опустила голову и покрутила пальцами недопитый бокал.
– Н-ну… – смешался Габлер. – Пойдем, потанцуем?
Беллизонка исподлобья посмотрела на него – файтеру показалось, что глаза ее лукаво блеснули, – а потом вдруг перевела взгляд куда-то за плечо Криса. Он хотел обернуться, но тут объект ее внимания показался в его поле зрения.
Это был крепкий бритоголовый малый с оттопыренными мясистыми ушами, в черной распахнутой курточке, под которой виднелась дымчатая майка с мельтешащими маркерами, и черных же брюках с накладными карманами, карманищами и кармашками. Вероятно, он только что вошел в кабак и тут же обратил внимание на Анизателлу. Судя по его туманному взгляду и нетвердой походке, заправился он еще до старта, в космопорте, или в каюте, а теперь душа его требовала чего-нибудь этакого. Обогнув стол и дважды покачнувшись при этом, он схватил девушку за локоть и обратил круглое плосковатое лицо к файтеру. Губы у него были вялые, и слова бритоголовый не произносил, а скорее с трудом выталкивал, как камни:
– Слышь, приятель, я попляшу с ней как бы… немного… да? Как бы вот… одолжу… чисто конкретно… да? А че, реально… Да?
Девушка сделала почти неуловимое движение, и ее локоть выскользнул из коротких пальцев бритоголового. Она слегка пожала плечами и всем своим видом словно говорила: грешно, мол, на таких обижаться.
Крис думал иначе. Но прежде чем приступить к чисто конкретному физическому воздействию на подгулявшего пассажира, решил прибегнуть к помощи слов. Да и подремывавшего в углу вышибалу в синей униформе беспокоить не хотелось.
Он покачал головой:
– Боюсь, ничего не получится, мистер. Во-первых, у меня точно такое же намерение. Это даже не во-первых, а во-вторых, – тут же поправился Габлер. – А во-первых, нужно спросить саму девушку, захочет ли она с тобой танцевать.
Бритоголовый вытаращился на него так, словно услышал глас божий из тернового куста:
– Ты че, приятель? Кого спрашивать? Грязнокровку эту спрашивать? Ну, ты, вообще, конкретно, такое ляпнул…
Парня спасло только то, что Низа встала и заслонила крепыша собой от уже оказавшегося на ногах Габлера.
– Крис, прошу, не надо! – умоляюще сказала она. – Не трогай его.
Файтер попытался обогнуть ее и дотянуться до бритоголового, но у него ничего не получилось, оттого что девушка была быстрее и вновь оказалась между ним и парнем.
– Не надо, Крис!
Бритоголовый только сейчас, кажется, разглядел комбинезон файтера Стафла, и его губы раздвинулись в кривой улыбочке:
– А-а, тут у нас звездные орлы… стафлеры?
– Извинись, гниль, – сдерживая себя, процедил Крис.
Малый вновь выпучил на него глаза:
– Да ты че, реально не в себе, да? Перед кем извиняться? Перед этой? Не смеши, птичка. Я еще перед грязнокровками не извинялся.
Габлер больше не раздумывал ни мгновения. Оттолкнув девушку, он почти без замаха впечатал кулак в плоскую харю… Нет! На самом деле Крис только представил, как его кулак впечатается в плоскую физиономию бритоголового, костяшками пальцев ощутив, как вдавливается в череп нашлепка носа. В самый последний момент он изменил направление удара и, разжав кулак, вцепился в мясистое ухо. Дернул вниз, заставив парня согнуться и зашипеть от боли, и угрожающе повторил:
– Извиняйся, гниль. А то останешься без уха.
Бритоголовый шипел и извивался, и неизвестно, чем бы для него это кончилось, но тут Габлера сильно ударили чем-то твердым под колено. Он невольно присел и, выпустив ухо бедолаги, крутанулся на месте, совершив пол-оборота и приготовившись отразить опасность с тыла. Но за спиной у него не было опасности. За спиной у него была Низа. Очевидно, это именно она саданула его под колено. Чем? Да своей же коленкой и саданула.
– Прекрати, Крис, – сказал она и, глядя с мольбой, схватила его за руки. – Не надо устраивать побоище. У меня могут иметься неприятности…
Низа отпустила его кисти, и Габлер вновь повернулся к парню. Тот стоял, согнувшись, одной рукой упираясь в бедро, а другой держась за покрасневшее ухо. Между столиками к ним пробирался здоровенный вышибала. Оказывается, он вовсе не дремал в своем углу. И, возможно, уже вызвал гардов.
– Проваливай, гниль, – сказал Крис. – И в следующий раз думай, прежде чем говорить. А то вот так нарвешься – и думать будет нечем.
Он шагнул навстречу широкоплечему вышибале и успокаивающе поднял ладони:
– Все нормально, мистер. Маленькое недоразумение, мы уже разобрались.
Крис обернулся к бритоголовому. Тот бросил на него злобный взгляд и молча, слегка покачиваясь и потирая ухо, побрел в глубь зала. Никто, кроме вышибалы, кажется, и не заметил этого краткого инцидента.
– Не трать горючку, «минерва», ага? – пробурчал вышибала, увидев буквы на рукаве Криса. – Тут тебе не трен для нулей, тут люди отдыхают.
Судя по специфическим словечкам, он когда-то служил в Стафле.
– Все нормально, – повторил Габлер. – Просто хамов нужно учить.
– Тут ты прав, «минерва», – согласился верзила. – На все двести. Только места выбирай не такие людные, ага?
– Учту, – пообещал Крис.
Вышибала скупо улыбнулся и вперевалку направился назад, на свой наблюдательный пост.
Габлер поискал глазами бритоголового. Тот уселся за столик у дальней стены и уже махал рукой, подзывая серва.
«Урод…» – подумал файтер и повернулся к девушке.
– Вот ты есть какой, оказывается, – протянула Низа, загадочно глядя на него. – А если бы это была не я… ты бы тоже заступился?
Крис пожал плечами. Девушка стояла перед ним и была невероятно очаровательной в этой своей облегающей переливчатой безрукавке и узких, с серебристыми искорками, темных брюках, не доходящих до лодыжек.
– Я приглашал тебя потанцевать, – напомнил он. – Не возражаешь?
– Не возражаю, – улыбнулась Анизателла.
…Они танцевали, танцевали и танцевали. Они ели виноград и еще какие-то ягоды и фрукты, названия которых ничего не говорили Габлеру, и он выпил еще один бокал пива. Они смотрели в боксе короткие смешные объемки и вновь танцевали. Крис почему-то не решался предложить ей пойти в его каюту… Нет, не «почему-то»: ему было совершенно ясно, что такие предложения этой девушке делать нельзя. Не та была девушка. Не из разряда кабацких алин.
Народу в «Звездной портуле» становилось все больше, хотя время шло к полуночи. Вероятно, многие спешили воспользоваться возможностью вдоволь поразвлечься, вырвавшись из привычной среды, из семейного круга. В очередной раз танцуя с Низой, Крис увидел у входа в кабак Портоса. Собрался махнуть ему рукой, но Портос уже исчез. Видимо, просто хотел убедиться, что с сослуживцем все в порядке…
Музыка сливалась с все нараставшим шумом голосов, сервы взад-вперед метались по залу, лавируя между столиками и чуть ли не спотыкаясь. Для обслуживания при таком наплыве посетителей больше подошли бы роботы… но если заменить людей роботами в разных сферах функционирования цивилизации, что же тогда делать людям? Лежать у кормушки и лениво посапывать?
Сервы летали по залу, а галера летела в космическом пространстве, направляясь к сабу – проходу в другую планетную систему. И Крис подумал о том, что люди давних веков, когда только-только начались первые проникновения в космос – Гагарин… Армстронг… – и представить себе, наверное, не могли, что когда-то в порядке вещей будут вот такие полеты: с музыкой, танцами, потягиванием пива и других напитков… А еще он в который раз подумал, что быть капитаном такой рейсовой галеры достаточно скучное занятие. Иное дело вести в неизведанные дали корабль Экспло…
Только кто ж его возьмет в капитаны, если он даже не окончил нэви-колледж?
«Эх, Улисс, Улисс…»
Давние мрачные мысли немного покружились в его голове и сгинули, уползли в темные закоулки, потому что он вновь обнял Низу за талию и закачался с ней в медленном-медленном танце…
Потом они посмотрели еще одну коротенькую объемку, сидя в боксе совсем рядом, плечом к плечу. А когда объемка окончилась, не спешили вставать. Ни музыка, ни кабацкий гам сюда из-за двери почти не проникали, и можно было немного посидеть в относительной тишине.
– Вот ты есть какой… – повторила Низа то, что уже когда-то давным-давно, как казалось Габлеру, говорила ему. – Файтер… Защищаешь… Оберегаешь… Стоишь на страже… Это тебе зачтется.
До того как девушка произнесла все это, Крис намеревался осторожно обнять ее за плечо. Или хотя бы попытаться. Он даже чуть приподнял руку, но теперь вернул на место. В словах Низы он уловил какой-то подозрительный намек, и все прежние опасения вновь нахлынули на него.
– Зачтется? – ровным голосом переспросил он. – Это где же, на небесах?
Беллизонка повернула к нему красивое лицо и улыбнулась:
– Да мы же и так на небесах! Ты ведь считаешь, что именно сюда воспаряются души после смерти? И где же они? Может, мои подруги имеют сейчас их наблюдать на обзорной палубе?
– Имеются в виду другие небеса, – осторожно пояснил Крис. – Не эти. Это космос, а не небеса. Души, наверное, попадают в какое-то другое измерение.
– И ты в это веришь?
Габлер почесал в затылке:
– Честно говоря, не знаю, что и сказать. У меня с религией отношения этакие… – Он повертел руками. – Неопределенные. Возможно, Иисус Христос действительно существовал. Возможно, на самом деле был необыкновенным человеком. Или богом… Не знаю.
– А я знаю, – спокойно заявила Низа. – Христианство есть утешительная сказка. Как он там говорил, этот ваш Христос? «Ныне же будешь со Мною в раю»? – Она усмехнулась. – Нет никакого рая.
– Это у вас рая нет, – возразил Габлер, почему-то чувствуя себя уязвленным. – Только какие-то круги пустот, насколько мне известно. – Он открыто взглянул ей в глаза. – Что-то вроде кругов ада, правильно?
Девушка опять улыбнулась. Улыбка у нее была прелестной и била наповал.
– Если рая нет, то и ада тоже нет, – сказала она. – Ведь, по-вашему, одно без другого не представляется. Круги пустот – это совершенно другое. И вообще, перевод на терлин не есть точный. «Лииэроно» – это не значит «круг». Там нет никаких кругов.
Крис все-таки отважился приобнять ее за плечо, отринув все свои необоснованные опасения. Низа восприняла его поползновение спокойно: не отстранилась, но и не прижалась к нему.
– Ты так уверенно говоришь, словно сама там была, – с легкой иронией заметил он.
– Нет, я не была. Но были…
– Сумели вернуться, что ли?
Она сделала какое-то движение, словно чуть поежилась, и медленно произнесла:
– Редеет облако и уходит; так нисшедший в преисподнюю не выйдет, не возвратится более в дом свой… – Это прозвучало как цитата, а может, и было цитатой, Габлеру неизвестной. – Не совсем точное утверждение.
Плечо у нее было и крепким, и нежным…
– Это вас такому в вашем колледже учат? – вежливо спросил Крис, уже сожалея, что завел этот разговор.
Уж очень он был неуместный. Не разговорами бы ему сейчас заниматься, а чем-то другим… Нет, беседовать с очаровательными девушками тоже неплохое занятие, только его нужно сочетать с иными действиями. Или даже заменять иными действиями.
Он погладил Низу по плечу.
– Нас много чему в колледже учат, – сказала Низа, словно не заметив этого. – Но есть и другие знания, наши знания, очень-очень древние. Ты слышал об Атлантиде?
Габлер отрицательно качнул головой и спросил:
– Это город? На Нова-Марсе?
– Нет, это не есть город. Это был в древности такой огромный остров на планете Земля, в системе Солнца.
– Ну, Землю-то я знаю, – проронил Крис.
– Там жили автохтоны, атланты, – продолжала девушка. – А потом этот остров уничтожили такие, кто прилетели с планеты Дилиль. Теперь она называется Нова-Марс-три, здесь, в системе Суты.
– Суты? Сильвана, что ли?
– Да, теперь – Сильван, а тогда дилильтэо называли его Сута. А колонисты назвали Желтое Пламя. Сильван – это уже потом. Император позаботился.
– Слышал что-то такое, – пробормотал Крис.
– Дилильтэо уничтожили Атлантиду и часть автохтонов. А остальных забрали к себе, на Дилиль. Так потом получились беллизонтэо.
– Беллизонцы, то есть вы, – констатировал файтер.
– Да, то есть мы. Еще через долгое время многие из них переселились на Милиль, Нова-Марс. А дилильтэо не выжили, погубили себя… Так что знания у нас древние, и многие такие, каких нет у других.
– Интересная легенда… Пойдем еще потанцуем?
Девушка поднялась, выскользнув из-под его руки:
– Пойдем…
…И они вновь танцевали, танцевали и танцевали, и Габлер от всей души желал, чтобы галера как можно дольше не добралась до саба… и до Единорога, где им придется расстаться. Впрочем, он готов был сопровождать Анизателлу до самой Серебристой Луны. А почему бы и нет? Ведь он же в отпуске! Мама с отцом поймут его задержку, и Йеспер тоже поймет. А если и не поймет, то и бог с ним, с Йеспером. Зато кузен в кои-то веки навестит родную тетушку.
А потом дало о себе знать выпитое пиво. Как не раз проверенное эффективное мочегонное средство. Крис отвел девушку за столик и сказал, что отлучится на минутку «попудрить носик». Низа благосклонно кивнула и с улыбкой заметила:
– Давно пора. А то как бы чего не случилось… – И она кивнула на пустой пивной бокал.
«Ну… – думал Крис, пробираясь к туалету. – Ну… Вот это девчонка… Анизателла… Низа… Ну и ну… Был бы тут Граната, он бы чего-нибудь добавил, мне бы мало не показалось…»
Все внутри у него пело и порывалось пуститься в пляс.
Войдя в белый, как одежды праведников, туалет, Габлер сразу устремился к кабинкам. Сбоку, возле умывальников, стояли какие-то двое, но он не обратил на них внимания. Судя по звукам, доносившимся оттуда, кое-кому выпитое пошло не в то горло…
На дверях всех трех кабинок горел красный кружок: занято. Крис остановился напротив и стал ждать, чуть притопывая от сильного желания освободиться от балласта. Рыгающие звуки позади прекратились, теперь там начали шумно сморкаться.
– Подбородок вытри… чучело, – сказали возле умывальников. Голос был расхлябанным, нетрезвым.
– Угу… – И вновь раздалось сморкание.
Габлер ждал. Давление в мочевом пузыре подходило к критической отметке.
– Опа, к-какие люди… и б-без охраны! – услышал он за спиной. – Саня, это тот с-самый стафлер, который меня… Тот с-самый!
Крис обернулся. Возле раковины, опираясь на нее рукой и покачиваясь, стоял давешний бритоголовый в компании чуть ли не своего двойника – такого же бритоголового и тоже в черном. Только бритоголовый-два, Саня, был чуть ли не на полголовы выше файтера. И телосложением его господь не обделил. Он казался значительно трезвее своего приятеля.
– А-а, – протянул Саня и шагнул от умывальника. – Стафлеры, значит, совсем обнаглели? Обижают, значит, всех, кто под руку попадется?
– Об-бижают, Саня, обижают… – усиленно закивал первый, не отрываясь от раковины. – Поучи-ка его, кор-роче, хорошим манерам, да?.. Как бы чисто конкретно…
– Щас поучу, – пообещал Саня, приближаясь к Габлеру и сжимая внушительных размеров кулаки.
«Ну не дадут человеку справить нужду, заразы!» – с досадой подумал Крис.
Он повернулся к надвигавшемуся, как крейсер, парню и опустил руки. Можно было воспользоваться экстрой, но Габлер не сомневался, что и так справится.
– Лицо побереги, – посоветовал он и слегка качнулся из стороны в сторону, внутренне готовясь дать хороший отпор. Он сразу решил, что этого надо вырубить основательно, дабы сегодня проблем больше не было.
Парень ощерился:
– Я-то поберегу. А ты реально не убережешь…
Сзади раздался щелчок – это открылась дверь кабинки. Кто-то вышел оттуда, но файтер не стал оборачиваться, всецело сосредоточившись на противнике. Тот ударил с ходу, почти без замаха. И, скорее всего, ничего еще не успел сообразить, как уже начал оседать на пол, получив кулаком в нос.
– Я же предупреждал: лицо бе…
Крис не договорил и крутанулся назад, через правое плечо, одновременно отклоняясь. Ох, неспроста стихли шаги за спиной! Он сделал все правильно, просто чуть-чуть опоздал. Удар должен был прийтись ему по затылку, а пришелся в лоб. И получился не прямым, а скользящим. Хотя все равно довольно сильным.
Ответ Габлера последовал немедленно – и третий бритоголовый в черном рухнул под ноги файтеру, орошая белый пол кровавыми брызгами, полетевшими из носа.
«У них тут что, какой-то орден бритоголовых?» – мимоходом удивился Крис и от всей души добавил ногой только-только начавшему приподниматься Сане.
Тот хрюкнул, приник к полу и затих. Причем надолго, в этом Габлер был уверен.
Он собирался таким же образом успокоить и того, кто подло напал сзади, а сейчас отдыхал на полу, но тут щелкнула дверь еще одной кабинки. Файтер приготовился встретить очередного бритоголового, однако оттуда появился немолодой полноватый мужчина с явно выраженной, хоть и с залысинами, темной шевелюрой. Увидев два поверженных тела, он выпучил глаза, бочком-бочком пробрался по стенке, огибая поле боя, и устремился к выходу.
– Гардов звать не надо, – предупредил его Крис.
На третьей двери продолжал гореть красный кружок. Или кто-то имел проблемы с кишечником, или же не хотел выходить, пока в туалете царит столь грозовая обстановка.
Крис добавил-таки напавшему сзади, хотя тот и так не шевелился. И повернулся к застывшему у раковины подстрекателю, которого можно было бы вполне принять за изваяние – если бы не трясущаяся нижняя губа.
Член ордена бритоголовых поспешно кивнул и, перебирая руками по всем раковинам, стал продвигаться к двери.
Файтер уже просто не мог дожидаться, когда тот покинет помещение – и в два прыжка оказался в кабинке.
Когда-то, еще школьником, он вместе с родителями побывал на Роузе в системе Вертумна и увидел там знаменитый водопад Ниагара. Ну просто грандиозный водопад! Так вот, эта Ниагара показалась бы жалкой капелью по сравнению с тем, что происходило в кабинке…
Из кабинки файтер вышел легким, воздушным шагом, словно вылетел на крыльях. Казалось, что тело вот-вот облегченно взмоет к потолку. Парочка бритоголовых по-прежнему лежала тихо, но дышала. Подстрекатель уже испарился из туалета.
Лоб побаливал. Крис ощупал вздувшуюся шишку, глянул на себя в зеркало над раковиной и поморщился:
– Вот уроды…
Смочил шишку холодной водой и покинул туалет.
Бросив издалека взгляд на сидевшую за столиком в одиночестве Низу, он направился прямиком к вышибале. Третьего из компании нигде видно не было – вероятно, внял доброму совету.
– Там в туалете двое отдыхают, – сообщил Габлер здоровяку в синей униформе с овальным контуром галеры «Гней Помпей Магн» на рукаве. – Может, пусть гарды их приберут? Чтобы не смущать людей. Что-то много тут хамья развелось.
Отставной файтер усмехнулся:
– И учеба хамья прошла успешно.
Крис поднял палец:
– И не в людном месте! А скорее всего, они сами друг с другом подрались. До потери сознания.
– Так и запишем, «минерва», – кивнул вышибала. – Будешь посвободнее, подходи, расскажешь, что там нынче в Стафле – завтра, послезавтра, как получится, ага? А сейчас возьми холодного пива и бокал ко лбу приложи…
Девушка тоже сразу заметила шишку. Впрочем, не заметить ее было трудно. По дороге к столику Крис еще раз ее пощупал и обнаружил, что она увеличилась.
– Дверью ударили? – спросила Низа.
То ли серьезно, то ли нет – Габлер не понял.
– Метеорное тело, – ответил он. – Пробило обшивку этой лоханки и… Хорошо, в глаз не угодило.
– Да, с метеороидами шутки плохи, – согласилась девушка, и в глазах ее вспыхнули огоньки. – Ты еще легко отделался.
– Вот ведь какое совпадение, – сказал Крис, вновь трогая свое невольное приобретение. – Лечу на Единорог, и сам на единорога стал похож… Вполне обошелся бы без этого украшения. Мама будет охать.
– Мама… – повторила Низа и опустила глаза. – И отец у тебя тоже есть?
– И отец есть, и кузен. Жены только нет.
Девушка взглянула на него. Огоньки уже пропали.
– Могу поспособствовать в избавлении тебя от этого украшения. У нас в колледже не только теория, но и практические действия. Такое я избавить могу довольно быстро. Хочешь?
– Не отказался бы.
Крис проводил взглядом направлявшихся к туалету гардов в зеленых, как трава, комбинезонах – вышибала позаботился об их незамедлительном появлении в «Звездной спортуле». Девушка проследила, куда он смотрит, и снова повернулась к нему:
– Тогда идем ко мне, получишь исцеление. Бесплатно.
…Он шел рядом с ней в ее каюту, наверное, так же, как возносится душа в небесные чертоги: уже не видя ничего дольнего, не замечая, что творится вокруг, и предвкушая впереди благословенный свет и благоухание горнего сада.
Благословенный свет в ее каюте был – горел плоский светильник под потолком. И благоухание было – все тот же едва уловимый запах. Ненавязчивые духи.
Вновь шевельнулись прежние подозрения, но Крис им не поддался. Низа никак не тянула на роль безжалостного убийцы. Да и каким же это образом можно справиться с абсолютно трезвым файтером?
Низа кивнула на ложе:
– Садись.
Габлер осторожно присел на край, поднял на нее глаза. Девушка улыбалась.
– Такое представление, что ты на колючки садишься. Голый… Придвинься к стене, прислонись спиной.
– Это не стенка, а переборка, – проворчал файтер, сделав то, что от него требовали. – На космических кораблях – переборки, запомни.
Низа, кивнув, присела рядом с ним, подняла правую руку и повернула к нему узкую ладонь.
– Можешь закрыть глаза, – сказала она.
– И ты дашь мне в лоб, – усмехнулся Габлер. – И шишка моя вдавится в череп. Очень просто и эффективно.
– Нет, у меня другие методы. – Лицо Низы было серьезным. – Никаких «в лоб».
Ее ладонь застыла возле головы Криса. Глаза он не закрыл, просто прищурился, и видел контуры ее длинных тонких пальцев. И почувствовал, как от них исходит тепло. Ему вдруг представилось небо Нова-Марса. Лучи Сильвана ласкали лоб. Мерно катились волны. Пляж… Ладонь девушки превратилась в силуэт древнего вулкана, а на противоположной переборке проступили очертания белых кораблей. Потянуло в сон…
– Посмотри на меня, – раздался откуда-то из-за горизонта гулкий голос Анизателлы.
Крис с неохотой приподнял веки – и увидел раскосые черные глаза. Из них струился мрак. Не ночной мрак, и не космический, а мрак неведомых бездн. Безжалостных бездн.
Мрак охватил его. И поглотил без остатка.
