Глава 6
С чего начинается отпуск
Шестеро файтеров вышли за ворота и направились по безлюдной улице, растянувшись шеренгой по всему тротуару. Изредка их с гулом обгоняли полицейские уникары, а вообще утренний город был на удивление тих. То ли большинство жителей уже отправилось на работу, то ли многие еще спали.
Правда, через несколько кварталов, когда улица пошла слегка под уклон, картина изменилась. Потянулись открытые торговые ряды, и там хватало и продавцов, и покупателей. Причем среди покупателей попадались и беллизонцы. Прохожие смотрели на эмблемы и нашивки файтеров с любопытством и недоумением, словно Александрию никогда до этого не посещали служащие Стафла. О событиях в столице местные, судя по всему, ничего не знали. Власти явно берегли нервы населения и не грузили ему мозги своими проблемами. У перекрестков зеленели уютные скверики, а на одной из боковых улиц, чуть ли не друг напротив друга, красовались бело-голубой храм с колокольней, увенчанный золотистым крестом, мягко сиявшим в лучах пока еще не жаркого Сильвана, и мечеть с изящным минаретом, украшенная таким же золотистым, как христианский крест, полумесяцем. В небе, распугивая птиц, пролетали уникары и изредка – желтые аэротакси с синим пояском. Над ухоженными газонами висела водяная пыль. А впереди, в утренней дымке, маячила над кронами деревьев и крышами серо-бурая изломанная вершина какой-то горы.
Крис глазел по сторонам, все сильнее чувствуя запах моря, и вполуха слушал сетования Гранаты насчет здешних цен.
– Ну и ну! – возмущался Гамлет Мхитарян, оглядываясь на торговые ряды. – Три сестерция! Да у нас такая фигня и на двадцать ассов не потянет! Еще бы денарий запросили, обдиралы!
– Ничему не удивляться! – Годзилла с хохотом ткнул пальцем в сторону каменной доски с этим изречением, вознесенной на постамент прямо в центре очередного перекрестка. – Это тебе Гораций советует!
Граната яростно плюнул на выложенный светлой плиткой чистенький тротуар:
– Я б ему тоже кое-что посоветовал, долдону древнеримскому!
– Но-но, Прынц Датский, – предостерегающе сказал Арамис. – Горация не зачипай. Поэт был не чета тебе.
– Тьфу! – еще раз плюнул Граната. – Тебе-то откуда знать, чурка ты недоделанная!
Арамис кротко улыбнулся:
– Доделанная, мистер Мхитарян, вполне доделанная. И, слава богу, не твоей делалкой.
– Да в лоб ему, Ара, без разговоров! – хохотнул Годзилла. – В головешку его носатую!
Вдалеке, за спинами файтеров, раздался какой-то гул, быстро перешедший в затихающий вой. Повернувшись, они увидели крылатый темный силуэт либурны, взмывшей в чистое небо и быстро затерявшейся в синеве. Это начала покидать планету седьмая центурия.
– Пусть парни нам завидуют, – проводив взглядом десантный корабль, сказал Граната. – А вот я себе ничуть не завидую. Я до сих пор не вижу ни одного кабака!
– Протри глаза, – громогласно посоветовал Портос и кивнул на противоположную сторону улицы. – Читать не разучился?
Встрепенувшийся Граната уставился на неброский домик с двускатной крышей, наполовину скрытый деревьями. Домик казался совсем маленьким на фоне вздымавшегося рядом супермаркета «Асс» с серыми матовыми стенами.
– «Сильван в бокале», – прочитал Граната вывеску над дверью. – Кажется, ты прав, громила. Только почему мы еще не там?
…«Там» они оказались буквально в мгновение ока, хотя Атос и успел выразить свое отрицательное отношение к распитию спиртного с раннего утра. Но от товарищей отделяться не стал.
Расположившаяся в глубине зала компания, очевидно, не согласилась бы с Атосом. В неярком утреннем свете, с трудом просачивавшемся сквозь тонированные стены, эфесы обнаружили с десяток вяло обсуждавших что-то парней, которые в самых разнообразных позах сидели за сдвинутыми столами. Парней роднили разноцветные переливчатые майки и шорты, мясистые шеи, бритые головы, слегка выпирающие животы и помятость лиц. Судя по количеству полупустых и пустых бутылок на столах, они, наверное, все-таки не начали с утра, а продолжали с вечера. И, как это ни удивительно, выглядели вполне вменяемыми, что не могло не делать им чести. Немного позже, из общения Портоса с барменом, выяснилось, что это группа тот-плейеров обмывала удачу одного из сотоварищей. Тот-плейеры водились на всех планетах и, кажется, не бедствовали. Хотя, кто его знает, как там все обстояло на самом деле, и скольким тот-плейерам пришлось искать себе другое занятие. Томаш Игрок тоже когда-то занимался этим рискованным делом. А потом почему-то бросил и пошел в Стафл.
При виде файтеров парни попритихли, пялясь, опять же, на эмблемы и белые буквы «МНР», а потом вновь принялись расслабленными голосами судачить о чем-то своем. Стафлы решили последовать примеру местных и тоже сдвинули два стола. Не успели они, сняв нэпы, устроиться в легких, но прочных белых креслах, как откуда-то выскользнул высокий худощавый серв – светлый верх, темный низ – и неслышно устремился к новым посетителям. Вероятно, ему просигнализировал бармен, который смотрел тиви-ньюзы за стойкой, не забывая при этом – конечно же! – протирать рюмки и бокалы самых разнообразных форм и размеров.
– Что посоветуешь конфайнерам-отпускникам, дорогуша? – осведомился Граната, вальяжно развалившись в кресле и целясь носом в грудь серву, похожему на новенький манекен. – С учетом сезона, погоды, времени суток и того прискорбного факта, что мы нормально не выпивали вот уже месяц.
– Если не больше, – добавил Портос. – А что, мистер, «Сильван в бокале» это только название заведения? Или еще и…
– Еще и, – кивнул серв, опережая файтера.
То, что он произнес далее, на одной ноте, без перерыва, было сродни длинной очереди из крупнокалиберного пулемета.
– Марочное столовое сухое белое крепость тринадцать градусов цвет золотистый букет с цветочными тонами вкус мягкий гармоничный выдержано в дубовой бочке четыре года. – Он даже не задыхался. Тоже, видать, был профи.
– Ого! – Портос с уважением посмотрел на чернявого парня. Только непонятно было, относится этот возглас к самому серву или к характеристикам вина.
– Да нет, не «ого», – покосился на коллегу Граната. – Тринадцать градусов, блип! Компот в полицейской столовке – и тот крепче. Нам бы чего посущественнее. Ты, браток, огласи-ка весь список, пожалуйста, и дай свои рекомендации, а мы обсудим.
Годзилла недовольно рыкнул и потряс головой, но возражать не стал. В деле выбора алкогольных напитков Граната любил неторопливость и обстоятельность, то, что Арамис называл «разводить турусы на колесах», хотя был не прав: Граната действительно болтал долго, но отнюдь не бесполезно, как подразумевает это древнее выражение. И те, кто находились с ним в одной компании, могли не бояться, что он выберет для пития какую-нибудь дрянь. Другое дело, что подчас напитки, рекомендованные сервами в разных кабаках Империи Рома Юнион в качестве самых лучших, на поверку оказывались далеко не такими, и тогда Граната учинял скандал. Иногда – с битьем посуды. Иногда – с битьем физиономий. Да еще и оказывал упорное сопротивление вызванным нарядам полиции…
«Тебе не в стафлы бы идти, а в дегустаторы», – не раз говаривал Арамис. На что Граната неизменно отвечал: «Так дегустаторам же пить нельзя, они несчастные люди».
В ходе весьма долгой беседы Гамлета Мхитаряна с терпеливым и невозмутимым работником кабака «Сильван в бокале» отпускники обогатились значительным количеством новой инфы.
В частности, они узнали о том, что алкогольные напитки в Александрии свои, а не привозные. В приморском районе города, носившем непонятное и очаровательное название Коктебель, давно и успешно функционировал завод марочных вин и коньяков. Название района тут же навеяло Габлеру образы различных спиртосодержащих коктейлей, которые ему довелось испробовать на своем веку: Кокте-бель – кокте-йль. К северо-востоку от Александрии на многие километры простирались виноградники, так что затруднений с сырьем не было. Более того, александрийские вина экспортировались и на другие планеты, и почему Граната их до сих пор не пробовал, оставалось загадкой. Вероятно, слишком уж велик был выбор в кабаках. Серв, продолжая изображать из себя пулемет, без запинки сыпал названиями и характеристиками, так что у Криса постепенно начало шуметь в ушах.
– Столовые ординарные марочные – столовые сухие – полусладкие ординарные – крепкие – десертные – старые – коллекционные – коньяки (Граната оживился) – совиньон алиготе ркацители пино-фран каберне монте блан монте руж мадера кокур мускат кагор (все это звучало как древнее заклинание на забытом языке и просто завораживало) кара-даг пять суперзвезд коктебель…
– О! – воздел палец к потолку Граната. – Коньяк «Коктебель»! Случай у меня был один – рассказывал, нет? Гуляли мы в увольнении с Тормозом и еще с кем-то из двенадцатой. В «Русалке», в Нью-Бобринце. А он мне все: «Как ты… бл… Как ты… бл…» Я-то думал, он, красавец упившийся, моим самочувствием интересуется – как, мол, ты? – и блевать его при этом тянет, а Тормоз, оказывается, еще коньяку этого хотел, «Коктебеля»! «Кактыбл!» Хотя полон уже был под завязку. Классное пойло! Само в брюхо льется! Ну что, берем для начала по пятьсот на брата, а там видно будет?
– Ты шо, винтанулся? – вскинулся Арамис. – Так мы и до моря не доберемся. Накатим по двести пятьдесят, не больше. День-то длинный…
– Кто не доберется, тому, значит, не суждено, – беспечно ответил Граната. – Ладно, по триста, для разгона.
– Итого тысяча восемьсот? – уточнил серв-пулемет.
– Да тащи сразу два литра, – прогудел Портос. – Для ровного счета.
– Чем будем закусывать? – кивнув, осведомился бело-черный и посмотрел на Гранату.
– А это пусть парни решают, – отмахнулся тот. – Лично мне однохренственно, и вообще, я уже позавтракал.
Через несколько минут, при участии оказавшегося очень расторопным бармена, который оставил свой пост за стойкой ради помощи подчиненному, стол был накрыт в соответствии с пожеланиями отпускников и возможностями заведения. Была тут и жареная рыба разных сортов, и местные моллюски, похожие на мидий, и икра рыбы-летунца, и какая-то морская трава, и белый, с пылу с жару, хлеб, и здоровенные, как шлемы файтеров, дыни, и черный виноград. Обжираловку решили не устраивать, руководствуясь мудрыми словами Арамиса насчет длинного дня. И коньяку вроде взято было не чрезмерно. Доводилось стафлам пивать и поболе, причем намного поболе. Не следовало также забывать, что вечером им всем предстояло покинуть Нова-Марс, а космодром находился отнюдь не в окрестностях Александрии, а за полторы тысячи километров отсюда, севернее столицы – Стронгхолда, в которой непонятно что сейчас творилось. Впрочем, это их уже не касалось, у отпускников, как известно, совсем другие интересы.
Закуска была вполне приличной, но, когда Крис увидел аккуратно разложенные на блюде красноватые тонкие рыбные палочки, его чуть не передернуло. Провались они, эти чертовы палочки! Слишком уж неприятные воспоминания были у него связаны с проклятым «морепродуктом»…
– Ну что, орлы-аквилы, – начал Портос на правах ветерана, когда в бокалы было налито по первому разу. – За нас, и за отпуск наш заслуженный! Пусть он пройдет так, как каждый хочет! Но – в пределах разумного. Чтоб знать, понимаешь, край и не падать, – скопировал он вигиона Андреаса Сколу.
Крис приблизил бокал к лицу. Запах коньяка был резковатым, но приятным, и представились Габлеру летние луга, поросшие высокими травами. Вкусовые ощущения тоже оказались весьма положительными – мягко обжигающий ароматный крепкий напиток скользнул в желудок, и растеклось по телу приятное тепло, и размякли мышцы, и в голове поплыл легчайший туман, навевающий спокойствие и умиротворенность. Все окружающее словно чуть сдвинулось в сторону, да так там и осталось.
«Вот что значит долго не пить», – расслабленно подумал Крис.
– А коньяк, говорят, надо спочатку согреть в руке и пить маленькими глоточками, с перерывами, – сказал Арамис, покручивая пальцами ножку бокала. – А не залпом, как акву виту техническую.
Граната изумленно посмотрел на него:
– Ты че, блип, сдурел? Это ж сколько времени тратить? Нет, брат: бахнул – и по новой. – Он тут же принялся наливать по второму разу. – Только так пьют коньяк! Это не Овидий сказал и не Марциал, это Гамлет Мхитарян сказал.
Судя по заблестевшим глазам, Гранате «Коктебель» тоже сразу ударил в голову.
Второй бокал по традиции пили за удачу.
А после третьего – за Стафл, без закуски, – Годзилла с изумлением посмотрел на опустевший изящный графин, перевел взгляд на второй, последний, где восхитительного коричневого напитка оставалось уже меньше половины, и с нажимом заявил:
– Я требую продолжения банкета! Что за дела – не успели начать, а уже и пить почти нечего.
– Согласен! – поддержал его Портос. – Вон как ребята гуляют, – кивнул он на компанию бритоголовых в другом конце зала. – Давай, Граната, заказывай еще столько же, а потом я с барменом хочу пообщаться.
– Сначала это допить надо, – сказал Атос. – А дальше посмотрим.
Граната подался к нему:
– Ты можешь смотреть, а я пить буду! И на хрена тебе общаться с барменом? – добавил он, повернувшись к Портосу.
– Хочу быть в курсе местной жизни, – заявил тот.
Граната недоуменно поднял густые, почти сросшиеся над переносицей брови:
– Да зачем она тебе нужна, местная жизнь?
– Затем, чтобы быть в курсе, – степенно ответствовал Портос.
Граната воззрился на него слегка затуманившимися от коньяка глазами, но, против обыкновения, промолчал и вновь потянулся к графину.
Четвертый заход прошел без тостов, и отпускники отдали дань местным дарам моря и полей.
«Да-а… – подумал Крис. – В полицейской столовке кормили неплохо, но все равно – небо и земля…»
Ему уже не хотелось додумывать мысли до конца; казалось, что все внутри, включая душу, покачивается на волнах блаженства.
А потом Мхитарян заказал еще два графина.
– Э-э, нет, так не пойдет, – невнятно произнес Атос, прожевывая бутерброд с икрой. – Куда ты гонишь, Датская Граната? Если пр… продолжать такими темпами, мы здесь и заночуем. – То, что Атос начал запинаться, вовсе не говорило о том, что он опьянел.
– Согласен! – громогласно откликнулся Годзилла и загрузил в рот большущий кусок жареной рыбы.
– На что с-согласен, Юрий? – удивленно воззрился на него Атос. – Ночевать здесь? А как же твои планы срочно кому-то там ры… рыло надраить?
Еще вчера Годзилла послал мейл своей девушке и порадовал ее вестью о скорой встрече. А получив ответ, почернел еще больше, хотя и так был от природы чернее некуда, огласил полицейскую казарму ругательствами с упоминанием, видимо, каких-то древних демонов, почитаемых родом темнокожих, и пообещал заставить некоего засранца Рафика жрать собственное дерьмо. «А потому что до конца службы не должно быть никаких девушек, а должны быть только хошки», – назидательно сказал ему Граната, за что был послан рассвирепевшим Юрием Гальсом далеко-далеко, за Конфайн. Слава богу, обошлось без рукоприкладства, иначе не пришлось бы Гранате воспользоваться отпуском так, как ему хотелось.
– Да я с тобой согласен, – досадливо пояснил Годзилла, чуть не подавившись рыбой. – Выпивка, конечно, хороша, спору нет, но ее и в других местах не меньше. А я в мор-ре хочу! – внезапно взревел он и врезал кулаком по столу так, что подпрыгнула посуда. – Рыло я надраю, не беспокойся. Так начищу, что будет не то что плоским, вон, как у него, – Годзилла мотнул головой на Арамиса, который спокойно и аккуратно, одну за другой, отправлял в рот крупные, без косточек, матово-черные виноградины. – Не плоским будет, а вогнутым, как… как отражатель! И голым в Африку пущу!
Крис представил себе эту картинку – неведомого Рафика, со всех ног удирающего с вдавленным в череп и сияющим от чистки лицом в неведомую же Африку, – ухмыльнулся и взял с блюда увесистый ломоть сочной дыни. Оглушающее действие первых порций божественного напитка уже прошло, и он словно переместился на новый уровень: стабильный и приятный, когда окружающий мир представляется прекрасным, и хоть ты уже и нетрезв, но тебе вовсе не грозит оказаться в плену своего собственного скандального второго «я» или же провалиться в черную пустоту беспамятства. Не грозит – если вовремя остановиться.
Но много ли на свете найдется людей, способных вовремя остановиться? И как угадать эту грань?
«Это коньячок начал рассуждать», – решил Крис и переключил все внимание на свои вкусовые ощущения.
Дыня была великолепной, дыня была душистой, она просто таяла во рту, и у нее был привкус коньяка «Коктебель».
– Хорошо, что согласен, Юра, – сказал Атос. – Я вот что пр… предлагаю: это дело пока отставить и пойти в супермаркет этот, в «Асс», гостинцев домой прикупить. Пока еще с-соображаем нормально. А потом на море, там и продолжим. При желании. – Атос обвел веселыми глазами компанию. Да, он был не пьян, но тоже успел перейти на новый уровень. Аккуратная его бородка была запачкана икрой. – Годится?
– Годится, – кивнул Годзилла вслед за Арамисом.
– Мне пока гостинцы закупать рано, – заявил Портос. – Я лучше еще сто граммулек и с барменом потолкую. Узнаю, почем тут опиум для народа.
– Не желаю я в супермаркет, – расслабленно сказал Крис. – У моря, думаю, шопов навалом, там и отоварюсь.
Ему просто не хотелось вот прямо сейчас вставать и куда-то идти. Даже в соседствующий с кабаком супермаркет «Асс». Ему было хорошо сидеть в этом удобном кресле и лакомиться дыней.
– Давайте так, – начал Граната. – Еще по сотке, и те, кто хочет пройтись, пусть пройдутся. А остальные здесь подождут. Лично я этот коньяк еще до конца не распробовал.
– Договорились. – Атос, чуть пошатнувшись, поднялся из-за стола. – Юра, Ара, пошли.
– Нет-нет! – запротестовал Граната. – Сначала по сто!
Атос пожал плечами и сел. И произнес фразу, которую частенько произносили персонажи объемок:
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь…
Отпускники приняли еще по сто и вновь принялись поглощать закуску.
– Интересно, почему в нашей столовке так не готовят? – задумчиво изрек Арамис, набрав полную ложку мидий. – В принципе, жратва-то такая же, но почувствуйте разницу, мистеры.
– Если тебя на нашей базе кормить так же вкусно, – забасил Портос, – ты, братец Арамис, разжиреешь и разленишься. И не захочется тебе охранять Конфайн, а захочется тебе все время сидеть и жрать, жрать…
– Точно! – хохотнул Годзилла и бросил на стол объеденную чуть ли не до дыр дынную корку. – И амбец придет твоей службе.
Дверь кабака открылась, и по ступенькам в зал, пол которого находился значительно ниже уровня тротуара, спустились двое мужчин совсем уж пляжного вида: в коротких светлых накидках, прикрывавших только плечи, сетчатых шортах и шлепанцах. Выпивку они заказывать не стали, а, устроившись неподалеку от входа, принялись неторопливо поглощать что-то похожее на порезанных кусочками змей, вмиг доставленных расторопным сервом. Наверное, это все-таки были не змеи, а вареные щупальца каких-то местных головоногих моллюсков, украшенные разной зеленью. Или не головоногих. Пляжники ели и шушукались, поочередно чуть ли не прижимаясь губами к уху собеседника и косясь на бритоголовых и эфесов. Крису показалось, что бармен смотрит на них как-то неприязненно. Возможно, потому, что они не заказали ничего из выпивки. А может, хорошо знал этих типов и не разделял их склонностей.
Атос, прихватив со стола солидную гроздь винограда, вновь поднялся:
– Ладно, мы пошли.
– Давай, – махнул рукой Граната. – Только бороденку-то вытри. А мы с Гладиатором еще чуток накатим. Не возражаешь, Крыс?
Габлер не возражал. И у него всегда хватало ума пропускать мимо ушей это «Крыс».
– А ну-ка, погреем в руках, как советовал мистер Ара. – Граната обхватил бокал ладонями. – Может, еще лучше в голову даст?
Атос, Годзилла и Арамис направились к двери – их походку никак нельзя было назвать воздушной и летящей, – и Годзилла, уставив на манер гана палец на бармена, щегольнул несколько запинающейся фразой из какой-то старой объемки:
– Я ухожу, но я в-вернусь!
Дверь за ними закрылась. Портос с бокалом в руке взгромоздился на высокий табурет перед стойкой и начал приставать к бармену с расспросами. Пляжные продолжали шептаться и поедать щупальца моллюсков. Бритоголовая компания вяло переговаривалась, не забывая, впрочем, заглатывать напитки. Пили они, как заметил Габлер, не коньяк, а вино. Может быть, то самое «Сильван в бокале».
Крис смотрел на все это рассеянным взглядом, мелкими глотками прихлебывал неповторимый «Коктебель» и наслаждался покоем. Запахи, доносившиеся из кухни, словно притупились, и его чуткий нос тоже отдыхал. Граната, кажется, о чем-то рассуждал, но Крис его не слушал.
В полутемном зале царил мир и благорастворение воздухов, словно в райском саду, и в человецех было благоволение. И, видно, бритоголовым пузанам такая атмосфера пришлась чем-то не по душе. Один из них, прихватив с собой полупустую бутылку и отхлебывая из нее на ходу, неторопливой шаткой поступью направился к Гранате и Крису.
– Не помешаю? – нетвердым пьяным голосом спросил он и, не дожидаясь ответа, плюхнулся в кресло рядом с Гранатой.
Крис, сидя напротив, заметил, как в глазах Мхитаряна мелькнули непонятные огоньки.
«В Стафле служишь? Будь готов укокошить всех врагов!» – почему-то всплыло в размякшей голове одно из бесчисленных рифмованных высказываний Принца Датского.
Пузан непослушным пальцем бесцеремонно потыкал в белые буквы «МНР» на рукаве у Гранаты:
– Эм… эн… эр… А эт что за аббр… аббври… виатура? «Мы нездешние ребята»? – Видать, он уже успел поломать над этим голову, сидя в своей компании. А может быть даже, такое толкование было плодом коллективных мозговых усилий. – Или и вообще: «Мы не ромсы»? Из к-какой дыры вас сюда принесло, ор… орлы? – Теперь едва вяжущий лыко тотер ткнул в эмблему Стафла.
С трудом верилось в то, что парень никогда не видал таких. А значит, вполне сознательно лез на рожон. Хотя о сознательности в данном случае вряд ли стоило говорить – просто это вовсю перло из бритоголового его второе дурное «я», с которым он в трезвом виде никогда не встречался. Как и любой другой, если только он не страдает мозаичной шизофренией.
Крис подался к столу и осторожно поставил бокал. Граната пока помалкивал, но уже оскалился. Габлеру был хорошо знаком такой оскал Принца Датского. От компании тотеров отделились еще двое, уже без бутылок, и зигзагами побрели через зал – тоже, видимо, вдруг страшно захотели побеседовать, когда эфесов стало меньше. Портос сидел спиной к залу, нависнув над стойкой, и что-то втолковывал бармену, а бармен все видел и на всякий случай насторожился. Тивишник на стене продолжал демонстрировать сюжеты ньюзов.
«Драка! – с восхищением подумал Габлер. – Сейчас они затеют драку, как в тех книжках. И получат от Гранаты по голове. А мало будет – добавлю».
Сколько их у файтеров уже было, таких стычек! Вот уж точно – как в тех древних книжках…
Хотя драка в данной ситуации вряд ли могла бы получиться. Избиение – это да. В самом обычном режиме, даже не прибегая к экстре. Во-первых, экстру подавлял алкоголь… впрочем, если бы очень понадобилось, любой опытный стафл сумел бы заставить ее проявиться. Главное было – «во-вторых». Ведь не с мятежниками предстояло иметь дело, не биться за собственную жизнь. Ну, какие из перепивших бритоговых могли быть противники?
– «Эм-эн-эр» – это значит «Минерва», – отчетливо и лениво сказал Граната. – А ты что, та самая свинья, которая вздумала ее поучать?
– Кто свинья? – недоуменно вытаращился пузан. – Какая свинья?
– Ты бы лучше отвалил, мил-человек, а? – все так же лениво предложил Граната. – А то мы и вправду нездешние, можем и обидеть ненароком.
– А че вы сюда прип-перлись? – картинно возмутился тот-плейер и оглянулся на своих. – В наш город родной, в наш к-кабак? Че здесь в-воздух портите?
«Ну, сам напросился…» – весело подумал Крис, перекатывая языком зубочистку в уголок губ.
Граната медленно повернул голову и в упор взглянул на мутноглазого александрийского патриота.
– Сейчас ты, блип, сам начнешь воздух портить, – процедил он и тут же, в продолжение фразы, ткнул бритоголового локтем в живот.
Вроде и не сильно ткнул, но пузан разинул рот и, выронив бутылку, начал складываться пополам. А Граната сделал еще один молниеносный выпад локтем, угодив в то же самое место, а потом добавил ребром ладони по шее. Но – щадящим ударом, чтобы, не дай бог, не покалечить. Тот-плейер сдвинул мордой стол и, как вывалившийся из тарелки холодец, шмякнулся на пол.
– Сзади двое, в трех метрах, – быстро сказал Габлер, встал и отодвинул кресло, готовясь прийти на помощь. Выпитый коньяк, дурманящий голову, не мешал, тренированное тело само знало, как действовать.
Однако Граната, хоть и производил обманчивое впечатление слабосильного тинейджера, в помощи совершенно не нуждался. Сделав резкое движение спиной назад, он повалился на пол вместе с креслом, под ноги подоспевшим бритоголовым. Тело его описало дугу в воздухе, и носы бегунцов впечатались местным точно под дых, словно у Гранаты были глаза на затылке. Дальше все произошло по тому же сценарию, и всем сестрам досталось по серьгам от вскочившего на ноги Мхитаряна: удар ребром ладони по одной мясистой шее, по второй – остекленевшие глаза – жесткое соприкосновение с полом. Так падают подрубленные деревья. Правда, у этих двоих было существенное преимущество перед подрубленными стволами: Граната не зверствовал, и они могли, отлежавшись, вернуться в вертикальное положение и продолжить свое затянувшееся мероприятие с употреблением местных вин. Если у них не пропало желание.
Пока же они покоились на полу, как и самый первый, до сих пор не пришедший в себя. Зато повскакивали со своих мест все остальные тот-плейеры – и куда только подевалась их сонливость! Сноровисто разбив пустые бутылки об углы столов, они устремились к Гранате, сжимая в руках остроконечные «розочки» и топая, как стадо крупных животных. Крис, не делая ни шага с места, пересчитал их. Оказалось, что дело иметь предстоит с восьмерыми глупцами.
– Эй, тотеры, не советую! – предостерегающе загудел Портос, всем телом поворачиваясь от стойки. – Съедят! Шли бы лучше баиньки, пока вас насильно не успокоили.
Его услышали, но отнюдь не образумились.
– Граната, – негромко позвал Крис. – Давай ко мне, тут удобней.
Граната, повернув голову, мельком глянул на позицию Габлера и через мгновение уже стоял рядом. Теперь обоих файтеров отделяли от атакующих кресла и два сдвинутых стола.
– Полицию тревожить не стоит, – с нажимом произнес Портос, увидев, что бармен потянулся за мобиком. – Тут дела-то на две минуты.
Присоединяться к коллегам он не спешил; не сомневался, что они и вдвоем управятся. Из ниши в дальнем углу высовывался серв, а из-за его спины выглядывала какая-то женщина в белом – наверное, повариха. Два шептуна, не доев и не дошептавшись, поспешно покинули кабак, грозивший превратиться в поле боя.
Пузаны перли прямо в лоб, явно рассчитывая взять обидчиков на таран, впечатать в стену и покромсать своими «розочками» на мелкие кусочки. Судя по этой безмозглой тактике, им никогда раньше не приходилось иметь дело с залетными файтерами.
Когда первые из них были уже в трех шагах от стола, Крис и Граната синхронно схватили кресла и метнули прямо в свирепые физиономии тот-плейеров. Затем так же, не сговариваясь, толкнули стол вперед, останавливая набегавших, вскочили на него и прыгнули за спины глупым александрийцам. Сговариваться им и не надо было, потому что подобное они не раз проделывали в кабаках.
Дальнейшее было делом техники, которую, как сказал кто-то из древних мудрецов, не пропьешь.
Портос не очень ошибся в определении продолжительности операции. Точнее, рутинной кабацкой «работы». Минуты через три все восемь тотеров составили на полу компанию своим дружкам. «Розочки» были изъяты и брошены через зал к ногам серва, никого из нападавших особенно не покалечили, но для того чтобы слегка прийти в чувство, пузанам понадобилось довольно много времени. Во всяком случае, Крис с Гранатой успели вернуть кресла на свои места и усесться в них. Да еще и выпить за успешный исход боя, вместе с покинувшим табурет у стойки и присоединившимся к ним Портосом. И заказать очередной графинчик, потому что выброс адреналина в кровь всегда отрезвляет.
Когда пузаны очухались, Граната произнес речь:
– А теперь пошли отсюда, и быстро, – деловито сказал он. – Еще раз припретесь, пока мы здесь, отхреначим по-настоящему. С переломами конечностей, обещаю. Даже гарантирую. И, дабы вопросов больше не было, поясняю: вот эта надпись, – он постучал пальцем по буквам на своем рукаве, – означает легион «Минерва». «Ми-нер-ва». И прибыли мы сюда, между прочим, вас, оболтусов, защищать и ваши проблемы решать. Погостеприимней надо быть, мистеры. – Он обвел взглядом ворочавшихся на полу тотеров. – Ладно, давайте валите. Не желаете мирно сосуществовать – продолжайте свое празднество в другом месте. Ну, пошли!
Возражений не последовало. В полной тишине бритоголовые, кто хромая, кто бережно поддерживая собственную руку, кто потирая шею, проследовали к двери и покинули кабак. Замерший за стойкой бармен провожал их испуганным взглядом.
– Если за дело берется Граната – ох, берегитесь, плохие ребята! – отбарабанил Граната и засмеялся. – Как мы их, Крыс, да? Как малолеток!
– Основываясь на опыте! – воздев палец, отозвался Габлер. – На богатом опыте.
Портос плеснул себе еще коньяка:
– Не дали вы беднягам-тотерам до конца обмыть выигрыш. Кстати, везунчика ты как раз первым уложил, Граната.
Мхитарян пожал плечами:
– Сам нарывался. Вести себя нужно прилично.
– Правильно, – тряхнул Портос здоровенной головой с всклокоченными волосами. – И вообще, как сказал бы наш филосо́ф Лино, там, где прибавляется, должно и убавляться, дабы не нарушать всеобщую гармонию и не гневить богов. Везунчик выиграл и для сохранения гармонии получил по хлебальнику. А остальные получили как воздаяние за веселую пьянку до утра. Так устроен мир, вот.
– Точно, – согласился Граната. – Только Ара сказал бы не «мир», а «свит». Чувствую, блип, скоро на его тарабарском наречии говорить буду. «Эфесы шкандыбают и песню запевают…» О, уже и по-таковски сочинять могу! Ладно, накатим еще по чуть-чуть за разминку.
Крис подумал, что на горизонте замаячила угроза так и не выбраться из этого кабака, но успокоил себя тем, что сейчас вернутся более трезвые Атос, Годзилла и Арамис и не дадут им здесь укорениться. Поэтому с легкой душой поднял бокал вместе с Портосом и Гранатой. Душа была не только легкой, но и веселой и ничем не запятнанной, и ее приятно покачивало.
К возвращению остальных взяли еще коньяка и заказали отварные плавники местной морской хищницы в соусе, рекомендованные сервом в качестве ну очень хорошей закуски.
«С отложенным отрезвляющим эффектом», – многозначительно и доверительно добавил он, косясь на графины.
Когда тройка прогулявшихся по супермаркету стафлов начала спускаться по ступенькам в зал, Портос с ревом: «Штрррафникам – штрррафную!» – разлил коньяк по бокалам, щедро орошая столешницу пахучим крепким напитком.
– Н-ну, и что же мы такое особенное купили? – осведомился Граната, не очень уверенно ворочая языком.
– А ничего! – ответил Годзилла, низвергнулся в едва не треснувшее от такого варварского обращения кресло и сграбастал бокал. – Тут стандартный набор, хрень всякая. Я такое и у себя вполне могу купить. Причем гораздо дешевле, чем здесь.
Граната расплылся в пьяноватой блаженной улыбке:
– Так мне это с с-самого начала было ясно. Тут же все на олухов из провинции рассчитано. Они же с-сюда, к морю, небось, косяками прут.
– А пока вы на брелочки и на всякие другие бирюльки глазели, – подключился Портос, – эти орлы, – он мотнул головой на Криса и Гранату, – местным тотерам укорот дали. Хар-роший такой укорот!
Дальнейшие четверть часа были посвящены живописанию побоища, имевшему место в кабаке «Сильван в бокале», и живописание это шло под активное поглощение коньяка. Граната на подробности не скупился, Крис тоже вносил свою лепту, и история постепенно приобретала масштабы «Энеиды», только излагалась она не гекзаметром, а бог весть каким размером, причем все более невнятно.
Обещанный отрезвляющий эффект отварных плавников пока никак не проявлялся, а вот опьяняющий эффект коньяка «Коктебель» – очень даже. Кажется, в кабак зашли новые посетители, но файтеры этого не замечали, и разговор у них шел уже не о победе над местными игроками, а о чем-то другом, и обсуждали они сразу несколько тем. Их возбужденные голоса то сливались, то распадались, и раз за разом раскатывался по залу адский хохот Годзиллы, и временами взрыкивал Портос, а Граната попытался запеть, но его не поддержали. Помалкивал только Атос, но коньячок потягивал исправно, и, в отличие от раскрасневшегося Портоса, бледнел все больше и больше. И глаза у него были хоть и пьяными, но какими-то не по-хорошему отрешенными, словно отстранялся от приятелей Атос, ложился на иной курс. Арамис вовсю налегал на плавники, пачкаясь соусом, а Крис просто плыл по течению, не переставая удивляться и восхищаться неожиданной прелестью бытия.
В общем, фундамент был заложен основательный, а возводить ли на нем причудливый многоэтажный замок или отменить строительство, зависело только от них самих, шестерых отпускников двадцать третьей вигии Стафла, уже отбывшей с Нова-Марса.
И тут Граната озвучил мысль, которая, наверное, не раз уже приходила в голову каждому из пустившихся в свободный полет файтеров.
– Пос-слушайте, парни, – проникновенно, словно собираясь попросить взаймы денег, начал он. – Послуш-ште меня! Зачем нам улетать именно сегодня? Горит, что ли? Дети, что ли, дома плачут? Или тебя, Портосина, на Вери Роме лично Босс ждет не дождется, все глазоньки проглядел? Какая, блип, разница, когда улетать? Мы ведь здесь еще как следует не отметились. Море увидеть надо? Надо. – Он уверенно загнул один палец. – По городу прошвырнуться надо? – Он размашисто кивнул, едва не ударившись подбородком о грудь, и загнул второй палец. – Добавить надо? Тут ведь, кроме этой хибары, и другие кабаки есть. С девчонками. А девчонок тоже надо. И чем больше, тем лучше. Отдыхать – так по полной, чтоб не было обидно за пр… прожитые годы… А улететь никогда не поздно. Хоть сейчас билеты можно перез-з… ик!.. з-заказать…
– Цицеро-он… – протянул Арамис. – Или даже два.
– Улететь никогда не поздно! – с азартом повторил Граната, и глаза его сверкали, как лучи индивидуального стрелкового оружия стафлов.
Любое разумное существо в необъятной Вселенной, имевшее дело со спиртными напитками, знает, как трудно отказаться от предложения, сулящего новый виток праздника. Тем более если повода отказываться от предложения в общем-то и нет. Ведь не нужно спешить в казарму, и завтра никто не заорет над ухом: «Подъем!» И те галеры, что должны доставить отпускников в разные концы Империи, сегодня вечером летят действительно не в последний раз. Правда, Портос попытался возражать, потому что следующий рейс до Вери Ромы был только через сутки. Но Граната тут же отмел все сомнения Ломанса, заявив, что он, Граната, лететь на Единорог раздумал; он еще бог знает сколько проторчит здесь, на Нова-Марсе, потому что ему здесь нравится. Составит Портосу компанию и усадит того на очередную галеру. Лично заведет под белы рученьки. Годзилла вслед за Портосом тоже что-то там забормотал насчет девушки и негодяя Рафика, но почти тут же махнул рукой, хватил еще коньяка и зачавкал отварными плавниками. Атос хоть и не выказал особенного восторга от перспективы задержаться на Нова-Марсе, но аргументов не нашел и кивнул в знак согласия. Да и разве можно отказывать приятелям? Арамиса уговаривать не пришлось. Ну а уж Габлер и вовсе не видел, почему бы благородным файтерам не остаться еще на денек в этом прекраснейшем городе и не получить максимум удовольствия.
Отпускники долго возились с унидесками, пытаясь вникнуть в расписание и определиться с рейсами. А определившись, сняли предыдущие заказы и заказали новые билеты на третье августа. И еще на всякий случай заказали номера в отеле «Коктебель» (и тут «Коктебель»!), хотя ночь каждому из них, скорее всего, предстояло провести не в отеле, а в другом месте, с хошкой. Или даже не с одной. Но решили подстраховаться, пока более-менее соображали – мало ли какой мог получиться расклад…
Посидев в кабаке еще немного, как-то вдруг нашли в себе силы подняться – море манило. Искупаться и протрезветь, чтобы потом вновь напиться – ради этой высокой цели стоило покинуть кабак «Сильван в бокале».
– И десять бутылок «Бокала в Сильване» с собой! – спохватился Портос, когда компания нетвердой походкой уже направилась к двери. – То есть «в бокале»… ну, ты понял…
Вино мгновенно принесли, и файтеры распихали бутылки по нэпам, которые не остались забытыми на полу.
– Эх, держись, Александрия! – завопил Граната, ногой распахивая дверь.
Уже довольно высоко вскарабкавшееся в небо солнце смотрело на него с веселой улыбкой.
