Найти «Серебряную пулю» оказалось вовсе не таким уж простым делом. Мы изрядно поплутали по городу, а то здание, которое было отмечено на плане, обошли кругом дважды, прежде чем я заметил небольшую вывеску со стрелкой. Стрелка указывала на лестницу, ведущую в подвал. Там-то, за массивной железной дверью, и скрывалось заведение дядюшки Берни. Удивляюсь, как оно вообще попало в базу данных путеводителя.

Внизу было тихо, безлюдно и – самое главное – прохладно. Я с наслаждением вздохнул, отирая пот со лба краем рубахи.

Майк потопал прямиком к прилавку – длинному, разгораживающему зал пополам – и, едва не роняя слюни, уставился на дальнюю стену, полностью занятую оружием. Посмотреть и впрямь было на что. Этого арсенала хватило бы на оборону военной базы средних размеров.

Я, в отличие от Майка, не столь бредил оружием и потому внимательнее глядел по сторонам. Именно я и заметил хозяина магазина, хотя, ей-богу, его способностям к мимикрии позавидовал бы и хамелеон.

Дядюшка Берни восседал за прилавком, возле дальней стены, рядом со стендом, увешанным ручными гранатами. Мог похвастаться роскошной лысиной, большими оттопыренными ушами и нездоровым цветом кожи. Взгляд колючих выцветших глазок трудно было назвать приветливым. Если честно, я почему-то с самого начала именно таким его и представлял, хотя Майк непрестанно уверял меня, что «вот увидишь, дядюшка Берни – классный парень. Все Брауны – классные парни!». Сдается мне, он поторопился с выводами.

Я пихнул Майка в бок, зыркнул в сторону хозяина.

– Чего? – недовольно отозвался Майк, в упор не желая замечать родственника, которого заочно даже успел полюбить.

Я снова пихнул его локтем, уже разворачиваясь к хозяину и пытаясь улыбнуться так, чтобы это не выглядело слишком уж заискивающе.

– Добрый вечер, фримен. Мы ищем магазин «Серебряная пуля», принадлежащий Бернарду Брауну…

– Это и есть «Серебряная пуля», болваны! – проскрипел лысый, не меняя позы. – А я и есть Бернард Браун. Говорите, чего надо, и выметайтесь. Через пять минут я закрываюсь.

Часы, висящие над выходом, показывали 20:13. Ну да, самое время для закрытия.

– Дядя Берни! – в театральном жесте раскинув руки, воскликнул Майк и ринулся к родственнику. – Наконец-то мы тебя нашли!

Оружейнику энтузиазм Майка не передался. Мало того, показался подозрительным, так что, подойдя ближе, мой приятель едва не уперся пузом в ствол очень внушительно выглядевшего огнестрела.

– Чего надо? – прищурился дядя Берни, смешно поводив крючковатым носом, будто собираясь чихнуть.

– Э-э… Дядя Берни, я Майк! Майк Браун, сын Марии и Вольфа… Ну, Вольфа Брауна… Который брат жены Стэна Макински… – принялся объяснять Майк, и с каждой последующей фразой «дядюшка» все выше поднимал ружье, так что красная точка от лазерного прицела постепенно переместилась с живота Майка на его физиономию.

– Я говорю – шурин Стэна Макински… Ну, который кузен Барбары Клейтон с Фомальгаута…

Я стремительно терял нить между всеми этими Мариями и Барбарами. Черт возьми, в семейке Браунов, видимо, весьма широкие представления о родстве.

– Ну, дядя Берни, как же вы не помните? Барбара Клейтон! Ваша троюродная сестра!

– А-а, Барби Клейтон! – расплылся в улыбке дядя Берни, хотя, признаться, я с минуты на минуту ждал, что он пустит Майку пулю в лоб. Удивительное дело – улыбнувшись, этот старый гоблин настолько преобразился, что стал чуть ли не симпатичным. Может, Майк прав и действительно все Брауны – хорошие ребята?

– Да, да! Вот, у меня письмо от моей мамы, – Майк выудил из заднего кармана брюк изрядно помятый конверт.

Дядя Берни, мельком взглянув на его содержимое, вдруг бросил взгляд на часы.

– Чего вам надо-то, парни?

– Мы только сегодня прибыли. Решили вот навестить вас… – начал было издалека Майк, но я, сориентировавшись, с ходу брякнул:

– И заодно спросить, не поможете ли нам с работой.

– С работой? Хм… – оружейник задумался было, но, еще раз взглянув на часы, помотал головой: – Вы выбрали жутко неподходящий момент, парни. Заходите-ка завтра с утра. Ко мне сейчас…

Он осекся – видимо, услышав шаги на лестнице.

– Так, ну-ка быстро сюда!

Он, проворно вскочив со своего места, потянул на себя один из шкафов с винтовками, открывая узкий темный проход.

– Давайте, давайте, не стойте столбами!

Мы с Майком перемахнули через прилавок и один за другим скрылись в проходе. Дядюшка Берни тут же захлопнул потайную дверь, едва не поддав ею мне под зад.

– Упс… – выдохнули мы с Майком, оказавшись в кромешной тьме. Впрочем, ненадолго. У Брауна в брелоке для ключей оказался крошечный, но весьма яркий фонарик.

– Фу, дьявол! – выругался Майк, когда луч выхватил из тьмы какой-то бесформенный клубок с ярко светящимися зелеными глазищами. Котяра – огромный, с толстым, как колбаса, пушистым хвостом – прыснул от света в сторону, задев что-то, громко звякнувшее от удара.

Мы находились в крошечной каморке, битком набитой длинными пластиковыми ящиками. В носу свербило от пыли.

Другого выхода, кроме потайной двери в торговый зал, найти не удалось, хотя, возможно, он и существовал. Во всяком случае, котяра как сквозь землю провалился. Может, спрятался где-нибудь между ящиков.

– Ну и долго нам здесь торчать? – яростно затерев нос, проворчал я. Жутко хотелось чихнуть, но из зала доносились какие-то голоса, причем беседа велась таким тоном, что желания выйти и присоединиться не возникало никакого.

– А я знаю? – огрызнулся Майк. Попытался поддеть крышку одного из контейнеров, но запечатаны они были наглухо.

– Не нравится мне все это… – со знанием дела молвил я, прислушиваясь к голосам из зала. Идея навестить дядюшку Берни завтра утром казалась мне все более разумной. Надо было послушать Майка…

Стараясь рассмотреть, что там происходит в зале, мы подобрались ближе к выходу. Я встал на корточки, заглядывая в щель между шкафами. Майк, наоборот, забрался на прислоненный к стене контейнер, пытаясь разглядеть что-нибудь сверху.

Выстрел раздался, как гром среди ясного неба. Вслед за ним – истошный вскрик того, в кого, как видно, пришлась пуля. Мы сразу опознали в бедолаге дядюшку Берни.

– Я жду ответа, старый пердун! – рявкнул некто с крайне неприятным голосом. – Ответа, который бы меня устроил. Иначе я прострелю тебе вторую коленку. Ну?! Где мои деньги?!

М-да… Ситуация, древняя, как само человечество. Так и вижу – пятьдесят тысяч лет назад. Земля-матушка. Вечер. Пещера. Какой-нибудь пра-пра-пра-и-еще-очень-много-раз-пра-дедушка Майка валяется на земле с раздробленным коленом. Над ним – здоровенный бугай в набедренной повязке и с огромной дубиной вопрошает: «Где мой кусок мамонта?»

– Вот дерьмо! – прошипел Майк.

Я подался назад от выхода, зажимая пальцами нос, потому как на меня снова навалилось неодолимое желание чихнуть. Наступил на что-то мягкое и слишком поздно сообразил, что это кошачий хвост. Котяра дико мявкнул и с такой яростью вцепился мне когтями в лодыжку, что я сам заорал в голос и дернулся в сторону, цепляя контейнер, на который взгромоздился Майк. Майк вместе с контейнером благополучно грохнулись, едва не придавив меня. Я отпрянул к стене, привалился спиной к штабелю ящиков и, шипя, затряс ногой, пытаясь сбросить зловредную животину. Но котяра ухватился за меня всеми лапами, прочно вцепившись когтями в штанину, а кое-где и в мясо, и мои попытки комментировал душераздирающим мяуканьем.

Зато, когда раздались выстрелы, его как ветром сдуло.

Я бросился на пол – благо, там уже лежал Майк и падать было мягко. Пули, пробивая стенд с оружием, влетали в каморку, с треском врезались в пластиковые ящики, визжали, рикошетя от стен, громко звякали, ударяясь во что-то металлическое у дальней стены.

– Вот дерьмо! – засопел подо мной Майк.

Вдруг стало очень-очень тихо. Мы лежали на полу, напряженно вслушиваясь и равномерно покрываясь крупными каплями холодного пота.

Снаружи донеслись шаги – тяжелые, четкие, каждый шаг – как удар молотка, вколачивающего гвозди в крышку гроба. Нет, серьезно. Не шаги, а воплощение неотвратимого рока.

Свет просачивался сквозь испещренную пулевыми отверстиями дверь, как вода через дуршлаг, поднятая пыль бурлила в косых лучах. Шаги грохотнули уже у самого входа в каморку, лучи света погасли, заслоненные темным силуэтом. Послышались четкие металлические щелчки – незнакомец, похоже, менял обойму в пистолете.

– Н-не стреляйте! – проблеял я, прежде чем Майк успел зажать мне рот.

– А ну, выходи оттуда, ублюдок! – рявкнул тип за дверью. Загремели сбрасываемые на пол винтовки, потом и весь стенд ушел в сторону, и над нами возник небритый детина в широкополой ковбойской шляпе.

– Не стреляйте, фримен! Мы тут… мимо проходили, – проговорил я, щуря глаза от света.

– Ха! Вылезайте оттуда, сопляки! – ухмыляясь, процедил небритый, покачивая пистолетом. – Ну-ну, пошевеливайтесь!

Мы с Майком, дружно задрав лапки кверху, выбрались из каморки.

По другую сторону от прилавка стояли еще два головореза, похожих на небритого, как братья, – загорелые чуть ли не дочерна, в выцветших на солнце комбинезонах, похожих на те, что надевают под скафандры. Оба вооружены. Дядюшка Берни сидел на полу в луже крови, зажимая левое колено обеими ладонями. Вид у него был, прямо скажем, не геройский.

– Кто такие? – рявкнул небритый, оттесняя нас подальше от увешанной оружием стены и мимоходом заглядывая в каморку, в которой мы прятались.

– Это… Гай, они ни при чем… – промычал дядя Берни. – Оставь их в покое!

– Не тявкай там, сморчок старый! Сам разберусь. Кто такие, спрашиваю?!

– М-мы… просто покупатели. Зашли в магазин, – начал я, пихнув Майка локтем. Майк стоит истуканом, исподлобья наблюдая за бандитами. На помощь его рассчитывать не приходится. В конфликтных ситуациях он не отличается красноречием – предпочитает сразу бить в ухо. Но в данном случае это было бы самоубийством.

– Чего несешь? С каких это пор Браун пускает покупателей в свои закрома? А, Браун? Что это за недоумки?

– Вон тот, повыше… Мой племянник… Приехал по делам, заскочил к дядюшке… Они уже собирались уходить, а тут вы… Ну я их и спрятал от греха подальше… Гай, я кровью истекаю! Кончай дурить, вызови мне врача!

– Где мои деньги, Берни?

Оружейник только взвыл. Головорез, которого он называл Гаем, покачал головой.

– Ну что, родственничек, – уставился он на Майка. – Поможешь дядюшке?

– Как? – буркнул Майк.

– Должок за ним, старина. И немаленький. Пятьдесят тысяч.

– Проклятье, Гай! Речь шла… о сорока!

– Если долги не возвращать вовремя, они начинают расти, Берни, – не оборачиваясь, проговорил Гай, продолжая разглядывать нас с Майком. Подобное внимание к моей персоне меня совсем не радовало.

– Что молчишь, здоровяк? Не найдется у тебя пятидесяти тысяч для любимого дядюшки?

Всей троице эта шутка показалась очень смешной. Нам, понятное дело, не очень. Я бы даже сказал, совсем не смешной.

– Да отвяжись ты от парня! – простонал уже изрядно побледневший от потери крови оружейник. – Отдам я тебе… пятьдесят… через пять-шесть дней… Клянусь!

– Через пять-шесть дней? – переспросил головорез, скривив тонкие обветренные губы. – Я тебя, наверное, огорчу, но к тому времени долг уже будет шестьдесят тысяч.

– Да ты сдурел, Гай! Как я…

– Да уж как-нибудь постарайся! – рявкнул громила. – А чтоб лучше старался – пускай-ка эти твои родственнички побудут пока у нас. Что скажешь?

Дядя Берни что-то сказал, но совсем уж непонятное. Единственное, что я четко расслышал, – это слово «жопа».

– А если будешь продолжать в том же духе, – премерзко ухмыльнулся Гай, – мы и малышку Джулию пригласим к себе в гости. Понял?

– Понял! – огрызнулся оружейник. – Я же сказал – верну я тебе… твои вонючие деньги! О-ох, моя нога! Да вызовите вы врача!

Гай только в очередной раз зловеще ухмыльнулся. Ухмылочки у него те еще – аж мурашки по коже.

– Ладно, парни, нам пора. Больше от этого хрыча ничего не добьешься, – он кивнул своим головорезам, и те направились к выходу.

– Ну а вы чего стоите? Топайте, топайте, – он ткнул стволом пистолета мне под ребра. Довольно-таки болезненно.

Мы с Майком переглянулись – пожалуй, впервые после того, как нас вытащили из каморки. В глазах Майка я не увидел и намека на то, что он знает, как нам выпутаться. Он в моих, скорее всего, тоже. Единственное, что мы оба успели понять на тот момент, – так это то, что влипли, и влипли крепко.

– Слушай, босс, а куда мы их девать-то будем? – на самом пороге обернулся идущий впереди головорез.

– Подержим в поселке под присмотром. Никуда не денутся.

– Да я не о том. Как везти-то их? Багажник забит. На заднем сиденье всего одно место…

Гай выругался и еще раз пристально пригляделся к нам обоим.

– Ладно, забираем племянника. А этого…

Он еще раз ткнул меня пистолетом в пузо, отталкивая к стене. Меня, несмотря на жару, вдруг охватил озноб. Думал уж – все, крышка тебе, Эйп.

– А ты оставайся. Присмотри за Берни – как бы он и правда не загнулся. Тогда тебе самому придется его долг выплачивать. Иначе мы твоего дружка…

Он произвел недвусмысленный жест в районе горла и выпучил глаза.

Я судорожно сглотнул.

Громилы вышли из магазина, уводя с собой Майка. Я же так и стоял, прижавшись к стене и медленно так по ней стекая – и в прямом, и в переносном смысле. Ноги меня держать решительно отказывались.

Котяра, неизвестно когда успевший появиться на прилавке, зыркнул на меня зелеными глазищами, задрал лапу и принялся вылизывать труднодоступное место.

– Эй, парень… – донесся из-за прилавка слабый голос дядюшки Берни. – Там, в углу… коммуникатор… врача…

– Да-да, сейчас, фримен! – спохватился я.

Распускать нюни было решительно некогда.