История третья. ЛЕБЕДЬ
«Маргаритка» медленно плыла сквозь черноту пространства. Маршевый двигатель был выключен, корабль шел по инерции, направляясь к очередной контрольной точке — маяку «Гамма-3». Шел двенадцатый час стандартного суточного патруля.
Скука. Всепоглощающая скука долгого полета. В многочисленных сериалах, год от года заполнявших экраны головизоров, жизнь спейсменов представлялась одним непрерывным приключением — жаркие схватки, головокружительные погони, вспышки лазерных разрядов, жаркая любовь под странными небесами чужих планет. И обязательно победа над злобными врагами, на роль которых, в зависимости от политической ситуации в Федерации, избирались то амстад, то филаниане, то кровожадные пираты. Раз или два в качестве врагов фигурировали миролюбивые ше'ти, но в тех случаях сюжет вышел столь натянутым и недостоверным, что сериалы провалились, не успев толком начаться. Представители самой древней из известных цивилизаций вызывали дрожь одним своим видом, но расу в целом попросту не получалось рассматривать в качестве врагов, их миролюбие и стремление к компромиссам практически вошли в пословицы. Хотя не исключено, что кто-то из властных структур дернул за нужные ниточки, в корне пресекая формирование негативного отношения к ше'ти — у Земли не было более надежного (хотя и очень пассивного) союзника.
Но людям нужны враги. Даже краски любви играют ярче, когда действие разворачивается на фоне горящих звездолетов. И сценаристы вновь посылали в бой корабли Флота, вновь стоял у штурвала несгибаемый командор Лангер (только он и стоял, любой уважающий себя капитан военного корабля пойдет в бой надежно пристегнутым к противоперегрузочному креслу, в скафандре с наглухо закрытым шлемом и активированной системой жизнеобеспечения). У войны свои законы, она редко бывает красивой и зрелищной, куда чаще — отвратительно-кровавой.
Может, поэтому те, кому и в самом деле довелось находиться на борту крейсера или корвета во время боя, не смотрят эти сериалы, наполненные картонными декорациями и столь же картонными героями.
И еще все спейсмены знают, что скука есть самое ужасное и одновременно самое прекрасное, что может быть в полете. Ведь скука означает, что все проходит штатно. Что все системы функционируют на «отлично», что экипаж пребывает в добром здравии, космос чист и не предвидится никаких форс-мажоров. А долгие часы… их всегда можно чем-то занять. И если покопаться в недрах корабельных компьютеров, то там, несмотря на многочисленные запреты, можно найти кучу совершенно не относящегося к полетному заданию хлама — подборки видео- и аудиокниг, руководства по всему-чего-изволите, фильмы самого разного, в том числе и непристойного, толка. Игры — в отличие от прочего, запрещенные категорически и все равно просачивающиеся сквозь все фильтры и запреты. И суровые ревизоры смотрели на все это безобразие сквозь пальцы — им ведь тоже иногда приходилось совершать дальние перелеты.
Вот и сейчас Катя, удобно устроившись в кресле командира, использовала часть вычислительных мощностей бортового компьютера отнюдь не по прямому назначению. А именно — раскладывала пасьянс. Причем делала это лениво, без особого интереса. Снежка спала, час назад сменившись с вахты, Леночка сидела в кресле второго пилота, уткнувшись в планшет.
— Что читаешь? — с ноткой равнодушия поинтересовалась Катя, убедившись, что пасьянс в очередной раз не сошелся и ей придется все начинать заново. С раскладом ей сегодня не везло.
— «Всезнайку».
— Что?
— Ты и в первый раз прекрасно слышала, буркнула Леночка.
— Эту дурь?
— Не такая уж и дурь… — обиделась подруга.
Собственно, она была в чем-то права. Малая популярная энциклопедия, именуемая в народе «Всезнайкой», стала в сети StarNet событием, вокруг которого до сих пор не утихали споры. Поверхностная и местами недостоверная сетевая энциклопедия содержала в себе чудовищный объем информации. Каждый, умеющий связать более двух слов, считал своим первостепенным долгом вставить в базу данных «Всезнайки» хоть какую-нибудь статью. Неважно о чем. Здесь встречались весьма серьезные работы, изрядно приправленные графиками, снимками и видеороликами, но куда больше было заметок, содержащих информацию никому, кроме автора, не нужную и не интересную. К тому же данные никто не проверял…
Сам создатель утратил к своему детищу интерес уже очень давно, сейчас он, наверное, был уже стар, если вообще жив, а «Всезнайка» росла и процветала… принося «папочке» неплохие дивиденды.
Время от времени находились энтузиасты, с азартом бравшиеся за чистку энциклопедии от хлама, от статей прыщавых юнцов о своих первых сексуальных победах, от слезливых отчетов школьниц о несчастной любви, от сплетен о жизни звезд, от мемуаров стариков, никому, кроме самих стариков, не интересных. Как правило, энтузиазма хватало ненадолго — «Всезнайка» разрасталась быстрее, чем ее успевали приводить в порядок.
Те, кто нуждался в серьезной и точной информации, лишь презрительно фыркали, видя появляющуюся на экране зеленую рожицу в огромных круглых очках. Но миллионы и миллионы остальных заглядывали в необъятную базу данных, чтобы найти краткие сведения, изложенные зачастую простым языком, понятным и ребенку.
— Вот смотри, что тут написано, — Леночке явно хотелось реабилитировать себя в глазах подруги. — Ше'ти, гуманоидная раса, материнская планета — Ше'лан, 26-я Дракона, около 46 световых лет от Солнца…
— Около!.. — фыркнула Катя. — Замечательное определение для энциклопедии.
— Это же краткая справка, а не звездный атлас. Первый контакт с ше'ти состоялся в 2292 году, с 2297-го заключены соглашения о торговом, научном и культурном обмене…
— Лен, историю контакта с ше'ти проходят, если мне не изменяет память, в девятом классе. Ты в тот день болела?
— Ну и что?! — теперь Лена обиделась всерьез. — А мне интересно… я один раз видела ше'ти не на картинке или в кино, а так… вживую. Знаешь, они странные. Ходят, словно по льду, каждый шаг делают осторожненько-осторожненько.
— А почему они так ходят, в энциклопедии не написано?
— Нет, — вздохнула девушка. — Тут совсем маленькая статья.
— Вот я и говорю, чушь эта твоя «Всезнайка».
— Можно подумать, ты про ше'ти знаешь больше. И потом, если мне потребуется, я нужную информацию в сети найду. А «Всезнайка» дает краткую справку и подсказывает в каком направлении копать дальше.
— Лен, ты с каких пор энциклопедиями увлеклась?
Градова пожала плечами:
— Так… просто интересно.
В рубке снова повисла тишина. Катя закрыла глаза, намереваясь вздремнуть. Полет продлится еще часа два, затем ориентация у вэйпойнта, и в обратный путь.
Внезапно запищал локатор дальнего обнаружения. Где то неподалеку замечен корабль. Сонливость сдуло, словно порывом ветра. Пальцы Кати пробежали по сенсорам сканера, на экран начала поступать идентифицирующая информация.
— Среднетоннажный многоцелевой транспорт, — сообщила она Леночке. Та кивнула в ответ, не отрывая глаз от планшета. Похоже, появление корабля в контролируемой зоне ее не особо интересовало. — Иначе говоря, клипер. Идет курсом 5-17-38. Запрашиваю идентификационные данные.
Вообще говоря, ИД-пакет корабля должен был транслироваться в пространство автоматически, но гражданские этим требованием часто пренебрегали, включая свои маяки лишь в непосредственной близости от планеты либо по прямому запросу патруля. Вот и сейчас прошло не меньше пяти минут, прежде чем на монитор поступили необходимые сведения.
— Клипер «Элегия», бортовой номер 1546, порт приписки Сантана. Следует по маршруту Талера — Сантана. Экипаж — 12 человек. Капитан — Алекс Багер. Досмотр произведен… — Катя бросила взгляд на мигающие в углу монитора цифры, — в общем, три часа назад патрулем Флота. КПС актуален. Курс соответствует заявленному.
— Чист, — зевнула Леночка.
Катя молчала, не спеша убирать с монитора сведения о клипере. И в самом деле, все чисто… на первый взгляд. И все же ее что-то беспокоило. Интуиция подсказывала, что этот клипер не так прост, каким кажется. Хотя оснований для подозрений не было ни малейших.
— Разбуди Снежку.
— Она же только легла… — Леночка попыталась отстоять справедливость, но безуспешно. — Ну ладно, ладно…
Спустя несколько минут в рубке появилась сонная и раздраженная Снежана.
— Что случилось? — буркнула она, падая в кресло.
— Корабль. ИД на мониторе. Посмотри… он мне не нравится.
Несколько коротких строк Снежка читала минуты полторы, явно заставляя себя сосредоточиться на тексте. Катя ее понимала: быть выдернутой из объятий сладкого сна и сразу поставленной перед необходимостью думать — такого и врагу не пожелаешь. Особенно когда повода для тревоги вроде и нет. Обычный корабль, обычный маршрут…
— Он мне тоже не нравится, — буркнула Соболева. Душераздирающе зевнув, пояснила: — Мне вообще очень не нравится всякая ерунда, из-за которой мне не дают спать. В законные мои часы, кстати.
— Ну извини! — фыркнула Катя, не испытывавшая ни малейших угрызений совести. — Я чувствую, с лоханкой не все в порядке.
На лице Соболевой отразилась натужная работа интеллекта. Затем без особой уверенности она кивнула:
— Ну… пожалуй.
— И чего это вы прицепились к нему? — поинтересовалась Лена. — Решили скрасить скуку за счет этих мальчиков? А сколько лет капитану? Он симпатичный?
Выпад Снежка проигнорировала.
— Клиперы строились для вполне определенной цели, пробормотала она, не столько для того, чтобы донести информацию до подруг, сколько чтобы упорядочить упорно разбегающиеся мысли. — Их главное достоинство — скорость. При этом топлива они жрут вдвое против обычного транспорта. Характер груза?
— Без понятия. В ИД этого нет.
— Клипер мог уйти в пульсацию прямо с орбиты, сразу после досмотра. Какого черта он поперся в этот сектор?
— Лоция рекомендует пульсацию к Сантане с вэйпойнтов «Гамма-7», «Бета-4», «Бета-11», «Гамма-3». — Катя щелкнула по сенсору приема голосовой команды: — Навигатор, покажи карту.
На мониторе появилась россыпь огоньков. Мощный компьютер любого приличного корабля выдавал качественную объемную голограмму околопланетного пространства, на которую непрерывно поступали данные от сканеров, но скромный бортнавигатор штурмовика такими достоинствами не обладал, и приходилось довольствоваться плоской имитацией трехмерной картинки.
— Внеси данные по маршруту борта 1546 из принятого ИД-пакета. Дай список маяков, мимо которых он проследовал.
Через скопление огоньков, каждый из которых отражал местоположение одного из навигационных маяков, пролегла красная ниточка курса. Одновременно высветился список из шести строк.
— Забавно… — протянула Катя. — Вэйпойнт «Бета-11» они проследовали полтора часа назад.
— И что это означает? — Леночка наконец-то отложила свой планшет и начала проявлять интерес к происходящему.
— Пока не знаю… — протянула Катя. — Но клипер ведет себя необычно, а все необычное вызывает подозрение.
Она включила передатчик:
— Патруль «Скайгард» вызывает борт-1546. Патруль «Скайгард» вызывает борт-1546. «Элегия», жду ответа.
— «Элегия» на связи! — послышался приятный мужской голос. На экране появилось чуть подернутое рябью помех лицо молодого, лет тридцати, мужчины. Короткий ежик волос, правильные черты лица, щегольские тонкие усики, совсем недавно вошедшие в моду на Земле. Мужчина явно стремился не отставать от моды.
— В чем дело, «Скайгард»?
— Борт-812 «Маргаритка», патруль «Скайгард», капитан Екатерина Шелест. С кем имею честь?
Мужчина чуть заметно скривил губу, отчего его лицо разом утратило изрядную долю очарования.
— Борт-1546, «Элегия», капитан Багер. Еще раз позвольте поинтересоваться, в чем дело? Мой корабль прошел все необходимые формальности.
— Один вопрос, капитан Багер. В чем причина вашего пребывания в этом секторе?
Мужчина несколько мгновений помолчал, затем сухо сообщил:
— Я бы сказал, что такие вопросы не вполне в вашей компетенции, капитан Шелест. Но извольте. Мой корабль, как вы, несомненно, уже знаете, следует рейсом Талера — Сантана. Имела место незначительная неисправность систем. Пока шло устранение неполадок, мы миновали удобную для прыжка точку. Я принял решение стартовать от вэйпойнта «Гамма-3». Вы удовлетворены?
— Он врет, — вдруг тихо прошептала Леночка.
— Уверена? — почти не шевеля губами, спросила Катя.
— Не уверена…
— Ваш груз, капитан?
— Еще раз простите, но это уж точно вас не касается, капитан Шелест. У вас есть сомнения в достоверности моего КПС? Если нет, прошу не чинить препятствий. Мое время стоит дорого… боюсь, бюджета «Скайгард» не хватит на покрытие неустойки.
Катя мысленно прикинула, чем может быть чревата остановка коммерческого рейса. Разумеется, намек на покрытие убытков — не более чем бравада. «Скайгард» имеет право на досмотр, даже если будет останавливать один и тот же корабль каждые полчаса. Потом, вероятно, последуют возмущенные заявления, но их проигнорируют. Как бы там ни было, патрули «Скайгард» находятся под протекторатом Флота, пусть и неофициально, а военные очень не любят, когда какие-то гражданские предъявляют им претензии. Так что никакого морального и тем более материального удовлетворения капитану не светит. Другое дело, что его владельцы вряд ли благодушно отнесутся к срыву графика.
Плевать.
— Капитан Багер, прошу заглушить двигатели. Приготовьтесь принять группу для проведения досмотра.
— Протестую, капитан Шелест!
— Сколько угодно. Вы намерены подчиниться?
Багер несколько секунд раздумывал… Да, не существует в Федерации корабля, способного догнать клипер. Эти СМТ строились ради скорости, и только ради нее. В ущерб всему — удобствам экипажа, системам жизнеобеспечения, емкости трюмов. Несмотря на достаточно солидные размеры, грузоподъемность клипера оставляла желать лучшего, большая часть внутреннего пространства была занята двигателями.
Проигнорировав требования патрульного корабля, капитан рисковал навлечь на свою голову некоторые неприятности. Немного — хотя бы потому, что он и в самом деле уже прошел проверку, и острой необходимости в повторном досмотре не было. И Катя не удивилась бы, заяви сейчас Багер о том, что условия контракта не позволяют ему откладывать прыжок. Более того, ей пришлось бы проглотить это. Ну не поднимать же, в самом деле, скандал на всю Федерацию из-за ничем не подтвержденных подозрений.
И потому слова капитана «Элегии» стали для Кати некоторой неожиданностью.
— Глушу двигатели. Можете досматривать… но я обещаю, капитан Шелест, что у вас будут проблемы. Большие проблемы.
Стыковочный рукав коснулся корпуса «Маргаритки», послышался хлопок — магниты намертво прилипли к корпусу, обеспечивая предельно надежное сцепление. Одновременно загудел компрессор, нагнетая в рукав воздух, хотя острой необходимости в этом не было, экипаж патрульного штурмовика вполне мог перебраться на транспорт в скафандрах. Вернее, не просто мог — обязан был поступить именно так. Эластичные магнитные захваты стыковочного рукава — вещь достаточно надежная, но лишь до тех пор, пока контактирующие объекты находятся в покое друг относительно друга. Достаточно включить хотя бы маневровые импеллеры — и либо магниты не удержат рукав, либо его попросту разорвет. И гравизахваты, обеспечивающие неподвижность кораблей друг относительно друга, ничем не помогут.
Сейчас Катя прекрасно понимала, что за каждым ее шагом будут пристально, предельно пристально наблюдать. Чтобы потом, в почти неизбежном иске в адрес «Скайгард», упрекнуть ее, помимо прочего, еще и в непрофессионализме. Поэтому действовала в строгом соответствии инструкции.
— Лена, остаешься на борту.
— Сегодня моя очередь! — вспыхнула девушка.
— Нет. И не спорь, — Катя пресекла возможные возражения на корню. — Снежана, скафандр, оружие… по полной программе. Лена, если связь прервется больше чем на десять минут либо если я дам команду «отход», отстреливай рукав и уводи «Маргаритку» на пару километров от «Элегии» и бей ЭМП.
— Не слишком ли круто? Снежана закончила упаковывать себя в скафандр и теперь с преувеличенным вниманием разглядывала содержимое оружейного сейфа. — Расстреливать транспортный корабль только по причине перебоев в связи… Раз уж ты настроена так агрессивно, может, мне взять Марк-4?
Катя скривила губы, давая понять, что шутку поняла, но сама сейчас шутить не намерена. Малый ракетный карабин МРК-4 — девятикилограммовая дура, рассчитанная на поражение бронетехники, — входил в штатный состав носимого вооружения штурмовика явно по чьему-то недосмотру. Стрелять из него в замкнутом пространстве было равносильно самоубийству.
— Монк идет с нами.
— Интересно, паранойя заразна? — промурлыкала Леночка. — Может, взорвать его прямо сейчас?
На самом деле все это было бравадой, и Катя видела, что красивое лицо подруги сейчас напряжено, обычно жизнерадостная улыбка выглядит откровенно натянутой, да и голос выдает внутреннее напряжение. Что ж, пусть так. Ситуация ей не нравилась, и куда полезней перестраховаться, чем проглядеть возможную опасность.
Им уже приходилось досматривать корабли. И не раз. Движение в Альсафи было достаточно насыщенным, и редко какой из патрулей обходился без рутинных операций по досмотру. Довелось обнаружить кое-какие нарушения, обычно капитаны, прекрасно понимая возможные последствия, на конфликт не шли, с готовностью подписывая необходимые бумаги и оплачивая штрафы.
Но тогда все было просто и ясно.
— Лена, на тебе задание: пошарь в сети, я хочу знать об этой лоханке все, что только можно. Все, что может вызвать подозрения.
— Хорошо, — кивнула подруга. — Кстати, давление выровнялось, вы можете идти.
Катя и Снежка направились к шлюзу, а Леночка принялась решать сложную проблему — каким образом можно выуживать информацию из сети и одновременно следить за событиями на «Элегии». Имплантированный чип давал массу возможностей, но при этом требовал полного сосредоточения. И если простейшую информацию можно было получить на ходу или, скажем, за едой, то для серьезного поиска требовалось отключиться от всех внешних раздражителей.
Первым по трехметровому стыковочному рукаву двинулся Монк, на спине которого был закреплен тяжеленный ящик ДЛС, «Досмотровой Локационной Системы», прибора, с помощью которого поиск запретного груза в огромном чреве космического корабля превращался из мероприятия безнадежного в просто длительное. Машина была неплохо запрограммирована для перемещений вне поля тяготения, создаваемого антигравитационными системами кораблей. Сейчас большая часть его вооружения была деактивирована — полковник Шеденберг, узнав, что в состав экипажа «Маргаритки» входит мобильный оборонно-наступательный комплекс, да еще и полностью отреставрированный, не то чтобы пришел в ужас… но категорично заявил, что выпустит эту сумасшедшую машину в патруль только на своих условиях. По его мнению, Монк Дефо должен был лишиться дезинтегратора и мини-ракет, поскольку и то и другое предназначалось для использования на открытом пространстве. Леночка, как фактическая владелица MOHK-D4, скандалила с полковником почти полтора часа, в очередной раз доказав всем, что с ней лучше соглашаться сразу… Результатом стали программная деактивация импульсника и изъятие боеприпасов из ракетных систем. Это была чистая победа — при необходимости восстановление боеспособности робота заняло бы не больше получаса. Но и несмотря на ограничение огневой мощи, бронированная машина была более чем серьезным противником.
С мягким шипением ушла в стену толстая плита люка. Катя поймала себя на мысли, что уже оценивает, как быстро Монк сможет пробиться сквозь эту дверцу своим резаком, если придется спешно отступать… тряхнула головой, отгоняя панические мысли. С чего так нервничать? Всего лишь потому, что капитан, уже прошедший проверку, возражал против повторной? Вполне естественная реакция…
Она щелкнула переключателем, и шлем скафандра сложился, нырнув в толстый воротник. Катя знала, что выглядит хорошо — тонкий черный пластик легкого скафандра прекрасно обрисовывал фигуру, светлые волосы собраны в аккуратную ракушку, макияж безупречен. Мало кого из мужчин ее появление оставляло равнодушным.
Этих — оставило.
Встречающих было трое. С одним она уже была условно знакома — Алекс Багер, в чуть помятой форме капитана гражданского флота, явно второпях извлеченной из шкафа, где ей полагалось находиться до прибытия на Сантану. Сам капитан был небрит, слегка помят и, похоже, пьян. Его спутники выглядели не лучше. Низенький толстяк в линялом свитере и бесформенных штанах, с унылым выражением обрюзгшего лица и настоящий великан в совершенно неуместном на борту транспортного судна камуфляже, бритый наголо, с квадратной бульдожьей челюстью и маленькими злыми глазами. У каждого из троих на поясе кобура, и явно не пустая.
— Капитан Екатерина Шелест, «Скайгард».
Катя протянула Багеру удостоверение. Снежке, видимо, передалась озабоченность подруги, и она заняла позицию за спиной Монка.
Багер принял удостоверение, преувеличенно внимательно изучил его, словно умел без приборов отличить подделку от подлинника, затем коротко кивнул.
— Приветствую на борту «Элегии». Мой помощник Карл Шоссен… (здоровяк шевельнул бычьей шеей, безуспешно пытаясь склонить голову), суперкарго Эдуард Бин (толстяк хмыкнул, давая понять, что речь о нем).
— Мой помощник Снежана Соболева, — представила спутницу Катя. Вдаваться в подробности о распределении Ролей среди маленького экипажа патрульного корабля она не собиралась. — Давайте не будем задерживать вас сверх необходимого, капитан. Прошу документы на корабль и груз. И я хотела бы осмотреть трюмы.
— Как пожелаете, — пожал плечами Багер. — Может быть, ваша зверушка постоит здесь?
— Он пойдет с нами. — Оставлять Монка без присмотра девушка не собиралась. Еще и потому, что логические цепи боевого робота в определенной ситуации могли не вполне адекватно оценить действия людей, не занесенных в базу данных как «свои». Огонь он, разумеется, не откроет — кроме как с целью адекватного ответа на прямое нападение… но все же лучше не рисковать.
— Тогда прошу проследовать за мной.
Документы на первый взгляд выглядели вполне пристойно. Основной груз — двенадцать тонн «энергии-33», чрезвычайно дорогого синтетического топлива, используемого в ГР-приводах, — был оформлен надлежащим образом и застрахован «по полной», то есть от всех мыслимых видов ущерба. Неудивительно, что капитан отказался выдавать в эфир информацию о содержимом своих трюмов — цена такого количества «энергии-33» по самым скромным оценкам раза в четыре превосходила стоимость самого корабля. Правда, подобные грузы, как правило, переправлялись под конвоем Флота, но Катя знала, что в последние годы армия не слишком интересуется сопровождением транспортов на относительно безопасных маршрутах далеко от границ Федерации. Помимо топлива, клипер принял на борт обычный перечень товаров — кое-что из производимых на Талере деликатесов, срочную почту и прочие мелочи. И еще сорок кубов весьма ценной розовой древесины гита — странного дерева, произраставшего на Талере и упрямо отказывавшегося расти где-либо еще. Древесина отличалась высокой прочностью, нежным цветом и непередаваемым тонким ароматом. Экспорт гита был ограничен, официальный вывоз древесины составлял где-то с десяток тысяч кубометров в год, нелегальный (контрабандисты с удовольствием набивали трюм розовым деревом) примерно вдвое больше. На этот груз у капитана Багера также имелись все нужные бумаги.
Осмотр трюмов тоже ничего не дал… все на своих местах, маркировка контейнеров соответствует описи, содержимое тоже — по крайней мере в тех случаях, когда его можно было проверить.
Скрепя сердце, от полного сканирования корабля Катя отказалась. ДЛС, получив замеры с трех-четырех достаточно удаленных друг от друга точек, позволяла построить полную схему корабля, выделив места расположения всех объектов, скан-коды которых имелись в базе данных, а также зоны, защищенные от глубокого сканирования. Очень надежный… и очень долгий метод. Минимум три, а скорее и все четыре часа. Плюс еще два раза по столько на проверку «черных пятен», куда не смогли пробиться сенсоры ДЛС. Бессмысленная работа, учитывая, что ее уже провели не так давно и данные результата анализа были приложены к документам, предоставленным ей капитаном. Нет уж, лучше ограничиться документами и выборочной проверкой полудесятка контейнеров.
А если подумать, то еще лучше было бы вообще сюда не соваться… Катя все больше ощущала себя дурой. Ну да, задержка корабля несущественна, на маршруте длиной в 25 световых лет два часа не стоят того, чтобы о них говорить. Хоть бы и для правительственного курьера. И все же из-за пустых подозрений…
Она украдкой бросила взгляд на капитана. Казалось бы, тот должен был сейчас злорадствовать. Еще бы, молодые и неопытные таможенницы не нашли ничего, за что могли бы зацепиться. Значит, им неизбежно придется приносить капитану и экипажу извинения за беспричинную задержку. И у Багера теперь имеется повод если и не подать жалобу — ну какой капитан в здравом уме станет портить отношения с «небесными стражниками», — так хотя бы пустить пару сплетен, способных отравить жизнь надежнее взыскания от начальства. Мол, соплячки возомнили себя крутыми копами.
Она ожидала увидеть ехидную усмешку.
Но капитан не улыбался.
Капитан смотрел на часы, и то, что он там видел, явно ему не нравилось. Капитан извлек из кармана мятый платок и вытер лоб. Затем посмотрел на часы еще раз. Он нервничал…
— Я думаю, на этом нам стоит закончить. — Катя решительно поднялась с кресла, отодвинув в сторону стопку распечаток. — Вижу, все в порядке. Я благодарю вас за сотрудничество, капитан, и приношу свои извинения за то, что прервала ваш полет. Думаю, нам сейчас стоит пройти на мостик, и я внесу в вахтенный журнал запись о проведенном досмотре. При возникновении претензий к вам в связи с изменением сроков прибытия на Сантану эта запись послужит…
— В этом нет необходимости, капитан Шелест, — Багер прервал девушку, не дав закончить нарочито растянутую мысль. — Просто дайте нам возможность следовать своим курсом. Я понимаю, вы делали свою работу. Но мы уже получили отметку о досмотре, и этого достаточно. Позвольте проводить вас к шлюзу.
Катя перехватила удивленный взгляд Снежки. Та как раз с головой погрузилась в базу данных «Элегии», и для хотя бы поверхностного ее изучения требовалось еще минут сорок. Пухленький суперкарго проявлял полную готовность к сотрудничеству, открыв таможеннице административный доступ (что, вероятно, являлось некоторым нарушением прав владельца груза, но на практике делалось довольно часто). И торопливо, но исчерпывающе давал пояснения по любым вопросам. Взглядом дав понять подруге, что спорить не стоит, Катя двинулась за Багером.
Снежана плюхнулась в кресло, не снимая скафандра.
Она явно была раздражена:
— Ну, может, хоть теперь скажешь, в чем дело? Сначала мы тормозим корабль со вполне актуальным кодом. Затем вооружаемся до зубов и идем пугать экипаж. А стоило мне всерьез заняться проверкой, как ты вдруг все закругляешь и приказываешь вернуться. В чем дело, подруга?
Столь длинную реплику Катя попросту проигнорировала.
— Лен, что накопала?
— В общем, ничего особо интересного. У капитана было три штрафа за контрабанду… скажем, это вдвое меньше среднестатистического показателя. Этот Шоссен — тот еще фрукт, бывший морпех, и на корабле он скорее представляет собой службу безопасности, чем выполняет обязанности помощника. Контракт подписал два дня назад…
— Почему? Куда делся прежний помощник? — насторожилась Катя.
— Напился. Устроил драку. Переоценил свои силы. Лечит сломанную челюсть. Списан с корабля по причине срочности фрахта, — отчеканила Лена, давая понять, что ей не нравится, когда ее перебивают. — Я могу продолжать?
— Извини.
— Да ладно, проехали. Бин тоже тип скользкий. Отсидел два года в тюряге на Хоупе, за хищения. Затем привлекался к суду еще трижды, но ни разу не набралось доказательств, чтобы упрятать его в камеру. Последние четыре года летает на «Элегии». Теперь о самом корабле. Курсирует преимущественно между Геей, Хоуп, Сантаной и Талерой. Ну, это понятно, фрахт клипера — дело дорогое, колониям типа Сибириады такая роскошь не по карману. Груз… вы обратили внимание на владельца груза?
Штурмовик чуть дрогнул — отсоединился стыковочный рукав. Судя по времени, прошедшему с момента закрытия шлюзового люка, Багер пожертвовал частью воздуха… или у него на борту стоят усиленные компрессоры, что сомнительно. Сбросить воздух, пусть немного… это довольно нетипичное поведение для спейсмена.
— Топливо принадлежит компании «Стар-Галаксис», — тут же отозвалась Снежана.
— Верно. Этой фирмочке всего четыре месяца. Первая серьезная операция на рынке — девять дней назад. Как раз, собственно, приобретение двенадцати тонн «энергии-33» с целью вывоза.
— Они не мелочатся.
— Да, партия огромная, это примерно четверть годовой продукции всех топливных заводов Талеры, вместе взятых. И двенадцати тонн хватит, чтобы… черт, я с трудом могу представить себе, куда можно ухнуть столько топлива. На полугодовые маневры полной ударной эскадры Флота?
Катя покачала головой. Для работы ГР-привода топлива требовалось ничтожно мало, но состав его был сложен, а производство — невероятно энергоемко. Маршевые двигатели, импеллеры, бортовая энергетика — все это могло работать на чем угодно, в зависимости от конструкции, но ГР-приводы и маяки, осуществляющие трансляцию сигналов в бета-слое, требовали только «энергию-33». Федерация старалась контролировать сбыт этого топлива, хотя, конечно, часть продукции заводов все равно попадала на черный рынок.
— Попытка искусственно создать дефицит и взвинтить цены?
— Не думаю, — пренебрежительно хмыкнула Леночка. — Двенадцать тонн — это, допустим, много, но не настолько, чтобы рынок дрогнул.
— Ладно, что дальше? Следуем курсом патруля?
— Девочки, я одного не могу понять… — протянула Катя, которая все никак не могла поймать за хвост ускользающую мысль. — Почему капитан так нервничал?
— Может, ты ему просто не понравилась. С грузом-то у него все в порядке, даже страховка…
— Страховка… — Пальцы Кати забегали по пульту, свистнули импеллеры, набирая мощность, «Маргаритка» пришла в движение. — Снежка, у сенсоров клипера мертвая зона за кормой, верно? Семь градусов?
— Восемь с половиной, — тут же ответила Соболева. Семь — это у малотоннажников. А что?
Штурмовик двинулся прочь от «Элегии», заходя ей в кильватер. Удалившись на тридцать километров, Катя развернула свой кораблик и, выравняв скорость с клипером, перевела двигатели на управление бортнавигатора, приказав держать дистанцию. Одновременно в недрах корабля послышался глухой рокот — транспортеры волокли обоймы с ракетами из бункеров к пусковым аппаратам.
— Будем ждать.
— Чего? — хором спросили подруги.
Катя помолчала, собираясь с мыслями. Теория была вилами по воде писана и не выдержала бы никакой критики. Быть может, в скором времени ей придется выслушать кучу насмешек… и пусть с девчонками ее связывает давняя дружба, но от язвительных реплик это не спасет.
— Груз и корабль застрахован по максимальному набору рисков, так? Но такую страховку используют очень редко, только при перевозке самых ценных произведений искусства. Получить существенную прибыль от перепродажи «энергии-33» сложно, Федерация регулирует цены и не допустит откровенной спекуляции. Пусть что-то заработать удастся, но затраты на страховку и фрахт клипера съедят большую часть дохода. Но есть те, кто хотел бы купить этот товар, причем купить дорого. Пираты. Или независимые колонии.
— Федерация не позволит продажу Кейптауну такого количества топлива! — фыркнула Леночка.
— А зачем продавать?.. Проще отдать. А затем списать потерю груза на нападение пиратов и получить полную страховку.
— Слишком очевидно, — Снежана покачала головой. — Пираты, здесь? Проще перехватить корабль в одной из точек ориентации, тем более если капитан в доле.
— Проще. Но тогда капитан и команда должны либо уйти с пиратами, либо погибнуть. А тут, в обжитой системе Альсафи, но достаточно далеко от Талеры — дело иное. Пираты захватывают корабль, который успевает дать сигнал бедствия, спокойно забирают груз, оставляют достаточно следов своего пребывания на борту и исчезают до того, как сюда доберутся истребители планетарных сил. Вполне вероятно, что кому-то из экипажа суждено умереть… для достоверности.
— То есть они специально доползли до самого дальнего маяка и теперь, сымитировав неисправность оборудования, ждут нападения?
Катя пожала плечами:
— Очень похоже на то.
Она включила передатчик, вызывая базу. Пришлось потратить почти минуту на препирательства с диспетчером, не желавшим соединять ее напрямую с полковником. В чем-то пребывающий сегодня в дурном настроении Стивенс был прав, задачи командующего базы «Скайгард» были много шире, чем консультирование своих пилотов по поводу охватившей их паранойи. Но Катя своего добилась — на экране появилось слегка помятое лицо Шеденберга.
— Надеюсь, вы не развязали вторую галактическую войну? — буркнул он, стараясь сдержать зевоту. — Что там у вас случилось?
Катя коротко изложила свои соображения, сделав особый упор на то, что доказательств никаких нет, но вот предчувствия… На протяжении всего доклада полковник ее не перебивал, а судя по тому, что все время косился на экран монитора, успевал параллельно еще и перепроверять кое-какие данные. Леночка неплохо справлялась с поиском нужной информации в огромной помойке, именуемой StarNet, но доступ к некоторым базам данных был закрыт и для нее. Ломиться сквозь защиты — получится, допустим, а толку? Только неприятности себе наживать.
— Доказательств недостаточно, — вынес наконец свой вердикт Шеденберг. — Вернее, доказательств нет совсем. Не спорю, ваши рассуждения имеют право на существование, капитан Шелест. Все звучит вполне логично, но… в общем, на основании одной только вашей логики я не могу поднять тревогу. Планетарные силы Флота потребуют чего-нибудь более весомого, чем логические выкладки пилота, поступившего на службу месяц тому назад.
— Мне продолжать движение по маршруту? — сухо поинтересовалась Катя.
Она ожидала от полковника большего понимания. В конце концов, ему также приходилось в прошлом иметь дело с пиратами, и должен был бы понимать, что борьба с пиратством не может основываться исключительно на твердых доказательствах и тщательном планировании. Охотники за легкой наживой стараются действовать непредсказуемо, поэтому, как правило, оставляют в дураках полицейские силы Федерации. Когда удается вычислить местонахождение очередной пиратской базы, Флот обрушивается на нее всеми своими силами… но проходит месяц-другой — и уже откуда-то из другой области пространства приходят известия о дерзких нападениях на транспортные корабли.
На текущий момент совокупные силы пиратов на подконтрольной Федерации территории оцениваются аналитиками в 70–90 кораблей класса ММТ. Также совершенно точно известно, что в распоряжении пиратов есть, по меньшей мере, один устаревший легкий крейсер и до двух десятков штурмовиков класса «Протей» и «Баньши». Серьезные силы, собранные в один кулак, они могли бы доставить массу неприятных моментов не только администрации любой из планет, но даже отдельным небольшим группам Флота. Хорошо хоть пираты по натуре — одиночки, честолюбие большинства их капитанов не простирается дальше командования мини-эскадрой из двух-трех кораблей. И в подчинение друг другу они идут без особой охоты, норовя разорвать договоренности при первой же возможности.
Если вся эта вольница получит доступ к огромному количеству «энергии-33»… страшно подумать, какие операции смогут запланировать и осуществить корсары. К тому же тот, кто наложит лапу на контейнеры с топливом, сможет диктовать остальным свою волю. В определенных, разумеется, границах — но сможет.
Неужели полковник этого не понимает?
— Нет… — наконец с явным сомнением выдавил из себя Шеденберг. — Сохраняйте свою позицию. Как я понимаю, вы решили реализовать ту милую шутку, которую озвучили при нашем знакомстве?
— Залп ЭМП по противнику, дальше ждать подхода помощи.
— М-да… я направляю в ваш сектор два патруля — «Нокс» и «Сакуру». Будем надеяться, что их помощь не понадобится. Но если пираты все же появятся, «Сакура» окажет вам необходимую поддержку. Да и «Нокс» в стороне не останется.
— Благодарю, полковник! — улыбнулась Катя.
«Сакура», тяжелый истребитель класса «Тайфун», была самой сильной машиной в составе эскадрильи станции «Скайгард-7». Да и ее капитан, Тори Якадзумо, имел в запасе немало настоящего боевого опыта. Семья Якадзумо пользовалась огромным влиянием на Гее, и неудивительно, что, когда один из членов семьи выказал желание стать воином Закона, ему достался один из лучших кораблей, предоставленных проекту «Скайгард». Правда, следовало признать, он того заслуживал. И тот факт, что «Сакуру» снимают с патрулирования и отправляют к самому отдаленному из маяков Талеры, недвусмысленно свидетельствовал о том, что предположения Кати полковник воспринимает достаточно серьезно.
— И еще, Шелест… я думаю, вам не стоит напоминать, что при залпе ЭМП-ракетами вы неизбежно окажетесь в зоне поражения?
— Я знаю это, полковник.
— Очень хорошо. И еще прошу вспомнить, что ваша калоша… простите за столь вольное определение, не предназначена для маневренного боя. Думаете, я не помню вашу столь самоуверенную фразу насчет «увертываться от ракет до подхода помощи»? Так вот, это вряд ли получится.
— Я буду иметь это в виду, полковник! Глаза Кати метнули молнии, и оставалось только надеяться, что на столе у Шеденберга не задымилась аппаратура.
— Все, конец связи. Докладывайте каждые полчаса.
Томительно тянулись минуты. «Элегия», помаргивая навигационными огнями, неспешно двигалась по направлению к «Гамме-3». Тот факт, что клипер явно не торопится начать движение по запланированному маршруту, вроде бы подтверждал предположения Кати. Практически нарываться на скандал, уклоняться от повторного досмотра, аргументируя задержкой, — и в то же время тянуть время без видимых причин. Неисправность, если она на самом деле имела место, устранена — опять-таки, если верить словам Багера. И ничто не останавливает клипер от прыжка включив маршевый, он через полчаса окажется у маяка.
Значит, ждет.
Штурмовик, как совершенно правильно, хотя и грубо, отметил полковник, для маневренного боя изначально не предназначался. Его основное вооружение — шесть пусковых аппаратов, способных выпускать ракеты по дюжине в минуту. Правда, сейчас бункеры «Маргаритки» были переоборудованы в жилые помещения и в медотсек, на борту имелось всего по одной-единственной обойме на аппарат вполне достаточно, чтобы пугнуть какой-нибудь малотоннажник, но явно мало для боя с серьезным противником.
— Сколько еще ждать? — послышался голос Леночки. Она уже заняла свое место стрелка и теперь невыносимо страдала от скуки.
Словно в ответ на эти слова взвыла сирена — бортнавигатор зафиксировал появление в непосредственной близости от «Маргаритки» нового объекта, только что вышедшего из режима пульсации. Почти сразу же по экрану побежали строки — результат предварительного анализа гостя, явно не озаботившегося трансляцией в эфир своего ИД-пакета. «Малотоннажный многоцелевой транспорт… класс «Лебедь»… предполагаемые модификации серии КЖ… идентификационный номер не определяется… порт приписки не определяется…»
— Это он! — выдохнула Катя. — Экипажу приготовиться к атаке. Пуск ракет через двадцать секунд. Задраить шлемы.
— Катька, не вздумай стрелять первой! — крикнула Снежана, лихорадочно затягивая страховочные ремни. — Это может быть мирный транспорт!
— Черта с два он мирный! — рыкнула в ответ Катя.
Но она и сама понимала, что патруль не имеет права открыть огонь по кораблю только потому, что тот не передал вовремя свои идентификационные данные. Если все же произойдет ошибка, скандал будет грандиозным… вплоть до закрытия проекта «Скайгард».
Мысленно прокляв правила и условности, Катя тронула сенсор вызова:
— Патруль «Скайгард» вызывает неопознанный ММТ класса «Лебедь». Назовите себя и передайте ИД-пакет.
— Если это пираты, — тихо пробормотала Снежана, — то вместо пакета получим ракету.
— Ха… — Катя криво улыбнулась, прекрасно понимая, что подруга абсолютно права.
Прошли те времена, когда победителем в схватке двух кораблей становился тот, кому удавалось нанести удар Первым. Защитные поля были достаточно надежны… До определенного предела, конечно. Но рано или поздно, если дуэль затягивалась, у одного из противников защита сдавала — и тогда жить ему оставалось считаные мгновения. Удары ракет щиты могли отражать сколь угодно долго — при разрушении материальных объектов важна была только их масса. А вот энергетические разрядники очень быстро разрушали щиты… и тут преимущество было отнюдь не на стороне слабосильной счетверенной установки «Маргаритки». Впрочем, сбрасывать со счетов ракеты тоже не стоило, большая их часть была настроена на подрыв при первых же признаках деструкции от взаимодействия с полем, при этом тоже нанося щитам очень серьезный ущерб, хотя и не такой фатальный, как от точечного плазменного удара.
«Лебедь» находился в поле видимости — угловатая, лишенная и намека на грациозность конструкция. Катя знала, что «Лебеди» крайне неустойчивы при посадке, и их капитаны, как правило, предпочитают осуществлять загрузку и разгрузку своих трюмов на орбитальных базах. Но если в части защитных систем «Маргаритка», дооснащенная генераторами щита с эсминца, заметно превосходила транспорт, то в части вооружения конкурировать с ним не могла — «Лебеди» изначально проектировались для автономных полетов (патруль часто сопровождал тяжелые КМТ или лайнеры, но малотоннажники для Флота считались слишком незначительными объектами). Ну а в автономном рейсе пушки лишними не бывают.
— Пе… аве… жем уста… язь… — послышалось в динамиках.
Излюбленный прием пиратов. Имитация неисправности передающего оборудования — до тех пор, пока корабль не займет выгодную позицию. Беспроигрышный прием — потому, что системы связи и в самом деле могли выйти из строя.
— Катя, мы в зоне досягаемости их орудий, — сообщила очевидную истину Снежка. — Есть надежда, что они не определят мощность наших щитов.
Обычный штурмовик класса «Протей» их бортовое вооружение разнесет в пыль с одного залпа.
— Щиты на максимум.
— Есть на максимум…
— ММТ «Лебедь», это капитан Шелест, патруль «Скайгард». Немедленно заглушите двигатели. Продолжение движения будет рассмотрено как неповиновение патрулю.
— Не слы… ас… рите…
— Как же, не слышат они, — зло прошептала Снежка. — Если я в твои страхи и не верила, то теперь все сомнения отпали. «Лебедь» и в самом деле торопился занять классическую позицию для кинжального огня — чтобы «Маргаритка» оказалась под прицелом всех его орудий. Если это тот самый транспорт, о котором рассказывал полковник, то мало не покажется… Катя врубила импеллеры, уводя штурмовик в сторону от линии выстрела, чтобы избежать удара хотя бы курсовых излучателей, традиционно более мощных.
И вовремя. Сразу восемь сияющих трасс голубого огня прорезали пространство. Три — зацепили цель…
— Левый щит — 77 %, фронт — 82 %, — доложила Снежана, лихорадочно перераспределяя мощность эффекторов поля. — Ничего себе, пушечки… не иначе как с крейсера сняты. Против такого огня нам долго не продержаться.
— Ракетная атака, — сообщила Катя. — Имею право.
Штурмовик вздрогнул, выплевывая шесть полутораметровых сигар. Ракеты устремились к цели, непрерывно маневрируя, чтобы уйти от огня орудий «Лебедя». Корсар, выпустив несколько имитаторов, тут же перенес огонь на новые цели, одна почти сразу исчезла во вспышке взрыва, секундой позже была уничтожена вторая. Катя лишь присвистнула, отдавая должное стрелкам — поразить ракету, выполняющую противозенитный маневр, считалось верхом мастерства. Вероятно, парни, что управляют турелями, имеют имплантированные чипы — иначе откуда такая точность?
— Подрыв!
Четыре оставшиеся подавителя полыхнули зеленым пламенем, заливая пространство потоком электромагнитных помех. Тут же взвыл бортнавигатор, сообщая о выходе из строя ГР-привода. Полковник был абсолютно прав (да никто с ним и не спорил): чтобы не попасть в поле действия ЭМП-всплеска, надо стрелять с огромной дистанции, минимум в пару тысяч километров…
Клипер сейчас тоже лишился возможности уйти в пульсацию… другое дело, что он и на маршевых способен обогнать любой корабль, за исключением некоторых моделей истребителей.
— «Скайгард-7», веду бой! Требуется помощь!
Взвыли маршевые двигатели, бросая штурмовик в сторону от бьющих в него огненных трасс. У «Лебедя» сейчас был только один выход — уничтожить наглого патрульного и либо закончить начатое (то есть выпотрошить трюмы клипера), либо, когда придут в себя шокированные ЭМ-всплеском системы ГР-привода, смотаться из системы, пока на помощь маленькой «Маргаритке» не прибыло что-то посолиднее.
— «Элегия», это патруль «Скайгард». Приказываю включить маршевый двигатель и уходить по курсу 25-6-17. Повторяю, «Элегия», это приказ патруля.
— «Маргаритка», это «Нокс», — послышался знакомый голос, дрожащий от волнения. — Держитесь, подлетное время — 42 минуты.
— «Сакура» в пути, Катя-сан. Тори Якадзумо был абсолютно спокоен, японец вообще никогда не выдавал своих истинных эмоций. — Буду у цели через 59 минут.
— Они не успеют… — В голосе Леночки сквозила с трудом сдерживаемая паника.
Считается, что боевые корабли одного класса могут вести поединок достаточно долго. Вопросы живучести для конструкторов обычно важнее, чем атакующие возможности, а потому, к примеру, пара легких крейсеров может часами хлестать друг друга лазерными разрядами и осыпать ракетами. И конец схватки наступит, либо когда у одного из противников иссякнут запасы энергии, либо если защитные поля все же просядут до нуля, открыв снарядам дорогу к броне. Да и в этом случае окончательный исход остается неясным — стоит «раздетому» кораблю выйти из боя хотя бы на несколько минут, и энергополя восстановятся достаточно, чтобы выдержать еще пару-тройку прямых попаданий.
Но совсем иное дело, когда враги существенно различаются по боевому классу. Лазерные батареи ТК класса «Монолит» в считаные минуты сорвут щиты с корвета или легкого крейсера, после чего дезинтеграторы главного калибра или тяжелая торпеда «корабль — корабль» почти мгновенно превратят противника в огненный шар. Если какой-нибудь капитан окажется настолько глуп, что атакует «Монолит» силами всего лишь одного ЛК.
Сейчас крошечная «Маргаритка» оказалась как раз в роли того самого сумасшедшего, что вознамерился атаковать вакуум-танк типа «Леопард» с одним лишь ручным бластером. Катя понимала, что ее гонор, проявленный в недавней беседе с полковником Шеденбергом, был лишь попыткой продемонстрировать свою независимость. Легкий штурмовик не может тягаться с модифицированным транспортником, увешанным излучателями, как новогодняя елка свечками. Да еще имеющим тройную мощность защитных полей. Вот в атмосфере, где использование полей невозможно, о, там «Маргаритка» вполне могла рассчитывать на бешеную скорострельность своих пусковых аппаратов.
Сейчас же шансов у штурмовика было немного. При непогашенных энергощитах ракетное вооружение недостаточно эффективно, а излучатель «Маргаритки» внести существенные изменения в соотношение сил не сможет. Маневренность тоже оставляет желать лучшего — и рассчитывать можно только на то, что транспортные корабли строили не для исполнения фигур высшего пилотажа. И держаться, держаться… Когда подойдет Якадзумо, «Лебедю» мало не покажется, тяжелый истребитель в пять минут разнесет пирата в пыль.
Катя отключила маршевый, перебросила питание на импеллеры и отжала штурвал до упора, бросая штурмовик в пикирование и пропуская огненные трассы над собой. И снова успела в самый последний момент, потеряв всего несколько процентов щита во фронтальном и верхнем секторах.
Леночка пронзительно вопила, почти не отпуская гашеток излучателя, словно переходящий в ультразвук визг мог добавить разрядам разрушительной силы. Энергощиты «Лебедя» искрили, поглощая лазерные импульсы, но этим эффект от стрельбы и исчерпывался. Пройдет немало времени, прежде чем сквозь истончившиеся поля смогут прорваться ракеты. Вероятно, к тому времени штурмовик уже станет безжизненным обломком перекрученного, оплавленного металла.
— Ракетная атака!
Штурмовик дернулся, выпуская веер ловушек-имитаторов. Небольшие устройства создавали почти полную иллюзию реального корабля — локационный образ, термический образ, визуальный… Обмануть компьютерные системы наведения удавалось не всегда, поэтому инструкциями предписывалось активировать серию по меньшей мере из трех ловушек. Катя могла позволить себе не экономить.
Стрелки «Лебедя» тут же рассредоточили огонь — для человеческого глаза отличить реальный штурмовик от голограммы было почти невозможно. Лазерные трассы бессильно пронзали призрачные цели, две ловушки тут же были уничтожены, остальные продолжали разлетаться в разные стороны, имитируя противоракетные маневры. Сенсоры выпущенной с транспорта ракеты оказались умнее — спустя полминуты огненный цветок вспух на границе защитного поля «Маргаритки», лишив его еще нескольких процентов мощности.
— Атакую! — Катя развернула штурмовик и выпустила серию ракет. Существенного вреда мощным щитам транспорта они причинить не могли, но пару неприятных минут экипажу непременно доставят.
Идею атаки трудно было назвать блестящей. Чтобы системы наведения захватили цель, «Маргаритке» пришлось на несколько мгновений прекратить хаотичные смены курса, и стрелки с транспорта тут же воспользовались этим. Лобовой щит полыхнул искрами в зонах прямого попадания, взвыла сирена — мощность полей упала ниже критической. Штурмовик тут же завалился набок, подставляя следующей струе разрядов относительно пока неповрежденный нижний сектор защиты.
— Первая ракета попадание, — сообщила Снежана без особого энтузиазма. — Вторая — попадание. Третья — сработала на ловушку. Четвертая попадание. Пятая и шестая тоже ушли на ложные цели.
Ракетное вооружение пираты не жаловали. Нет особой радости в том, чтобы разнести корабль противника на куски, одновременно лишившись и добычи. Вот издырявить защиту, сжечь двигатели, после чего спокойно освободить трюмы беспомощного транспорта от ценного груза — это для корсаров было делом чести. Если для этого отребья вообще существовало понятие чести. А вот на защите от ракет не экономили, и Катя точно знала, что некоторые из разработок Братства, как торжественно, но затасканно именовали себя угнездившиеся на границах Федерации пираты, после изучения принимались на вооружение Флота. У «Лебедя» ловушки были явно из самых новых, раз сумели увести с курса три ракеты из шести.
— Как там «Элегия»? — Кате было некогда следить за радаром, сейчас все ее внимание было отдано маневрированию, и хотя бы относительному распределению непрерывно получаемых ударов по избитым щитам.
— Уходит. На маршевом, — доложила Снежана.
— Ну слава богу… Попробую зайти пирату в хвост.
— От турелей там толком не укрыться. Мертвая зона всего семь градусов.
— Ну, хоть курсовые пушки нас не достанут.
Шоссен тяжело опустился в кресло второго пилота, жалобно застонавшее под его могучим телом. Капитан мрачно смотрел на экран, транслирующий изображение схватки слона и мухи. Пока что мухе удавалось увертываться от своего неуклюжего, но смертельно опасного противника, но вряд ли это продлится долго.
— Мне ее жаль.
— Эту… как ее? Шелест?
— Да. Девочка явно не дура.
— Трупам ум ни к чему, — пожал плечами Шоссен, и криво усмехнулся. Затем бросил короткий взгляд на пульт и, убедившись, что внутрикорабельная трансляция отключена, продолжил: — А я так просто очень хотел бы увидеть, как Хук вышибет ей мозги. Эта сука сорвала нам сделку, с которой и ты, и я могли бы до конца жизни не думать о заработке.
— Работа у нее такая, — хмыкнул Алекс. — И почему такие симпатичные девчонки идут на такую паскудную работу?
— На Талере за полсотни ее можно снять троих таких, — равнодушно заметил великан. Затем, без видимой связи, пробормотал: — Как думаешь, Хук не выставит нам счет за проваленную операцию?
— Это ко мне вопрос? Ты Хука знаешь куда лучше.
Если говорить откровенно, такое утверждение не имело права на существование. Хотя бы потому, что капитан Алекс Багер вообще не знал о человеке, командовавшем «Нарвалом», малотоннажником класса «Лебедь», ничего, кроме имени. Да и если подумать, Хук — имя ли это? Скорее прозвище или псевдоним. Он даже не был уверен, что пресловутый Хук сейчас находится на ММТ, а не ожидает доставку груза где-нибудь в безопасном месте. Деньги, предложенные Багеру за груз «энергии-33», были и в самом деле солидными. Не настолько, чтобы и в самом деле обеспечить его до конца жизни, Багер имел достаточно богатую фантазию и не затруднился бы найти применение и втрое большей сумме, но куш действительно был соблазнительным.
И как все было продумано… Шоссен уверял, что план целиком принадлежит ему, но Алекс подозревал, что великан врет — похоже, все, что дала немцу природа, ушло в рост и бычью силу. Вероятно, схема операции разрабатывалась или этим Хуком, или кем-то из его команды. Пираты атакуют корабль, вскрывают броню, проникают внутрь… Члены экипажа, разумеется, укрываются в рубке и отчаянно зовут на помощь. Но до планеты далеко, помощь подойдет не скоро, за это время груз переправят на «Нарвал», а прибывшие военные, безусловно, зафиксируют, что экипаж сделал все, что было в его силах. Шоссен с самого начала заявил, что необходима жертва. Один человек, лучше два или три для достоверности, и еще для того, чтобы на Талере вокруг это дела поднялся достаточный шум. Никто не посмеет обвинить в чем-либо людей, потерявших в схватке с кровожадными пиратами своих товарищей. А журналистам только кинь кость, только дай возможность — и трагедия с «Элегией» расцветет самыми яркими красками. А если шепнуть пару слов нужным людям, то его, Багера, могут и вовсе выставить героем.
Капитан горько усмехнулся. Герой… Задаток, скорее всего, придется вернуть. А сколько от него осталось? Хорошо, если половина… придется где-то занять, бандиты к возврату долгов относятся трепетно, чуть задержись — и проценты взлетят до небес, так что через неделю-другую останешься без последних штанов и ладно, если сохранишь жизнь. Что поделать, в общении с Братством есть риск, но и выгода может быть весьма ощутимой. Пару раз Багеру уже доводилось иметь дело с пиратами, по мелочи — и в обиде он не остался. Правда, идея Шоссена поначалу показалась Алексу излишне кровавой и рискованной, но после тщательного изучения плана он признал его выполнимость. И надо же было нарваться на эту недоверчивую блондинку…
Здоровяк поскреб бритый затылок:
— Хук может. В Братстве его уважают. Провалить операцию… ну, это со всеми бывает, но потерять на ней деньги… Он ведь вполне может сказать, что ты виноват.
— Мы.
— Ну, мы, — не стал спорить Карл. — Мы виноваты, что не отвадили эту девку, что вызвали подозрения. В смысле, Хук так скажет. И не отвертеться. Так что надо готовить наличные, капитан.
— Где я их возьму?
Немец промолчал, и Багер ощутил, как по спине пополз предательский холодок. Известно, где можно взять кругленькую сумму в кратчайшие сроки. Сумму, которую честным фрахтом не заработать и за полгода при фантастическом везении и избытке заказов. Последние годы нельзя было назвать особо удачными, кроме того, системы «Элегии», корабля далеко не юного, нуждались в ремонте, и на это дело были пущены почти все его сбережения. Быть может, именно поэтому Багер и ухватился за заманчивое предложение, сделанное ему Шоссеном.
И теперь все пойдет прахом… Взять кредит под залог судна? Дадут, но наверняка под грабительские проценты, никто лучше банкиров и бандитов не умеет чувствовать, когда человек оказывается в безвыходной ситуации. Сумеет ли он рассчитаться? Или дело закончится потерей «Элегии»?
Багер с ненавистью посмотрел на своего помощника. Этот ублюдок втянул его в авантюру и, не стоит сомневаться, выйдет сухим из воды. А если вдуматься… Вполне возможно, что и подобный исход операции был спланирован заранее, и его «Элегия» в конечном итоге достанется пиратам. Или корабль, или груз драгоценного топлива, Хук в обоих случаях внакладе не останется. Так всегда происходит, страдают пешки.
Он снова бросил взгляд на экран. Маленький штурмовик с идиотским названием продолжал вести безнадежный бой. Багер поймал себя на мысли, что желает капитану Шелест победы… Может, если она разнесет «Нарвала» на молекулы, то тем самым спишет и нависший над Алексом долг? Только вот сможет ли девчонка справиться с опытным экипажем удачливого пирата? В высшей степени сомнительно.
А Шоссен пребывал в полнейшем спокойствии. Пусть этот капитанишка думает все, что хочет. Пусть считает его, Карла Шоссена, тупицей, пусть презирает или ненавидит. Он, Карл, своей выгоды не упустит… и, видит бог, Хук допускал такое развитие событий. О, Хука не проведешь, это опытный вояка, умеющий во всем найти свою выгоду. Алексу еще предстоит узнать, что ни один банк Талеры или иного из миров Федерации не даст ему кредит. Ни на каких условиях — у Братства длинные руки, они умеют донести свои желания до нужных ушей, и мало кто рискнет ответить отказом. И придется обнищавшему капитану искать помощи на Кейптауне или Линэли, а там у Братства везде свои люди. Не пройдет и года — «Элегия» пополнит собой флот корсаров и, скорее всего, будет принадлежать самому Хуку. А тот умеет быть благодарным. Клипер, способный уйти от любого корабля Федерации, будет ценным приобретением.
— Кормовой экран, падение мощности до шести процентов, — сообщила Снежана. Не столько Кате, которая и сама видела показания приборов, сколько Леночке.
— Сколько времени до реактивации ГР-привода? — тут же отозвалась Градова, продолжая обстреливать (без ощутимого эффекта) пиратский корабль.
— Двенадцать минут. Примерно.
— Может быть, попробуем удрать?
Катя могла бы сказать, что патруль не отступает, но это было бы, во-первых, слишком пафосным и, во-вторых, неправдой. Еще как отступает…
Собственно, задача выполнена, захват «Элегии» сорван, на подходе тяжелый истребитель, который справится с парой таких «Лебедей». Другое дело, что и пират успеет сделать ноги, ЭМ-подавителей на борту «Маргаритки» больше не было, и когда эффекторы ГР-привода пирата придут в себя, он спокойно уйдет в пульсацию. Обиженным, но неповрежденным. А этого допустить нельзя. Стало быть, надо попытаться удержать его… подставляясь под огонь, заставляя его видеть близкую цель, гореть жаждой мести. Ее радиообмен с друзьями пираты наверняка перехватили, но сумеют ли оперативно вскрыть коды «Скайгард»? Если нет, то могут и прозевать появление «Нокса». Модели класса «Вайпер» оснащены мощными антирадарными системами, и если у корсара нет на борту армейских сенсорных систем, то заметят Карела они уже лишь тогда, когда он окажется в пределах визуального контакта, а значит-слишком поздно. Карел парнишка смышленый, он первым делом даст залп ЭМП, а уж потом вступит в бой. А там и «Сакура» подтянется…
— Попробуем, — прошептала она, закладывая очередной вираж. — Когда время придет.
Очередной поток лучей пронесся мимо, зато так близко от полусферы стрелка, что Леночка испуганно вскрикнула. Массивный транспорт начал разворот, его орудия били не переставая, не давая «Маргаритке» никакой возможности хотя бы на пару минут оказаться вне досягаемости лазерных разрядов и хоть немного восстановить защиту.
— Ракетная атака, полный залп! — крикнула Снежка, запуская сразу три серии по пять имитаторов, а затем еще одну такую же. — Вот же старье… Флот отдает нам всякое барахло! Это дерьмо не обманет и калькулятор!
В целом она была права. Флот и в самом деле передавал проекту «Скайгард» далеко не самое новейшее оборудование. Но в данном случае оно сработало — по всей вероятности, головки наведения оказались перегружены обилием внезапно возникших, пусть и ложных, целей — одна из ракет вильнула в сторону и вспухла ярким облаком плазмы, разом уничтожив три фантома. Почти тут же полыхнула вторая, третья…
Лишь последний снаряд, успешно обошедший все соблазны, ударил в многострадальный кормовой щит. Энергия взрыва смела остатки энергополя, а затем на броню «Маргаритки» обрушился вихрь осколков.
— Пробоина в двигательном! — заорала Снежка, вскакивая с кресла. — Я туда!
Катя не ответила. Сейчас в ход шло все ее мастерство пилота, штурмовик, неповоротливый и чрезмерно массивный, показывал прямо-таки чудеса маневренности, но ясно было, что до бесконечности так продолжаться не может. Еще несколько попаданий, и «Маргаритка» начнет разваливаться. И мало утешения в том, что в менее опытных руках это печальное событие произошло бы уже давно.
— Ура!!! — послышался восторженный вопль Леночки. — Его лобовой щит пробит!
Кате оставалось лишь принять сообщение на веру, следить за анализаторами состояния пиратского корабля, располагавшимися напротив кресла второго пилота, она не могла.
— На! Получи! Получи!
Вероятно, энергополя «Лебедя» и в самом деле изрядно пострадали — теперь настала его очередь разворачиваться, подставляя под всплески лазерных импульсов «Маргаритки» свои менее поврежденные щиты. Не было сомнений, что передышка временная… но ее следовало использовать. Катя развернула штурмовик и бросила его в сторону пирата, одновременно выпуская очередную партию ракет. И, уже проносясь мимо массивного корпуса транспорта, запоздало поняла, что попалась…
Залп с турелей «Лебедя» полоснул по и без того пострадавшей корме «Маргаритки». Взвизгнула и тут же заткнулась сирена, часть огней на пульте сменила цвет с успокаивающе-зеленого на тревожно-красный. В рубке запахло дымом… Разумеется, запах не проникал под герметичный шлем, но если маленькую рубку затягивают сизые клубы, то это наверняка означает, что дымом здесь пахнет.
— Монк, в двигательный! Помоги Снежане!
Робот, до этого неподвижно стоявший в углу, шевельнулся, отстегнул крепления, защищавшие его от падения при резких маневрах, и тяжело зашагал в сторону кормы.
Катя рванула штурвал на себя и с ужасом поняла, что с двигателями у штурмовика серьезные проблемы. «Маргаритка» начала беспорядочно вращаться, а пират продолжал поливать ее лазерными импульсами, нанося новые и новые повреждения, пока что мелкие — броня все же частично отражала энергию излучателей.
А затем ракеты, выпущенные парой минут раньше, достигли цели.
В этот раз ловушки «Лебедя» сбили с курса целых четыре ракеты — невероятно много. Еще одна врезалась в почти неповрежденный сектор энергополя и бессильно разлетелась алым облаком пламени. Зато последняя ударила прямо в лоб, туда, где щиты, измочаленные Леночкой, только-только начали восстанавливаться.
Если бы кто-то из специалистов Флота оказался на мостике ММТ «Нарвал», он был бы поражен теми изменениями, которые пришлось перенести обычному серийному грузовику класса «Лебедь». Вероятно, владельцу все эти модификации стоили весьма крупной суммы — особенно если учесть, что большая часть оборудования никогда не поступала в свободную продажу, а за использование новейшей системы дальнего обнаружения «Оракул», выпуск которой начался всего лишь два года назад исключительно для военных, вполне можно было загреметь за решетку. Поскольку оказаться здесь «Оракул» мог только одним путем — будучи украденным.
Все оборудование находилось в идеальном порядке. Ни облупившейся краски, ни пятен от пролитого на пульт кофе, ни намека на пыль — даже на военном судне, капитану которого просто необходимо постоянно занимать экипаж какой-нибудь работой, трудно было встретить подобную абсолютную чистоту. Еще бросалось в глаза отсутствие тех мелочей, что неизбежно появляются почти у каждого человека, сознательно или бессознательно стремящегося сделать свое рабочее место уютнее — семейные фотографии и забавные игрушки, разного рода наклейки и прочие фенечки… Здесь всего этого барахла не было и в помине.
И еще одним аспектом мостик ММТ «Нарвал» отличался от стандартного — здесь явно отдавали дань уважения комфорту. Мягкие глубокие кресла, приглушенный свет, довольно дорогие (а потому практически никогда на малотоннажниках не используемые) системы шумоподавления — все это свидетельствовало о том, что хозяин корабля считает его своим домом и намерен получать удовольствие от пребывания на борту. Если в оборудование капитанской рубки вложены такие средства, то уж личная каюта владельца, вероятно, и вовсе олицетворяла собой мечту сибарита.
Люди, находившиеся на мостике, действовали неторопливо и уверенно. Скан-оператор, в распоряжении которого находились все сенсоры корабля (при внесении модификаций в базовую конструкцию этому вопросу уделялось чуть ли не первостепенное значение), отслеживал перемещение всех объектов в пространстве. Два экрана, которым скан-оператор уделял почти все свое внимание, показывали картинки по шкалам дальности в десять и сто километров. Третий же работал на максимально доступной шкале, фиксируя все цели в пределах восьмидесяти тысяч километров от корабля. В основном каменные обломки и ледяные глыбы, изрядно замусоренное пространство давало сотни сигналов, разобраться в которых мог только настоящий мастер своего дела.
Двое работали за пультом — первый помощник руководил боем, штурман выполняла его приказы, перебрасывая мощность с одного импеллера на другой, перераспределяя подаваемую на щиты энергию и время от времени приводя в действие маршевый двигатель, когда требовался мощный рывок, чтобы уйти от очередной атаки нахального патрульного суденышка.
Еще один человек расположился за пультом контроля вооружения, в его распоряжении имелось четыре курсовых излучателя, и он лишь ждал подходящего момента, чтобы пустить их в ход, чертыхаясь каждый раз, когда вражеский штурмовик уходил из сектора поражения. Постепенно проклятия становились все изощреннее, а злобы в голосе командора лишь прибавлялось — если ему и удалось несколько раз зацепить удивительно подвижную для своего класса цель, то особого эффекта эти попадания не дали.
И лишь один из присутствующих на мостике, казалось бы, совсем не принимал участия в происходящем. Высокий худой мужчина с длинными, отвислыми усами сидел, вальяжно развалившись, в широком кресле и задумчиво посасывал погасшую трубку. На нем был легкий скафандр, некогда принадлежавший офицеру Флота Федерации, с которого аккуратно отцепили знаки отличия. Скафандр был далеко не новым, местами носил следы починки, но мужчина не желал менять привычное облачение, считая его чем-то вроде талисмана. И не без оснований в Братстве мужчину называли везунчиком — он вышел без единой царапины (в смысле, без малейших повреждений своего корабля) из более чем трех десятков столкновений и в половине случаев — с немалой прибылью. Быть может, своим везением он был обязан тому, что каждый бой рассматривал как забавную логическую задачу, которую надлежало просто решить наиболее быстрым и верным способом. Без лишних эмоций.
Уже минут двадцать, как сложившаяся ситуация перестала его забавлять. Патрульный штурмовик, устаревший и слабо вооруженный, поначалу показавшийся легкой целью, упорно не желал гибнуть. Особой ненависти к этому кораблику и его экипажу Лайон Переш, более известный в Братстве как капитан Хук, не испытывал. Он даже проникся уважением к смельчаку, посмевшему атаковать его «Нарвал». Пираты ценили мужество и безрассудную отвагу среди подобных себе, могли отметить эти достоинства и у противника. Бывали случаи, когда отважному врагу давали возможность покинуть поле боя с честью.
Но уважение ни в коей мере не должно было изменить исход этой конкретной встречи — штурмовику полагалось погибнуть. Просто потому, что его появление здесь сорвало выгодную сделку, и кто-то за это ответит. Капитан Багер ответит деньгами и, вероятно, своим кораблем. Вне всякого сомнения, именно его тупость и легкомыслие повинны в том, что патруль не убрался восвояси… да и вообще в том, что патруль оказался здесь и сейчас. Указания были предельно точные — пройти досмотр в непосредственной близости от Талеры, пройти аккуратно, с соблюдением всех необходимых формальностей. Так нет же…
А патрульный должен заплатить жизнью. Потому что никто не имел права говорить, что сорвал капитану Хуку сделку и при этом остался жив. В прошлом у Лайона Переша были долги подобного рода, были люди, которым удавалось навредить ему и при этом вовремя унести ноги. Переш таких людей не забывал, аккуратно внося их в свой личный черный список, и при случае с ними рассчитывался сполна. Сейчас он намеревался закончить дело быстро…
И пока что выполнить это не удавалось.
Штурмовик, как заговоренный, уходил от его стрелков. Лучших стрелков, которых можно было подобрать среди искателей приключений, нашедших приют в Братстве. Все — с имплантатами. Все — бывшие военные. Эти парни способны были сбить ракету, идущую в противозенитном режиме…
А штурмовик уходил. И мало того, непрерывно огрызался огнем. Переш не сомневался, что турелью управляет стрелок с имплантированным чипом. Не идеально, но неплохо. И энергощиты «Нарвала» наглядно свидетельствовали о том, что стрелок, давивший на гашетки счетверенного излучателя штурмовика, свое дело знает. Капитан Хук готов был признать, что, если бы не модификации «Нарвала», превратившие его, по сути, в летающую крепость, исход поединка мог быть сложно предсказуемым.
Но, рано или поздно, это следовало завершить. Непосредственно перед началом боя штурмовик провел короткий сеанс радиообмена то ли с базой, то ли с иным удаленным объектом. Скорее всего, по тревоге подняты все истребители, которыми располагает Талера. О том, чтобы продолжить операцию по захвату «энергии-33», не стоило и думать, но рассчитаться с патрульной лоханкой было бы очень желательно. Хотя бы для поддержания авторитета.
— Фронтальный щит отключен, — помощник старался говорить спокойно, но видно было, что стоит ему это немалых усилий.
Хук поморщился. Его предыдущий помощник глупо погиб в обычной драке, не рассчитав свои силы и сцепившись с человеком, умеющим быстро выхватывать бластер. Помощник и сам был не дурак пострелять, но его оппонент оказался проворнее. В итоге ему это не помогло, люди Переша выследили и примерно наказали убийцу, но помощника пришлось искать нового. Этот — явно не тянул. Слишком много нервов, слишком суетится там, где требуется только холодный расчет.
«Пожалуй, придется разорвать с ним контракт, — подумал Переш, разглядывая мокрый от пота лоб и мелко подрагивающие пальцы человека, сидящего в соседнем кресле. — Истеричка…»
Тот факт, что термин «разорвать контракт» будет иметь для уже потенциально «бывшего» помощника весьма неприятное, можно сказать, смертельно неприятное значение, Переша нисколько не волновал. Каждый, кто принимает предложение капитана «Нарвала», знает, на что идет. Разумеется, о простых командорах, техниках, десантниках или суперкарго речи нет, но помощнику поневоле становится известно много такого, что Переш не желал сделать Достоянием гласности.
Корабль начал неспешный разворот, уходя из-под обстрела. Один из залпов штурмовика полоснул по броне, оставив глубокую каверну, а к целостности своего любимца капитан Хук относился с трепетом. С куда большим, чем к здоровью экипажа. Словно почувствовав слабину, штурмовик развернулся на 180 градусов и теперь несся прямо на «Нарвал», выплевывая из пусковых аппаратов ракеты. Лицо помощника заметно побелело, он замер с открытым ртом, вместо того чтобы руководить боем. Переш окончательно утвердился в своем решении поискать на это место другого кандидата.
— Крен минус 7, тангаж плюс 12, — приказал он штурману. Взвыли гравикомпенсаторы, принимая на себя дополнительную нагрузку, корабль начал маневр. — Пауль, Кэти, сейчас его корма попадет в ваш сектор обстрела. Еще раз промахнетесь…
Детализировать угрозу не пришлось. Потоки разрядов хлестнули по броне штурмовика, вспарывая ее, словно консервную банку. Даже с весьма солидного расстояния было отчетливо видно, как летят в стороны сорванные куски обшивки.
— Отлично! — похвалил стрелков Переш. — А теперь…
— Ра… — помощник икнул, — …кетная атака!
Его дрожащие пальцы тыкали в сенсор, отвечающий за запуск ловушек, и никак не могли в него попасть. А когда пусковые установки все же выбросили серию имитаторов, Переш уже знал — поздно. Слишком близко подобрались ракеты, их тупая электронная начинка просто не успеет переориентироваться на ложные цели.
«Ну, возможно, — самокритично признал Переш, — в чем-то виноват и я сам. Видел же, что штурмовик начинает обстрел…»
В следующее мгновение экран залило пламя разрыва. Заверещала сирена, на мониторе появились строки диагностики повреждений. Некритичные — можно сказать, «Нарвал» потрясающе легко отделался, похоже, лишь одна ракета добралась до брони, да и ее взрыв оказался частично погашен.
— Я хочу твоей крови, патрульный, — прошептал Переш.
— Капитан, простите… — Скан-оператор, совсем молодой парень, списанный из Флота за драку и нашедший себе работу в команде «Нарвала», оторвался от своих приборов и повернулся к Перешу: — Сканеры показывают приближение двух объектов. Один идентифицирован предположительно как истребитель класса «Вайпер». Идет на маршевом, антирадарные генераторы работают на полную. Если бы не наше оборудование, мы бы его и не заметили. Второй определить не удалось, слишком далеко. Судя по данным масс-детектора, либо тяжелый истребитель, либо средний тактический штурмовик.
— Подлетное время?
— «Вайпер» через четыре минуты будет на дистанции ракетного залпа. Второй — минут через двадцать.
— Прогноз?
Скан-оператор на мгновение замялся, что было понятно — подобные проблемы находились вне его компетенции. Но он также и осознавал, что это — экзамен. Мало в очередной раз подтвердить свою профпригодность, это несложно, он прекрасно разбирался в армейской аппаратуре, установленной на «Нарвале». Нужно доказать, что достоин большего. Лихорадочно вспомнив все, чему его учили в армии, парень уверенно заявил:
— ЭМП-атака. На его месте я с предельной дальности пустил бы пару ракет-подавителей с интервалом в секунду. Вторую — в режиме синхронизации на подрыв или разрушение ведущей. Блокировав ГР-привод цели, вышел бы из боя и ждал подхода напарника.
— Вероятность добить патрульного в течение трех минут?
Ответ на этот вопрос Переш знал и так. Но ему было интересно, попытается ли парнишка сказать неприятную правду или станет проявлять беспочвенный оптимизм.
— Крайне низкая, капитан. Штурмовик поврежден, его движения хаотичны. Возможно с гарантией поразить кормовую зону, где сбиты щиты. Разрушение защиты в остальных секторах потребует времени.
— Я тоже так думаю, — кивнул Хук. — Жаль, но это развлечение придется закончить. Уходим… Штурман, маршевый на полную мощность. Включить ГР-привод. — Маршевый включен. Пятьдесят секунд до набора крейсерской скорости. ГР-привод включен, — сообщила щтурман, некрасивая женщина лет сорока, летавшая вместе с Перешем уже седьмой год. — Набор мощности через шестьдесят секунд.
Спустя минуту «Нарвал» исчез в зеленой вспышке, преодолев горизонт бета-слоя. А еще через десять секунд пространство залили зеленые вспышки другого рода — это впустую рвались выпущенные с «Нокса» ЭМП-ракеты.
— Как она, док?
Форчестер мрачно посмотрел на Катю, затем пожал плечами:
— Если людей приносят ко мне живыми, они, как правило, такими и остаются.
Катя облегченно вздохнула. Начальник медицинского центра станции «Скайгард-7», вероятно, даже жену с именинами поздравлял таким тоном, словно именины эти — последние. Но если сказал, что Снежка будет жить — значит, все нормально.
Соболевой не повезло… Она находилась в двигательном отсеке, когда по броне хлестнули лазерные разряды с «Лебедя». Взрывом Снежану отбросило на ребристый кожух ГР-привода, от удара и дикой боли в сломанных ребрах и иссеченных осколками ногах она потеряла сознание. Скафандр, зафиксировав резкое изменение уровня жизнедеятельности организма, тут же ввел своей подопечной лошадиную дозу обезболивающего и коктейль из стимуляторов, способный поднять на ноги и трехдневной давности труп. Спустя секунд сорок совершенно осоловевшая от наркотиков девушка, оставляя за собой влажную темную полосу, доползла до люка и тяжело перевалилась через высокий порог. Она успела захлопнуть за собой бронированную крышку — буквально за мгновение до того, как изуродованный маршевый двигатель все-таки взорвался. Если бы одновременно детонировали семь граммов «энергии-33», находящиеся в недрах ГР-привода, штурмовик разнесло бы в пыль, а так лишь разворотило корму и смяло осколками люк, за которым укрылась вновь потерявшая сознание Снежка.
Скафандр продолжал изображать из себя доктора, накачивая пациентку лекарствами. Крошечный медицинский модуль был не в состоянии провести полную диагностику, он фиксировал лишь основные показатели — кардиоритм, температуру, дыхание, кровяное давление… Если бы медмодуль обладал эмоциями, он бы уже впал в панику, поскольку почти все показатели находились очень близко от той грани, за которой электроника скафандра должна была прекратить лечение своего хозяина.
Девушка снова пришла в себя и поползла дальше по коридору, к следующему люку, волоча за собой перебитые осколками ноги и чувствуя, как бешено колотится сердце. Давление в отсеке стремительно падало, воздух улетучивался… Снежана понимала, что не успеет. Что пробитый в десятке мест скафандр не удерживает воздух, что кровь хлещет из многочисленных ран, растекаясь под ней липкой, быстро остывающей лужей, и что люк, до которого она пытается добраться, скорее всего, уже наглухо перекрыт ошалевшей от ужаса системой жизнеобеспечения штурмовика. И упрямо ползла вперед только потому, что альтернативой было закрыть глаза и сдохнуть.
Она механически выбрасывала руки вперед, цеплялась скрюченными пальцами за гладкий металл пола, тянула вперед свое непослушное тело. Ей казалось, что позади остаются десятки или сотни метров пути, хотя на самом деле она лишь корчилась на середине пятиметрового коридора… Но потерять сознание она позволила себе лишь тогда, когда над ней склонилась огромная фигура в стальной броне и мощные манипуляторы подхватили мгновенно обмякшее тело.
На «Скайгард-7» раненую доставил Карел, чуть не спалив себе маршевый двигатель. А Катя, Леночка и Питер, второй пилот с «Нокса», на котором попросту не было места для лишнего человека, ползли домой на одних импеллерах в течение сорока часов. И даже не могли связаться с базой, поскольку взрыв изуродовал, помимо прочего, и передатчик. А потому больше полутора суток не находили себе места от беспокойства и, лишь очутившись на станции, тут же бросились в медотсек.
— Соболева пострадала серьезно, — наконец снизошел до пояснений Форчестер. — Сломано три ребра, перебиты осколками бедро и обе голени, около полутора десятков мелких осколочных ранений, огромная кровопотеря, внесосудистая форма ДКБ и интоксикация от препаратов, введенных ей аварийным медмодулем скафандра. Но можете не волноваться, все будет хорошо. Сейчас она спит в биованне. Через три недели гарантирую полное выздоровление. Если пожелаете, могу также убрать все шрамы. Но это уже считается косметической хирургией, а потому… оплата по прейскуранту. Но для вас могу сделать скидку. Все равно микрохирургический комплекс простаивает без дела.
— Шрамы убрать обязательно, — решительно кивнула Леночка, как самая платежеспособная из команды «Маргаритки». Покосилась на Питера и несколько неуверенно добавила: — И… ну, надо… заодно… раз уж такое дело… черт, док, я потом к вам зайду, надо еще кое-то обсудить.
— О'кей, — понимающе кивнул док. — Заодно и счет обговорим. А сейчас, девочки, шли бы вы к Шеденбергу. Он, конечно, понимает ваши переживания, но в первую очередь надо докладывать о прибытии, а не бежать сломя голову в лазарет.
Полковник был мрачен. Ему пришлось раз десять напомнить себе, что здесь не армия, что его подчиненные — не солдаты, а потому он не имеет права загнать их под арест на пару деньков, дабы уяснили себе правила поведения на военной станции. Ну хорошо, на военизированной. Правила просты — пилот, возвращаясь с патруля, докладывает о выполнении задания диспетчеру или, если ситуация того требует, начальнику «Скайгард-7» или, как принято говорить на казенном языке, «лицу, его замещающему». А уж потом — чистка перышек, звонки родным «папа, у меня все в порядке» или, как в данном случае, посещение больных товарищей… которым, кстати, абсолютно все равно, посещают их или нет, поскольку товарищи находятся в полном ауте и еще недели две будут пребывать в таком состоянии. Ну как же… каждый пилот, задай ему прямой вопрос, с готовностью признает, что правила эти нужные и важные. Только все почему-то думают, что лично их начальственные установки не касаются.
Он жестом указал девушкам на кресла, пробарабанил пальцами по столу и сухо бросил:
— Доклад. Детально.
Катя приступила к изложению своего видения событий. Полковник слушал внимательно, переспрашивал, уточнял, время от времени просил на пару минут замолчать, перенося внимание на экран монитора. Наконец, в докладе была поставлена последняя точка, и Катя замолчала, уставившись на шефа.
— Ясно… ну, могу сообщить вам кое-что еще. «Элегия» действительно прошла полную проверку на орбите Талеры, так что те документы, что вам показали, — подлинные. Что же касается ваших, капитан Шелест, предположений… как вы сами понимаете, никаких доказательств нет.
— Но…
— Никаких. Предъявить какие-либо претензии компании «Стар-Галаксис» мы не можем. Топливо приобретено официально. Корабль зафрахтован официально. Документы в порядке. Не подкопаться. Я склонен согласиться, что налицо спланированная пиратская акция, но моей уверенности недостаточно для того, чтобы потребовать ареста Багера. А без ареста ментосканирование — дело добровольное, и ни один человек в здравом уме на это не согласится.
— Почему? — удивилась Катя. — Сканирование памяти безопасно. Полковник криво усмехнулся:
— Мало ли, какие у кого секреты… может, он любит наедине с собой наряжаться в кружевные трусики? Или имеет помимо жены по молоденькой девочке в каждом порту. Или не брезгует мелкой контрабандой. Или регулярно дает на лапу портовым чиновникам, чтобы обслуживание его корабля провели вне очереди. Не все грешки могут привести за решетку, но повредить репутации куда проще.
— И что теперь делать?
— А ничего, — пожал плечами Шеденберг. — Пиратскую акцию вы сорвали. Это будет стоить «Скайгард», как мне доложили, минимум сто тысяч… на ремонт вашего штурмовика. Тем не менее работа выполнена удовлетворительно.
Катя усмехнулась. Мысленно. Интересно, а оценки у полковника исключительно двухбалльные? Или все же можно надеяться услышать когда-нибудь, что какое-то дело выполнено на «отлично»?
— Поскольку фактического нападения пирата на «Элегию» не было, речь о премии за спасение груза не идет.
— К-как не было? — Леночка задохнулась от возмущения.
В голосе полковника, — и Катя могла бы в этом поклясться, послышались ехидные нотки:
— Данные с бортовых камер «Маргаритки» неопровержимо свидетельствуют о том, что ММТ «Лебедь» сошел с пульсации в пространстве Талеры и после краткого радиообмена с патрульным кораблем 812 из состава эскадрильи «Скайгард-7» вступил с ним в бой. Тот факт, что перед этим патруль осуществлял досмотр транспорта 1546 «Элегия», с боевым столкновением логически не связан.
Он несколько мгновений помолчал, затем тихо добавил:
— А вот если бы ММТ «Лебедь» произвел хотя бы один выстрел в сторону клипера… да что там выстрел, хотя бы потребовал заглушить двигатели, ситуация была бы иной.
— То есть мы должны были подождать? — ядовито поинтересовалась Леночка. — Прикинуться астероидом, постоять в сторонке, понаблюдать…
— Вы поступили так, как следовало, — серьезно ответил Шеденберг, игнорируя интонации Градовой. — И я согласен, что, не окажись там «Маргаритки», огромный груз «энергии-33» ушел бы к пиратам. Благодарю за службу. Кстати, я передал сообщение об инциденте командованию Флота. В ближайшей точке ориентации «Элегию» будет ожидать корвет «Чили», который получил приказ сопроводить клипер до места назначения и проследить, чтобы он благополучно пришвартовался к орбитальному терминалу Сантаны. Для «Элегии» это будет означать существенно меньшую скорость… но, думаю, и владельцы груза, и капитан Багер с пониманием отнесутся к сложившейся ситуации и не станут возражать против вооруженного эскорта.
Он помолчал, словно раздумывая, добавить ли еще что-нибудь, затем поднялся из-за стола:
— На этом все, капитан Шелест. И… поздравляю с боевым крещением.
