История шестая. ШТОРМ

Чуть слышно пискнул электронный замок. Катя оторвала взгляд от планшета — любовные приключения Констанс, внебрачной дочери графа де Блуа, уже подошли к вполне прогнозируемой развязке. Вне всякого сомнения, юный Шарль де Монфор страниц через десять вырвет несчастную девушку из лап гнусных разбойников (она явно не способна ничему научиться, поскольку попадает в те или иные гнусные лапы уже в шестой раз), после чего как порядочный человек просто обязан будет жениться. Потом еще страниц сорок переживаний по поводу социального неравенства, после чего отец Жан раскроет глаза юному Шарлю на происхождение его возлюбленной. Этот роман Катя листала третий вечер подряд, уже почти уговорив себя посмотреть конец — завершится ли дело пышной свадьбой, (что скорее всего) или нахального юношу, хватающегося за шпагу по поводу и без, все же прикончат ближе к финалу, а прекрасная (но такая ду-у-ура) Констанс будет лить слезы на его увитой плющом могиле. После чего примет яд или уйдет в монастырь. Катя предпочла бы вариант с могилой — судя по истеричным характерам героев, тихое семейное счастье им было противопоказано.

Дверь скользнула в сторону. На пороге высился здоровяк в полной десантной броне и с легким лазерным излучателем на бедре. В нарушение устава темный щиток шлема был откинут, открывая мужественное лицо тридцатилетнего мужчины. Весьма симпатичное лицо…

— Игнат, тебе в броне не жарко?

— Жарко, — ухмыльнулся морпех. — Но, сама понимаешь, порядок есть порядок.

— Соболезную…

Катя и в самом деле испытывала некоторую неловкость. Что может быть глупее, чем выставлять пост охраны у каюты, где содержится «стра-а-а-ашная преступница», которая, кстати, никуда не собирается бежать. Ибо некуда, если говорить откровенно. Парни из немногочисленной десантной группы, прикомандированной к «Скайгард-7», несколько дней откровенно развлекались, споря за право охранять «злодеек». Потом это им надоело. Еще бы, заступать на скучный и ненужный пост, вместо того чтобы хорошо провести время в баре, — кому ж это понравится?

— Да ладно, — пожал могучими плечами морпех. — Работа наша такая. Шеденберг срочно желает вас видеть. Точнее очень срочно.

— Нас — это меня?

— Вас — это всю вашу команду, Катя. Парни говорят, что из штаба Флота поступили какие-то распоряжения насчет вашего дела. Судя по выражению лица полковника, он доволен. Но я тебе этого не говорил… Девушка отложила планшет и встала.

— Пять минут не доведут Шеденберга до икоты?

Игнат на мгновение замялся, потом кивнул:

— Хорошо. Но, Катя, пусть это и в самом деле будет пять минут.

Дверь закрылась. Катя бросила на себя взгляд в зеркало и ужаснулась — привести ЭТО в порядок? За пять минут?

Их пребывание под стражей длилось уже полтора месяца. Первую неделю девушек регулярно водили на допросы сначала с ними беседовал лично Шеденберг, затем — какой-то невзрачный тип со знаками отличия майора Службы безопасности Флота. Полковник рычал, ругался и обещал экипажу «Маргаритки» целый букет неприятностей. Майор, напротив, казался равнодушным и усталым… наверное, именно так и должен вести себя настоящий эсбист, одно лишь присутствие которого вызывало у любого офицера Флота нервную дрожь. Катя, к своему удивлению, эти беседы воспринимала спокойно — ну, в самом деле, что ей может грозить? Отчисление из программы «Скайгард»? Почти наверняка. Бешеный штраф, с которым не расплатятся и ее внуки? Не исключено. Тюрьма? За боевую стрельбу над курортным побережьем она и сама кого угодно упекла бы за решетку. Все, что помнила, она рассказала еще на первом допросе, последующие беседы с эсбистом новых фактов выявить не могли в принципе, поэтому и нервничать не стоило.

По истечении недели о девушках словно бы забыли. Дней на десять. Затем все началось заново, но уже с применением техники. Полсотни датчиков, снимающих все мыслимые характеристики организма, невероятное количество вопросов — и по делу, и откровенно идиотских. Вопросы часто именно таковыми и выглядели, но Катя знала, что полиграф — штука достаточно надежная, за последние сотни лет практически доведенная до совершенства, а потому все попытки допрашиваемого погрешить против истины будут выловлены, систематизированы и оценены.

Затем допросы прекратились окончательно. Формально девушки находились под арестом, но Шеденберг счел возможным отказаться от использования обычной гауптвахты — гнусного даже на вид помещения с узкой железной койкой и окошечком в бронированной двери, через которое узнику предполагалось подавать скудный паек. Станция «Скайгард-7» была заселена ладно если на четверть, а потому для заключенных выделили целое нежилое крыло… и разместили их в стандартных, вполне комфортных каютах. Единственное, что отличало импровизированные «казематы» от обычного жилища сотрудника «Скайгард», была полная информационная изоляция. Леночкин инфоимплантат не мог установить контакт ни с одной точкой подключения к StarNet. По всей видимости, Шеденберг просто приказал обесточить в этой части станции всю внутреннюю систему связи.

А так… душ, маленький санузел, питание из офицерской столовой и планшет с неограниченным запасом литературы — жить можно. Хотя и скучно.

Ну и, конечно, никаких контактов друг с другом, равно как и с иными обитателями станции, кроме следователей и лично Шеденберга. Невинный обмен репликами с Игнатом мог стоить тому дисциплинарного взыскания… все это знали, но каждый второй охранник с готовностью шел на нарушения. В целом мнение общества склонялось на сторону экипажа «Маргаритки». И каждый старался дать девушкам это почувствовать — от просто пары ободряющих фраз до чего-нибудь вкусненького в составе рациона.

И все же эта каюта вызывала у Кати тихое бешенство. Стены давили на психику, вгоняли в тоску… и если в первые недели она пыталась хотя бы читать что-то умное, вроде «Основ навигации» Бенжамена Лакто или знаменитой «Физики бета-слоя» Николая Радова, то в последние дни ни на что, кроме тупой приключенческо-любовной жвачки, сил уже не оставалось. Она прямо-таки чувствовала, что деградирует, и вызов к Шеденбергу был воспринят как настоящий подарок судьбы.

Полковник жестом указал девушкам на кресла и, сцепив пальцы в замок, принялся мрачно разглядывать экипаж «Маргаритки». Игра в гляделки продолжалась минуты две… Затем Шеденберг, видимо, решив, что выдержал достаточную паузу, приступил к делу.

— Итак… что с вами делать?

— Э-э… в каком смысле, полковник? — уточнила Катя.

— Расстрелять? — предложила Леночка, мило улыбаясь, но шутка прозвучала довольно кисло.

Снежана просто промолчала. Все произошедшее она с самого начала воспринимала как свою вину, на вопросы отвечала сумбурно, все время делая упор на то, что это именно она привела подруг на проповеди Бишара, а потому и спрос должен быть с нее. Своим самобичеванием она даже меланхоличного эсбиста довела до того, что тот очень невежливо попросил девушку заткнуться и на вопросы отвечать по существу. Снежка еще больше расстроилась, замкнулась в себе и с того момента страдала молча.

— Нарушение порядка атмосферных полетов астропорта Талеры. Боевая ракетная стрельба в непосредственной близости от населенных районов…

— Ракета была одна, да и то ЭМП, — уточнила Катя, и тут же замолкла, обожженная яростным взглядом полковника.

— Уничтожение готового сдаться преступника, продолжил Шеденберг, играя желваками. — Плюс всякие мелочи вроде угроз обслуживающему персоналу астропорта и двух поврежденных падающими обломками коттеджей.

Он снова замолчал, давая обвиняемым прочувствовать всю тяжесть содеянного. Затем неожиданно усмехнулся:

— Ну, теперь о хорошем. Комиссия Флота сверила протоколы допросов с содержимым черного ящика «Маргаритки». Провела обследование женщин, посещавших проповеди Бишара. Кроме того, был допрошен ваш добрый знакомый господин Резник… Кстати, да будет вам известно, он и в самом деле считается хорошим специалистом по Пси, по крайней мере в узких кругах. Установлено, что женщины, включая офицеров «Скайгард» Шелест и Соболеву, подвергались пси-воздействию…

Он вздохнул, протянул длинную паузу и закончил:

— … а потому Шелест и Соболева, находясь под остаточным влиянием пси-программы, не могут в полной мере отвечать за свои действия.

Катя с Леночкой переглянулись — неужели с них снимут обвинения? Это казалось нереальным, учитывая, сколько же они натворили. Снежка все так же равнодушно смотрела в одну точку — самое тяжелое обвинение против нее было выдвинуто ей же самой, и мнение военных или гражданских экспертов ее интересовало мало.

— Кроме того, формально служащие «Скайгард» находятся под юрисдикцией Флота и могут быть судимы исключительно Трибуналом Флота. Заседание какового состоялось вчера. Мне поручено огласить принятое решение… Полковник взял со стола лист бумаги (можно подумать, чтение с планшета или с экрана произвело бы меньшее впечатление) и приступил к оглашению приговора:

— По факту открытия огня в зоне ответственности астропорта Талеры с применением системы электромагнитного подавления — снять обвинения с капитана Шелест ввиду невозможности указанной сотрудницы «Скайгард» адекватно оценивать последствия своих поступков ввиду остаточных последствий пси-программирования. Снять обвинения с членов экипажа Градовой и Соболевой в виду невозможности их вмешательства в действия командира в боевой обстановке.

Упомянутая Градова густо покраснела. Тот факт, что Катя пустила ракету вслед убегающей яхты, был исключительно на совести самой Леночки — пусть она и не советовала подруге применять к беглецу радикальные меры, но общий настрой капитану создавала именно Лена. И следователи, безусловно, это понимали.

— По факту открытия огня по частной яхте «Сирена» с применением штатного ракетного вооружения, повлекшему смерть владельца яхты гражданина Федерации Тамира Бишара, — снять обвинения с капитана Шелест и членов экипажа Градовой и Соболевой. Считать действия сотрудников «Скайгард», направленные на задержание особо опасного преступника Тамира Бишара, соответствующими обстановке и адекватными. Трибунал обращает внимание на тот факт, что попытка пленения Тамира Бишара силами экипажа Шелест могла привести к получению преступником контроля над вооруженным тактическим штурмовым кораблем класса «Протей».

Еще одно балансирование на грани правды и лжи. Да, Тамир, окажись он на борту «Маргаритки» в качестве пленника, без особого труда мог взять под контроль экипаж штурмовика. Но можно было пойти и другим путем — дать ублюдку катапультироваться, и пусть себе болтается на теплых волнах до прибытия полиции. Правда, тогда это была бы операция не «Скайгард» (то есть, по сути, операция Флота), а дело местной полиции. Видимо, кто-то счел подобный расклад неприемлемым. Уничтожение практикующего Пси Флот намерен был оформить как свою заслугу.

— По факту нарушения графика движения кораблей в зоне ответственности астропорта Талеры, вызвавшему убытки компании «Талера-Галакто» в сумме 223524 ее, — компенсировать убытки компании «Талера-Галакто» за счет фондов Флота, одновременно взыскав означенную сумму с сотрудников «Скайгард» Шелест, Градовой и Соболевой… — Полковник сделал очередную длинную паузу, давая возможность девушкам представить себе, сколько лет им придется выплачивать долг, а затем продолжил: — В равных долях, исходя из 5 (пяти) процентов месячного жалованья. При увольнении указанных сотрудников остаток суммы по иску списать за невозможностью взыскания.

Проняло даже Снежку… По сути, им простили огромный долг… пять процентов от месячного содержания — пустяки, формальность, чтобы заткнулись гражданские. Леночка, уже мысленно подбиравшая аргументы для слезного письма отцу на тему «папа, дай денег», облегченно вздохнула — посыпание головы пеплом откладывается.

— По факту повреждения конструкций двух коттеджей, расположенных у отеля «Лагуна Клаб», — взыскать с сотрудников «Скайгард» Шелест, Градовой и Соболевой понесенные владельцем отеля убытки в размере 570 ее. Взыскание осуществить одномоментно, в равных долях.

— Прошу прощения, полковник… — Катя замялась на мгновение, потом решительно заявила: — В настоящее время мой счет пуст. Я все деньги перевела этому ублюдку. Боюсь, что и Снежка сделала то же самое.

Соболева мрачно кивнула.

— Я в курсе, капитан, — кивнул полковник. — Но, пока вы прохлаждались на гауптвахте, ваше жалованье поступало на ваш счет.

— Но разве…

— Вы были не отстранены от службы, — Шеденберг говорил сурово, с легким налетом раздражения, но в его глазах неожиданно заиграли веселые искорки, — а задержаны до выяснения. Формально вы оставались служащими «Скайгард» со всеми правами и обязанностями. В том числе, и с правом на получение повременной оплаты. Лично я считаю, что заявленная отелем сумма явно завышена, но тут уж ничего не поделаешь.

Он отложил приговор — насмешка над правосудием, если рассудить здраво. Или скорее не насмешка, а лишний способ дать гражданским понять, что Флот своих не отдаст никому и никогда. Включая и тех, кого «своими» можно назвать лишь с очень большой натяжкой. Извечное противостояние между теми, кто относил себя к армии, и «всеми остальными» заметнее всего обострялось в мирные годы. Это неудивительно — как только придут в движение эскадры боевых кораблей, как только прорежут пространство лазерные лучи и быстро тающие дымные следы тяжелых торпед «корабль — корабль» — каждый… ну, почти каждый гражданский станет видеть в армии своих защитников, героев, достойных любых почестей. Каждый обыватель согласится на некоторые лишения, лишь бы армия обладала достаточной силой, чтобы защитить его дом, семью и имущество от злобного и жестокого врага.

Если же врага не наблюдалось, ситуация менялась радикально. Не мгновенно, нет — после окончания Конфликта Амстад еще долго, и Флот в целом, и отдельных его представителей превозносили как героев. Средства текли рекой — следовало восстановить поредевшие эскадры, измочаленные атаками пауков Роя, необходимо было разработать новые системы вооружения с учетом накопленного опыта… да и приток новобранцев на фоне всеобщего ликования был достаточно велик, чтобы быстро залатать прорехи. Правда, там, где средства массовой информации и прикормленные правительством Федерации «специалисты» в голос кричали о «великой победе», настоящие знатоки (среди которых были и почти все старшие офицеры измордованного, но не сломленного Флота) лишь кривили губы в презрительных ухмылках. Конфликт окончился отнюдь не «убедительной победой доблестных вооруженных сил Федерации» и, соответственно, «безоговорочной капитуляцией Ассамблеи Амстад». Конфликт просто угас словно Рою надоела война, начатая им же с непонятными целями и без видимого повода. Эмиссары Ассамблеи заявили о готовности к переговорам, не стали возражать против выдачи военнопленных (таковых было немного, люди не интересовали амстад ни в одном из качеств, навязанных обывателям многовековыми потугами фантастов, то есть ни как рабы, ни как источник питания). Даже выплатили небольшую контрибуцию — скорее как знак мирных намерений, чем как свидетельство поражения. Те, кому положено было, знали — пусть тяжелые крейсера Федерации и сожгли почти все огромные «Звездные Скитальцы» амстад, но у Роя все еще оставалось в достатке небольших, вертких и отменно защищенных истребителей, названных «Пи'ай» в честь мелкой и невероятно злобной рыбешки, часто встречавшейся в реках их материнской планеты (люди, разумеется, окрестили эти чрезвычайно опасные кораблики «Пираньями»), Попытка окончательного штурма планеты Амстад (по Земной классификации — система Анкаа обошлась бы Флоту очень дорого, и исход сражения не был очевиден. Но инсекты уклонились от боя, и Федерация приняла мирный договор и согласилась на экономическую изоляцию Ассамблеи.

Да, армию славили все. И те, кто ни разу не увидел в небе вспышек рвущихся ракет, и те, чьи миры не успели защитить — немногочисленные беглецы из городов, до скального основания сожженных «Звездными Скитальцами». Каждый мужчина в форме считался героем…

Но прошло совсем немного времени, и те, кто рвал глотку в приветственных криках, начали задумываться о том, что Флот продолжает потреблять огромные средства. А почему, собственно? Разве все еще сохранилась угроза? Разве замкнувшиеся в своих немногочисленных мирах амстад собираются напасть? Нет, нет и еще раз нет! А не пора бы приуменьшить налоги? А не пришло ли время вкладывать деньги во что-нибудь более полезное? А заодно и ограничить армию в правах, изрядно расширенных на период военных действий. Отдельных трезвых голосов, утверждавших, что армия и особенно Флот — основа мирного существования Федерации, становилось все меньше.

Поэтому и ширилось тихое, бескровное, но достаточно жесткое противостояние между армией и теми, кто с готовностью забыл о понесенных жертвах. Гражданские власти совали палки в колеса «военной машины», тонко или прямо намекая военным, что их время прошло. Те, в свою очередь, не упускали возможности поставить зарвавшихся «штафирок» на место.

Именно это противостояние и спасло экипаж «Маргаритки». Признать, что патрульная служба, созданная с одобрения и под контролем Флота, одним махом нарушила с полдесятка федеральных и с полтора десятка местных законов? Извольте. Да, нарушила… но — так было «нужно». Знаменитая, расплывчатая и в то же время непобедимая формулировка «действия в соответствии с обстановкой» сыграла свою роль и на этот раз. Тем более (а уж следователи Флота не пожалели времени и сил, чтобы подобрать необходимые доказательства) наземные службы Талеры и сами хороши. Идиот Роббинс, скрупулезно собравший целых семнадцать, если не считать последнего, заявлений в отношении Тамира Бишара, и ничего не предпринявший, сыграл на руку Флоту, попутно угробив, окончательно и бесповоротно, собственную карьеру. До вынесения определения «пособничество Пси» дело не дошло, но остаток времени до пенсии бывший полковник, а ныне всего лишь капитан Роббинс будет коротать на посту начальника крошечного полицейского управления в отдаленной, ничем не примечательной, и никому не интересной колонии. Прямых доказательств иных преступлений не нашли, но кое-кто из следователей подозревал, что среди пиратской вольницы найдутся недовольные, вполне способные предъявить эксполковнику изрядный счетец за разваленный, по причине неосторожности Роббинса, бизнес.

— Теперь, как говорится, без протокола… — Шеденберг снова смерил девушек тяжелым взглядом. — То, что написано в этом заключении, всего лишь игра слов. Надеюсь, Вы это понимаете?

Дождавшись трех утвердительных кивков, он продолжил:

— Так вот, еще один подобный эксцесс, и неприятности, которые вас ожидают, станут по-настоящему большими. А пока вы настроили против себя администрацию «Талера-Галакто», планетарную администрацию, местную полицию… да и много кого еще. Люди, знаете ли, не очень любят, когда им на голову валятся обломки боевых ракет. Кое-кто на Талере все еще жаждет вашей крови, а потому вам лучше убраться отсюда куда-нибудь подальше.

Девушки переглянулись: интересно, как далеко может находиться это «подальше»? С Шеденберга станется заслать «Маргаритку» в самую глушь — куда-нибудь к Зете Гермеса, на дальние рубежи освоенного Федерацией космоса, где само слово «освоенный» звучало как насмешка.

Видимо, эти опасения отразились на лицах девушек столь явственно, что полковник прочитал их как открытую книгу.

— И не надейтесь на отдых в тихой системе. Не заслужили. Два часа назад получен сигнал бедствия от КМТ «Джорданна». Район звезды HD160861, чуть больше пяти светолет отсюда. КМТ «Джорданна» относительно новый транспорт класса Т4, выпущенный всего девять лет назад.

— Что у них случилось? — чуть резковато спросила Катя. Год выпуска транспорта ее ни в малейшей степени не интересовал, теперь, когда их выпустили из заточения, подобную информацию Лена выдернет из Сети в любой момент.

— Пульсационный резонанс ГР-привода.

Катя скрипнула зубами. Да уж…

Приводы Геллера — Радова считались абсолютно надежными, хотя каждый понимал, что с позиции надежности никакого абсолюта не существует. Маршевый двигатель мог взорваться, такие случаи иногда фиксировались. Бортовая электроника могла частично выйти из строя — это происходило сплошь и рядом. Человеческий фактор мог довести корабль до гибели — и подобное тоже имело место. Но ГР-приводы не выходили из строя. Их можно было на время подавить ЭМП-всплеском или направленным излучением с «Черной Вдовы» амстад, их можно было разрушить попаданием ракеты или лазера (что, как правило, для корабля оказывалось фатальным событием, поскольку в 50 % случаев вело к детонации «энергии-33»), их можно было повредить во время профилактических работ, но сами по себе они не ломались. Никогда. Почти.

Но изредка, примерно один раз на миллион запусков, набор мощности из плавного становился пульсирующим. Сорок секунд катастрофического нарастания мощности — и полное разрушение привода, сопровождаемое целым рядом побочных эффектов, одним из которых был полный выход из строя всей электроники корабля. Процесс, который невозможно было остановить. Как правило, за сорок секунд привод успевал сообщить кораблю достаточно энергии для преодоления бета-горизонта — в этом случае судно возвращалось в обычное пространство на непредсказуемом удалении от первоначальной точки, которое могло достигать десятков, сотен и, в теории, тысяч светосекунд.

Зафиксировав пульсационный резонанс привода, команда обреченного корабля могла только подать сигнал бедствия. И молиться, чтобы спасатели их нашли.

— Что они успели передать?

— Все, что могли: начальные координаты, скорость, вектор. Сейчас в тот район стягиваются все свободные корабли из ближайших секторов. Предстоит исследовать пространство вдоль вектора перемещения примерно на четыреста пятьдесят миллионов километров.

— Иголка в стоге сена… — прошептала Снежана.

— Самый дальний известный выброс, — продолжил полковник, словно не расслышав этого упаднического выпада, — полторы тысячи светосекунд. Основные поиски будут, разумеется, проводиться в начальной и средней части диапазона. Но это тоже не мало — как минимум триста миллионов километров. Запас по времени большой, воздуха на борту «Джорданны» хватит на четыре месяца, воды и продуктов… часть груза составляет продовольствие, так что эту проблему можно отбросить.

— Сколько у нас времени на сборы?

— Четыре часа. Техники уже заканчивают монтаж оборудования. Координацию операции осуществляет майор Захар Кудинов из АСпаС. Я уже связался с ним, поступаете в его распоряжение до завершения операции.

Леночка вздохнула и сокрушенно покачала головой — «до завершения» означало, вероятно, на те самые четыре месяца плюс еще неделя в надежде на чудо. Слабо верилось, что транспорт будет найден. Не то чтобы таких случаев не было — как же, находили. Примерно в одном случае из пяти, не самая обнадеживающая статистика. Четыре месяца ощупывать сканерами пустое пространство… пожалуй, сидеть под арестом ничуть не хуже…

— Мне кажется, я что-то заметила.

Эта фраза никому не была адресована — в рубке Катя находилась одна. Снежка отсыпалась после вахты, Леночка готовила ужин.

Все устали. Шла пятая неделя нудной, утомительной работы, не приносящей, как и следовало ожидать, никакого результата. Одна за другой сменялись вахты, вместе с усталостью незаметно подползало равнодушие. Миллионы километров, и при этом даже новейшие сканеры «Оракула», смонтированного в дикой спешке и, как следствие, с массой недоработок, охватывали лишь ничтожно малый шар радиусом в сто шестьдесят тысяч километров. Была еще некоторая надежда на радиолокаторы, вполне способные с расстояния в две-три светосекунды зафиксировать наличие в пустоте некоего объекта, но не дающие о нем никаких данных, кроме очень приблизительных размеров. Уже пять раз «Маргаритка» отклонялась от расчетного курса, чтобы вновь убедиться — снова мертвый кусок камня. И никаких следов исчезнувшего КМТ.

Первые дни были наполнены лихорадочной деятельностью — Снежана возилась с «Оракулом», сквозь зубы матеря техников и обещая им предельно «веселую» жизнь начиная с того момента, когда «Маргаритка» все же вернется на базу. Затем забарахлил маршевый двигатель, и в работу пришлось включиться Кате, поскольку разорваться Снежка не могла. Как следствие, Леночке пришлось отстаивать по две, а то и по три вахты подряд, глотая энергетические коктейли.

Потом постепенно все пришло в норму. Наконец-то все системы «Оракула» работали как следует: окажись в пределах подконтрольной зоны любой объект, и он тут же будет обследован, оценен, соотнесен с базой данных, и на монитор пульта поступят все необходимые сведения. Увы, пока что не удалось обнаружить ничего, кроме пары десятков некрупных каменных обломков.

Монк, несший круглосуточное дежурство на боевом посту стрелка (туда пришлось подтянуть кабели от энергосистемы штурмовика, дабы робот не отвлекался на зарядку аккумуляторов), старательно изучал черное пространство, пронизанное светом далеких звезд. Особой надежды на него не было — если в пределах километра-двух встроенные сенсоры машины и могли дать сто очков вперед человеческим чувствам, то на большем расстоянии избирательность «электронных глаз» Монка резко падала. Но пусть будет при деле — ему хотя бы усталость не грозит.

«Оракул» и радиолокатор прекрасно функционировали и без участия человека. Появится какой-нибудь достойный внимания объект — прозвучит сигнал. Поэтому задача вахтенного — и на «Маргаритке», и на более чем трех сотнях других кораблей, стянутых в этот сектор, — состояла в наблюдении за показаниями оптических сенсоров. Вспышка проблескового маяка в походном режиме видна с огромного расстояния… Четыре тяжелых крейсера и шесть КМТ-5 научно-исследовательского корпуса Флота обладали возможностью анализа картины звездного неба и мгновенно зафиксировали бы появление точечного источника света. Но для участка пространства, которое необходимо было обследовать, эти корабли — капля в море. Кудинов, вне всяких сомнений, задействовал свои полномочия по максимуму и, хотя ни один спейсмен не относился к спасению потерпевших кораблекрушение, как к делу не нужному и бесполезному, наверняка многие время от времени поминали Майора АСпаС не в самых мягких выражениях. Из трехсот двадцати задействованных в операции кораблей лишь сто семь относились к АСпаС, Флоту или «Скайгард». Остальные — гражданские, для которых многодневное траление пустоты есть потеря денег, денег и еще раз денег.

Пискнул сигнал коммуникатора, спустя секунду на экране появилось лицо Кудинова:

— Девочки, как ваши дела?

Он почему-то с самой первой встречи взял именно такой тон — дружелюбно-покровительственный. Быть может, кому-то другому Катя и не простила бы подобного обращения, но майор АСпаС был просто душкой — обаятельным, жизнерадостным и энергичным человеком, умевшим заражать окружающих оптимизмом и волей к победе. Шелест улыбнулась в камеру:

— Вроде бы что-то заметили. Чтобы проверить, придется отклониться от курса.

— Проверяйте, — вздохнул майор. — У меня только за сегодня два десятка подобных случаев, здесь очень много комет и небольших астероидов. И вот еще что: наблюдатели сообщают о вспышках на местной звезде. Часа через два начнется шторм.

— Связь накроется, — покачала головой Катя.

— Именно. «Марко Поло» лег в дрейф, зафиксировал свои координаты на ретрансляторах Талеры, так что, если радиосвязь заглохнет, сможете передать информацию по ГР-каналу. Но этот канал — для особых случаев…

Шелест кивнула. Использование околопланетных ретрансляторов стоит денег. Немалых. Спасательная операция — дело святое, но АСпаС все равно придется оплачивать счета. И если все три сотни поисковиков начнут гнать информацию на флагман через ГР-канал, то спасательная служба за полдня просадит свои фонды на месяцы вперед.

— Сколько продлится шторм?

— Шелест, у меня же здесь не астрофизики сидят, — осклабился Кудинов. — Все, что они сказали: шторм будет. Может, часов пять, может, и две недели. Как у вас с системой жизнеобеспечения? Не пора на перезарядку?

— Нет, еще недели на три хватит с гарантией.

— Ну и славно. Удачи вам.

Он отключился, не дожидаясь ответной реплики.

Катя вновь посмотрела в черноту экрана, испещренную серебристыми искрами звезд. Где-то там, как ей показалось, на секунду загорелась еще одна звездочка, неуместная и чуждая. Быть может, маяк. Если очень повезет. Девушка ввела в бортнавигатор параметры смены курса: штурмовик шел на предельно возможной для себя маршевой скорости, и любое маневрирование следовало производить с максимальной осторожностью. О ручном управлении не стоило и думать. Бортнавигатор начал расчет маневра, одновременно выстреливая в пространство кодированный радиосигнал, содержащий в себе параметры нового курса. Малоисследованная система, отсутствие мощных радиолокаторов орбитального базирования — в таких условиях никакие меры предосторожности не являлись чрезмерными. «Марко Поло», огромный транспорт военной серии Т5, должен иметь информацию о местонахождении каждого спасательного судна — на тот случай, если по какой-либо причине спасателей самих придется спасать.

Бронированная дверь с легким скрипом ушла в сторону, открывая выход в коридор. На пороге стояла Леночка с тарелкой бутербродов.

— Ну как?

— Вроде бы в десятом секторе была вспышка. Идем на сближение.

— Расстояние?

— Понятия не имею. И вообще, может быть, мне почудилось. От напряжения уже цветные пятна перед глазами.

— Сменить тебя?

Учитывая, что до окончания Катиной вахты оставалось еще полтора часа, это было весьма заманчивым предложением. Капитан вздохнула, борясь с соблазном, и все же нашла в себе силы отказаться:

— Нет, спасибо. Я досижу. Судя по тому, что локатор молчит, до цели еще далеко. Если она там вообще есть.

— Как думаешь, нам повезет?

Катя пожала плечами:

— Говорят, при резонансе выжигает всю электронику. Я вообще не уверена, что они смогут восстановить работу маяков.

— А разве это не означает, что экипаж замерзнет?

— Нет, на всех кораблях крупнее нашей посудины есть резервные химические обогреватели. Как раз на подобный случай. Им, конечно, придется несладко, но от холода не умрут. Знаешь, что самое ужасное в этих поисках? Их прекращают через четыре месяца. Всегда. Считается, что если за сто двадцать суток найти корабль не удалось, то это невозможно в принципе. Хотя, вполне вероятно, экипаж еще жив… Сто суток — это то время, на которое хватит действия химических обогревателей при экономном использовании. И двадцать резерв на случай особо изощренной фантазии экипажа.

— Неужели АСпаС признает свое поражение?

— Думаешь, это первый случай? Кудинов уведет свои корабли. Будет объявлена награда, возможно, кто-то из гражданских продолжит поиски.

Она замолчала, представив себе людей, запертых в безнадежно мертвом железном гробу. Людей, которые не могут позвать на помощь, не могут подать сигнал бедствия, и все, что им доступно в этой ситуации, — ждать и надеяться. Несколько лет назад, еще в то время, когда она служила во Флоте, Кате довелось участвовать в подобной операции. Тогда поиски длились почти три месяца — и оказались успешными. Потерпевший бедствие корабль был найден, и экипаж был жив.

Но не все. Уже на восьмой неделе постоянное ожидание смерти свело второго помощника с ума. Как рассказали выжившие, поначалу все выглядело относительно спокойно — он все чаще уединялся в своей каюте, проводя время в молитвах. А затем… затем однажды взял в руки табельный пистолет (на грузовозе только капитан и его помощники имеют право на ношение оружия) и заявил, что катастрофа — знак Божий и ожидать спасения — значит выступать против Его воли. И открыл стрельбу. Это был очень старый пистолет… всего восемь патронов. Три трупа, четверо раненых. Последнюю пулю свихнувшийся фанатик пустил себе в рот. Один из раненых позже скончался.

Поэтому даже четыре месяца — очень большой срок, выдержать который сумеет не каждый. Только вот рассказывать об этом Леночке? Пожалуй, не стоит — она слишком впечатлительна.

— Кать… — Голос Лены дрогнул.

— Что?

— Я видела вспышку. Прямо по курсу.

Сенсоры зафиксировали объект спустя семь часов — все это время «Маргаритка» шла с максимально возможной скоростью, безжалостно расходуя запасы топлива для маршевого двигателя. Снежана все еще спала в своей каюте, вахту несла Градова, но Катя уйти отказалась и, полулежа в своем кресле, не сводила взгляда с черного экрана. Теперь ни у кого не было сомнений в том, что где-то там, в пустоте, время от времени вспыхивает навигационный маяк космического корабля.

Сканер выдал первые данные — очень поверхностные, но обнадеживающие. Объект, безусловно, был космическим кораблем и, вероятно, земного производства. Филаниане, в силу своих традиций и, кроме того, своей физиологии, предпочитали красные или фиолетовые навигационные огни, здесь же с периодичностью в полчаса в пространство извергался поток слепяще-желтого солнечного света. Предварительная оценка — размеры объекта соответствуют транспорту серий Т2, Т4, Т5 или тяжелому крейсеру.

За броней «Маргаритки» бушевал солнечный шторм, канал обычной связи был наглухо забит треском помех, а слать сообщение по ГР-линии Катя не торопилась.

— Борт-812 «Маргаритка», патруль «Скайгард», вызывает неизвестный корабль. Вы находитесь в зоне проведения операции АСпаС. Идентифицируйте себя.

— Бесполезно, — пожала плечами Леночка. — Они нас не слышат, шторм глушит. А если это «Джорданна», то и слышать им нечем.

— Ну, надо ж было попробовать. На малой дистанции сигнал должен был бы пройти. Как там «Оракул»?

— Пошла телеметрия, — сообщила толком не проснувшаяся Снежана, взявшая на себя управление сканером.

— И что там? Не томи.

— Подожди, идет обработка. Сканеры тоже барахлят, тут с 38 бортом черт-те что творится. Так… еще пару минут.

Все трое ждали результатов не дыша. Наконец Снежка оторвала взгляд от экрана.

— Ну, прежде всего, это не «Джорданна». Корабль идентифицирован как КМТ класса Т2. С некоторыми доработками. Сейчас идет поиск аналогов по базе данных, но сведений пока маловато.

— Т2… Господи, какая древность! Он же еще до Конфликта Амстад выпущен, не иначе. Я думала, их уже давно на слом пустили.

Катя медленно кивнула:

— Да, ты права. По Регистру Ллойда действующие транспорты Т2 не значатся. Это мертвый корабль.

— Но маяк же работает…

— Такая техника делается с многократным запасом прочности плюс включает в себя блок авторемонта, часто — дублированный.

— Э-э… — протянула девушка. — А можно задать один неуместный вопрос? Если это один из потерянных кораблей, мы… премию не получим? Не подумайте, что я такая уж сволочь и хочу погреть руки на мертвецах, но интересно просто.

— Обычно премия за обнаружение исчезнувшего корабля назначается на определенный срок, — отозвалась Снежана, не поворачивая головы. — Как правило, десять лет. После этого… на усмотрение компании-владельца, если таковая еще существует. Но случаев обнаружения корабля, исчезнувшего более пяти лет назад, я не знаю.

— «Черный призрак», — хмыкнула Катя.

— Это сказки, — чуть резче, чем следовало, отозвалась Снежка.

— Вы о чем? — В глазах Леночки вспыхнул неподдельный интерес.

Снежка презрительно фыркнула. Катя пожала плечами, это ж надо, летать уже так долго и не ознакомиться с фольклором спейсменов. Пора восполнить пробел, пока есть пауза, — «Оракул», похоже, завис от недостатка данных.

— Есть легенда о транспорте под названием «Черный призрак». Кстати, такой корабль и в самом деле существовал, в регистре Ллойда он числится пропавшим без вести в 2172 году. Ну, с точки зрения владельцев, назвать так судно было той еще шуткой. Корабль отправился с Земли на Хоуп и не прибыл в порт назначения. Ну, в общем-то, в те времена подобное случалось довольно часто, сейчас техника намного надежнее. Корабль поискали, не нашли и признали погибшим.

— А потом начались стра-а-а-анные события, — протянула, ерничая, Соболева.

— Ну да. Вроде бы «Черный призрак» неоднократно встречали… и, по словам очевидцев, ловили сообщения их бортового автоответчика. Автомат передавал стандартный сигнал «Следую своим курсом». Но на вызовы транспорт не отвечал, а при любой попытке сближения — исчезал. Есть около двух десятков случаев, зафиксированных бортовой регистрирующей аппаратурой…

— Фальсификация, — подала голос Снежка.

— Брось, кому надо заниматься такой ерундой?

— Как раз тем, кто распространяет слухи о «Черном призраке» и тому подобном. Чтобы давать интервью, красоваться перед камерами… Она осеклась, уставившись на экран, затем выдала длинную и очень грубую тираду, в которой содержались малоизвестные факты об интимных предпочтениях предков конструкторов, разрабатывавших «Оракул».

— Что случилось?

Но ответ не требовался. На экране сканера горела надпись:

— К сожалению, — поддержку вам сейчас оказать не могу — голос майора звучал довольно мрачно. У нас множественные сообщения о повреждениях электронных систем. Не все корабли имеют военные защитные экраны. Ну и сами понимаете, «Черный призрак», если это и в самом деле он, не является целью операции.

— А есть сомнения?

— Идентификация сканеров класса «Оракул» дает некоторую погрешность, помявшись, признал Кудинов. — Я так понимаю, что автоответчик транспорта не активен?

— Молчит… — кивнула Катя. — Вернее, может, он и орет во всех диапазонах, но в эфире одни помехи. Бросить его?

Майор на мгновение задумался, затем покачал головой:

— Нет, не стоит. Даю добро на стыковку. Будьте осторожны. Связь — только при необходимости. Надеюсь, об уставе вам напоминать не надо?

Он отключился, не дожидаясь ответа.

Катя только вздохнула. Не то чтобы напоминание об очевидных вещах следовало расценить как оскорбление, скорее сказывается общая нервозная обстановка. Вряд ли майор хотел кого-то обидеть, правила, гласящие, что при любой десантной операции на борту корабля должен оставаться хотя бы один человек, способный принять управление, придумали не просто так. Подобные правила, как бы высокопарно это ни звучало, часто написаны кровью, и любой спейсмен с готовностью признает их полезность. Другое дело, что критическая ситуация не остановит его от нарушения — но это ж если и в самом деле возникнут проблемы. Пока таковых не ожидалось. Подойти к уже двести с гаком лет мертвому кораблю, проникнуть на борт, снять записи черного ящика и вернуться — достаточно простая операция.

— Ну что ж, идем на сближение. Щиты на максимум. ЭМП — к бою.

— К чему такие предосторожности? — вытаращила глаза Леночка. — Ты что, предполагаешь, что эта рухлядь будет в нас стрелять?

— Может, — кивнула Катя.

Снежка лишь усмехнулась — как и капитан, она несколько лучше была осведомлена о не слишком афишируемых, но скрупулезно исполняемых «неписаных» правилах. В частности, хотя противометеоритные разрядники, основное вооружение транспортов, и предполагалось использовать только при обнаружении угрозы (поддержание оборонительной системы в постоянной готовности изрядно выкашивало ее ресурс), фактически любой капитан, заботящийся о безопасности своего судна, переводил излучатели на автономный режим сразу, как только корабль покидал орбиту планеты. А интеллектом эта система практически не обладает, любой приближающийся объект несет угрозу и будет обстрелян. Иногда такая тактика позволяла отогнать даже пиратов — если те не обладали хорошо защищенным кораблем и не были слишком уж настойчивы.

— Лена, уступи место за пультом Снежке. Вектор сближения… Снежана, на твое усмотрение, старайся подходить по касательной, все-таки противометеоритная защита реагирует в первую очередь на непосредственную угрозу.

Через полчаса стало очевидно — перед ними тот самый «Черный призрак». Огромная надпись на корпусе была изрядно повреждена, но читалась без труда. Пока что разрядники молчали — то ли не сочли медленно приближающийся штурмовик угрозой, то ли были выключены. А скорее всего — просто вышли из строя, немногие системы способны выдержать двухсотлетние испытания на прочность.

Медленно проплывала мимо огромная туша транспорта. Корабли класса Т2 были самыми большими в линейке КМТ, выпускаемых Федерацией. В свое время решили, что подобные размеры нецелесообразны, — не так уж легко обеспечить колоссу полную загрузку, а гонять монстров с полупустыми трюмами оказалось нерентабельно. Все последующие серии грузовозов были поменьше, а дорогие в эксплуатации и не отличающиеся высокой надежностью Т2 постепенно отправились в утиль.

— Вроде бы повреждений не ви…

Повреждения были, да еще какие. Ранее не видимый борт транспорта, в непосредственной близости от двигательного отсека, оказался разворочен чудовищным ударом. Торчащие во все стороны пластины брони, перекрученные балки, замершие в пустоте обрывки шлангов — все недвусмысленно свидетельствовало о том, что самостоятельно эта посудина двигаться уже не сможет. Получи корабль подобную пробоину на планетарной орбите — и ремонтные службы сумеют, если это будет сочтено целесообразным, привести КМТ в порядок. Но здесь, у черта на куличках, никто не станет такую возможность даже рассматривать. Снимут груз, а корабль так и останется до скончания веков дрейфовать в пространстве, если раньше не будет захвачен притяжением какой-нибудь звезды или планеты.

Девушек поджидал и еще один неприятный сюрприз шлюзовой отсек, располагавшийся в относительной близости от пробоины, внешне выглядел неповрежденным, Но металл в полуметре от люка уже пошел трещинами и вспучился. Нечего было и думать о том, чтобы прицепить к борту КМТ рукав-переходник. Значит, добираться на борт мертвого корабля придется своим ходом, в скафандрах. Дополнительный риск…

— Будем играть? — невинно поинтересовалась Леночка.

Поскольку заранее вопрос о том, кто пойдет на «Черный призрак», а кто останется на штурмовике, оговорен не был, этот вопрос предстояло решить сейчас. Обычно Катя отдавала приказ бортнавигатору выдать на экран три случайных числа и тем самым определить состав десантной команды. Но сейчас капитан решила пересмотреть устоявшиеся традиции.

— Никаких розыгрышей. Идем мы с Леной.

— А почему Лена? — возмутилась Снежка. — Она и так ходит почти на каждый досмотр…

— Там черный ящик старого образца, — пояснила Шелест. — Вполне возможно, потребуется помощь чипа для взлома идентификационных кодов.

— Ладно, — не сдавалась Соболева, — а не лучше ли капитану не покидать борт корабля?

— Может, ты и права… — протянула Катя и, дождавшись появления в глазах подруги довольного выражения, ехидно добавила: — Но ведь должны же быть у капитана привилегии. Вот я ими и пользуюсь.

— Несправедливо! — Снежка изображала оскорбленную невинность.

— Жизнь, по определению, штука несправедливая, — философски заметила Катя. — Монк тоже пойдет с нами. Его резаки могут пригодиться, наверняка придется вскрывать переборки.

Собрались быстро. Оружие брать не стали — вряд ли на древнем транспорте найдется что-либо, способное нести в себе угрозу. А если и найдется — боевые системы мобильного оборонно-наступательного комплекса модели D4, в просторечье именуемого «Монк Дефо», принесут куда больше пользы, чем штатный излучатель.

— Значит, так… подходим вплотную. Цепляемся гравизахватами. Выходим, открываем люк… ну, если получится — открываем, если не выйдет — режем. Маяк работает, так что есть надежда, что хотя бы часть энергосистемы еще действует. Мы идем внутрь, ты отводишь «Маргаритку» на полсотни… нет, на полторы сотни метров, и висишь так, чтобы люк находился в поле твоего зрения. Когда будем возвращаться — посигналим фонариками.

— Ясно, капитан, — демонстративно-холодно отчеканила все еще обиженная Снежка.

Ей не хотелось признаваться в жгучем желании оказаться на борту корабля, само существование которого она еще недавно подвергала сомнению, да и толку? Во время операции с капитаном не спорят. На базе — там другое дело, там можно переругаться хоть до истерики, но в полете никаких конфликтов в экипаже быть не должно. И тем более по столь, признаться, незначительному поводу. Девушка вновь заняла место за пультом, активировала импеллеры, и «Маргаритка» медленно поплыла к изуродованному борту транспорта. Ближе… еще ближе…

Из корпуса штурмовика выдвинулись эффекторы гравизахватов, и спустя мгновение невидимые щупальца уцепились за покореженную броню. Заработали насосы, откачивая воздух из шлюзовой камеры, три фигуры преодолели пару метров пустоты и замерли перед огромным — впору глайдеру протиснуться — люком «Черного призрака».

— На первый взгляд, кодовая панель работает, во всяком случае, питание на нее подано, — послышался в динамиках голос Лены.

— Еще бы знать, как ее открыть… могли бы и сразу подумать. Снежка, я знаю, что у тебя в заначке есть масса ненужной информации, сумеешь отыскать технический код доступа для транспорта серии Т2 этого года выпуска?

— Попытаюсь. Думаешь, поможет?

— Я не знала еще ни одного капитана, приказавшего сменить заводские коды, — тут же отозвалась Катя. — Хотя это и положено по инструкции.

— А зачем их вообще менять? — поинтересовалась Леночка. — Есть код, и ладно.

— Из соображений безопасности, — пояснила Шелест. — То есть, чтобы тот, кому не положено, не смог проникнуть на корабль. Идея в целом, может, и благая, но в этом конкретном случае — бредовая. Экипаж пользуется персональными кодами, праздношатающихся туристов в вакууме нет, пираты попросту вскроют броню, а спасателям, в случае чего, лишняя головная боль. Вот никто и не меняет предустановленный код.

— 647164.

— Проверяю… отказ в доступе.

— 647298.

— Их сколько там? Этот тоже отказ.

— Двадцать вариантов. 647317.

Подошел двенадцатый по счету набор цифр. На панели доступа загорелся желтый огонек, свидетельствующий о том, что идет освобождение шлюза от атмосферы, затем сигнал сменился зеленым, и створка люка со скрежетом начала подниматься.

— Все в порядке. Снежка, уводи «Маргаритку». В любом случае жди сигнала через четыре часа. Думаю, быстрее не управимся.

Дождавшись, пока люк закроется, Снежана деактивировала гравизахваты, и штурмовик начал медленно отдаляться от мертвого корабля. Когда дистанция достигла условленных полутора сотен метров, девушка на несколько мгновений переключила вектор тяги импеллеров, выровняла скорость «Маргаритки» относительно грузовика и отключила двигатели. Теперь оставалось только ждать.

Постепенно напряжение последних часов спадало — и одновременно пришла апатия. Выспаться так и не удалось, к тому же желудок настойчиво напоминал о необходимости слегка подкрепиться. Пришлось отправиться на кухню (в теории, это место должно было называться камбузом, но никто, кроме капитана, нежной привязанности к флотским терминам не испытывал). Нарезав себе тарелку бутербродов и налив кружку кофе, Снежана вернулась в рубку, настраиваясь на долгую вахту.

Спустя мгновение кружка покатилась по полу, в коричневую лужу смачно плюхнулись бутерброды.

Экран штурмовика был пуст. «Черный призрак» бесследно исчез.

Люк захлопнулся, тут же зашипел подаваемый в шлюзовую камеру воздух. Вне всякого сомнения, корабль был мертв уже более двух веков, но часть автоматики все еще исправно функционировала. Потянулись минуты ожидания.

— Как думаешь, почему они не подали сигнал бедствия»

Катя пожала плечами:

— Мало ли… может, экипаж погиб сразу. Но, вообще говоря, система дальней связи у подобных судов располагается довольно близко к маршевому двигателю. Метеорит вполне мог угробить и ГР-передатчик.

— Метеорит?

— Без сомнения. Я достаточно видела подобных пробоин. Следы от ракетного удара были бы иными.

— Но ведь часть брони выворочена наружу, — Леночка явно желала полной ясности. — Разве это не от внутреннего взрыва?

— От него, — не стала спорить Катя. — Метеорит пробил обшивку и угодил в маршевый двигатель. Тот и рванул. Думаю, все отсеки, соседствующие с двигательным, уничтожены полностью.

— Что мы будем искать?

Этот вопрос и в самом деле следовало бы задать. Причем до высадки на «Черный призрак». По большому счету ни малейшей необходимости в десанте не было — мертвый транспорт болтается здесь уже два века (сейчас все разговоры о том, что корабль встречали в других системах чуть ли не во всей области, контролируемой землянами, уже не казались сколько-нибудь достоверными), может поскучать еще какое-то время. Поиск «Джорданны» важнее — там хоть есть надежда, что люди еще живы.

С другой стороны, призраки прошлого всегда завораживают: затонувшие испанские галеоны, руины древних городов, заброшенные со времен давно ушедших в историю войн бункеры… или такие вот корабли. Что стало с экипажем? Сошли ли люди с ума от ужаса перед неизбежной смертью или боролись до последнего? А может, выбрали легкую смерть? Возможно, бортовой журнал сохранил их последние слова?

Ну, и не стоило сбрасывать со счетов меркантильные интересы. По действующим в Федерации правилам премия за обнаружение исчезнувшего судна выплачивается только в случае, если корабль найден в течение десяти Лет с момента исчезновения. Но из любых правил бывают исключения — хотя и не стоило рассчитывать на пресловутый процент от стоимости груза, но кое-что экипажу «Маргаритки» наверняка перепадет. Если Леночка и могла позволить себе не особо задумываться о завтрашнем дне, то ее подруги прекрасно понимали: служба в «Скайгард» не обеспечит им безбедной старости. Скромный домик на не самой престижной колонии, небольшой счет в банке и, возможно, столь же небольшая пенсия. Катя достаточно насмотрелась на своих земляков на Сибириаде — пока колония процветала, ее жители чувствовали себя на вершине жизни, но стоило пошатнуться благополучию планеты в целом — и это тут же сказалось на населении. Единицы смогли устоять, подавляющее большинство сперва вынуждено было отказаться от роскоши, затем — от ряда ставших привычными удобств, а позже — и вообще перейти на предельно экономное существование. А вот истории о счастливчиках, которым повезло обнаружить пропавшее судно и тем самым поймать-таки удачу за хвост, будоражили воображение.

2336 году некий Генри Дакс, до того момента никому не известный капитан малотоннажника класса «Лебедь», нашел в астероидном поясе Альтаира изуродованные обломки исчезнувшего двумя годами раньше КМТ «Аполлон». Вполне вероятно, что Дакс имел возможность попросту поднять на борт содержимое единственного уцелевшего грузового отсека, но то ли в приступе честности, то ли по иным причинам капитан предпочел сообщить о находке властям и получить причитающееся вознаграждение. Завистники (число коих не поддавалось описанию) утверждали, что бездарь Дакс попросту не сумел самостоятельно вскрыть броню и добраться до товара. Что именно перевозил «Аполлон», общественность так и не узнала. Зато сумма полученной премии — четырнадцать миллионов ев — повергла общество в шок. Уже спустя два дня после появления новости в Сети тысячи людей, отчаянно жаждущих богатства, устремились к астероидным поясам во всех контролируемых Федерацией системах, где такие пояса были. При этом каждый пилот прекрасно понимал, что легче найти иголку в стогу сена, чем мертвый корабль среди каменных обломков, но каждый твердил про себя: «Этот придурок Дакс смог, чем я хуже?» Как результат — два десятка разбившихся насмерть и втрое больше искалеченных искателей легкой добычи, один обнаруженный астероид с огромными вкраплениями палладия, полсотни менее ценных находок.

Загорелся зеленый сигнал, уверяющий гостей, что атмосферное давление в шлюзе выровнено и можно двигаться дальше. Леночка потянулась было к креплению шлема, но Катя ухватила ее за руку:

— Ты с ума сошла! Даже не думай.

— Почему? Сигнал же…

— Это всего лишь индикатор давления. Компрессорные системы шлюза автономны, и там, за переборкой, вполне может быть вакуум. Сейчас так уже не делают, принято выводить на дисплей в шлюзе данные о давлении снаружи… в смысле, с обеих сторон. Встань к стене.

— Зачем?

— Если там пустота, то воздушной волной нас может изрядно тряхнуть. Внутренний люк открывается быстро.

Опасения не подтвердились — в предшлюзовой камере воздух был. Несмотря на это, упрямо не желающая рисковать Катя все равно запретила снимать шлем, позволив, впрочем, откинуть лицевой щиток. Запаса воздуха в скафандре вполне хватало на запланированную четырехчасовую экскурсию, но некоторый резерв на непредвиденный случай не помешает.

Леночка старалась унять дрожь в руках — она ужасно боялась увидеть на полу истлевшие за века трупы. Но камера была пуста… как и коридор, ведущий от нее в недра корабля. Монк, не получавший приказа на ведение боевого охранения, застыл на пороге шлюза, сканируя пространство своими чувствительными сенсорами. Его вооружение находилось в пассивном режиме — да и глупо было предполагать, что здесь девушкам может хоть что-то угрожать. В смысле — что-то живое… а вот иных угроз могло оказаться предостаточно. Энергосистемы транспорта, по крайней мере частично, все еще действовали, но за два столетия наверняка износились до предела и могли в любой момент выйти из строя. А это было чревато чем угодно: от банального отключения света и автоблокировки переборок до взрыва. Если все же случится какая-нибудь неприятность, только мощные плазменные резаки робота смогут обеспечить его хозяйкам отступление.

— Я плохо знаю планировку этих моделей, — призналась Катя. — Надо поискать схему, планы должны быть на каждой стене… Не хотелось бы заблудиться в этой громадине.

Схема нашлась быстро. Как любой достаточно большой корабль, транспорт имел достаточно запутанную систему внутренних переходов, лифтов и помещений, а потому планы уровней висели буквально на каждом шагу Леночка провела пальцем по снежно-белому пластику, испещренному сетью черных линий.

— Как новый… Столько лет прошло!

Катя что-то неразборчиво пробурчала, затем присела и провела ладонью по полу, затем несколько мгновений внимательно разглядывала перчатку скафандра.

— Хм… странно…

— Что?

— Пыли нет.

— Ну, если энергосистемы работают, значит…

— Много ты понимаешь! — чуть раздраженно фыркнула капитан. — Освещение может и двести лет прослужить, может и больше — пока идет подача энергии. Не забывай, световые панели делались для глубокого космоса, у них чудовищный запас надежности. Шлюзы имеют комплексы авторемонта. А вот вся механика — ну, система отсоса пыли, климатизаторы и прочее обычно выходит из строя гораздо быстрее. Уж я — то знаю, сколько раз сталкивалась с этим дерьмом. Что-то тут неладно… и на душе неспокойно.

— Вернемся?

— Ни за что.

Она некоторое время разглядывала схему, затем ткнула пальцем в небольшое помещение в части, максимально удаленной от шлюза:

— Так… это план только сектора «Е». Стало быть, есть еще сектора с «А» по «D»… командная рубка находится в секторе «А». Туда можно добраться либо с помощью корабельной транспортной системы — вот тут, либо пешком. Есть идеи?

— Пешком, — тут же отозвалась Леночка. — Не хватало нам в лифте застрять. Сколько тут идти? Метров шестьсот?

— Разумно. Идем пешком, все люки открываем и блокируем в открытом положении. Если энергосистема накроется, хоть не придется через каждые полсотни метров броню резать. Аккумуляторы у Монка не бездонные. В секторе «В» жилые отсеки. Покойников не боишься?

— Боюсь, — призналась Леночка.

— Ничего не понимаю, — заявила Катя спустя четверть часа. — Да что же тут творится?

Продвижение по кораблю шло медленнее, чем того хотелось бы девушкам. Все переборки были закрыты, причем у первого же люка выяснилось, что для его вскрытия требуется код.

— Параноики, — шипела Катя, пока Леночка пыталась заставить свой чип подружиться с бортовой идентификационной системой. — Как пароль на шлюзе сменить, так им лень, а как все двери на ключ закрывать, так это запросто.

— А в самом деле, зачем?

— Ну, такая функция есть на всех кораблях, но никто ею не пользуется. Почти никто… ну, допустим, если груз очень важен, то часть отсеков можно сделать недоступной для большинства членов экипажа… Скажем, если перевозят спиртные напитки… мало кто удержится от соблазна запустить руку в ящик и извлечь бутылочку-другую… потом ее всегда можно надколоть и списать на транспортные потери. Как твои дела?

— Что ты хочешь, тут интерфейс доисторический… Сейчас имплантат пытается подобрать кодовую последовательность… если получится и если она для всех дверей одинаковая, дальше пойдем легко.

Еще через пять минут чип подтвердил, что деньги в его приобретение были вложены не зря. Индикатор замка, до сего момента мрачно подмаргивающий красным, позеленел, и массивный люк уполз в стену. Очередной участок коридора также оказался пуст — вдоль стен располагались входы в малые грузовые отсеки, но отвлекаться на них Катя не стала, тем более что код к этим люкам, как и следовало ожидать, не подошел. Еще бы — если уж кому-то приперло использовать систему контроля доступа на основной магистрали, то поставить везде одинаковый ключ было полным Идиотизмом. Проще уж тогда держать люки открытыми… Наверняка доступ в эти отсеки имеют только капитан, его помощник и суперкарго.

Катю все больше и больше беспокоила окружающая обстановка. Очень чисто. То есть не стерильно — стерильная чистота на грузовом транспорте встречается столь же редко, как и показушная захламленность (последним обычно грешили декораторы видеофильмов, по мнению которых внутренности транспортных кораблей прямо-таки обязаны быть заваленными ржавыми железками и всякого рода обломками). Но пылесборники явно работали безукоризненно.

Внезапно Катя, шедшая впереди, резко остановилась. Глазеющая по сторонам (было бы на что смотреть) Леночка тут же уперлась в спину подруги, чуть не сбив ее с ног. Девушка хотела было возмутиться… но тут же увидела то, что привлекло внимание капитана, и замерла с открытым ртом. На стене чем-то ярким, вроде несмываемого маркера, были выведены большие буквы «ТЕСЬ».

— Что бы это значило?

— Понятия не имею, — хмыкнула Катя, изучавшая надпись, словно редкую картину. — Меня куда больше волнует другое… Ну я понимаю, освещение. Я даже готова предположить, что инженерные службы корабля все еще работают… то есть это невозможно, но глазам приходится верить. Но этой надписи максимум пара месяцев… маркер просто выцветет за более долгий срок.

Девушки двинулись дальше. Два люка были преодолены без особых сложностей, и перед десантницами открылся длинный коридор, который должен был привести их в соседний сектор. В конце виднелся люк. Открытый.

— Что-то новенькое… — пробормотала Катя.

Внезапно Монк резко развернулся, его плазменный резак, второе по мощности орудие после — увы! — давным давно снятого дезинтегратора, занял боевое положение. Слабенькие, но весьма скорострельные головные излучатели искали цель. Скорее инстинктивно, чем осознанно, Катя прижалась к стене — пусть изрядно уполовиненные боевые системы робота и не принесут серьезного ущерба кораблю в случае стрельбы, но береженого бог бережет. Эти боевые машины не зря считались недостаточно надежными — бывали случаи, когда электронные мозги МОНКов неадекватно оценивали ситуацию, и роботы открывали огонь на поражение без должных оснований.

Тянулись секунды, но ничего не происходило — излучатели ощупывали пространство, но цели не находили.

— Монк, доложи обстановку! — приказала Катя.

— Зафиксирован биологический объект, идентифицирован как человек, мужчина, — сообщил робот. — В настоящий момент местонахождение объекта неизвестно.

Аккуратно выглянув из-за массивного бронированного плеча Монка, Катя осмотрела коридор, по которому они только что прошли. В принципе, человеку тут взяться было практически неоткуда — несколько люков, ведущих в грузовые отсеки, были закрыты наглухо, а уж шипение уползающей в стену бронированной двери девушки бы наверняка услышали. И потом, что значит — «местонахождение неизвестно»? Сканеры робота обеспечивают круговой обзор, он просто обязан был заметить, куда вошел человек… если только данный объект не являлся ложным образом, вызванным сбоем в программе Монка.

В принципе, это было вполне возможно. Хотя индикатор дозиметра показывал лишь слегка повышенный радиационный фон, что для старых кораблей — обычное дело, все же Монк был далеко не новой машиной и его надежность значительно отличалась от уровня, заложенного при сборке. К тому же солнечный шторм тоже давал о себе знать — по меньшей мере, несколько минут робот находился вне прикрытия корабельной брони, пока шел подбор кода к шлюзовому люку, и полученная доза облучения вполне могла оказаться той самой пресловутой «последней каплей».

— Монк, проведи самотестирование систем.

— Выполняю… тестирование выполнено, отклонения в пределах допустимых значений.

Катя только покачала головой. Куда спокойнее было бы услышать, что отклонений не обнаружено…

— Мы выбиваемся из графика, — вздохнула она. — Уже прошло больше получаса, а мы все еще до рубки не добрались. Идем…. Монк, деактивируй вооружение. Огонь открывать только по команде.

— Не слишком ли? — усомнилась Леночка, чувствуя, как в сердце заползает предательский страх.

— В самый раз. Не хватало, чтобы он начал стрелять по фантомам, — Катя торопливо зашагала в сторону гостеприимно распахнутого люка. Монк, снова опустив излучатели, затопал следом.

Сектор «D» встретил девушек все той же тишиной и все той же чистотой — словно и не было двух веков блуждания в космосе. Здесь располагались вспомогательные энергосистемы корабля, и Катя скомандовала остановку — оборудование следовало осмотреть и хотя бы примерно оценить степень его износа. После того как метеорит угробил маршевый двигатель и, соответственно, главный энергоблок транспорта, питание бортовых систем жизнеобеспечения, как и всей остальной машинерии, осуществлялось именно отсюда.

Люк сдался после почти трехминутного сопротивления — разумеется, код, открывавший переборки в общем коридоре корабля, к замку энергоблока не подошел, но чип Градовой с заданием справился. На первый взгляд древняя аппаратура выглядела более чем прилично — перемигивание световых индикаторов на контрольных панелях, тихий гул генераторов. Большой монитор демонстрировал схематический план энергосистемы корабля — большая часть схемы светилась успокаивающе-зеленым, но чем ближе к корме, тем чаще попадались желтые, оранжевые или красные участки. Область двигателей сплошь была залита тревожным багровым цветом.

Катя нахмурилась — происходящее ей определенно не нравилось. Нет, тот факт, что двигатели транспорта выведены из строя окончательно и бесповоротно, особого удивления не вызывал. Но и энергоблок, и сам этот монитор давно должны были сдохнуть. Люди закладывают в свои творения определенный запас прочности, но ни один проектировщик не рассчитывает, что простой консольный монитор проработает более двух веков, не выключаясь. Подойдя к консоли управления, девушка несколько секунд вглядывалась в обозначения на сенсорах, затем без особой уверенности тронула несколько клавиш. Картинка со схемой исчезла, экран тут же заполнился чередой текстовых строк.

— Что делаешь? — поинтересовалась Леночка.

— Полный тест систем.

— Кстати, в двух шагах от люка я видела еще одну надпись на стене, — сообщила подруга. — Четыре буквы. «ОЧКИ». При чем тут очки, как думаешь?

— Что за очки? — Катя выглядела растерянной. — В смысле, которые на носу носят?

— А кто его знает? — пожала плечами Леночка. — Может, «очки» в смысле «баллы»? За что-то типа игры или…

— Слушай, оно нам надо, а? — вздохнула Катя. — Мало ли, кто что на стенах пишет?

— Ты же сама сказала, что надпись относительно свежая. Тебе не приходила в голову мысль, что этот кораблик кто-то нашел раньше нас?

— Признаться, я об этом думала, — капитан внимательно следила за мельтешением строк на мониторе, все больше убеждаясь, что система сохранилась удивительно, невероятно хорошо. — Но… не вяжется. Что сделает человек, которому в руки попадет подобная находка? Путей всего два: либо снимет с корабля все ценное, либо сообщит о своей удаче властям. Но об обнаружении «Черного призрака» уже орали бы по всем каналам, такая новость мимо журналистов не проскочит. Значит, никто никуда не сообщал. А что касается «снять все ценное»… Понятия не имею, что у «Призрака» было в трюмах, но уж энергоустановку демонтировать — сам бог велел. На любом из независимых миров такую штуку с руками оторвут.

— Она настолько в хорошем состоянии?

— Она в отличном состоянии! — Девушка отключила тестовую систему и покачала головой. — Шестой генератор чуть разбалансирован, но в пределах допустимого.

— Ну, допустим, некто обнаружил корабль, ошалел от свалившегося на него счастья и отправился на базу за оборудованием и транспортом.

— А перед этим исписал стены всяким бредом… причем, заметь, русскими буквами.

Градова лишь пожала плечами. Подходящего к случаю объяснения у нее не было.

— Ладно, пошли отсюда, — Катя решительно направилась к двери. — Времени прошло черт знает сколько, а мы толком ничего пока не узнали.

— Можем задержаться… — В этот момент Леночка вдруг отчетливо поняла смысл старой поговорки насчет «слово не воробей». Взгляд, которым ее одарила капитан, не предвещал ничего хорошего.

— Молчу, молчу! — затараторила девушка. — Мы на чужой территории, нарушение срока высадки означает, что у нас проблемы, и Снежка начнет вопить на весь эфир о вызове спасателей. Я все поняла. Дура. Виновата. Не повторится. Замолю. Искуплю…

Катя неодобрительно покачала головой, но промолчала. Все-таки годы службы во Флоте дают о себе знать, а Ленка как была гражданским человеком, так им и осталась. Все бы ей хиханьки… а пора бы понять, что, как бы пафосно это ни звучало, космос ошибок не прощает. Время, отведенное под десант, — это святое. Случиться может всякое, но «заработались» или «увлеклись» за аргумент никогда не принималось. Тем более если речь идет о первой разведывательной высадке. Если пройдет как по маслу — дальше жесткость расписания можно будет снизить.

Она вышла из энергоблока и двинулась дальше по коридору. И почти сразу остановилась, уставившись на стену, исчерканную все тем же ярко-лиловым маркером. Все верно, четыре здоровенных, сантиметров сорок в высоту, буквы.

— Лен, это, по-твоему, «ОЧКИ»? — девушка не смогла сдержать сарказма.

Градова подошла к стене, всмотрелась, затем потерла проведенную маркером полосу ладонью, словно рассчитывая увидеть, как та бесследно исчезнет. Полоса не исчезла, как и буквы в целом.

— Ладно, Катя, допустим, я дура, — обиженно пробурчала Лена. — Допустим, я могу спутать кривую «Н» с кривой «К»… хотя здесь «Н» вполне ровная. Но согласись, спутать «И» с «О» попросту невозможно. Хочешь верь, хочешь нет, но на стене было написано «ОЧКИ». А сейчас — «ОЧНО».

— Лен, обернись… — вдруг прошептала Катя. Подруга выполнила просьбу, но ничего, заслуживающего внимания, не заметила.

— И что?

— М-да… разведчик из тебя… Люк закрыт. И действительно, люк, через который они вошли в эту часть коридора, изначально открытый, теперь был загерметизирован.

— Ты блокировку проверяла?

— Да. Крышка была зафиксирована в верхнем положении. Клянусь… Кать, я правда проверяла, ты сказала проверить, я и… Да честное слово!

— Тихо. Верю. Попробуй открыть… Монк, к бою.

Робот шевельнулся, поднимая резак. Вообще говоря, плазменный резак был в первую очередь инструментом произвести сварку металла, прорезать брешь в бронированной стене. Но ведь и древнейший человек быстро сообразил, что палкой-копалкой можно не только добывать вкусные корешки, но и стукнуть по голове того, кто уже набрал этих корешков непозволительно много. При необходимости полезный инструмент превращался в грозное оружие, способное сжечь все на своем пути на расстоянии в пару десятков метров.

Леночка осторожно подошла к двери, постояла, безуспешно пытаясь унять дрожь в пальцах, затем ввела код. Могла бы отдать приказ чипу, но, видимо, сказалось стрессовое состояние.

Люк плавно ушел вверх. За ним никого не было. Лена шумно выдохнула, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце.

— Так, мне это надоело, — буркнула Катя. — И эти загадки, и этот корабль. Идем в рубку, осмотримся — и назад. Время не ждет. Монк, деактивация вооружения! Топай за нами.

На пути к рубке управления Катя старалась принципиально ни на что не отвлекаться. В том числе и на лиловые надписи, которые им попадались дважды. И оба раза буквы не несли в себе никакой полезной информации. Первую Девушки заметили у самого выхода из блока «D» — на стене были выведены неровные буквы «РАЩА». Вторая надпись украшала люк, ведущий в зону «В», — в этот раз букв было всего две. «ДЕ». Вне всякого сомнения, неизвестный автор писал на русском, но что он хотел сказать — так и осталось загадкой. Всерьез подумать над этой проблемой Катя собралась попозже, желательно — на борту «Маргаритки». А пока следовало все-таки попытаться выполнить задачу десанта и выяснить, что произошло с кораблем.

И все же девушки не удержались и заглянули в самое большое помещение сектора «В» — в кают-компанию. Экипажи транспортных кораблей немногочисленны, людям приходится вращаться в своем маленьком, тесном мирке — и вращаться долго. Неудивительно, что постепенно команда притирается друг к другу, выдавливая лишних людей и ассимилируя тех, кто подходит коллективу по всем статьям. Бывали случаи, когда действительно отличные специалисты, мастера своего дела, долго не могли найти себе пристанище на достаточно длительный срок — из-за мелочей, на первый взгляд не стоящих внимания. Из-за отсутствия умения слушать. Из-за легкого недостатка толерантности. Или из-за неумения сдерживаться… Их могли оценить по достоинству на огромных космических базах, на исследовательских или военных кораблях, где легко затеряться не только в запутанных коридорах, но и в толпе. Но крошечные коллективы транспортных судов принимали только тех, кто вписывался в компанию, кто готов был стать равным среди равных.

Комната отдыха экипажа, она же — комната психологической разгрузки, она же — кают-компания — на любом малозаселенном корабле всегда недвусмысленно свидетельствовала о характерах экипажа. Суровая, лишенная ярких пятен обстановка — удел аскетов — информировала о том, что члены экипажа — люди серьезные, в чем-то зацикленные на своей работе. Уютная, домашняя обстановка говорила о том, что для людей корабль давно стал родным домом, а товарищи — второй семьей. Нарочитая роскошь и демонстративно комфортная меблировка позволяли утверждать, что команда знает себе цену и вряд ли возьмется за невыгодный или сомнительный фрахт. Как-то Кате довелось побывать на транспорте класса Т4, вся команда которого была спаяна любовью к компьютерным играм — вся кают-компания была увешана голографиями из популярных игр, мощные компьютеры позволяли свободным от вахты спейсменам вволю насладиться любимым занятием. А из корабельного рациона наибольшим спросом пользовалась еда, которую можно было поглощать, не снимая сенсошлема и игровых перчаток, то есть пиво, сэндвичи, чипсы и копченая колбаса. По слухам, капитан этой сумасшедшей компании избирался по итогам виртуальных баталий.

Эта комната отдыха была оборудована в строгом соответствии с названием корабля. Странное сочетание черного и серого в отделке, классическое привидение, нарисованное на стене: бесформенный балахон, провалы глаз, горящие фосфоресцирующей зеленью… По спине девушки пробежали мурашки — чтобы получать удовольствие от пребывания в такой обстановке, необходимо было иметь крепкую психику… или, наоборот, иметь давно и далеко уехавшую крышу. Катя даже не удивилась, когда люк открылся не с привычным шипением, а с пронзительным, душераздирающим скрипом. Явная запись.

— Ненормальные! — фыркнула Леночка, осматриваясь. — Я бы здесь с ума сошла на пятый день.

— А я сойду уже сегодня, — спокойно заметила Катя, протягивая руку.

Невысокий столик из кроваво-красного (кто бы сомневался!) полированного дерева был уставлен тарелками и стаканами. Один из стаканов лежал на боку, лужица дотянулась до края столика, и густые красные капли медленно шлепались на пол.

— Кр-р-овь… — Леночка заикалась и медленно пятилась к двери, явно намереваясь убраться за надежную спину Монка.

— Ну прям! — пренебрежительно фыркнула Катя, окуная палец в лужу и поднося к губам.

— Томатный сок. Пересоленный.

— Т-ты… ты с ума сошла…

— Похоже, люди вышли отсюда совсем недавно. — Голос капитана звучал совершенно спокойно.

Внешне казалось, что увиденное ни в коей мере не взволновало девушку, но это была лишь второпях натянутая маска. Шелест понимала, что еще чуть-чуть, и Леночка забьется в истерике… Необходимо было подать пример, и пусть мелко трясутся пальцы, а по спине ползет струйка холодного пота и волосы под шлемом встают дыбом, главное — удержать себя в руках.

— И чего ты боишься? — продолжила Катя, неспешно озираясь по сторонам. — Скорее всего, кто-то и в самом деле нашел «Черного призрака». Высадил призовую команду, чтобы обыскали корабль и определили ценность груза, сам отправился за транспортом. Или за рабочими — разгрузить такую махину вне орбитального дока, это ж постараться надо. Люди, скорее всего, сейчас обследуют трюмы. Сейчас пойдем в рубку, включим общую связь и вызовем их.

— А е-если это п-пираты? — Ленка все не могла заставить зубы перестать выбивать мелкую дробь. Похоже, версию капитана она приняла безоговорочно, с готовностью забыв и о странных буквах, и о призраке, который чуть не довел Монка до стрельбы.

— Исключать, конечно, нельзя! — усмехнулась Катя. — Но в этом случае парням крупно не повезло. Вряд ли они притащили сюда тяжелое вооружение, а с легкими бластерами или с пистолетами против Монка… им не завидую.

— Может, вернемся?

— Рано.

Рубка встретила девушек ожидаемой пустотой — ни одного человека… И все же создавалось странное ощущение, что люди были здесь совсем недавно. Древний навигационный компьютер выглядел вполне исправным, зато красные огоньки на пульте однозначно свидетельствовали о том, что с кораблем далеко не все в порядке. Где-то на заре космоплавания конструкторы часто использовали для оснащения пультов кораблей жидкокристаллические дисплеи с цифровой индикацией, точно отражающей состояние подконтрольных систем. Идея не прижилась: большинство пилотов, не оспаривая полезность численных сведений, все же предпочитали старую цветозвуковую индикацию — мозг человека, даже порядком уставшего от скучной долгой вахты, практически мгновенно реагирует на вспыхнувшую алым светом лампочку Тем более если сигнал о нарушении в работе той или иной системы сопровождается достаточно раздражающим зуммером. Главное — вовремя узнать о сбое… а уж потом можно изучать показания приборов. Так что все корабли обязательно имеют или индикаторную панель, или монитор, выводящий схему корабля, подсвечивая разными цветами основные узлы.

Судя по тревожным красным огонькам, на «Черном призраке» накрылись маршевые двигатели, система дальней связи, ряд вспомогательных систем. Разрушены три грузовых отсека. ГР-привод не пострадал — если бы удар метеорита пришелся на капсулу с «энергией-33», взрывом разнесло бы, по меньшей мере, треть судна. Каюты экипажа, традиционно располагавшиеся на максимальном удалении от двигателей, не пострадали — впрочем, девушки и так уже это знали: сектор «В» выглядел абсолютно целым.

Катя включила внутреннюю связь:

— Говорит капитан Шелест, патруль «Скайгард». Прошу всех, находящихся на борту «Черного призрака», немедленно связаться с главной рубкой.

Скрытые динамики исправно донесли сообщение до всех уголков транспорта — сквозь открытую дверь рубки было слышно, как голос девушки гремит в коридоре, эхом отражаясь от стен. Все еще напуганная Леночка приказала Монку занять позицию у двери… правда, от команды на активацию вооружения она удержалась. Робот почти перегородил собой вход в рубку — со стороны боевая машина выглядела весьма грозно, и впечатление это не было обманчивым.

Прошло три минуты… Связаться с рубкой можно было практически откуда угодно, коммуникационные модули имелись не только во всех каютах, но и вообще во всех отсеках корабля. Люки, перекрывавшие центральный коридор, тоже имели встроенную переговорную систему. По всей вероятности, откликаться на зов капитана Шелест никто не желал.

— Я поковыряюсь в компьютере, сообщила Катя, плюхаясь в капитанское кресло.

— Помощь нужна?

— Да вроде нет…

Девушка настроилась на долгую и (хотелось надеяться) плодотворную работу, но не прошло и четверти часа, как она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

— Что-то случилось? — Леночка никак не могла успокоиться: в каждом движении подруги ей чудились грядущие неприятности.

— Не знаю… — протянула Катя. — Бред какой-то…

— А поподробнее?

— Я получила доступ к бортовому журналу. Все, как мы и предполагали. Корабль стартовал с околоземной орбиты 17 мая 2172 года. На семнадцатый день полета, то есть 3 июня, в 17.05 по Гринвичу произошло столкновение с метеоритом. В этот момент транспорт находился в районе звезды HD213209, выполнял навигационный контроль. Это, кстати, около восьми световых лет отсюда. При взрыве никто из экипажа не пострадал… в смысле, не погиб. В журнал скрупулезно занесены данные обо всех травмах — два перелома, сотрясение мозга… люди потрясающе легко отделались. Уже через полчаса специалисты начали работы по восстановлению.

— И что потом?

Катя несколько секунд молчала, затем вздохнула:

— И… ничего. Компьютер уверяет, что на борту 11 июня 2172 года, 11.42 по Гринвичу.

— Ничего не понимаю…

— Команда восстановила работу системы жизнеобеспечения в секторе «F» — это зона, вплотную прилегающая к двигательному отсеку. Дальше пробиться не удалось. Идут работы по монтажу временной шлюзовой камеры на границе зон «F» и «G». Если камеру удастся смонтировать, предполагается вскрыть двигательную зону и попытаться привести в порядок маршевый… С точки зрения этого железного придурка — я компьютер имею в виду, — очередная смена техников приступила к работе чуть больше двух с половиной часов назад. А двадцать шесть… нет, уже двадцать семь минут назад зафиксирована активация технического шлюза. Как думаешь, кто бы это был?

— Мы?

— Не-а… мы на борту уже больше полутора часов. Причем наше появление бортовые системы вроде бы и «не заметили».

Девушки долго молчали. Обе не имели ни малейшего представления, что делать дальше. Бортнавигатор вполне мог свихнуться от двухвекового странствия в пустоте… как раз в двадцать втором веке цвела мода на псевдоразумные компьютеры — считалось, что они лучше ориентируются в сложных ситуациях и способны на принятие максимально эффективных решений. Но уже к середине двадцать третьего века от искинов отказались — и не только из-за исключительной дороговизны. Человек по природе своей всегда стремится к первенству, а потому очень болезненно относится к тем, кто умнее. Пошли разговоры о вытеснении людей с космических трасс, специалисты с пеной у рта доказывали непогрешимость искинов, приводились графики зафиксированных нештатных ситуаций, статистические выкладки и мнения множества людей — от маститых ученых до домохозяек. По официальным заключениям (не так уж и далеким от истины), искин вполне способен выполнить почти все функции экипажа, а имея под рукой группу дистанционно управляемых роботов — вообще все. Практически все СМИ кричали о новой вехе в освоении космоса…

Но атака на общественное мнение успехом не увенчалась. Пассажиры желали видеть в рубке опытных астронавтов (термин «спейсмен» прижился позже), коммерческие структуры не желали доверять свои грузы пусть и умному, но бездушному электронному созданию. Вспыхнули протесты и среди астронавтов — перед опытными пилотами замаячила перспектива безработицы, а переквалифицироваться в техники или стюарды готовы были далеко не все.

Вскоре использование искинов стало прерогативой отдельных энтузиастов. И военных — Флот активно оснащал искусственным разумом легкие истребители… и слава богу, что идея передачи под управление «электронного мозга» боевых станций и тяжелых крейсеров так и осталась нереализованной. В 2314 году, в первые же месяцы боев с Ассамблеей Амстад были потеряны почти все истребители, несущие на борту искины. Да, компьютерный разум мог пилотировать крошечный кораблик много лучше среднего выпускника ВКА. Но в реальном бою далеко не все зависит от пилотажа и меткой стрельбы, иногда столь же, а то и более важен бойцовский дух воина, сидящего за штурвалом. Люди защищали людей… искины отрабатывали программу. Очень сложную, очень изощренную, очень напоминающую настоящий разум — но все-таки программу. И амстадские истребители «пи'ай» быстро отучили землян полагаться исключительно на компьютеры.

После войны об искусственном разуме надолго забыли. Где-то в научных центрах Земли и Геи шли очередные исследования, разрабатывались новые алгоритмы — но никаких особых прорывов в данной области так и не произошло.

Но это — события 24-го века… а в период создания «Черного призрака» искины находились на пике популярности. Кто знает, в какую сторону могла за две сотни лет уехать крыша «сверхумного» бортнавигатора.

— Ну хорошо, — наконец решительно заявила Катя. — Продолжаем программу разведки. До возвращения — чуть больше двух часов. Предлагаю такой план: я солью в планшет данные бортового журнала, затем мы пойдем к двигателям, посмотрим, в каком состоянии временный шлюз… если он вообще не плод воображения спятившего компьютера. И возвращаемся на «Маргаритку».

Леночка пожала плечами — возражений у нее не нашлось.

С копированием данных на планшет неожиданно вышла заминка. Вернее, вполне ожидаемо — современный радиоинтерфейс Катиного планшета не желал вступать в контакт с древними, давно вышедшими из употребления коммуникационными системами бортнавигатора «Черного призрака». Пока Шелест, чертыхаясь, пыталась синхронизировать канал передачи данных, Леночка уютно расположилась в кресле и закрыла глаза. Со стороны могло показаться, что девушка задремала, но это было не так: ее мозг, в паре с биочипом, был занят делом.

— Катя…

— Что? — буркнула девушка, не поворачивая головы. — Вот же сволочная железка… Жаль, Снежки нет, мне этот гадский ящик не по зубам.

— Катя, у нас проблемы… у нас, похоже, очень-очень большие проблемы.

Шелест тут же оторвалась от экрана не желавшего сдавать позиции компьютера и повернулась к подруге:

— Что стряслось?

— Эти буквы на стенах… Я заставила имплантат прогнать их через одну программу… по отрывкам может восстановить полный текст. Ну, понятно, с некоторой долей погрешности. Дай-ка мне планшет.

Вызвав на экран виртуальную клавиатуру, девушка быстро набрала строку текста:

— Мы встретили надписи вот в такой последовательности. Но она неверная. Правильная, по предположению чипа, будет такая:

— Постой, постой! — Катя внимательно посмотрела на рваный текст. — Ну, допустим, прочитать это не сложно: «Девочки, срочно возвращайтесь». Правда, я не помню, чтобы нам попадались буквы «ОЗ».

Лена молча ткнула рукой в сторону открытого люка рубки. Катя всмотрелась… В двух шагах от рубки, прямо на стене, горели лиловым две буквы. И Шелест могла бы поклясться, что совсем недавно их не было и в помине. А уж Монк не пропустил бы появления человека с маркером в непосредственной близости от охраняемого объекта.

— Они появились минуты две назад, — пояснила Лена. — Просто вдруг возникли на стене.

— Думаешь, надпись адресована нам?

Леночка поежилась:

— Знаешь, лучше я буду думать, что так и есть. И чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше. Если захочешь потом вернешься. По возможности без меня, здесь слишком жутко. У меня от этого корабля мороз по коже… и все время возникает ощущение, что за нами наблюдают.

Катя думала недолго.

— Хорошо, уходим, и как можно быстрее. Разбираться будем позже.

Дорога от шлюза до главной рубки заняла полтора часа, зато обратный путь девушки преодолели всего за пятнадцать минут. Два люка оказались запертыми, но удивляться этому уже не было сил — хорошо хоть ранее определенный код сработал безукоризненно. На этот раз девушки старательно закрывали люки за собой — если кто и попытается преследовать беглянок, пусть повозится. Пока что предосторожность была излишней, ни одной живой души они так и не увидели… Зато встретились новые надписи (при полном отсутствии старых), «И С» и «ЗВРА», идеально укладывающиеся в построенную схему. В шлюзовую камеру разведчицы практически вбежали, словно за ними гнался кто-то донельзя опасный. Могучий, но не слишком резвый Монк изрядно отстал, зато, войдя в шлюз, снова перешел в режим боевого охранения — в чем бы ни заключалась угроза, робот будет защищать своих хозяек до конца.

Лишь когда закрылся внутренний люк, девушки вздохнули чуть спокойней и приказали Монку отключить боевые системы.

Откачка воздуха тянулась мучительно долго, но наконец индикаторы готовности просигналили, что шлюз готов к разгерметизации. Крышка дернулась, сместилась вверх на десяток сантиметров и остановилась.

— Вот гадство! Монк, открой люк.

Манипуляторы робота вцепились в нижнюю кромку, загудели сервоприводы… казалось, еще мгновение — и «руки» Монка попросту оборвутся… Но все же первым не выдержал поврежденный механизм, крышка соскочила со стопора и резко ушла вверх до упора. Железный колосс, потеряв равновесие, неуклюже завалился на спину, едва не отдавив Леночке ногу.

Но девушки не обратили на это внимания — их взгляды полностью приковало к себе пространство по ту сторону двери. Там было на что посмотреть… повсюду мелькали навигационные огни кораблей самого различного тоннажа от величественного транспорта Т5 с эмблемой АСпаС на борту до крошечных, раза в четыре меньше «Маргаритки», шаттлов ближнего радиуса действия. А прямо перед люком, метрах в пятистах от «Черного призрака», медленно плыла в черноте космоса огромная М-станция, собранная, по меньшей мере, из двух десятков модулей.

— Го-осподи… — прошептала Леночка.

А в следующее мгновение на проеме шлюза скрестились лучи прожекторов.

— Я до сих пор в себя прийти не могу, — прошептала Катя, бессильно падая в кресло.

М-станция предоставляла своим обитателям достаточно удобств — по крайней мере, три модуля были из категории «жилой-люкс», что неудивительно — ученые, по определению, люди избалованные. Прошли времена фанатично влюбленных в науку аскетов, готовых спать на полу в лаборатории и питаться гамбургерами и дешевым кофе. Сюда слетелись специалисты чуть ли не со всех планет Федерации — вернее, со всех, где имелись мало-мальски значимые исследовательские центры. И эти люди знали себе цену, а потому предпочитали обитать, может, и не в очень просторных, но достаточно комфортабельных апартаментах. Разумеется, в каждом модуле было несколько кают, но их отвели обслуживающему персоналу, коего тут тоже хватало, десантникам (их на станции было две роты), журналистам (куда же без них) и пилотам транспортных судов. А элитные номера жилых модулей предоставили светилам науки. И еще некоторым особо высокопоставленным шишкам из правительства и Флота, которые не упустили возможности оказаться поближе к эпицентру событий.

Ажиотаж, связанный с возвращением Шелест и Градовой, быстро улегся. Незнакомый мужчина представительного вида (представительности ему изрядно добавляла форма адмирала Флота) долго тряс девушкам руки, отвешивал не слишком изысканные комплименты и, наконец, отпустил отдыхать, коротким рыком определив задачу двум шкафообразным морпехам — охранять покой уважаемых офицеров «Скайгард». Аудиенция у руководства станцией, носившей таймнейм «Винкль», была назначена на завтра, после — встреча с журналистами и отбытие в систему Альсафи, к месту службы.

— Это поначалу каждый человек, выбравшийся с «Черного призрака», собирал толпу человек в двести. — Снежана открыла дверцу мини-бара и принялась выставлять на стол бутылки, холодные закуски и сладости. — А потом как то приелось, что ли. Ну, первый… ну, пятый… Тем более что вы, с точки зрения этих «гениев», особого интереса не представляете.

— Так, Снежка, давай по порядку. Я из бормотания этого адмирала толком ничего не поняла! — Катя плеснула себе сока, раздумывая, находятся ли они сейчас на задании или нет. То есть употребление вина следует отнести к нарушению Устава или можно рассматривать как немедикаментозное средство для снятия стресса. Так ничего и не решив, она все-таки сочла правильным ограничиться соком. — Поняла только, что мы отсутствовали семь с половиной месяцев. В голове не укладывается.

— Ну, по порядку так по порядку…

Когда мертвый корабль бесследно исчез, унеся в своем чреве подруг, Снежка чуть с ума не сошла. Во всяком случае, шороху она навела — четверть изрядно потрепанной штормом спасательной эскадры переключилась на поиски испарившегося «Черного призрака». К счастью, регистраторы «Маргаритки» дали специалистам АСпаС достаточно пищи для размышлений — уже через сутки аналитики дали вектор поиска. Слегка озверевший Кудинов (в его практике потеря части экипажа одного из спасательных судов произошла впервые) привел в действие все свои обширные связи, и через две недели поисковый Флот пополнился четырьмя десятками кораблей из ближайших систем. Чуть позже в полном составе подошла 7-я эскадра Флота. Одновременно шел поиск «Джорданны» — расчетные векторы в целом были близки.

«Черного призрака» обнаружили через десять дней. Вернее, один из поисковиков засек передачу бортового автоответчика беглеца, врубил маршевые на полную и спустя четыре часа зафиксировал наличие объекта на пределе действия сенсоров. Еще минут через пятнадцать древний транспорт исчез с радара, но это уже ничего не меняло — по двум точкам и временному интервалу вычислить место его следующего появления было делом элементарным. Аналитики выдали время и координаты, глубокомысленно предложив всем спасателям заняться делом — то есть сосредоточиться на «Джорданне».

Несмотря на все расчеты, гость из прошлого появился раньше — на трое суток. И, вероятно, снова ушел бы в прыжок, если бы предусмотрительный Кудинов не оставил часть кораблей в режиме патрулирования — «Призрака» снова запеленговали, и КМТ «Оберон» состыковался с искореженным транспортом. И сразу же отправил на борт находки десантную группу из десяти морпехов и троих специалистов. Все понимали, что капитан «Оберона» идет на неоправданный риск, — но победителей, как известно, не судят, а победа была налицо. Исчезновения прекратились. Люди вернулись.

Правда, не сразу.

— Снежка, а можно по существу?

— А по существу, никто не знает толком, в чем тут дело. Вернее, Бартон говорит, что знает, но в его отделе теорий больше, чем людей.

— Бартон?

— Доктор Фрэнсис Бартон, он возглавляет лабораторию физики пространства-времени. Он, кстати, будет завтра на пресс-конференции, так что сможешь с ним поговорить. Если захочешь. Довольно приятный дядька, но лично я из его теорий понимаю только отдельные слова, общий смысл как-то ускользает.

— Постой, а что, есть такой раздел физики?

— Угу, уже несколько месяцев как есть. Я тут познакомилась с одним пареньком из его группы, он еще молодой, не утратил способности говорить по-человечески. Если вкратце, то «Призрак» поймал очень непростой метеорит. Вот представь: мы живем типа в четырехмерном пространстве, три измерения плюс вектор времени. У метеорита вектор времени оказался другим. В общем, началось светопреставление… Внутри «Призрака» время стало другим, Физики Бартона млеют от восторга, а половина ученых федерации им завидуют до зубовного скрежета. Говорят, когда «Винкля» только начинали собирать, конкурс сюда был человек десять на место, а когда Бартон сформулировал первую теорию, возрос до тысячи.

Из сумбурного рассказа Снежаны понять удалось не так уж много — видно было, что девушка и сама не очень хорошо ориентируется в ситуации, подпитываясь слухами, обрывками разговоров и крайне сдержанными «сообщениями для прессы», также ничего не объясняющими. Что, в общем-то, и неудивительно — пользуясь случаем, Флот наложил лапу на проводимые исследования, апеллируя к соображениям «национальной безопасности». Не то чтобы за спиной у каждого специалиста стоял внимательный дядечка «в штатском», но таковых на станции хватало. Скорее всего, весь или почти весь обслуживающий персонал получал жалованье по ведомости Флота, и имел «на майке» погоны не ниже лейтенантских. Вряд ли эти предосторожности были лишними — Бартон уже успел ляпнуть на одной из пресс-конференций о возможности создания «принципиально иного типа межзвездного двигателя» — одного этого хватило бы на пожизненную «подписку о неразглашении».

Пока что о «Черного призрака» физики обломали себе зубы — толком объяснить происходящее на корабле они так и не смогли, поскольку, по всем расчетам, слияние двух объектов с разными векторами времени не должно было породить то, что в итоге произошло. Если снаружи и в непосредственной близости от каменного обломка ситуацию еще можно было просчитать, то в остальной части транспорта никакие расчеты достоверной картины не давали. Люди входили в каюту — и выходили из нее спустя несколько дней. Встречали в коридоре самих себя.

Один из экспертов, Гарфилд, во время такой встречи попросту сунул своему альтер эго планшет — мол, не трать времени, возвращайся, все данные уже записаны. Тот, не будь дурак, побежал к шлюзу… по дороге глянул в планшет пусто, никаких записей по проведенной работе. Плюнул, пошел дело делать. Возился часов шесть, вымотался до упора, решил, что пора возвращаться. И снова встречает себя — только бодрого и свежего. Ну и… решил пошутить мол, чего тебе тут горбатиться, на, держи, все сделано уже… В общем, эксперт вышел из шлюза без планшета, который, кстати, так и не нашли. Возможно, там какая-то петля времени образовалась.

— Людей с «Призрака», кстати, вытащили — ну, в смысле, тех, что на нем изначально летели. Последний вышел больше двух месяцев назад, а вас все нет и нет.

— Мы там… надписи на стенах видели…

— А, ну тогда с вас шампанское. Моя идея! — Снежка прямо засветилась от удовольствия. — В последний месяц все, кто на «Призрак» ходят, стены расписывают. Правда, толку от этого мало было. Написал, на пару шагов отошел — а надписи нет. Или есть, но только кусок.

— А попроще ничего придумать не могли? — несмотря на то что именно надписи вывели их из корабля, сама идея Катю не впечатлила. — Вон, Ленка от страха чуть с ума не сошла.

— Сначала до вас пытались по радио докричаться, пояснила Снежана, или по внутренней связи, но без толку. Там с электроникой какие-то сложности, физики пока не разобрались… Ребята говорили, что слышали команды Ван Торрена… ну, это капитан «Призрака». В общем, те команды, что он в самом начале катастрофы отдавал. Кстати, вы ведь тоже внутренней связью пользовались, да?

— Ну… да.

— Ага, значит, это вас Гарфилд слышал… Бросился в рубку — там, ясное дело, никого нет. Потом с кем ни говорил никто ничего…

— Так мы на корабле одни оставались?

— Кать, ты что, не поняла? Там работают человек семьдесят, не меньше. Просто с того момента, как «Оберон» состыковался с «Призраком», время на нем несколько… с ума сошло. Бартон говорит — это из-за смещения масс… я не совсем поняла, но, как мне кажется, его и так никто не понимает, он привык. Типа, метеорит и «Призрак» находились в относительном равновесии, время там почти остановилось, где-то год за час. Команда даже толком не поняла, что произошло, ну, метеорит, связь навернулась, экраны внешнего обзора сдохли. Бывает. Ремонтировали потихоньку, временный шлюз к двигателям строили. Там, кстати, инженеры наши уже все осмотрели, говорят, что при некотором везении Ван Торрену и его людям, вероятно, удалось бы выбить метеорит наружу и запустить маршевый. Где-нибудь лет через пятьсот по-нашему. Когда «Маргаритка» к шлюзу прицепилась, там такое началось… сперва они друг друга потеряли — вот был рядом человек, отвернулся на секунду — нет его. Но они в это время почти все поблизости от метеорита были, поэтому их недалеко разбросало, в пределах двух-трех недель. Клариссу, она у них коком была… ее на четыре месяца почти. Ну а вас — на полгода с гаком. Бартон назвал это «штормом пространства-времени». Ну, в смысле, что по кораблю волны времени прокатываются, и неизвестно, куда она тебя унесет — вперед или даже назад. Когда «Оберон» прицепился — опять все изменилось, волн стало больше, но они теперь послабее. Ушел на час, вернулся через день-два. Или через пару минут. Но не через полгода же.

— Мы никого не встретили… — Катя осеклась. Затем неуверенно поправилась: — Вернее, один раз видели… то ли человека, то ли призрака. Снежка пожала плечами:

— Ага, бывает. Если смещение маленькое, то можно увидеть — полупрозрачная такая фигура…

Девушки замолчали. Информации было много, и она была слишком невероятной, чтобы так вот запросто понять и принять. В том, что Снежка, как под присягой, говорит правду и только правду (ну, может, маленько приукрашивает, но без фанатизма), никто не сомневался, другое дело, что в голове это не укладывалось. Зато Катя с чисто практической точки зрения прекрасно понимала восторги физиков — корабль, не входя в бета-слой, преодолел восемь световых лет. С выключенным двигателем. Никто, в общем-то, не сомневался, что ГР-приводы — не единственный способ преодолевать межзвездные расстояния, пресловутые Килари явно пользовались другими путями, но и у них, если воспринимать информацию ше'ти как непреложную истину, разгон являлся необходимой составляющей для прыжка. Чанги ше'ти использовали свой способ перемещения, тоже не связанный с преодолением бета-горизонта. Другое дело, что все известные методы были весьма энергоемкими. А здесь… сдохший двигатель, заглушенный ГР-привод — и восемь светолет. Было над чем поработать.

— Кстати, а что с «Джорданной»?

Мгновение Снежка смотрела на капитана с удивлением, затем вспомнила, что подруги были несколько оторваны от новостей в последние месяцы.

— А ее нашли полгода назад. Они отсоединили баки с топливом для маршевого двигателя и взрывали их раз в неделю. На четвертом взрыве их и засекли…