Глава 62
Ольга Кормухина
…Мама, накачавшись коньяком, дрыхла в кресле перед большим телевизором, транслирующим на всю квартиру очередной сериал. Приподняв ее свешивающуюся с подголовника голову и подложив под нее подушку, Ольга поморщилась – эта женщина с черными кругами под глазами, со спутанными, давно нечесаными волосами, в застиранном халатике, в некоторых местах расползающемся по швам была в чем-то права. Их семья давно перестала существовать.
– Я виновата перед тобой, дочка… – пьяным голосом вещала она часа полтора назад. – Мне надо было уйти от этого скота еще в девяносто пятом… Но у нас появились деньги. И я не смогла справиться с соблазном. Пойми, я чувствовала себя королевой! Могла слетать с подругами в Париж на чашку кофе. Мотнуться в Италию, чтобы прикупить какую-нибудь тряпку в квартале высокой моды в Милане. Или потанцевать на какой-нибудь модной дискотеке Лондона. Знаешь, мне казалось, что это – жизнь. Дурой я была непроходимой. Но прозрела слишком поздно. Когда умерла Тяпка. ТЫ помнишь Тяпку? Единственное существо, которое меня любило просто так… Искренне… Ничего от меня не требуя… Собака чертова… Ты? Папа? Ты, дочка, такая же стерва, как и я. Думаешь, я не вижу? Да, твоя мать – пьянь. Но видеть-то она не разучилась! Тем более того, кто идет по пути, по которому я прошла сама… Твоя учеба, клубы, рестораны преследуют ту же цель, к которой когда-то стремилась и я. Найти КОШЕЛЕК. К которому можно присосаться. Мне – «повезло». И что в результате? Я младше твоего папаши на двенадцать лет. Что у нас общего? Ну, кроме тебя? Да ничего! Он меня просто купил. Молодую, красивую, расчетливую дуру… Пока я была в форме – мной можно было хвастаться, таскать с собой, как модный аксессуар, иногда обращать внимание и даже жениться. Потом в его жизни появились другие бабы, помоложе, покрасивее, с огнем в глазах, и меня тихо задвинули хрен знает куда. Да, я пыталась протестовать – мне надо было царствовать, чувствовать себя необходимой, единственной, несравненной… Твой отец – не человек. Он – тварь. Ты думаешь, ему было дело до моих переживаний? Он обломал меня за одну ночь. Когда-нибудь, когда у меня будет намного более омерзительное настроение, чем сейчас, и… я нажрусь в хлам, быть может я тебе и расскажу, как это было… Если смогу… Он – страшный человек. Кремень. И для него я – не более чем маленькая ступенька. На пути к поставленной им перед собою цели. Захочет – наступит. Нет – перешагнет…
В голосе мамы не было ни отчаяния, ни грусти, ни страха – опрокидывая в себя бокал за бокалом, она говорила отстраненно, словно робот, сообщающий точное время по телефону.
– Любить? Дочка, я не знаю, что это за чувство. Разве что к деньгам. И то – знала. Сейчас мне на них наплевать. Я – сломалась. Как та кукла, которую мне подарили на семилетие. Тогда я плакала, прижимала к себе ее пластмассовое тельце и считала, что жизнь закончена. А сейчас – мне все равно. Понимаешь, я дошла до заветной цели, а тут – пустота. Что мне деньги, если у меня нет ни одного близкого человека? Вот, посмотри, за эту бутылку я продам и тебя, и себя, и все, что у меня есть. И, что самое страшное, – не пожалею. Ни капельки. Так что не пудри мне мозги – иди к черту. Твои проблемы, его проблемы… – я даже слушать не буду… Делайте, что хотите… А, да, ты хотела совета? Выпей! Истина – в вине… Папа? Не знаю… Может, и любит… Да, как ни странно, ты права – в отличие от меня, он к тебе не равнодушен… Только толку с того? Для него главное – деньги. Нет, вру. Деньги – это тоже ступень. Власть! Вот что его прет. Больше баб, машин, домов… Отказаться от этого он не сможет никогда. Как бы ты его ни просила… Смирись… Найди себе отдушину и забей на все, что не по тебе… Плесни-ка еще немного… Что-то рука не слушается… И… подвинься – сериал начинается… Все, базар окончен, не мешай…
…Тяжело вздохнув, Ольга приподняла ладонь на уровень лица, пошевелила пальцами, прощаясь с той, что подарила ей жизнь, и, выйдя из гостиной, аккуратно прикрыла за собой дверь. Для того чтобы забросить в спортивную сумку заранее собранные вещи, ушло минуты две. Еще три – на поиски ключей от папиного «Мерса». Пробежавшись в последний раз по квартире, совсем недавно отремонтированной после какого-то непонятного взрыва, Кормухина машинально стерла пыль с отцовского ноута, стоящего в его кабинете, потом открыла холодильник, зачем-то оглядела его содержимое и, наконец, поняла, что просто тянет время. Выругавшись вслух, Ольга выбежала в прихожую, подхватила с пола сумку и, заглянув в глазок, потянула на себя тяжелую стальную дверь.
Машина завелась с полоборота. Настроив под себя сиденье и зеркала, девушка еще раз тяжело вздохнула, выглянула наружу через наглухо затонированное боковое стекло и тронула машину с места.
Езда по вечерней Москве на здоровенном лимузине особенного удовольствия не доставляла – в отличие от дорог Англии, здесь царил полный бардак и беспредел. Если бы не правительственные номера и не включенные проблесковые маячки, то подрезали бы наверняка и ее, а так через какие-то сорок пять минут «Мерседес» выбрался на Новорижское шоссе и, набирая скорость, понесся прочь от города.
Ориентир, указанный в смс-ке, Ольга чуть не прозевала – пришлось ехать задним ходом, что у нее никогда не получалось. В итоге, раз в десятый чуть не съехав с дороги в кювет, обозленная до предела своей тупостью, девушка заглушила двигатель, выскочила из салона и, вытащив с заднего сиденья сумку, рванула к километровому знаку бегом. Дерево, «похожее на атомный взрыв», в наступающих сумерках выглядело жутко – идти к нему не хотелось совершенно. В последний раз оглянувшись на «Мерс», Ольга вдруг достала из кармана ключ и, размахнувшись, не глядя бросила его через плечо прямо на гудящую за ее спиной дорогу, по которой несся сплошной поток спешащих из города машин.
– Ну, что, так и будем стоять? – услышав еле слышный хруст, сама себе сказала она и побежала к лесу…
– Решилась-таки? – голос, раздавшийся откуда-то справа, заставил Ольгу вздрогнуть.
От внезапно нахлынувшего ужаса у девушки перехватило дыхание и по спине побежали мурашки.
– Да… – дрожащим голосом пробормотала она.
– Ты хорошо помнишь наш разговор? – не унимался Олег-Ольгерд.
– Да! – огрызнулась она. – На память до сих пор жаловаться не приходилось…
– Что ж, тогда пошли… – массивная фигура, возникшая прямо перед ней, сделала шаг по начинающейся между двумя корявыми деревцами тропе, и, для того чтобы не потерять его из виду, Ольге пришлось перейти на бег…
– Слышь, Щепкин, может, тебе в рекламные агенты податься? – хохотнул Олег. – Ладно, Оля, иди умывайся… Через час выезжаем…
– А можно с вами поговорить? – неожиданно для себя самой Ольга уперлась ладонями в грудь пытающегося выйти из ванной Олега и, втолкнув его внутрь, заперла за собой дверь.
– О чем? – хмуро оглядев красную от смущения девушку, поинтересовался он.
– Что будет с моим отцом? Я хочу знать!
– Ну, как тебе сказать, чтобы не расстроить? – присев на край ванны, мрачно пробормотал здоровяк. – То, что по его приказу захвачена моя жена, ты, наверное, знаешь. Кроме этого, благодаря ему один наш друг потерял память, душу и превратился в живое растение… да что там говорить, на счету твоего папаши столько человеческих жизней, что по вашим же законам ему бы хватило на десяток высших мер наказания…
– Знаю… – прошептала девушка. – Но… он мой отец! И я его люблю… Я не хочу, чтобы вы… чтобы он… чтобы его не стало… У вас есть сын! Вы должны меня понять!!!
– Сын? Только благодаря тому, что Дед… то есть Мерион, смог отбиться и уйти от людей, которые захватили Машу, мой сын не превратился в разменную монету в большой игре твоего отца… Кстати, жизни тех солдат, которые умерли при этом, тоже на совести генерала Савелия Ивановича Кормухина. А ведь и у них были семьи. Жены, дети, родители…
Ольга почувствовала, что сгорает от стыда:
– Да. Это так. Но… я его люблю… Я – его дочь, и я не могу его потерять!
– Девочка! Сколько раз ты его видела за последние лет пять? Сколько раз он гладил тебя по голове, говорил что-то доброе, водил куда-нибудь, а? Когда ты сама чувствовала его любовь? Скажи?
– Почти не видела… – созналась девушка. – Не гладил… Не водил… А вот любовь – ЧУВСТВОВАЛА!!! Да, ему постоянно некогда. Да, его проклятая служба высосала из него все человеческое! Но иногда в его голосе я ощущаю ЛЮБОВЬ и ТЕПЛО, вы понимаете?! – глотая слезы, затараторила она. – Я не могу его потерять…
– У тебя есть мама…
– Мамы у меня нет… Уже давно… Отец, при всех его минусах, по сравнению с ней – воплощение любви и внимания. Я хочу быть рядом с ним…
– И в горе и в радости? – криво усмехнулся Олег.
– Да…
– А на что ты готова пойти ради этого?
– На все… – ответила девушка.
– Прости, но не верю… Знаешь, я неплохо изучил досье твоего папы и составил себе представление о тебе. Ты – расчетливая юная акулка, прекрасно знающая, чего и как надо добиваться в жизни для того, чтобы забраться на самый верх Жизни. И твои слова, звучащие ОЧЕНЬ красиво, меня почему-то не убеждают…
– Посмотрите мне в глаза… – рухнув на колени, взмолилась Ольга. – Я – сука. Еще несколько дней назад я делала все то, что вы мне только что сказали… Но это было целую вечность назад! Я… правда готова на все, чтобы папа был рядом! Ну, сделайте что-нибудь такое, чтобы он не мог работать!!! Это не он, это его служба сделала его нелюдью! Я смогу его исправить! Посадите его… Я буду ждать хоть двадцать лет, хоть тридцать…
– Встань с пола… Это сейчас не модно…
– Да мне плевать на моду… Покалечьте его! Но пусть останется живым… Я увезу его к чертовой матери куда-нибудь в деревню, где, кроме нас никого не будет… Я готова пахать, сеять, стоять на панели, лишь бы он был рядом!!!
– У твоего отца – железный характер… Сломать его – почти нереально… И в тюрьме, и в инвалидной коляске, парализованный, он все равно будет добиваться власти… И не даст тебе возможности дарить ему свою любовь… И потом задумайся – ты молода. У тебя впереди – жизнь… Твоя идея про деревню – не более чем красивые слова – ты взвоешь там через месяц…
– Не взвою! А характер… да, тут вы правы… Я не знаю, что с этим делать… – призналась Ольга, понимая, что собственными руками роет отцу могилу. – Но я правда-правда его люблю… Больше всего на свете…
– М-да… Не ожидал… И что странно, ты не врешь…
– Не вру… Я многое поняла за эти дни… Все эти цацки, шмотки, тачки, клубы – мишура… Вы ради жены готовы на все. Вам плевать на те препятствия, которые стоят между вами и ею. Вы – настоящие… А мы… я… – тени… Я больше не хочу ТАК! Я ГОТОВА НА ВСЕ. Работать, не разгибаясь, с утра до ночи. Уборщицей, посудомойкой, дворником. Все равно где и кем, лишь бы, приходя домой, я могла сесть рядом с папкой и почувствовать, что рядом со мной – родной и любимый человек…
– Помолчи минутку, ладно? – на полуслове прервал ее Олег. – Мне надо подумать…
Ольга, дрожа, как осиновый лист, смотрела на мрачное лицо мужчины, сидящего перед ней, и судорожно пыталась придумать те слова, которые смогут его переубедить в случае, если всего того, что она сказала до этого, окажется мало. Увы, ничего нового в голову не приходило. Кроме банальной мысли предложить себя в качестве оплаты. Однако страх разозлить этого правильного и цельного человека останавливал ее от того, чтобы начать раздеваться немедленно…
– Ладно. Могу предложить следующее… – прервал он ее раздумья. – Твоего отца я накажу. Жестоко. Может быть, даже запредельно. И, скорее всего, сломаю его морально. Я не знаю, во что он превратится после – в тряпку, в озлобленное, мечтающее о мести существо или в инвалида. Но жизнь я ему сохраню. Если, конечно, ты этого хочешь. Но… постой, дай договорить! – заметив, что Ольга пытается что-то сказать, рявкнул он. – Но жить на Земле я ему не позволю…
– К-как это? – перепугалась девушка. – Вы же сказали, что сохраните ему жизнь…
– Да. В одном случае. Если ты готова покинуть этот мир и поселиться с ним там, где я захочу… В какой-нибудь заброшенной деревеньке, где, кроме вас, будет жить полтора человека… Только учти – возможности вернуться у тебя не будет. И про удобства, к которым ты привыкла с детства, можешь забыть. На жизнь придется зарабатывать собственным трудом, причем нелегким. И будущего у тебя не будет. Ну, в том понимании, которое ты вкладываешь в это слово тут… И еще… При малейшей попытке твоего папы вмешаться во что-либо, хоть отдаленно напоминающее политику, я убью его без разговоров…
– Устраивает… – выпрямив спину, мгновенно ответила Ольга. – Что я должна сделать?
– Пока ничего… – Олег посмотрел на часы. – Через полчаса надо выезжать… Мы с твоим отцом отправимся на перевоспитание. Скорее всего, оно будет долгим. Даже очень…
– Я дождусь!
– Хорошо… Я дам тебе симку, на которую однажды скину смс-ку… Ответишь – я тебя заберу и твой отец останется жив. Нет – будешь жить тут так, как хочешь… У тебя будет достаточно времени, чтобы подумать еще раз…
– Вы дадите мне слово, что он не умрет ДО моей реакции на эту смс? – спросила девушка.
– Да. Пока разговор окончен. Кстати, то, что мы с тобой решили, постарайся не обсуждать ни с кем. Делай вид, что этого разговора не было. Иначе договоренность аннулируется. А теперь можно я все-таки отсюда выйду?
– Да-да, конечно… – прижавшись к стене, Ольга пропустила Олега к выходу и, закрыв за ним дверь, прижалась лбом к холодному зеркалу над умывальником: лицо горело так, что становилось страшно.
«Деревня. Дыра у черта на рогах. Огород. Полтора человека соседей. Ты что, сбрендила, подруга? – подал голос червячок сомнения. – И потом, верить в то, что человек, ТАК мечтающий о мести, сдержит слово, данное дочери смертельного врага, – полный и законченный идиотизм! Одумайся! На фиг тебе это надо? Шанса вылезти из всего этого не может не быть! Вот, к примеру, по дороге… Или там, на этой встрече… Папа твой – генерал! Не лох какой… Море солдат… Встретят, сотрут этих отморозков в пыль, и все вернется! Учеба, будущее, тот же Хоуп…»
– Он дал слово… – засовывая голову под струю холодной воды, сама себе ответила Кормухина. – А шанс может и не представиться… Хотя… Ладно, посмотрим…
– Постойте!!! – замерев на месте, завопила Ольга, сообразив, что не спросила самого главного: – Папа жив?
– Да… – не замедляя шага, буркнул Олег и скрылся за очередным поворотом тропы.
– Слава Богу… – прошептала девушка и, сделав пару шагов, вскрикнула от боли – ветка, практически не видная в почти кромешной тьме, воткнулась ей в горло и здорово ободрала шею…
– Что там с тобой? – возникнув рядом, поинтересовался ее провожатый.
– Ветка. Я практически ничего не вижу… Иду наугад…
– Ладно, давай руку…
Покрытая мозолями ладонь бесцеремонно вцепилась в ее руку, и через мгновение девушка почувствовала, что ее волочит за собой дикая помесь человека, танка и какого-то дикого зверя. Еле переставляя подгибающиеся от страха ноги, она вдруг почувствовала себя маленькой щепкой, увлекаемой безумной горной рекой в жуткую неизвестность…
– Я скоро его увижу? – преодолевая желание упасть на колени и заскулить, пробормотала она.
– Угу. Если поторопишься. У нас не так много времени.
– А он меня ждет?
– Боюсь, что нет… Доставлять ему такую радость в мои планы не входило. И потом, у меня не было уверенности в том, что ты приедешь… Помнится, перед тем, как мы шагнули в портал, ты практически передумала…
– Откуда вы знаете?
– Чувствую…
– Да… Соблазн был… Трудно сразу отказаться от всего… Даже ради любимого человека… Но я здесь, правда?
– Уважаю… – буркнул Олег. – А теперь помолчи, ладно? Тут все-таки военная база и есть люди… Надо пройти мимо без лишних жертв… Не топай… М-да… Лучше возьму на руки…
Следующие минут десять Ольга чувствовала себя не в своей тарелке – этот странный мужик нес ее на плече так, как будто она не весила ничего! Прислушиваясь к еле слышному звуку его дыхания, она пыталась уловить момент, когда он начнет уставать, и не смогла – монстр не только не уставал, но и умудрялся перепрыгивать вместе с нею через препятствия, иногда переходить на бег и при этом двигаться совершенно бесшумно!
– Повезло этой самой Маше, – с трудом вспомнив лицо виденной один раз девушки, позавидовала она, и вдруг почувствовала, что стоит.
– Пришли! У тебя последняя возможность отказаться… – раздался над ее ухом шепот Олега.
– Ни за что… – решительно ответила она и почувствовала, как ее снова подхватывают на руки… А через мгновение яркая вспышка, резанувшая по глазам, заставила ее зажмуриться.
– Все, приехали. Слазь… – раздался откуда-то сверху смутно знакомый голос. – Привет, Мать Тереза! Признаюсь, не ожидал твоего появления, да еще такого эффектного – верхом на Олежке…
– Где мой отец? – пропустив мимо ушей ехидные замечания Вовки Глаза, Ольга открыла глаза и вцепилась в рукав стоящего рядом Олега. – Я хочу его видеть!
– Щепкин! Проводи… – стряхнув ее руки со своего предплечья, буркнул он и быстрым шагом направился в сторону стоящей в нескольких метрах супруги. – Машка, идем спать, а? А то устал как собака… Аж жить не хочется…
