Глава 15
Мерион Длинные руки
Добраться до столицы получилось без проблем – удостоверение сотрудника какого-то силового ведомства заставляло тормозящих нас милиционеров брать под козырек и даже мило улыбаться, к чему «продавцы полосатых палочек» не были приспособлены генетически. Даже тех, в чьих глазах после цифр, загоравшихся в окошечке радара, так и горело желание нагнуть водителя «Ауди» на сумму, в несколько раз превышающую их официальную зарплату. Однако ни один из тружеников волшебной палочки, заглянув в красную книжечку, так и не намекнул на ожидаемое за превышение скоростного режима вознаграждение. Что меня не могло не радовать – через каких-то одиннадцать часов после выезда из Туапсе я оказался в самом центре Москвы, на Тверской, рядом с памятником Юрию Долгорукому.
Проводив взглядом сорвавшегося с места лихача, я вздохнул, поежился от довольно холодного ветра, мигом пробравшего меня до костей, и вытащил из чехла телефон. Увы, особых новостей не было – Ольгерд не звонил, машина по сбору информации на Кормухина только начинала раскручиваться, и поэтому через двадцать секунд мне стало ясно, что разговор можно заканчивать. И начинать устраиваться в городе, к которому я уже один раз привыкал…
Короткая прогулка по вечернему городу до галереи «Актер» меня немного освежила и направила мои мысли в нужную сторону – в течение следующего часа я оделся по погоде, прикупил себе короткое осеннее пальто, пару костюмов, рубашки, белье и все то, без чего нормальный мужчина не выйдет из дома по утру. Потом вышел на улицу и, поймав такси, попросил довезти себя до ближайшего приличного отеля…
Таксист весело улыбнулся и поинтересовался, входит ли в число приличных, скажем, «Шератон Палас-отель», расположенный тут же, на Тверской-Ямской. Я пожал плечами и удивленный водила, бурча под нос что-то вроде «живут же люди», буквально через пять минут высадил меня перед центральным входом в не самую плохую гостиницу столицы…
С заселением проблем не возникло, и еще через полчаса я завалился в фиолетовое кресло в рабочей зоне гостиной и мрачно уставился в выключенный телевизор – мыслей о том, с чего начинать, у меня пока не было. Пришлось начать с ужина – благо «Гудман», в котором раньше готовили потрясающие свиные котлеты, был неподалеку, буквально в десяти минутах ходьбы пешком в сторону центра. Хоть и на другой стороне улицы…
– Дед! Привет! Говорят, ты в Москве? – Голос Ольгерда раздался в трубке в половине двенадцатого утра, когда я заканчивал утренний комплекс упражнений и планировал съездить в ближайший магазин компьютерной техники за ноутбуком.
– Да. Наконец-то вы появились… – обрадованно ответил я. – Я в гостинице в центре на Тверской. А вы?
– Сняли квартиру. На Студенческой. Давай, выселяйся оттуда и езжай к нам.
Парень говорил короткими, сухими фразами, и от его бесстрастности мне стало не по себе. Впрочем, его реакция была вполне предсказуемой – понять, как Маша оказалась у Кормухина, если я жив и здоров, было, наверное, просто невозможно…
– Хорошо. Через полчаса буду. Говори адрес… – попросил я и вытащил из внутреннего кармана висящего на стуле пиджака блокнот и ручку…
– Давай ты встретишься на Трубной с Беатой. Она будет забирать машину. Ты ее и подстрахуешь… Мы вчера немного намудрили… Часа тебе хватит?
– Вполне! – кинув взгляд на часы, буркнул я, пытаясь понять, что скрывается за словом «перемудрили»…
Почувствовав приближение Хвостика, я повернулся лицом к остановившейся неподалеку машине и поймал себя на том, что у меня отваливается челюсть, – из частного такси вылезла роскошная блондинка в белоснежной куртке, еле прикрывающей миниюбку, на нереально высоких каблуках и, ослепительно улыбнувшись что-то говорящему ей водиле, повернулась ко мне лицом. Утонув глазами в глубочайшем декольте, я поднял глаза только тогда, когда острый кулачок сестры Ольгерда врезался мне в солнечное сплетение:
– Ну, я это, я! Че уставился?
– Смотришься просто сногсшибательно… А волосы откуда? И куда делась твоя татуировка, никак не пойму?
– Парик, блин! И мейкап…
– Че? – не понял я.
– Блин, дома объясню… Ты что, Дед? Первый раз меня видишь? – разозлилась Беата. – Хорош на меня пялиться… План такой – я иду забирать машину. Она стоит вот там, где мельтешат милиционеры… Как только машина тронется с места, садись в эту тачку и езжай за ней… Напротив Петровского пассажа какая-то гостиница. Мы там припаркуемся, и я зайду внутрь. Через десять минут выйду, и тогда ты пересядешь ко мне, хорошо?
– Так, я не понял, когда ты научилась водить машину? – удивился я.
– Да не умею я… Мне и не надо пока… Просто жди, ладно? И не вмешивайся, если не будет совсем плохо… Блин, смотри в глаза, Дед! А то разозлюсь… – заметив, что мой взгляд то и дело соскальзывает на ее отсутствующую татуировку, зарычала девушка. – Ладно, я пошла… Близко не подходи…
– Командир, проезжай по Неглинке до поворота в сторону Петровки, ладно? Я пока прогуляюсь следом… – наклонившись к окошку ожидающей меня машины, попросил я.
Водитель, не отрывающий взгляда от задницы Хвостика, фланирующей по улице, сглотнул слюну и коротко кивнул. Я подергал себя за ус, пытаясь понять, КАК она собирается управлять автомобилем, и, так ничего не придумав, вразвалочку направился по Неглинке.
– …А эта скотина ужралась и была не в состоянии сесть за руль… Представьте себе, товарищ полковник, я волокла его на себе целых пять километров до гостиницы, а он мне даже спасибо не сказал… Муж, называется… И ни одна скотина не остановилась… – щебетала Беата, прижавшись грудью к красному, как помидор, милиционеру.
– Я не полковник! Я старший лейтенант… – попытался поправить не разбирающуюся в званиях женщину он, но заткнуть Хвостика, когда она этого не хочет, было невозможно:
– …А он мне говорит: «Забери машину, у меня голова раскалывается…» Еще бы она не раскалывалась, когда он выжрал полторы бутылки вискаря? А я, как дура, думала, что мы потанцуем на славу… Даже расплачивалась я… Представляете? Ну, разве это мужик? А как мне машину забирать, если я и водить-то ее не умею? «Что нибудь придумаешь…» – передразнила она неведомого мужа и сморщила носик.
Четверо милиционеров, вполуха слушающих ее рассказ, откровенно пожирали Беату глазами, благо посмотреть было на что – одна алая, как кровь, помада на ее губах бросалась в глаза за километр, не меньше… Не говоря уж о ее декольте…
Пока она ездила по ушам служителям порядка, я, не замедляя шага, оглядел площадь и задумался – судя по количеству контуров, нарисованных на асфальте между припаркованных машин, побоище ребята устроили знатное. А значит, люди Кормухина сидят прямо у них на хвосте… И забирать машину – форменный идиотизм…
– …Так может, вы мне поможете, товарищ офицер? Вы умеете водить машину? Я – нет! Путаюсь в педалях, потом здорово мешают каблуки и… еще… в какое зеркало не гляну – себя видно плохо… Они такие маленькие…
Милиционеры, давясь от сдерживаемого хохота, смотрели на Хвостика, как на классическую блондинку из анекдотов. И совершенно не обращали внимания на прохожих, благо, судя по всему, эксперты и следователи уехали с места происшествия уже достаточно давно.
– …Ну так если вы поможете мне довезти тачку до этой чертовой гостиницы, я буду вам очень благодарна. Она тут недалеко. Напротив Петровского пассажа.
– «Мариотт», что ли? – хмыкнул один из ментов. – так до него не пять километров!
– Ой, а скока? Больше? Я так запарилась тащить свою пьянь? А до свадьбы говорил, что не пьет практически… Тоже мне, мачо… – повернувшись грудью к догадливому милиционеру, Беата захлопала накрашенными ресницами и прикоснулась пальчиком к жетону на его груди:
– Ой, а это у вас орден? Или медаль?
– Ну, типа того… – Обалдевший от близости таких роскошных форм сержант облизнул пересохшие губы и с трудом поймал ускользающую от него мысль: – Тут рядом, девушка! Две минуты ехать… Метров восемьсот…
– Ой, а я думала больше… Ну, так вы мне поможете перегнать туда машинку? А то я все тут соберу… Вот тут права мужа, паспорт машины, страховка и еще куча всякой хрени… И ключи… – выронив из рук сумочку, из которой повываливались документы вперемешку с косметикой, Беата покраснела, присела на корточки, отчего и без того короткая юбка задралась до самых трусиков, и расстроенно прикусила губу:
– Ой, я такая неловкая… Правильно Вадик говорит, дура я криворукая…
Старлей, первым догадавшийся ей помочь, уставился под подол ее юбчонки, не глядя сгребая в сумочку выпавшее из нее богатство…
– Вы документы-то гляньте, товарищ полковник! Ой, кстати, а вы мне телефончик не дадите? А то у меня нет ни одного знакомого полковника… – очаровательно покраснев, добавила Беата. – Вдруг что понадобится?
– Я уже посмотрел… – хрипло пробормотал он, помогая ей встать и ненароком прижимая Хвостика к себе… – Ну, где там ваша машина? А телефон дам, конечно…
– Вау, вы такой сильный! И галантный! Настоящий офицер! – Беата, на мгновение прильнув к своему «спасителю», чмокнула его в небритую щеку и, вцепившись в его плечо, поволокла расплывшегося в дурацкой улыбке мента в сторону Звонарского переулка. – Вон, черная такая… А вы такой управлять сможете? Ой, че это я говорю-то? – «испугалась» собственной дурости Хвостик. – Вас же в милиции учат водить все, что движется?
– Угу… – донеслось до меня издалека, и я понял, что ее безумный план сработал…
– Какая телка… – вполголоса хмыкнул расстроенно глядящий вслед Беате сержант. – Кто-то, блин, с такими бабами куролесит, пока мы тут херней занимаемся…
