Несмотря на столь блистательную победу, на следующий день я пребывал не в лучшем расположении духа и всерьез корил себя за упрямство, заставившее провести бой с Реналдо, что называется, по полной программе. Близился час встречи с Его Высочеством — практически он уже наступил, а я находился в совершенно разобранном состоянии. Сидеть не шевелясь в просторном кресле в каюте Реналдо и не стонать — вот максимум того, на что я был способен вскремниться. Но, согласитесь, трудно ожидать большего от любого живого существа, у которого сломаны два ребра, руки от плеч до запястий представляют сплошной бесконечно ноющий синяк, а левая кисть вообще распухла так, что и пальцем двинуть невозможно. Плюс, как я уже отмечал, анестезирующие средства людской медицины на керторианцев существенного воздействия не оказывали… И то, что герцог Венелоа имел еще более удручающий вид, ничуть меня не утешало. Конечно, глядя на его шею, зафиксированную в жесткий корсет, болтающуюся на перевязи правую руку (как сообщил мне шепотом Уилкинс, одним из ударов я сломал герцогу лучевую кость в шестом раунде; после чего еще два он боксировал с перебитой рукой — нечто, скажу я вам!) и глаза, сумрачно взирающие на мир из глубин пары роскошных фингалов, я мог испытывать небезосновательную гордость за проделанную работу, но… Но к весьма вероятному противостоянию с Принцем ни он, ни я абсолютно не были готовы, а ведь это, черт побери, легко было предвидеть!..

Кстати, вам может показаться интересным узнать, как Реналдо меня встретил (накануне, к тому времени, когда он пришел в себя, я уже видел десятый сон). Я, например, преодолевая не без помощи майора расстояние от своей каюты до адмиральской, держал наготове портал, дабы попытаться смыться, если потерпевшая обидное поражение сторона захочет застрелить меня вместо приветствия… Но герцог был настроен в высшей степени нейтрально, как ни в чем не бывало поздоровался, а результат нашего поединка прокомментировал так: «Благодарю за доставленное удовольствие, герцог. Я многому научился, и в следующий раз буду готов лучше!» Одна мысль о «следующем разе» вызвала у меня приступ гомерического хохота, но я оставил его при себе — очень больно, знаете ли, смеяться со сломанными ребрами… О причине же, по которой Реналдо ни словом не обмолвился про мое жульничество, я мог выдвинуть две догадки: не хотел обострять отношения немедленно, намереваясь достойно отыграться в будущем, или вообще не запомнил мой прием. В принципе от своих коллег я слышал, что глубокие нокауты часто сопровождаются травматической потерей памяти, в особенности нескольких минут, непосредственно предшествовавших неприятностям, — с Реналдо такое вполне могло приключиться. Вот только обычно с течением времени амнезия проходит…

Без сомнения, я отдавал себе отчет в том, что по поводу восприятия герцогом Венелоа моего поступка лучше бы не ограничиваться предположениями, а вызнать все наверняка. Но для этого требовалось заводить осторожную и хитроумную словесную игру, которая предполагала некое задействование мозгов. Я же безо всякого прогресса пытался хотя бы включить их, заставить себя отвлечься от боли и физического дискомфорта… А между тем стрелка старинных механических часов, висевших на стене напротив, не собиралась давать мне поблажек и неумолимо приближалась к семи…

Когда до срока осталось две минуты, я собрал волю в кулак, принудил себя встать, прошел на пробу пару шагов и стал вспоминать ничем не примечательную каюту, в которой Принц встречал меня на «Ямагучи»… Тут же выяснилось, что тянуть до последнего с этим не стоило. Боль мешала сконцентрироваться на создании воображаемой картинки: стараясь припомнить почетче какую-нибудь определенную деталь, я постоянно терял общий вид, по наспех набросанному портал раз за разом не срабатывал, и в итоге мучения вылились в позорное десятиминутное опоздание…

Впрочем, слова вежливого порицания, каковым Его Высочество явно собирался поприветствовать мое появление, лишь угадывались по укоризненному выражению лица — дар речи он утратил. Я не преминул этим воспользоваться и прохрипел:

— Если с вашей стороны изменений в плане нет, то прошу, Ваше Высочество. Извините, но говорить мне трудновато.

Принц мгновение помялся, но затем коротко кивнул, подхватил со стола парочку информационных дисков и, обогнув меня как столб, прошел в арку. Я тоже поспешил вернуться на «Прометей», не особо маскируясь, рухнул в кресло и обнаружил, что Принц обменивается пристальным взглядом с Уилкинсом — это, между прочим, была их первая встреча вживую. Реналдо также прочувствовал момент и светским (насколько мог) тоном представил:

— Майор Джек Уилкинс — Ардварт, сын покойного Короля Кертории. Прошу присесть, Ваше Высочество. — Здоровой рукой он указал на последнее свободное кресло в каюте, а я отказался поверить своим ушам. Так обозвать Его Высочество: не наследный, и даже не Принц, а всего лишь чей-то там сын — граничило с тягчайшим оскорблением…

Однако Принц как будто оставил это без внимания, рассеянно ответил на дипломатичный полупоклон майора, сел куда предложено, и уставился на живописные последствия нашей молодецкой забавы… Проявлять любопытство вслух казалось в такой ситуации моветоном, но Его Высочество с легкой улыбкой заметил:

— Судя по степени ваших увечий, господа, нанести их друг другу могли только вы сами. Можно ли поинтересоваться, как это произошло?

Лично я не собирался отвечать ни при каких условиях, но от меня ничего и не ждали — Реналдо с охотой принял вызов:

— Отчего же нет? Это был бокс. Вашему Высочеству, возможно, известно, что это такое.

— О да, мне безусловно известно… Но, если память не изменяет, герцог Галлего считается признанным специалистом в данном вопросе?

— Вот я и хотел это проверить.

— Из чисто спортивного интереса, конечно?

— Разумеется.

— И каков же итог?

— Я проиграл.

— Хм. Я так и подумал.

— А могу ли я поинтересоваться — почему?

— Это не логический вывод. Но я подумал именно так.

М-да. Не любили друг друга Его Высочество и герцог Венелоа, очень не любили — в былые времена подобный обмен сочащимися ядом репликами предвещал скорую дуэль. В существующих обстоятельствах за рамки слов им было не выйти, поэтому Реналдо был обречен. Пусть он держался молодцом: начав первым, не пытался отступить, — но поле боя и на этот раз осталось не за ним. Выставив на всеобщее обозрение болезненное поражение Реналдо и небрежно подчеркнув его закономерность, Принц уже с лихвой компенсировал первый выпад в свой адрес…

Признаться, мне такое начало совместных действий совсем не понравилось. Нет, я не надеялся, что все пройдет гладко и безоблачно, но осложнения ожидались где-то на следующих фазах… Я даже решил было выступить в незавидной роли миротворца, но не получив в течение минуты достойного ответа, Его Высочество сам пришел к выводу, что покуда достаточно, и, отвернувшись наконец от Реналдо, обратился к остальным:

— Господа, операция расписана по минутам. И хотя запас времени еще есть, вероятно, полезнее было бы употребить его на подготовку.

Это был очередной недвусмысленный жест — командовал-то «Прометеем» герцог Венелоа, а не мы с Уилкинсом, — так что я постарался выразиться поскромнее (и покороче):

— Не возражаю.

Реналдо ограничился громким приказанием в наручный браслет о приведении корабля в боевую готовность, без видимых усилий встал (интересно, чего ему это стоило?) и направился к двери.

Как вы помните, каюту адмирала от рубки «Прометея» отделяло ярдов пятнадцать, тем не менее мы выстроились в настоящую процессию. Впереди — указующий путь Уилкинс, затем — почетный гость в лице Его Высочества, и в эскорте двое… гм… заслуженных инвалидов. При этом, по-моему, у нас с Реналдо возникло обоюдное желание подпереть товарища плечом, но мы не отважились — а вдруг Принц обернется?..

Порог рубки я переступал не без содрогания — несмотря на наличие там определенного числа посадочных мест, все они были закреплены за офицерами, выполняющими различные конкретные задачи, а вот для командиров никаких удобств не было предусмотрено… Но, к удивлению и радости, я обнаружил, что помещение изрядно переоборудовано. В центре зала был очерчен полукруг из вновь поставленных мониторов, дублировавших показания основной компьютерной системы, и на этом импровизированном командном мостике гордо возвышались два вертящихся кресла соответствующих габаритов. Поскольку я сильно сомневался в возможности внесения подобных усовершенствований за последние сутки, то они делали честь дальновидности Реналдо. Могу добавить также, что давки за места в первом ряду не возникло…

Между прочим, в общем контексте событий было любопытно понаблюдать за реакцией Принца при его первом появлении в рубке корабля, по-прежнему болтавшегося на орбите рядом со станцией «Бантам». Точнее, было бы, если б Принц не сдержался и чем-то себя выдал, но он в отличие от нас находился, похоже, в прекрасной форме… Абсолютно невозмутимо, даже не оглядываясь по сторонам, Его Высочество дождался, пока некоторые из нас разместят свои телеса, затем предложил загрузить в компьютер «Прометея» привезенную с собой информацию, а когда это было сделано, приступил к разъяснениям. Никакого интереса чисто технические детали — расположение кораблей противника, блокирующих п-в-туннель Таксис — Рэнд, точка нашего выхода из портала, образно говоря, у них за спиной, схема ведения огня в первые несколько секунд и тому подобное — для меня не представляли, поэтому я вскоре приступил к решению более актуальных проблем. К примеру, как расположить левую руку на подлокотнике кресла, чтобы кисть свисала свободно, ничего не задевая… Однако едва Его Высочество завершил выступление, сообщив, что откроет портал для «Прометея» в двадцать ноль-ноль местного времени (то есть через пятнадцать минут), я с некоторым запозданием сообразил: а ведь и впрямь ситуация разворачивается по сценарию, в точности предугаданному Принцем. Не то чтоб это было так уж удивительно, но я все же предпочел бы возникновение каких-либо, хоть незначительных отклонений… Иначе слишком напрашивающимся выглядел вариант, будто Принц и граф Таллисто обо всем договорились заранее, а я на полных парах мчусь навстречу краху. По меньшей мере в качестве гиганта, поигрывающего мускулами на полях галактических сражений…

Подобные размышления нервировали мою и без того угнетенную психику, поэтому я поспешил отвлечься, благо вокруг происходило нечто не вполне ординарное. Заключалась необычность в том, что фактическим капитаном «Прометея» на данный момент являлся Джек Уилкинс. Стоя за спиной Реналдо, он отдавал распоряжения различным службам, подготавливая корабль к предстоящему уникальному маневру, а сам адмирал лишь осуществлял молчаливый надзор. И даже круглый идиот догадался бы, что эта-то парочка сговорилась наверняка. Интересно, когда только успели?.. Вообще, было довольно забавно наблюдать, как твой телохранитель командует самым знаменитым военным кораблем в Галактике. Причем спокойно, без малейшей суеты, так уверенно, будто занимается хорошо знакомым, привычным делом…

Вновь в центре моего внимания Его Высочество оказался за пять минут до двадцати ноль-ноль, когда, получив подтверждения о готовности от всех служб, Уилкинс поинтересовался: надо ли будет для прохождения через портал включать прыжковый двигатель Арнесена, используемый при обычных п-в-переходах? Принц ответил, что это не требуется — дескать, керторианские порталы и стационарные галактические п-в-туннели имеют разную физическую структуру. Это замечание почему-то показалось мне важным. Не само по себе — смысл его был вполне ясен, хотя и не совсем соответствовал моим прежним представлениям, — а опять-таки в общем контексте. Слишком много разных порталов было замешано в нашей истории — так бы я сформулировал свое интуитивное ощущение… Но ни времени, ни сил на разработку данной идеи не наблюдалось, и я отметил лишь, что неплохо бы при случае попросить Его Высочество просветить меня относительно явления нуль-транспортировки. Жаль только, что при любом исходе начинавшейся операции такой случай в ближайшем будущем вряд ли представится…

Естественно, на фоне подобных мыслей грядущее открытие портала для гигантского дредноута вызвало у меня живейшую заинтересованность, и я вцепился взглядом в Принца, даже позабыв на время о своих увечьях. Но меня поджидало разочарование — что бы ни происходило в мозгу Его Высочества, там оно и осталось. Он не затрясся от напряжения, не побледнел, да где там — как говорится, даже бровью не повел, и лишь за минуту ровным голосом начал обратный отсчет. На цифре «пятнадцать» в мертвой тишине рубки раздалась команда Уилкинса включить двигатели, и через пару секунд «Прометей» сошел с орбиты и медленно поплыл в черную пустоту космоса, где в назначенный срок возникла туманная, чуть мерцающая сфера. Конечно, смотрелось это величественно — с трудом верилось, что подобный объект мог сотворить хрупкий человечек, стоявший в шаге от меня, — но очень недолго. Несколько мгновений, не более, и «Прометей» коснулся закрывшего обзор туманного пятна, после чего просто, без каких-либо эффектов перенесся на энное количество световых лет, прочь от системы Вольфара и станции «Бантам»… И прибыл точно по расписанию.

В следующее мгновение, когда мое сознание еще толком не успело зарегистрировать картину новой звездной системы, Уилкинс абсолютно хладнокровно приказал открыть огонь, и космос в оптическом экране взорвался фейерверком огней. Но разобрать там что-либо было невозможно, и я перенес взгляд на компьютерные мониторы мостика. Пока они выдавали устаревшие данные: порядка двадцати кораблей Рэнда, заключавших в сферу точку n-e-перехода, но вот начала поступать оперативная информация со сканеров, и изображение приобрело динамику… Судя по значительно уменьшившемуся числу красных кружков, примерно четверть рэндовской эскадры была уничтожена первым же залпом, а пока я осознавал это, один за другим исчезли еще два корабля. Остальные, правда, уже не стояли на месте (все-таки реакция их командиров, столкнувшихся со столь невиданным нападением, заслуживала восхищения): ближайшие к нам старались уйти из зоны прямого поражения, а рассеянные по дальней стороне сферы спешно пытались сгруппироваться в кулак, способный дать «Прометею» отпор. Разумеется, про п-в-туннель рэндовские командиры забыли и думать, а тем временем в апертуре этого самого туннеля возникло нечто, здорово смахивающее на гигантскую жабу. И даже я сразу догадался, что это флагман узкоглазых — «Ямагучи»… В результате спустя минут пять после нашего появления в Таксисе остатки вражеской эскадры — максимум треть — поступили наиболее мудрым способом и ударились в безудержное бегство. Преследовать их никто не собирался.

Да, легко все получилось. Слишком легко, на мой вкус, поэтому с заметным раздражением я вслух подумал:

— Надо ж, как просто! Было двадцать красных огоньков, хоп! — и нету… Прямо как в игрушке, черт побери!

Признаться, я не удивился, что Принц вознамерился мне ответить, но чтоб так…

— Только это — не игрушка, — мягко возразил он и улыбнулся. — Хотя мы все и воспринимаем частенько жизнь именно в таком ключе. Наше привилегированное положение располагает к тому, ведь даже находясь в центре боевых действий, мы не подвергаемся ни малейшему риску. Но это очень опасное заблуждение! Точнее, если бы керторианские конфликты не выходили за рамки индивидуального уровня, то каждый мог бы воспринимать их как душе угодно, но мы — вольно и невольно — вовлекаем в борьбу многие тысячи людей. И на этом игра заканчивается. Что такое каждый из исчезнувших огоньков, о которых вы, герцог, отозвались с таким пренебрежением? В первую очередь полсотни человек экипажа, чьи жизни трагически оборвались. Заслуживали они этого? Едва ли… Вы только не подумайте, господа, будто я чрезвычайно пекусь о справедливости и милосердии. Нет, проблема сводится совсем к другому: не следует забывать, что у погибших сегодня и в другие дни этой войны есть родственники, друзья, коллеги, в конце концов. И все они будут честно и искренне ненавидеть тех, кто затеял это кровопролитие. Тех, кто наплевал на само существование их и им подобных. То есть нас с вами, господа! И если мы будем закрывать на это глаза, то создадим превосходные предпосылки для собственной гибели. Поэтому не давайте разноцветным огонькам обмануть вас, герцог!

Жесткая отповедь, и не слишком справедливая. Особенно если учесть, из чьих уст она раздалась…

— А вам не кажется, Ваше Высочество, что вы обратились не по адресу? Я в своей жизни никогда не занимался ни большой политикой, ни личными интригами и, соответственно, никого никуда не вовлекал. — Уловив краем уха ироничное хмыканье Уилкинса, я поправился:

— Кроме разве что людей из своего ближайшего окружения, да и то всегда сообразовываясь с их желаниями. Не говоря уж о том, что это вообще первая война, в которой я принимаю какое-либо участие. Не по своей воле, как вам прекрасно известно!

— С последним мне трудно согласиться, — ненавязчиво отпарировал Принц, глядя на меня с неожиданным любопытством. — Касательно же остального… Но, герцог, это не критика, чтобы так бурно на нее реагировать. Всего лишь заметки на будущее.

Я не разобрал, насмешка это или натуральное беспокойство о моей дальнейшей судьбе, но в любом случае слишком завелся:

— Почему же вы сами не следуете своим советам, Ваше Высочество? Неужели вы будете отрицать, что разразившаяся война — дело ваших рук? И все эти жертвы — загубленные понапрасну жизни, выброшенные на ветер миллионы и так далее — не есть всего-навсего средства для удовлетворения вашего честолюбия? Или… гм… желания помочь одному определенному человеку?!

Тут даже Реналдо, сидевший дальше меня от Принца, сделал усилие и подался вперед, дабы понаблюдать за его лицом. А оно здорово ожесточилось…

— Отвечу вам по пунктам, герцог. Не скрою, мне это не слишком приятно, но в моем положении трудно отказать вам в минимальной любезности. — Тон Принца говорил ровно об обратном, так что обольщаться явно не стоило… — Итак, начнем с вашего последнего предположения. Если под определенным человеком вы подразумеваете Императора Цина — а вспоминая ваши прежние намеки, трудно думать иначе, — то вы правы. Из всех лиц, так или иначе связанных с нынешней ситуацией, он больше прочих заинтересован в технологии бессмертия, и я действительно готов оказать ему посильную помощь. И поэтому мое честолюбие здесь совершенно не при чем. Относительно же войны между Цином и Рэндом могу смело утверждать, что в ее возникновении я виноват ничуть не больше, чем вы, Ранье, и кое-кто еще…

— Кто же? — живо встрял Реналдо, и я, улучив момент, перечислил:

— Барон Детан. Покойный герцог Рег. Кто-то еще. Возможно.

Мне очень хотелось, чтобы Принц как-то выразил свое отношение к этому напористому «возможно», но он даже не улыбнулся, показывая, что не покупается на столь элементарные уловки, а лишь довел прежнюю мысль до логического завершения:

— Таким образом, я мог бы отклонить ваш упрек, будто своим поведением опровергаю собственные замечания. Однако по сути он справедлив, и я его принимаю… Да, мне абсолютно безразличны люди в качестве народа, толпы; я эгоцентрик — нравится это кому-то или нет. Только я всегда помнил и о том, что в силу такой черты характера мне противопоказано занимать руководящие должности.

— А трон Кертории как раз и есть такой ответственный пост, от которых вам надлежит отказываться, — не скрывая удивления, перефразировал я. Неожиданная версия, ничего не скажешь. Причем нельзя исключать, что Его Высочество говорил чистую правду… Но от этого было ни тепло ни холодно. Зачем ему понадобилось предостерегать меня от излишней черствости и заодно сообщать о своих психических проблемах? Да еще в присутствии посторонних? Нет, это было выше моего понимания…

Между тем посторонним в лице герцога Венелоа заявления Принца явно по душе не пришлись. Пробормотав себе под нос нечто нечленораздельное, Реналдо криво усмехнулся (на ту сторону, где фингал был меньше) и, по-моему, хотел продолжить выступление более внятно. Но его опередил Уилкинс, ткнувший пальцем в один из дисплеев:

— Вот, кстати, прекрасный пример того, о чем вы сейчас рассуждали, господа.

Монитор располагался прямо перед моим носом и показывал ситуацию вокруг другого конца п-в-туннеля — после перехода в Таксис «Ямагучи» и установления с ним связи командование наших союзников поспешило поделиться всей наличествующей информацией… Насколько я мог судить, в Рэнде сейчас происходила эвакуация циновских кораблей, сопровождавшаяся нешуточным боем с флотом противника, мешающим спокойно провести это мероприятие. Ничего удивительного или неожиданного, поэтому смысл намека майора от меня ускользал, и, похоже, от меня единственного… Что поделаешь, скрыть недогадливость было невозможно.

— Что вы имеете в виду, майор?

Надо отдать должное, на людях он проявил похвальную лояльность и без всяких шуточек популярно объяснил:

— Орбитальные станции, контролируемые Цином, прикрывают отход остальных кораблей и худо-бедно с этим справляются. Но когда последний крейсер уйдет в Таксис, они останутся с противником один на один и будут обречены на поражение. Что, по-вашему, тогда случится с ребятами, которые сидят за пушками станций?

Ну да, можно было сообразить, ведь не так давно я даже отказался присутствовать при завершении схожей операции. Только тогда на заклание предназначалось несколько кораблей, а сейчас три станции. Точнее, персонал станций, поскольку Рэнд вряд ли захочет уничтожать собственное имущество… Притом если экипаж корабля еще мог питать надежду проскочить в туннель раньше, чем его уничтожат, то у этих «ребят» вообще не было ни единого шанса.

— И уж конечно, они не сдадутся. Не так ли, Ваше Высочество?

— Разумеется, герцог, — сухо подтвердил Принц. — Мы же говорили об этом.

— Редкостный маразм! — резко бросил Уилкинс, явно знакомый с самоубийственными наклонностями подданных Небесного Императора. — Как говаривал мой полковник: «Этот человек был дурно воспитан — он погиб от собственной глупости!»

— Но разве нельзя провести эвакуацию по-другому? — мой вопрос прозвучал чуть ли не жалобно, и я поспешил его чем-нибудь дополнить:

— То есть здесь же нет боя. Почему не перебросить обратно в Рэнд «Ямагучи» вместе с «Прометеем»? Два дредноута могли бы прикрыть отступление и уйти последними. Могли бы, майор?

— Да и одного «Прометея» хватит почти наверняка, — ворчливо ответил Уилкинс. — А уж вдвоем с этим монстром — вообще без вопросов…

— Почему же мы так не сделаем? — невинно осведомился я, намеренно ни к кому не обращаясь — любопытно было, кто станет отвечать.

Вызвался Его Высочество:

— Приятно видеть, когда твои советы не пропадают втуне, — прежде всего отметил он, а затем опустил очи долу с очаровательным смущением. — А не делаем мы так потому, наверное, что герцог Венелоа не захочет подвергать риску свой корабль и всех нас ради жизней нескольких, никому не интересных японцев.

Если исходить из недавних утверждений Принца, на японцев ему самому было, мягко говоря, начхать. Но он сильно беспокоился о моей карме и поэтому пошел на блестяще удавшуюся провокацию — прикрытое фиговым листком обвинение в трусости Реналдо встретил самым предсказуемым образом:

— Ой, кто бы говорил! — прорычал он, разом теряя самообладание. — Вы тут, Ваше Высочество, буквально пару минут назад про трон Кертории распинались. Так я вам вот что скажу: объясняйте свое отречение, чем хотите, но всем давно известна его настоящая причина — ваша трусость! Та самая, в которой вы имеете наглость обвинять меня!

Да, подоплека напряженных отношений между герцогом Венелоа и Принцем прояснилась, но вот само наличие этих отношений в будущем вызывало у меня серьезное сомнение. Я жалел лишь, что занимаю такую неудачную позицию — как раз посередине между ними…

Напрасно прождав пару секунд грома и молний, я глянул на Принца и обнаружил его скорее довольным, нежели что другое. Чуть покачиваясь на носках, он улыбнулся, а потом сообщил в привычной скромной манере:

— А я вам скажу следующее, герцог: оставьте свои инсинуации и хамство при себе. Отныне и впредь!

— Или? — язвительно поинтересовался Реналдо.

— Или я убью вас на месте.

— Ерунда. Вы не нарушите клятву. Такое пятно на непогрешимой репутации!

— А вдруг? Возможно, вас утешит, что вы заставили меня изменить принципам, но будет ли это достаточной компенсацией? Решайте сами, герцог… Тут можно долго обсуждать, насколько всерьез кто из присутствующих воспринял угрозу Принца (лично я верил, что он отвечает за свои слова), но я ограничусь беспристрастным фактом — Реналдо зажевал. Нет, он еще попялился на Принца, сверкая глазищами, но этим все и закончилось. Следующая отрывистая фраза была брошена уже Уилкинсу:

— Велик ли риск в операции, предложенной герцогом Галлего?

— По ходу эвакуации — никакого. А при снятии щитов перед обратным переходом «Прометей» может быть сильно поврежден, вплоть до разрушения. Но, если помните, при прыжке в систему Вольфара ситуация была примерно та же, и я не вижу причин, по которым прежний трюк — резкое торможение перед самым включением двигателя Арнесена — не сработает…

— Скорость «Прометея» будет во много раз меньше! — отрезал Реналдо, как будто призывая не дурить ему голову, но Уилкинс не растерялся:

— Так я и говорю — минимальный риск существует.

— Вот и отлично! — с неожиданным злорадством заявил Реналдо. — Начинайте! Только надо с компаньонами уговориться, а то вдруг их командиры не поддержат благородный порыв… Или, Ваше Высочество, им тоже я должен приказывать?

— Нет-нет, я распоряжусь, — кротко согласился Принц и направился к переговорному устройству.

И действительно распорядился. «Ямагучи» последовал за нами в систему Рэнда, где честно выполнял приказы безукоризненно проведшего операцию Уилкинса… Да, все завершилось благополучно — флот Цина ушел из Рэнда с минимальными потерями, а мы сами не только уцелели под прощальным залпом, но даже не понесли сколь-нибудь значительный урон…

В общем, по прочтении предыдущей фразы может возникнуть логичный вопрос: зачем же я так детально описывал процедуру принятия решения о проведении операции, если сама она не стоила выеденного яйца? Ну, во-первых, момент был с психологической точки зрения любопытный, а во-вторых, теория Принца о последствиях небрежения жизнями других людей нашла блестящее подтверждение — проявленное коллегиально милосердие и впрямь уберегло нас если не от гибели, то от крупных неприятностей наверняка…

Началось все, когда «Прометей» и флот Цина преодолели примерно две трети пути от туннеля, ведущего в Рэнд, до пиратского тупика, через который мы намеревались покинуть систему Таксиса. На нашем командном мостике к этому моменту установилась тихая и мирная атмосфера — Уилкинс продолжал изредка отдавать всякие малосущественные приказы, Реналдо, развалившийся в кресле, казался спящим (хотя подозреваю, что на деле бросил все силы на борьбу с физическими страданиями), Принц погрузился в раздумья, судя по виду — приятные и далекие от происходящего, а я… Я тоже изображал полудрему, хотя внутренне был взвинчен до крайности. Пока еще никакие слова или действия Принца не давали ключа к пониманию его истинных намерений, и угроза фатальной ошибки жутко на меня давила. Мой выход, после которого все должно было проясниться, неумолимо приближался, и я даже начал задаваться вопросом: имеет ли смысл тянуть волынку дальше, как вдруг Уилкинс с не понравившейся мне интонацией громко произнес:

— Интересно, а чего они там ждут? Реналдо и Принц вопрос проигнорировали, а я просто не понял:

— Кто они и где там, майор?

— Взгляните на монитор, показывающий систему целиком, герцог, — вместо ответа порекомендовал Уилкинс. — Вам ничего не кажется странным?

Я посмотрел куда сказали, но как-то не смог сразу переключиться с собственных мыслей. Зато заметил краем глаза, что Реналдо тоже приподнял веки и больше их не опускает…

— Объясните по-человечески! — неожиданно для себя рявкнул я.

Уилкинс не полез в бутылку, а значит, дело было серьезное…

— Ладно. Видите группу точек у туннеля, к которому мы чапаем? Знаете, что это?.. Крейсера, болтавшиеся в Таксисе до нашего появления. Сколько их там уцелело — штук семь-восемь, не больше… Не объясните ли мне, какого дьявола они делают у нас на дороге? Расстроились из-за невыполнения приказа высшего командования и ждут, когда мы их добьем? Это не в духе Рэнда… Да и вообще — почему они не помчались к своим, когда мы не стали их преследовать? А, герцог?

— Если честно, не вижу здесь проблемы. Ну, уберутся они восвояси, как только мы приблизимся, и все…

— А я вижу проблему, — гнул свое Уилкинс. — Потому как эти крейсера не единственные в системе, чье поведение мне не нравится. Улавливаете?.. Нет? Хорошо, посмотрите, что происходит у нас за спиной. Когда мы ушли от туннеля, рэндовские войска, естественно, перешли в Таксис. Но они не остановились у п-в-перехода. Нет, они следуют за нами — на почтительном расстоянии и не особо спеша, но тем не менее… Это тоже вам ни о чем не говорит? Тогда как насчет того, что противник вышел нам на перехват и с дальнего конца системы? Вы помните, у Рэнда там есть заградительный отряд, блокирующий п-в-туннель к территории, контролируемой нашими нынешними союзниками?.. Судя по показаниям датчиков, примерно половина той эскадры снялась с позиций и движется через систему в нашем направлении. Конечно, впечатление такое, будто перехватить нас они не успевают и близко, но я почему-то уверен, что наши с ними мнения не совпадают. Не погулять же они отправились, в самом деле…

Я по-прежнему не понимал сути опасений майора, но, как ни парадоксально, это не мешало почувствовать их важность. Особенно после того, как по ходу выступления Уилкинса Принц перестал витать в облаках и уставился на мониторы с заметно недовольным выражением… Пока же я раздумывал над ответом, заговорил Реналдо. Тоном безапелляционного приказа:

— Надо двигаться быстрее! Если желтые не могут, мы их бросим!

Однако Уилкинс и не подумал подчиниться, веско бросив в ответ:

— Поздно. Напротив, мы должны благодарить судьбу за то, что растянули операцию часика на полтора дольше расчетного времени. Сейчас же лучше остановиться!

Уилкинс незамедлительно перешел от слов к делу, скомандовал выключить двигатели на «Прометее» и продублировал распоряжение для «Ямагучи» — японцы, как ни странно, мгновенно послушались (очевидно, Его Высочество действовал по модной схеме — переподчинил их Уилкинсу вплоть до отмены предыдущего распоряжения)… Реналдо же, встретив в очередной раз отпор, ничуть не взъярился, а лишь угрюмо буркнул:

— Вы правы, майор. Я чертовски туго соображаю сегодня.

Самокритика невольно вызвала у меня улыбку — как, интересно, тогда следовало оценить мое состояние, если я вообще не имел ни малейшего представления о том, почему нам надлежит срочно менять режим полета? Впрочем, я мудро решил не высовываться и последовать примеру Принца — напряженно уставился в монитор, нервно покусывая нижнюю губу…

Минут пять мы двигались вперед по инерции, ничего не происходило, и я начал было подумывать, что пример Его Высочества, пожалуй, не всегда хорош, но тут Уилкинс воскликнул голосом рыбака, подсекшего крупную рыбину:

— Ага, вот и они! Никакого терпения!

На этот раз переспрашивать: кто такие «они» — необходимости не было, поскольку единственной появившейся на мониторах была вторая группа объектов около горловины пиратского п-в-туннеля. Группа эта быстро росла и обнаруживала явную тенденцию слиться в дружеском союзе с первой, то есть — с крейсерами Рэнда…

— В связи с отсутствием точной информации не могу ничего утверждать с уверенностью, — с легкой насмешкой заговорил майор, — но очень подозреваю, что перед нами та часть флота Республики и ее союзников, которая, по имевшимся представлениям, должна полным ходом мчаться в Рэнд кружным путем. Ваше Высочество, наверное, могли бы произвести опознание по составу кораблей, не так ли?

— Да, это они, — полузадушенным голосом отозвался Принц, и, незаметно скосив глаза, я обнаружил, что его потрясывает — явно от бешенства…

Тут я наконец врубился в происходящее, и, надо прямо сказать, первым моим чувством было колоссальное облегчение, переходящее в бурную радость. Ведь получалось так, что пока Принц расставлял с моей помощью ловушку для Президента Рэнда, тот решил рассчитаться с ним звонкой монетой. Он позволил флоту Цина убраться из окружения в районе п-в-туннеля, дабы мы угодили в новое кольцо, но уже в открытом космосе… Нет, даже не так. По замыслу графа мы должны были без приключений подойти к пиратскому туннелю, уже предвкушая отдых на нейтральной территории, и… неожиданно напороться на вылетающие из этого туннеля превосходящие силы противника. Тогда у флота Цина не оставалось бы иного выхода, как вступить в бой и после подхода к республиканцам двух резервов из глубины системы быть благополучно уничтоженным. Красиво придумано, отдадим должное… И сорвалось-то из-за ерунды — дурацкой эвакуации, нарушившей тщательно рассчитанную всеми сторонами хронологию. Маленький отряд крейсеров, уцелевших после первой схватки, по плану должен был отступать перед самым нашим носом и присоединиться к главным силам, когда времени для каких-либо маневров у нас уже не останется. Может быть, зная кровожадность герцога Венелоа, граф Таллисто надеялся, будто мы, высунув язык, бросимся в погоню за легкой добычей. А вышло, что, получив люфт во времени, крейсера не нашли ничего лучше, как болтаться вокруг туннеля, где им было не место, и тем самым демаскировали намерения противника для чертовски проницательного Уилкинса.

Но первое и главное, вытекавшее из внезапного появления армии Рэнда, захлопнувшей нас в ловушке, — это безусловное отсутствие предварительной договоренности между Принцем и графом Таллисто. И совсем не потому, что это была бы комбинация, слишком сложная для разыгрывания. Нет, просто Принц, какие бы цели он ни преследовал, никогда по собственной инициативе не допустил бы ситуацию, в которой прилюдно проваливается разработанный им план, а сам он выглядит посмешищем…

Однако, потешившись вдоволь этой мыслью и, как следствие, перспективой успеха мероприятия в целом (на мостике пока царило мрачное оцепенение), я несколько поумерил восторги. Мне, например, пришло на ум, что среди нас тут есть предатель. Иначе быть не могло — даже если бы на графа Таллисто работали лучшие аналитики Вселенной во главе с моим дядей, я не верил в возможность раскрыть замысел Его Высочества по мифическим косвенным уликам — совершенно определенно имел место стук. Учитывая также, что и японцы, и экипаж «Прометея» узнали об операции незадолго до ее начала, и отбрасывая невероятные варианты с подслушиванием, можно было уверенно утверждать об измене кого-то из четверки, находившейся сейчас на мостике «Прометея»… Казалось, установить эту личность легче легкого: я отпадал, Его Высочество в свете вышеупомянутого тоже, для Реналдо никакого смысла загонять себя в капкан не наблюдалось, — значит, оставался только Уилкинс…

Логичное рассуждение, не правда ли? И прекрасный пример того, как просто ошибиться второпях. Хорошо еще, что я не полез сразу с обвинениями, а стал подводить надежную психологическую базу — и слова Креона про шпиона в моем ближайшем окружении вспомнил, и о несомненной симпатии Уилкинса к армии Рэнда, практически бывшим сослуживцам, подумал… Пока я давал маразму расцвести попышнее, молчание прервал Реналдо:

— Видимо, я должен извиниться перед Вашим Высочеством, — с отвращением выплюнул он неслыханные слова. — Ваш план провалился из-за моей ошибки. Меня предал человек, от которого я этого не ожидал.

Никто не сказал ни слова, но Реналдо после маленькой паузы объяснился:

— В моей организации уже давно существует клан командиров, недовольных сложившимся управлением. Воспользовавшись моим отсутствием в последнее время, они набрались наглости и даже протащили через Совет флота парочку недопустимых решений — вроде предоставления прохода через наши туннели за деньги! Разумеется, я намеревался навести порядок и поэтому сообщил о своем возвращении доверенному человеку. Дабы тот подготовил плацдарм для решительных действий… — Лицо Реналдо исказила ужасная гримаса. — Но он, похоже, решил, что для развития его карьеры будет предпочтительнее заложить меня Рэнду и вместе с «Прометеем» уничтожить в этом котле!

Обреченность, насквозь пронизывавшая его слова, мигом вправила мне мозги. Между прочим, пока я предвкушал триумфальные финалы и перемалывал всякую чушь, к нам со всех сторон стремительно приближались враги, и эксперты по военному делу как будто считали, что у флота Цина и «Прометея» шансов на спасение нет!.. Но тогда, раз Его Высочество недавно исчерпал всю свою энергию, что вполне вероятно… Тогда получалось, перстень на моем пальце был единственной дорожкой, уводящей от смерти в системе Таксиса! И если открыть куда-нибудь портал, шагнуть в него и быстренько закрыть, то почти наверняка можно будет позабыть о Принце, герцоге Венелоа и всех связанных с ними проблемах…

Не буду лукавить, перспектива показалась мне заманчивой. Вот только еще бы Уилкинса с собой захватить… Я уставился на него, придумывая какой-нибудь способ донести свои мысли, но вдруг с некоторым недоумением сообразил, что майор-то как раз далек от пораженческих настроений. Он полностью сосредоточился на мониторах, глаза перебегали с одного на другой, губы шевелились, как будто он что-то про себя высчитывал… Наконец, уловив одному ему понятный намек, Уилкинс разразился очередной серией четких приказов. Курс, скорость, прочие параметры движения — и для нас, и для японцев.

На этот раз я был не единственным изумленным — Его Высочество так вообще прямо спросил:

— Не понимаю. Вы собираетесь сражаться, майор?

— Ну да. Конечно, — весело кивнул Уилкинс. — Мы окружены в космосе всего лишь втрое превосходящим по численности противником — это же мое любимое соотношение сил!