Сквозняк гонял между колоннами облачка серой невесомой взвеси, напоминавшей пепел – мириады наноботов, выработавших свой ресурс.

– Внимание, обнаружено движение! Цокольный этаж, правое крыло, два человека.

По знаку Перелли десантники оставили свою работу – обыск и сортировку тел, – и пятнистыми тенями затаились вдоль стен.

– Лонгсдейл, поставьте своих людей за лестницей, в виду пожарного выхода.

Холл пострадал больше, чем это могло показаться при взгляде снаружи: часть потолка между колоннами с южной стороны провисла, ощетинилась рваной арматурой, уродливая дыра зияла сквозь стальное кружево, мраморный пол устилали крошки стекла и куски штукатурки; еще один пролом виднелся в стене, отделявшей холл от помещений охраны. Воздух был наполнен резким запахом – озон и горелая изоляция, все вокруг пропиталось им, один добрый вдох без фильтра – и предметы в глазах теряли резкость, как после хорошей дозы. Неподвижные тела – живых не было, – десантники выносили наружу и выкладывали на тротуар. Джон насчитал больше десятка, все в броне армейского образца с эмблемами компании. Их оружие было сложено тут же, у стены в холле – целый арсенал. Электромагнитные винтовки, штурмовые лазеры, автоматические дробовики, даже один противотанковый лаунчер.

Шум вертолета, хищной птицей кружившего над крышей, временами глушил голос в наушнике.

– Объекты приближаются, – продолжал диктовать оператор «стрекоз», притулившийся в стеклянной будке у неработающего турникета, – поднимаются по лестнице, минус второй этаж.

Джон наблюдал, как Кубриа и Гомес – остатки его воинства – изготавливаются к стрельбе, такие неуклюжие на фоне красы и гордости Альянса – кембриджских десантников.

– Объекты вооружены!

– Лонгсдейл, на что он рассчитывает? Ваши предположения?

– Здесь выгорела вся электроника.

– И что?

– Думаю, он не видит, что творится наверху. Второй расчищает ему дорогу. Если все чисто, они уйдут.

– Пусть только попробуют! – нервно хохотнул Кубриа.

– Минус один этаж!

– Без команды не стрелять!

Волна нетерпения обрушилась на Джона, он положил карабин на перила лестницы. Весь холл отсюда был как на ладони. Он был уверен – снизу поднимается тот самый парень. Второй его не интересовал, скорее всего, это был сообщник – заложники не носят револьверов в карманах. Джон чувствовал, как близится кульминация, ощущал странную уверенность, граничащую с мистикой, что на этот раз все окончится бесповоротно. Он приник к прицелу, не видя ничего, кроме мужчины и женщины, бредущих сквозь ливень. Он не думал о долге. Не надо было отпускать ее, думал он. Ничего этого не было бы, прояви он тогда чуть больше твердости. Свечение прицельной панорамы обещало ему избавление от боли.

– Сэр, у меня помехи! Нет сигнала! Объектов не вижу!

Время остановилось. Исчезли звуки. Тяжелые двери распахивались целую вечность. Плотного сложения человек с зачесанными на лоб волосами неловко шагнул вперед. Руки его были подняты. Глаза светились решимостью. Хруст штукатурки под его каблуками был подобен грому.

– Внимание!

– Помехи!

– Не стрелять!

Человек остановился. Кубриа сморгнул пот. Гомес задержал дыхание.

– Стоять! Бросить оружие! Встать на колени!

Губы человека зашевелились:

– Я – генерал-майор Вернер Юнге, – донесся его сдавленный голос.

Лицо Кубриа исказила хищная усмешка. Тени десантников крались через холл.

– Бросить оружие! На колени!

– … Первый отдел Управления специальных операций!

– На колени!

– Не стрелять!

– Имею при себе… – Рука человека резко опустилась в карман.

– Огонь! – крикнул Кубриа, наконец, получивший возможность убить своего боша. Выстрелы его карабина словно сорвали лавину, очереди загремели со всех сторон, слились в один непрерывный звук, и генерал-майор Юнге, кавалер Креста в Золоте, умер позорной смертью, был убит при попытке сдаться, тело его развалилось на куски, превратилось в мешок изрешеченного мяса. Пыль от разбитой штукатурки еще кружилась в воздухе, а десантники уже бросились в атаку, поливая дверь огнем.

И тут пол вздрогнул и глухой раскат донесся сквозь стены. Волна белого пламени ударила из дверей, от жара затрещали пластины брони, где-то с грохотом лопнуло стекло. Люди попятились к выходу, перекрытия над головой угрожающе трещали. Закрываясь рукой, десантник потянул за собой дымящийся труп Юнге – на нем тлела одежда, пропитанная кровью. Вспыхнули факелы – пальмы в кадках занялись, как по команде. Откуда-то повалила пена, горячий ураган рвал ее в воздухе, кружил огромными хлопьями.

– Термитная мина! – выкрикнул оператор. И добавил в растерянности: – Отказ всех модулей наблюдения…

Подгоняемый волной жара, Джон выскочил на улицу одним из последних.

Через окна было видно, как ревет в центре холла столб пламени, как воском оплывают раскаленные добела бетонные плиты.

– Бедный ублюдок! – услышал он чей-то голос. – Решил покончить с собой.

Джон почувствовал, как сосущее чувство, наконец, отпускает его, словно сгорая в этом адском огне.

– Сэр, тут у него в руке что-то зажато, – доложил медик, склонившись над тем, что раньше было телом Юнге.