Книга: Несущий свободу
Назад: 38
Дальше: 40

39

Рев двигателей и ругань. Войсковая колонна запрудила улицу впереди; легкие бронемашины, самоходные роботизированные минометы, танки огневой поддержки, машины радиоэлектронной борьбы. Техника старая, потрепанная, с высоты бортов равнодушно смотрели солдаты армии Симанго. Видавшие виды бронетранспортеры «Брем», покачиваясь над мостовой, выдували из-под юбок плотные потоки воздуха; бумага и старые газеты, кружась, взлетали до крыш; женщины придерживали подолы и отворачивали лица. Колонна совершенно не производила устрашающего впечатления: на броне виднелись грубо приделанные заплаты, лица молодых солдат были апатичны, многих мутило от качки. Армия Симанго, еще не вступив в бой, уже терпела поражение. Офицеры переругивались с военными регулировщиками, требуя разрешения провести машины по широкой Паланкара, но сержанты на зеленых мотоциклах были непреклонны: колонну заворачивали в переулок. В тесноте каменных извилин механики-водители чувствовали себя неуверенно, тяжелая техника с хрустом дробила бордюры.
Юргенсен нервничал: в любом встречном виделся враг, время уходило, как вода в песок. Он намеревался успеть к восточному КПП до отхода вечернего конвоя на Дендал; еще полчаса, и он будет вынужден провести ночь здесь.
Хриплые голоса ворвались, зазвенели вокруг, лицо обдало кислым запахом:
– Помыть стекла, сеньор? Недорого, сеньор!
– Пошли вон! – вызверился он, поднимая крышу.
Босоногие мальчишки побежали к следующей машине; один из них задержался, чтобы с двух рук одарить Юргенсена средними пальцами. На лице маленького зверька блеснула издевательская улыбка. Поганое отродье, подумал гауптман с отвращением. Ничего, скоро вас приведут в чувство, осталось всего несколько дней. Он включил генератор глушения и набрал номер.
– Юнге, – отозвался приятный мужской голос.
– Это я, сеньор Юнге.
– Я просил не звонить мне, – голос выделил «просил», так что сомнений в статусе говорившего не оставалось.
Юргенсен сжал руль, успокаивая дыхание.
– Да, сеньор. Прошу извинить. Дело в том, что у меня возникли проблемы.
– И почему я не удивлен? – В голосе собеседника послышалась насмешка. – Что на этот раз?
– Мой племянник упорствует.
– Разве он до сих пор не уехал?
– Я не мог его заставить. Родственники начеку, без последствий не обойтись. Я попросил помочь соседей, но он пока не слушается.
– Меня не интересует, почему он еще здесь. Вы должны были позаботиться об этом. Это часть нашего соглашения.
– Конечно, сеньор. – Привычка подчиняться оказалась слишком сильной: при звуках командного голоса инстинкты оперативного работника норовили спасовать перед муштрой офицерской школы. Юргенсен едва удержался, чтобы не вытянуть руки по швам. А он-то думал, что давно отвык. Интересно, в каком чине Юнге на самом деле? Бригаденгенерал? Генерал-майор? Впрочем, в иерархии УСО погоны не всегда определяют меру власти; в этой службе все звания подвергались сомнению: ведь звание могло оказаться частью «крыши». Все определяют связи и полномочия. Чего-чего, а полномочий у этого холеного хлыща – выше воротника. Одна лишь его осведомленность о составе подразделения и его методах означает многое – третий отдел нечасто пускает посторонних в свою епархию. – Дело в том, что племянник отключил телефон.
– Вот как? Интересно. Стало быть, вы теперь не знаете, где он?
– Не знаю.
Собеседник думал. Некоторое время Юргенсен слушал только рев двигателей впереди. Паровые выхлопы застилали улицу и оседали на лобовом стекле грязными каплями. Ругань усилилась – зенитная установка своротила столб и остановила движение. Сквозь туман смутно виднелись лица зевак. Капли на стекле вытянулись в нити и исчезли – автопилот включил обдув.
– Хорошо, – наконец произнес Юнге. – Я попробую уговорить ваших соседей быть поактивнее. Что намерены делать вы?
– Скоро праздник, сеньор, и у меня много работы. Собираюсь вернуться в свою контору, ее адреса племянник не знает. Думаю, соседи скоро справятся.
– А если нет?
– Без телефона ему долго не протянуть. Трое суток от момента выключения.
– Держите меня в курсе.
– Хорошо, сеньор.
Он подумал о Пилар, представил, как жучки-людоеды накрывают ее шевелящимся ковром, услышал ее звериный крик, крик человека, поедаемого заживо; эти кассеты с насекомыми предназначены для устрашения и деморализации противника, они намного эффективнее кислотных бомб и вихревых смесей, сжигающих даже бетон. Мороз прошел по коже, захотелось все бросить, увидеть ее снова, прикоснуться к ее руке. Деньги у него есть, он может забрать ее и исчезнуть; они переберутся на Чанабали. Воображение нарисовало домик на берегу океана, ночной бриз, горячее тело Пилар, ее страстный шепот. Его заводило, когда она шептала по-португальски – он знал только испанский, слова на незнакомом языке будили в нем трепетного зверя. Пустые мечты накатили и схлынули, оставив лишь пульсирующие уколы: неизвлекаемый чип-идентификатор бился в основании черепа.
Он поежился: надо бы выбросить из головы такие мысли. Легко встретились – легко и расстались. Память привычно перебрала лица и имена. Изабелла, вспомнил он. Девушка высшего разряда. То, что надо, чтобы снять напряжение.
Последняя самоходка скрылась в переулке. Автопилот плавно тронул машину с места. «Предположительно до места назначения осталось двадцать минут», – сообщил приятный женский голос. Юргенсен расслабленно откинулся назад, кресло изменило форму, подстраиваясь под его позу. Вспомнив, в какой дешевой мыльнице он передвигался на родине, гауптман поморщился.
Назад: 38
Дальше: 40