Книга: Визит к Прометею
Назад: ГЛАВА 28
Дальше: ГЛАВА 30

ГЛАВА 29

Едва над башней занялся серый рассвет, как Танаева разбудил встревоженный возглас Бартона:
— Кажется, к нам пожаловали гости!
Танаев, мгновенно подобравшись и нашарив пику, которую смастерил с вечера из ножа Карин, через мгновение был на ногах.
— Пока я вижу только одного!
— Он один и есть, но идет прямо к башне. Похоже, он ее видит.
— Это должно означать, что он не принадлежит ни к черным, ни к серым! И потом, эти господа не ходят в одиночку!
Какое-то время Танаев молча разглядывал уверенно идущего к башне человека. Его ментальное поле казалось ему знакомым, но он никак не мог на нем сосредоточиться, его сознание, подчинившись настойчивой защитной реакции, искало других врагов, но их не было.
— Он действительно один, и, мне кажется, я его знаю.
— Кто же его не знает, — изрек Фавен, — достаточно взглянуть на его лук.
— Выходит, Стилен следил за нами всю ночь?
— Не думаю. Ночью это невозможно, даже если не считаться с карами. И он не мог последовать за нами в монастырь серых.
— Да, это Стилен, — подтвердил Бартон, после того как окончательно убедился в личности неожиданного визитера, который уже начал неторопливый подъем по лестнице башни.
— Что будем делать? Он скоро нас увидит!
— Если этот человек способен в одиночку отыскать башню Амок, нам не стоит избегать его общества. Послушаем, что он скажет. И как объяснит свое пребывание в общине, фактически принадлежащей серым.
— Сама по себе принадлежность человека к какой-то конкретной общине еще ни о чем не говорит, — возразил Бартон. — Каким силам он служит, определяется только его душой. Есть много примеров того, как служители темных сил становились подвижниками и проводниками света!
— Что-то я не слышал о подобных примерах! — возразил Танаев, честно стараясь вспомнить имя хотя бы одного «исправившегося» диктатора или душегуба, разве что один из древних царей, имя которого ему так и не удалось вспомнить, добровольно отказавшийся от царства на склоне лет и ставший отшельником. Правда, и во время своего царствования он не числился в душегубах. Других примеров не вспоминалось, но он не слишком силен в истории. Возможно, причина в этом.
Их неожиданный визитер между тем преодолел первые десять витков лестницы, отделявших его от расположившейся на шестнадцатом повороте компании Танаева.
— Что ему от нас нужно? — спросил Фавен, вынимая свой нож и пробуя остроту лезвия. — Серые послали его следить за нами?
— Не думаю, — ответил Танаев, — и уберите оружие. Сначала нужно поговорить.
Никто не двинулся с места, когда Стилен приблизился и остановился в трех шагах от них.
— Вы мне кое-что должны! — произнес он уверенным тоном, хотя было заметно, что эта фраза стоила ему заметного внутреннего усилия.
— Да? И что же именно? — заинтересовался Танаев, на лице которого появилась его обычная саркастическая усмешка. Он держался так, словно визит Стилена не был для него полной неожиданностью, и его примеру последовали остальные.
— Если вы помните, я подписал договор с черными, получил деньги и не выполнил его!
— Ну, и при чем же тут мы? — Казалось, эта фраза Танаева на какое-то время поставила Стилена в тупик. Наконец он справился с собственной растерянностью и продолжил:
— Но ведь это ради вас я нарушил договор, за невыполнение которого мне теперь грозит смерть!
— Разве мы тебя об этом просили?
— Вообще-то нет. Но мне казалось, что за эту услугу я могу рассчитывать, по крайней мере, на место в вашем отряде и на толику надежды вырваться из проклятого города!
— В этом ты, несомненно, прав.
— Тогда почему же вы тайком покинули мой дом? Почему ушли без меня?
— Потому, что кто-то все время сообщал о наших планах серым, и еще потому, что серые на самом деле вовсе не серые и имеют самое прямое отношение к общине, в которой ты живешь!
— Если бы я был вашим врагом, я давно мог бы выдать вас черным! Удобных случаев было достаточно!
— В этом ты прав. И чего же ты хочешь за то, что нас не выдал?
— Почему вы все время сворачиваете разговор на торг? Я ничего не требую от вас, я только прошу, чтобы вы взяли меня с собой в храм!
— Башня приняла его, — напомнила Танаеву Карин. — Он сумел ее увидеть. Если бы Стилен принадлежал к черным, этого бы не произошло!
— Она права! Община, в которой вынужден жить человек, еще ничего не значит! Это решают внешние обстоятельства. Гораздо важнее его убеждения и жизненные правила, которым он следует. — Бартон, всегда относившийся к Стилену с подозрением, неожиданно для Танаева поддержал Карин. Стилен между тем продолжил:
— Я узнал о том, что вас схватили серые, и уже не надеялся на вашу помощь. Признаюсь, мне показалось в тот момент, что это справедливая расплата за ваше предательство. Выхода у меня не было, и я все равно решился идти к храму в одиночку. Но боги этого мира оказались к вам благосклонней, чем я предполагал, — я встретил вас и снова хочу задать вопрос: согласны ли вы взять меня с собой? Но на этот раз прошу ответить откровенно, мне не хотелось бы вновь неожиданно остаться одному в самый неподходящий момент.
— Я готов согласиться, — сказал Танаев. — Есть лишь один вопрос, который я уже задавал тебе однажды, но так и не получил на него вразумительного ответа. Чем ты занимался в верхнем мире и почему очутился здесь?
— Я принадлежу к тем немногим индивидуумам, чья память о жизни в верхнем мире сохранилась полностью. Нас называют мнемонами, и во всем этом мире вряд ли найдется больше десятка таких, как я... Ты хоть понимаешь, навигатор Танаев, что это значит — помнить каждую минуту из своей прошлой жизни, которой ты так дорожил и в которой многого сумел добиться? О той жизни, где остались все твои друзья и близкие тебе люди? Ты понимаешь, что значит — сознавать, что ты уже никогда не сможешь туда вернуться?
— Я понимаю. Так кем же ты был в том, таком желанном для тебя мире?
— Я был штурманом «Севера», в те годы, когда люди еще умели летать к звездам...
— «Севера»? Но это было целую бездну лет тому назад...
— И всю эту чертову бездну лет я провел в этом проклятом мире.
— Если ты был штурманом в звездную эпоху, ты должен знать обо мне, — Танаев спросил об этом, чтобы проверить, насколько можно доверять словам Стилена. Его аура по-прежнему оставалась для него непробиваемой, он, как и прежде, не мог определить, когда этот человек говорит правду, а когда лжет. И это раздражало его.
— Кто же о тебе не знает? В те годы имя навигатора Танаева уже стало легендарным. А твоя экспедиция на энтропийную планету вошла во все учебники звездоплавания.
— Так что же случилось потом? Какие обстоятельства, а вернее, какие твои поступки привели тебя в нижний мир?
— Потом началась война. И я убил своего командира. Намеренно, хотя на военном трибунале это представили как простую случайность, чтобы сохранить репутацию армии. Он был изрядным мерзавцем, этот полковник, и если бы все повторилось, я бы убил его снова. Но такие вещи не прощаются — убийство есть убийство... Добавьте к этому еще несколько смертей, которые имеются на совести почти каждого солдата, участвующего в боях, и вы поймете, почему я здесь... Но самым страшным наказанием было то, что мне сохранили память о прошлом. У них, — он кивнул в сторону спутников Танаева, — есть хотя бы забвение, у меня его нет...
— Ты слышал о мнемонах? — спросил Танаев, повернувшись к Бартону.
— Слышал. Хотя мне не приходилось встречаться ни с одним из них.
— Он говорит правду, — вновь вступилась Карин за Стилена, который ей определенно нравился, и это раздражало Танаева, изо всех сил старавшегося не утратить объективность в важном для успеха всего предприятия решении.
— Я знаю, — довольно холодно подтвердил Танаев, — и именно поэтому не возражаю против его дальнейшего участия в нашем походе. Если только кто-нибудь мне объяснит, откуда черные узнавали о наших планах!
— Я тебе объясню, — сказала Карин. — Кары летают не только ночью. Правда, днем они никогда не нападают. Здесь есть и другие существа, о которых мы даже не подозреваем. С помощью черной магии наши враги могут заставить служить себе почти любое живое существо.
— Ну, и что из этого следует?
— Только то, что черные имели возможность следить за нашим передвижением с помощью своих слуг. Для этого им не обязательно было иметь среди нас шпиона.
В конце концов, скрепя сердце, Танаев был вынужден пойти навстречу желанию остальных членов своей команды, хотя его подозрения относительно роли, которую Стилен играет в их судьбе, так и не развеялись окончательно после этого разговора. Объяснения Стилена по поводу того, почему он оказался в нижнем мире, не убедили его. Этот человек по-прежнему скрывал от них что-то важное.
С рассветом, как только закончилось время кар, они двинулись дальше. Стилен, как и прежде, шел впереди, держа наготове свой огромный лук, но теперь Танаев, по крайней мере, мог контролировать выбранное им направление, сверяя его с картой, полученной от Амок.
Ему хотелось понять, какую роль в решении Стилена присоединиться к их опасному походу сыграл обыкновенный страх смерти.
— Нарушив договор с черными, он оказался в безвыходном положении и должен был немедленно скрыться из общины. В этом, по крайней мере, ему можно верить. Но, с другой стороны, никто не заставлял Стилена нарушать этот таинственный договор, существование которого вызывало у Танаева вполне оправданное сомнение.
Несмотря на вынужденное согласие вновь включить Силена в отряд, отношение Танаева ко всей этой истории и к самому Стилену не изменилось.
Но самым главным в его решении было то обстоятельство, что с помощью намертво отпечатавшейся в его памяти карты он мог контролировать все действия проводника и знал, что тот ведет их к храму правильной дорогой.
Было и еще одно обстоятельство, в наличии которого Танаев не хотел признаваться самому себе. В прошлой жизни, там, в далеком верхнем мире, о котором здесь даже вспоминалось с трудом, Стилен был штурманом звездолета... Его коллегой, сохранившим память о том далеком времени, когда он сам летал к звездам, когда человечество по праву считалось одной из самых великих звездных рас...
Куда ушло все это, как мы могли допустить? Почему были разрушены наши орбитальные укрепления? Почему была законсервирована вполне еще боеспособная орбитальная крепость, на которую он попал сразу после прибытия на Землю? Не слишком ли много во всем этом было предательства таких людей, как Стилен?
Никон говорил о том, что приход темных сил Аристарха подготовили сами люди, своей неуемной жадностью они отравили воздух собственной планеты, уничтожили ее леса, загадили отходами некогда чистые реки...
А когда климат начал меняться, когда вспыхнули эпидемии, унесшие жизни миллионов людей, вот тогда и появились темные полчища Аристарха... Им оставалось лишь сорвать давно созревший плод, покорить цивилизацию, уже почти неспособную к сопротивлению...
Сейчас все его усилия, нелегкий путь, который он проделал к огненному порталу, друзья, которых пришлось оставить на этой длинной дороге, — все казалось ему напрасным, не имеющим смысла. И мрачное настроение овладевало Танаевым все больше, по мере того как его отряд продвигался к центральной площади, на которой располагался храм.
На какое-то мгновение мелькнула мысль, что причина его подавленного настроения связана с самим храмом, с той враждебной силой, которую он ощущал все сильнее с каждым шагом приближения к ней. Но он тут же отбросил ее, не сознавая, как сильно угнетен его мозг внешним давлением, под прессом которого очевидные, лежавшие на поверхности объяснения использовались его логикой в первую очередь просто потому, что на серьезный анализ у него уже не осталось сил.
Развалин вокруг появлялось все больше. Складывалось впечатление, что храмовая площадь была когда-то эпицентром какого-то катаклизма. Танаев по-прежнему ощущал своим ментальным щупом присутствие впереди огромной злой силы, способной в любой момент высвободиться, вырваться наружу и нанести удар. Возможно, именно от подобного удара и превратились в руины целые кварталы когда-то живых домов.
Больше всего Танаева беспокоило то, что за все время его пребывания в проклятом городе силы, помогавшие ему и не раз спасавшие от смертельной опасности на пути к огненному порталу и за его пределами, теперь словно забыли о нем. Забыли именно тогда, когда нужда в них была особенно острой.
Он сомневался в том, что без их помощи ему и спутникам удастся справиться с тем неведомым злом, что затаилось в храме и лишь ждало их прихода.
Он искал и не находил логики в цепочке событий, приведших его в проклятый город нижнего мира. Похоже, он стал пешкой в борьбе двух могущественных сил. Щепкой в стремительном потоке, увлекавшем его к неведомой цели, а щепка, попавшая в мельничные жернова, в конце концов превращается в обыкновенную пыль.
Он чувствовал, как по мере приближения к храму мрачные предчувствия овладевают им все сильнее, и вскоре понял, что причина, тревожившая его всю дорогу, скрыта не в храме, вернее, не только в храме... Она находилась гораздо ближе, и, как всегда, свойственное ему предчувствие опасности не обмануло и на этот раз.
Из-за ближайших развалин появились воины в серых плащах и молча бросились на них с трех сторон, оставляя открытым путь к храму, громада которого уже вздымалась над развалинами всего в паре сотен метров от них...
Атака была столь стремительной и неожиданной, что у Танаева не осталось времени для привычного анализа ситуации. Свистнула длинная стрела Стилена, пронзившая тела сразу двух нападающих, — и прежде чем серые успели преодолеть отделявшие их от отряда Танаева несколько десятков метров, новая стрела понеслась им навстречу.
Стилен выпускал их одну за другой с непостижимой, невозможной для обычного человека быстротой. Нападавших было не слишком много, не больше дюжины, и благодаря нечеловеческой стрельбе Стилена у отряда Танаева неожиданно появился шанс вырваться и из новой ловушки.
— Бегите! — крикнул Стилен, падая за ближайший камень и вновь натягивая тетиву своего лука. — Я задержу их! Бегите!
И они побежали, петляя из стороны в сторону, чтобы сбить прицел арбалетчиков. Танаев подхватил споткнувшуюся Карин и, не задерживаясь ни на секунду, не оглядываясь, продолжал бежать к храму.
Арбалетчики серых слишком увлеклись поединком со своим самым серьезным противником и позволили им проскочить широкую расчищенную площадь перед храмом, на которой им уже ничего не угрожало.
— Почему они не стреляют? — спросил Танаев у Бартона, с трудом переводящего дыхание.
— Рядом с храмом никакое оружие не действует, сюда не могут долететь их стрелы.
Назад: ГЛАВА 28
Дальше: ГЛАВА 30