Глава 8
Корсиканцы сидели на колючих жестких камнях под самой мордой вставшего на дыбы планетохода. Они молча жевали пресные брикеты аварийного сухпайка. Разговор как-то не клеился. Может, из-за того, что все вымотались до чертиков, а может, всему виной был густой непроглядный мрак, который наползал на людей из глубины древнего туннеля. Прожектора пришлось погасить. Их свет бил из провала так же ярко, как фонтаны раскаленной лавы из жерла только что пробудившегося вулкана. Засечь такой фейерверк – плевое дело. А в том, что морунги продолжат поиски и ночью, никто даже не сомневался.
Отказавшимся от мощных ламп «головорезам» пришлось довольствоваться светом небольшого ручного фонаря, который при полной мощности и самом широком рабочем секторе освещал не более пяти-шести квадратных метров.
От желтого света и скользящих по стенам неясных теней Марку казалось, что он сидит у огня. Нет, это не походило на один из тех коротких привалов, которыми солдаты балуют свои уставшие измученные тела. Неясное желтое свечение скорее напоминало биение скаутского костра из далекого-предалекого детства. Отец всегда хотел, чтобы Марк рос настоящим мужчиной. Отсюда и школа айкидо, и уроки верховой езды, и изматывающие многодневные походы.
Воспоминания об Александре Грабовском причинили Марку нестерпимую боль. Ох, отец-отец, где же ты сейчас? Жив ли? Все те разрозненные и во многом противоречивые слухи, которые время от времени доходили до скитавшегося по Галактике наследника славной семьи, достоверно свидетельствовали лишь об одном – война круто зацепила его старика. И в этом был повинен лишь один человек – сам Марк. Кто, как не он, втравил отца в эту галактическую бойню.
«Не казни себя. – От зазвучавшего в глубине мозга голоса Грабовский вздрогнул. – Все происходит так, как ему на роду написано».
«Ты стал верить в судьбу?» – Разведчик решил не нарушать царившую тишину и также задал вопрос мысленно.
«В судьбу? Я бы, ей-богу, не против! Только вот вряд ли получится. Русская закалка не позволит. У нас опустить руки и отправиться плыть по течению означает верную погибель».
«Почему это?»
«Водка дешевая».
«А-а-а, понимаю».
Марк улыбнулся. Он вдруг подумал, что со стороны их разговор выглядит весьма странно. Два человека переглядываются и гримасничают, а иногда даже что-то шепчут. Вернее, шепчет только он, поскольку лица Великого Мастера почти не видно. Словно у героев старых боевиков, оно наполовину упрятано под поблескивающий черный металопласт. Но, странное дело, даже, несмотря на маску, Марк понял, что видит, а возможно представляет губы друга. Плотно сжатые, с опущенными уголками, они выражают досаду и неуверенность, горечь и сожаление. Без сомнения, все эти эмоции адресовались именно ему.
«Ник, ты что-то знаешь или подозреваешь?»
«О чем ты?»
«Об отце».
– Марк, давай пройдемся.
Великий Мастер поднялся на ноги. Потрепав Луизу по волосам, он двинулся в глубину туннеля. Как приговоренный, Грабовский поплелся следом. Темнота подступала со всех сторон. И разведчик уже собирался надеть свой боевой шлем, как вдруг туннель осветил неяркий зеленоватый свет. Огонек горел в руках у Николая.
– Вот, нашел в одном из ящиков, – Строгов показал два лежащих на ладони, переломленных люминесцентных стержня. – Света они особо не дают. Так… баловство одно. Разве что ступеньки в темных подъездах подсвечивать, хотя ключом в замочную скважину вряд ли попадешь.
Марк промолчал. Зеленоватый свет нагонял тоску, такую же зеленую и беспросветную. На душе скреблись кошки. Прошлое казалось глупым и несуразным, а с некоторого момента даже отвратительным и мерзким. Сперва в дело пошла его ДНК, так что кровожадные твари, под названием «охотники», могут смело именовать Марка Грабовского не кем иным, как папочкой. Затем родной дядюшка хотел укокошить любимого племянника. А вот теперь грязная тень подозрения легла еще и на отца.
– Я не утверждал, что твой отец принял сторону «Архангела», – Строгов бесшумной тенью шел рядом.
– Значит, мне показалось? – Грабовский повернул голову и пристально глянул на друга.
– Вероятность, конечно, имеется, но пока это не факт: – Николай тяжело вздохнул. Мембраны его дыхательной маски издали звук, похожий на конский храп. – Но если Александр Грабовский действительно на Воларде и не хочет со мной контактировать, то как прикажешь это понимать?
– А разве не может оказаться, что он в плену? Что испугался мысленного прикосновения, сочтя его эффектом от действия галлюциногенов? Ты ведь знаешь, какую дрянь применяют во время допросов!
– Все может быть.
Строгов согласился очень легко. Очевидно, ему не терпелось закрыть скользкую и абсолютно бесполезную сейчас тему. Грабовскому тяжело было это признать, но на месте Николая он бы поспорил, да еще как поспорил! Ведь были еще и газетные статьи, и слова дяди Джона…
– Завтра предстоит трудный день, – Мастер не хотел более измываться над другом.
– Намекаешь, что мы зря тратим силы и время на пустые разговоры? Лучше отправиться на боковую?
– Силы… – Николай словно расслышал лишь одно это слово. Он несколько секунд молча глядел в темноту, а затем, резко обернувшись, принялся без стеснения изучать лицо Марка. – Как твой нос? Мне показалось, что ты его сломал.
– Мне тоже так показалось, – Грабовский ощупал опухшую переносицу. – Вроде ничего, твердый. Аптечка вколола какую-то гадость…
– Не думаю, чтобы медикаменты, пусть даже и самые чудодейственные, могли так сильно стимулировать рост хрящей и костной ткани. Ведь с момента аварии прошло всего три часа.
– Туннель обладает целебными свойствами? – Марк не понял, куда клонит друг, и ляпнул первое, что пришло в голову.
– Не в туннеле дело. – Строгов сделал шаг вперед и, словно наслаждаясь свежим ветром, широко расставил руки. – Сейчас весь Волард дышит великой энергией жизни.
– Ты… ты хочешь сказать…
– Да, второй Источник Жизни не прошел через Волард, как мы предполагали раньше. Он засел где-то на планете или, может, внутри ее, как пуля застревает в мешке с песком.
– Выходит, мы получили вторую Агаву? – Вспоминая все «прелести» мрачной планеты-звезды, Грабовский присвистнул.
– Слава богу, здесь нет кремнийсодержащего газа. А значит, морунгам нечего рассчитывать на пополнение своих рядов.
– А из чего-то другого Источник не сможет штамповать плохих ребят, кого-нибудь еще похлеще морунгов?
– Не знаю, – Строгов покопался в воспоминаниях. – Насколько я помню, Дэя говорила, что только кремний способен построить прочные и долговечные молекулярные цепочки.
– Фух, тогда пронесло. – Слегка расслабившись, Грабовский уселся на пол, а спиной облокотился о стену. – Садись. Ты всегда говорил, что в ногах правды нет.
Они сидели, как в давние времена, плечом к плечу, рука к руке. Товарищи по оружию, друзья, почти братья. Космическая бойня не пощадила обоих. У одного она отняла человеческий облик, у другого – семью, карьеру и блестящее будущее. Кто его знает, сполна ли они заплатили дань бесноватому богу войны, или он потребует последний, главный взнос – их жизни.
– Мы должны разыскать Источник, – Строгов первым прервал молчание.
– Зачем? Тебе что, не хватило одного раза? – Грабовский решил не смотреть на Николая, иначе взгляд сам собой цеплялся за костную чешую, которая, как шлем, покрывала голову и часть лица Великого Мастера. На кой черт лишний раз напоминать другу о его горе?
– Лучше это сделаем мы, чем «Архангел». Не сомневайся, они сразу просекут, что Источник на Воларде. Морунги сработают как индикаторы. Они перестанут нуждаться в пище, и это тут же заметят. Излучение Источника мигом накормит их всех.
– Ну, найдешь ты его, а дальше что? – Марк представил себе фонтан голубого огня, бьющего в одной из мрачных расщелин. Именно так, по рассказам Николая, должен выглядеть легендарный артефакт. – Уничтожить Источник Жизни невозможно, находиться вблизи смертельно опасно. Один выход – оцепить территорию в пару тысяч акров и удерживать ее до прихода подкрепления. Правда, тут один, или даже нет, два маленьких нюанса. Если собрать всех беженцев с «Новой Невады» и «Призрака», у нас вряд ли окажется более двухсот человек. И второе – подкрепления ждать неоткуда.
– Все верно, – Строгов острым когтем поскреб по своему бронированному затылку. – А представь себе, что будет, если «Архангел» наладит производство морунгов прямо здесь, на Воларде! Газодобывающие месторождения Агавы до сих пор в их руках, да и звездолеты тоже пока не перевелись.
– Тогда остается одно – притаиться и вредить «Архангелу» где и как только можно. Короче, партизанская война.
– Хорошая мысль, – Мастер саркастически улыбнулся. – Только и в этом случае расклад остается прежним. Как ты думаешь, сколько времени двести партизан могут противостоять многотысячной армии, оснащенной авиацией и тяжелой бронетехникой? А у нас, если ты не забыл, только стрелковое оружие и весьма скудные припасы.
Марк задумался. Неловко признаваться в этом даже самому себе, но иногда на него накатывала чуть ли не высшая мудрость. Именно в такие мгновения он мысленно восклицал: «Да я просто гений!» Вот и сейчас в голове разведчика что-то щелкнуло, и ответ родился как бы сам собой:
– Этот поезд, – лейтенант ткнул в ту сторону, где ржавел подземный экспресс. – Кто-то его приласкал, и приласкал немилосердно. Выходит, на планете есть оружие, причем довольно мощное. Поезд-то был длиной в полкилометра, а остались от него рожки да ножки. Заполучив такую мощную штуковину, мы сможем значительно повысить свою огневую мощь, а может, даже, чем черт не шутит, сравняемся в силах с военным контингентом Амарилло. Вот тогда будет весело. Вот тогда мы с ними потолкуем по душам!
Строгов смерил приятеля уважительным взглядом, а затем уставился в пустоту перед собой. Марк не без тщеславия наблюдал за выражением лица друга, на котором читалась недюжинная мыслительная работа. Все-таки, что ни говори, а приятно обскакать самого Великого Мастера. От этой мысли настроение стало стремительно улучшаться. Прошлое больше не выглядело таким уж тусклым, а будущее засветилось интригующими грозовыми зарницами. Все-таки для настоящего мужчины главное – это драка! Не важно с кем. С коварными врагами, с глупостью и тупостью несовершенного мира или просто с самим собой. Вот тогда он живет, тогда он именуется сильным и мужественным, тогда его уважают и любят.
– Это самое оружие еще следует отыскать, – Николай принял предложение Грабовского. – И желательно, чтобы оно не рассыпалось в прах спустя столько-то лет.
– Шансы есть. Вспомни наши «Сахаи». После тысячи лет хранения они работали как часики.
Грабовскому и самому вспомнились грозные боевые шагоходы со странными самурайскими именами «Сахай-47». Вспомнились такими, какими Марк увидел их в первый раз… там, на Эктегусе, на затерянной среди гор технической площадке двести шесть. Серые двуногие великаны стояли в две шеренги. Хотя смертоносные аннигилирующие излучатели колпаки бронированных блистеров и скрывали, однако принять эти машины за безобидные гражданские механизмы было просто невозможно. Дух свирепых хищников угадывался в каждой линии, в каждой грани закованных в молекулярную броню тел.
– Волард не Эктегус, и за порядком здесь следят отнюдь не трудолюбивые эктоны, а пыль и песок.
– Можно подумать, что я тебя уговариваю, – Марк справедливо возмутился. Такая замечательная идея, а Николай еще смеет раздумывать!
– Предложение принимается, – Мастер прочитал мысли друга. – Если ты еще не понял, то мы уже приступили к обсуждению деталей.
– Тогда повоюем! – Грабовский протянул руку ладонью вверх.
– И я того же мнения, – Мастер хлопнул по пятерне друга. – Ну, раз мы с тобой такие умные, то сперва должны придумать, как выбраться из этой чертовой пустыни. Припасов у нас дней на десять, воды на неделю. Если за это время не доберемся до места, искать это твое таинственное оружие придется уже кому-нибудь другому. Ведь мы потеряем к нему всякий интерес.
– Пешком не выберемся, – после этого вердикта энтузиазм Марка быстро улетучился.
– Это точно. Необходим транспорт.
– А может, кликнешь кого-нибудь из наших сотоварищей? Не все же спасательные шлюпки грохнулись на другом конце континента. Наверняка есть и те, кто приземлился сравнительно недалеко от нас.
– Нет, – Строгов сказал, как отрезал. – Те, кого я позову, будут обречены. Не хотел вас пугать, но час назад в сотне километров к северу прошло звено «Вампиров». Пилотировали морунги. Я их хорошо чувствую.
– Сто километров?! – У Грабовского противно засосало под ложечкой. – Получается, мы на самой границе их поиска!
– Так точно, – Николай горько вздохнул. – Откапывались непозволительно долго, да и ползли как черепахи.
Минут пять длилось тягостное молчание. Офицеры должны были отыскать тот самый, единственно верный выход. Не подыхать же здесь, в этом проклятом туннеле, как затравленные в норе кролики.
– Транспорт, который имеется в наличии, это либо планетоход, либо поезд. – Строгов первым нарушил молчание.
– Я не ослышался? Ты серьезно причисляешь эту груду хлама к транспорту? – Разведчику не пришлось объяснять, что именно он окрестил словом «хлам».
– Не причисляю, а перечисляю то, что чисто теоретически может двигаться.
– Двигаться?! Этот волардийский паровоз? Ты шутишь! – Марк с недоверием поглядел в темноту, как бы пытаясь представить силу, способную сдвинуть с места железную полукилометровую змею.
– Нам не нужен целый состав. От него можно отделить небольшую секцию, – Строгов прикинул в уме. – Шесть точек захвата монорельса должно хватить. Больше оставлять нет смысла, возрастает как масса, так и трение.
– А толкать платформу что будет? – Марк уже давно хотел задать этот вопрос. – Кроме велосипедных педалей на ум больше ничего не приходит.
– Двигатель есть на планетоходе… – Мастер произнес это весьма робко, как будто стесняясь собственной идеи.
– О, Ник, нет! Как бы мы ни старались, как бы ни хотели, но реактор перетащить не удастся! А если бы даже и произошло чудо… то что в нем проку? Передавать вращение все равно некуда, колес-то у этого инопланетного локомотива нет и никогда не было. – Грабовский умолк, удовлетворенный тем, что прозрение пришло именно сейчас, а не после того, когда будут затрачены силы, время и энергия. – Видишь, значит, затея с поездом с самого начала была тупиковая. Разогнать его может разве что…
Мозг пронзила яркая вспышка. Второе озарение за сегодня! Ощущая, как над головой поднимается лавровый венок, Марк вспоминал кадры старой любимой кинокомедии. Железнодорожный переезд. На путях вместо поезда замерла черная, поставленная на колеса ракета. Нарисованная на ней зубастая акулья морда злорадно ухмыляется. Под стать этой ухмылке лучезарные улыбки двух пилотов. Затянутые в кожаные летные костюмы, они позируют перед объективами фотокамер. Оно и понятно, событие ведь незаурядное! Знаменитый профессор Фэйт вместе со своим верным помощником намеревается побить мировой рекорд скорости. И сработало! Марк старался не вспоминать окончание этого смелого эксперимента, его вполне устроила первая стадия – реактивный снаряд пулей помчался по рельсам.
С криком «Нажми кнопку, Ник!» Грабовский кинулся обнимать, душить и пинать своего обалдевшего от неожиданности друга.
– Вы что тут делаете? – Луиза стояла невдалеке и удивленно разглядывала двух барахтающихся у стены приятелей.
– Только не вздумай ревновать. – Марк, а за ним и Строгов живо поднялись на ноги. – Я… вернее, мы тут такое придумали! – Разведчик глянул в насупленное лицо девушки и осекся. – Но вижу, тебе не особенно интересно. Так что я, пожалуй, пойду… найду, так сказать, более благодарную аудиторию. А вы здесь потолкуйте.
Луиза проводила Грабовского быстрым взглядом. А по-другому у нее бы просто не вышло. Всего через мгновение зачерненная адаптивным камуфляжем фигура Марка растаяла в темноте. Еще с полминуты были слышны его шаги, но и они вскоре затихли, уступая место едва слышному шелесту туннельных сквозняков.
Луиза поглядела на Николая. Они остались одни. Наконец-то они остались одни! На полу у ног Строгова лежали два переломанных люминесцентных стержня. Их туманный зеленоватый свет едва рассеивал мрак. Его хватало, только чтобы видеть общие очертания предметов. Разглядеть такую деталь, как человеческое лицо, казалось невозможным. Именно поэтому, подойдя к Николаю, девушка протянула руки и коснулась его лба. Крупная твердая чешуя оказалась на ощупь теплой и гладкой. Скользнув по ней, пальцы Луизы опустились ниже. Они на миг заслонили горящие в темноте ярко-синие глаза, а затем нежно, словно поглаживая, прошлись по длинным роговым пластинам на переносице. Дальше Луиза продвигаться не пожелала, дальше был мертвый бездушный металлопласт дыхательной маски. Девушка почувствовала его и поспешила перевести свои ладони Николаю за голову, обнять его за шею, притянуть к себе.
Они долго стояли молча. Просто прижимались друг к другу, просто наслаждались теплотой и покоем. Думать не хотелось ни о плохом, ни о хорошем. Только жить, существовать этим моментом, этим восхитительным мигом.
– Мне сейчас так хорошо, – прошептала девушка. – Мне давно не было так хорошо.
– Да, мне тоже, – в тон ей ответил Николай.
– Многие люди не знают, что такое счастье, а я знаю. Счастье – это стоять рядом с тобой в заброшенном древнем подземелье на самом краю Галактики.
– Не думаю, что… – начал было Строгов.
– Молчи! Ничего не говори! – перебила его Луиза. – Вы, мужчины, ничего не знаете, ничего не понимаете в этом.
– Куда уж нам… – согласился Николай, и в голосе его послышалась боль.
Луиза поняла, это была тоска по прошлому. По тому прошлому, где жил Николай Строгов – человек, мужчина, блистательный офицер, при виде которого женские сердца начинали биться часто и гулко. Глупо! Николай не понимает, что для нее он остался прежним. Таким же красивым, нежным, страстным и любимым. А этот его нынешний вид… это словно маскарадный костюм. Николай специально надел его, чтобы завести ее, чтобы девушка ощутила себя хрупкой и беззащитной рабыней огромного, неутомимого в любви зверя.
От этой неожиданно возникшей фантазии Луиза вся задрожала, кожа ее стала влажной, а низ живота стянул томный горячий спазм. Она была как в лихорадке, позабыла обо всем окружающем, о прошлом, настоящем, будущем. Единственное, чего она сейчас хотела, чтобы этот монстр взял ее, стиснул в железных объятиях, вонзил в ее бедра свои острые когти, подарил сладостную боль, а вместе с ней невиданные счастье и наслаждение. Он ведь может. Она точно знала, что может.
Пальцы корсиканки скользнули по боевой униформе Строгова и вцепились в застежку его поясного ремня. Дрожащими от нетерпения пальцами она принялась расстегивать ее. Но Луиза начисто проиграла турнир по раздеванию. Ее одежда первой оказалась на полу. Сильные руки Николая выдернули девушку из грубых космических ботинок, вознесли в небо, а затем ей развели ноги и мягко усадили ему на бедра.
Строгов несколько секунд просто удерживал ее на весу. Он словно не мог решиться. Его руки горели у нее на ягодицах, да он и сам весь горел. От этого Луизе было хмельно и сладко. Ведь пожар в могучем непобедимом Великом Мастере разожгла она, не кто-то другой, а именно она! И это только начало. Дальше они вместе окунутся в настоящую огненную бурю.
Не желая больше медлить, Луиза обхватила Николая ногами и вжала его в себя. Когда внутрь нее ворвалось сладкое и ласковое пламя, девушка тихо застонала.
