Глава восемнадцатая

Тревога поднялась во время дежурства старшего лейтенанта Саши Бергмана. Орать ему во всю глотку не приходилось, достаточно было заговорить через внутренние коммуникаторы, которые имелись у каждого товарища:

– Из лунманского прыжка в системе показалось два неидентифицированных корабля. Несколько истребителей заняты уничтожением наших спутников орбитального наблюдения. Десантная баржа снижается в нашем секторе. Корабль противника отправил по направлению к нашей базе тяжелые ракеты! Последние кадры с данных метеорологического спутника: сразу три ракеты вот-вот нанесут удар! Все, обрыв связи…

А в следующий момент все вокруг содрогнулось от дальних, но невероятно мощных разрывов. Во многих местах окружающие ледники покрылись змеистыми трещинами, противно заскрипели крушащиеся блоки, огромные куски сводов и висящие кое-где в пещерах ледяные сосульки сорвались вниз, норовя погрести под своей массой любого неосторожного человека.

Но недаром группа офицеров уже давно и не раз отработала свои действия при подобных перипетиях. И недаром отряд захватил с собой столько технического оборудования. Как только пошел сигнал об угрозе бомбардировки ракетами из атмосферы, все выскочили из палаток и без дополнительных приказов или ненужной суеты попрятались под заранее приготовленные для такого случая прицепы и самодвижущиеся повозки. Прочная сталь, конечно, не гарантировала стопроцентную выживаемость при тотальном завале, но о таких последствиях думать времени не было. Да и, как выяснилось позже, основная волна сотрясений и подвижек льда сюда не дошла. Если некоторая техника и оказалась повреждена, то все люди остались без единого ранения или травмы.

В дальнейшем Парадорского больше всего беспокоило только сообщение о готовящемся десанте. Похоже было, что неизвестный противник еще и живую силу вознамерился отправить на место бомбежки и добить всех выживших. А это уже выходило за рамки обычного боя. Над всеми нависла угроза полного уничтожения.

Танти даже переговоры с командованием и с Хайнеком сбросил на плечи Малыша и Арматы, а сам засел за изучение поступающих в систему сигнального обнаружения данных. И вскоре чуть за голову не схватился: на дальних периметрах изученного пространства в вечной мерзлоте противник высадил сразу пять групп, почти по сотне воинов каждая. И все они начинали разворачиваться в цепи и вести прочесывание к центру, то есть к уничтоженной ракетами базе.

Майор Хайнек оказался в шоке от происходящих событий, но в первую очередь был сосредоточен на обороне Кафедры. Пока на нее враг никакого внимания не обращал, словно той и не существовало. Но это не значило, что следующая бомбардировка не состоится уже конкретно по Седому ущелью. Сам Хайнек немедленно требовал от штаба выслать на помощь пару космических подразделений. Кажется, ему даже пообещали это сделать. А вот беды самой базы, похоже, в штабе чрезвычайных ситуаций никого и не трогали. По крайней мере, призывы дать связь с полковником Капочи или маркизом Винселио Грогом там продолжали игнорировать.

Зато Артуру удалось наконец-то связаться со своим отцом. Его долгое молчание объяснилось тем, что барон находился более суток в лунманском прыжке, а из подпространства переговоры были невозможны. Старший Аристронг ездил на дальнюю границу Оилтонской империи с деловым визитом. Он покупал там обогатительную фабрику, весьма необходимую при добыче нейтрино-селта. Непосредственно барона никто не атаковал, он пребывал в полном здравии и ни сном ни духом не подозревал о творящихся на Нирване событиях.

Зато когда услышал о них, то чуть инфаркт не получил. Пришлось дважды пересказать ему детали происходящего и убедить, что все пока под контролем. Только после этого он отключился, пообещав сию же минуту поднять на ноги и самого императора, и всех, кого полагается.

– Ждать помощи – хорошо, но самому действовать придется в любом случае! – воскликнул Танти, приняв определенное решение. – Поэтому слушай мой приказ: бросаем всю тяжелую технику и наиболее громоздкие прицепы, минируем остающиеся припасы и отходим, тщательно заметая следы, на юго-запад. Постараемся выскользнуть между сжимающимися тисками вражеского десанта, проскочив на оперативный простор песчаной пустыни. На сборы и подготовку пять минут! Минеры, Армата и Феликс, отходят последними! Малыш и Граци – в разведку! Держать связь! Тронулись!

Уже на ходу его догнала Лидия и внесла дельное предложение:

– Танти, ты не забыл, сколько у нас в багаже секретных разработок принца Януша осталось?

– Хм? Чем они могут нам помочь?

– Давай используем те самые эмульсии, которые своим запахом приводят хищников в неконтролируемое бешенство. А так чего мы только даром некоторых орашей отстреливаем, пусть общему делу помогут.

– Молодец! С меня вагон шоколадок! – похвалил Парадорский боевую подругу. – Действуй!

Суть применения заключалась в следующем. Еще на Хаитане наследник императорского рода Реммингов разработал в полевых условиях несколько образчиков сильнодействующих мазей и эмульсий. Все они предназначались для успокоения хищников, навевания им инертности и страха и отлично помогли в свое время в хаитанских джунглях. Но ведь на то и полевые условия, чтобы не всегда все выходило так, как задумано. И вот одна эмульсия получилась с точностью до наоборот. Как только хищники получали волну определенных запахов, так словно с ума сходили: теряли последнюю осторожность и пытались атаковать любого встреченного на пути, даже лишившись некоторых конечностей. Уж на что дикие и злобные твари имелись на Хаитане, но и те после применения данной эмульсии поразили необузданной мощью, агрессивностью и бешенством.

В мире Нирваны самые крупные ледовые хищники, очень похожие на кротов с короткими квадратными мордами, не отличались большой агрессивностью и в основном только и защищали поодиночке свои охотничьи территории. Но вот запах убитых сородичей их привлекал всегда. Как правило, на него из глубин подтягивались остальные ораши и нагло поглощали тела неудачливых охотников.

Но вскоре на теле каждого подстреленного ораша Лидия стала оставлять толстый слой очень долго выветривающейся эмульсии. Следовательно, идущие по следу враги могли нарваться не только на заминированные участки, но и на атаку взбешенных стай хищных кротов. Ораши и без того не боялись ни света, ни шума выстрелов, а если еще эмульсия на них подействует, то ведущим зачистку противникам придется несладко.

Так что Лидия получила похвалу вполне заслуженно.

Двигались в юго-западном направлении с максимально возможной скоростью. При этом очень помогали карты и знание местности. Почти беззвучные мотоциклы с низкой посадкой на гибком гусеничном ходу могли везти на себе не только двух человек, но и некоторый груз с боеприпасами. Но парой ехали только Гарольд с Зариной. Даже Артур Аристронг за два месяца научился лихо управлять этим незаменимым транспортом полярных исследователей и обслуживал свой агрегат вполне справно. По предварительным расчетам, еще затемно намеревались вырваться из толщи льда, проскочить довольно узкую в том месте полоску саванны и углубиться в песчаную пустыню. Вряд ли их кто станет искать на открытых пространствах, ну а уж на месте офицеры сообразят, как лучше спрятаться на дневку. Вдруг уже и подкрепление к Нирване подойдет со стороны космического флота империи?

К сожалению, в действительности все получалось не так гладко, как виделось в планах. Где-то на середине пути разведчики уткнулись в такое неимоверное скопление орашей, что идея прорываться напрямик сразу была отброшена всеми без исключения. Пришлось сделать изрядный крюк и на данном участке пострелять с максимальным усердием. Да что там говорить, если даже Гарольд на свой страх и риск вручил Зарине наиболее убойное оружие. Зато потом хвастался, что управлялось ему транспортом легко и спокойно.

Лидия Шелди при этом маневре тоже не бездействовала, опустошив запас полезных эмульсий почти наполовину. Если уж это невероятное скопление местных хищников удастся расшевелить, словно муравейник, то по следам отходящей группы однозначно никто из преследователей не двинется. К сожалению, о результативности таких действий пока оставалось лишь предполагать; сделать привал и добыть подробную информацию из существующей сети было банально некогда. А потом, когда уже вырвались на полоску саванны, Алоис только и сумел, что сбросить все имеющиеся данные единым пакетом в память своего бортового анализатора. Выдергивая штекер из последнего замаскированного разъема, он по внутренней связи выслушал от командира много нелицеприятных слов, среди которых самыми безобидными казались: «Ты что там, заснул, шланг гофрированный?! Или хочешь меня седым перед свадьбой сделать?!» Но главный аналитик отряда и собственного ворчания не сдержал, устремляясь за ушедшими далеко вперед товарищами:

– Ага! А что ты потом будешь делать без информации? Небось еще худшими словами станешь обзывать старого и больного негра?

Зря он тогда так высказался. После этого Алоиса при случае кто только не норовил пожалеть да пожелать прибавку к близкой пенсии.

Ну а тогда полоску почти безжизненной саванны пересекли быстро. Природа здесь довольно хитро распорядилась рельефами, так что после саванны и полоски джунглей не существовало, не было ни одной речки или порядочного озерка. Вот и получался сразу контрастный переход от ледовой пустыни к песчаной.

Зато именно в песчаной местности, где, казалось бы, и парочке человек спрятаться негде, после выбора места и устроили тщательно замаскированный лагерь. Соорудили в выемке между барханами нечто вроде перекрытий из прочных стальных трубок в виде гигантской плоской юрты, натянули поверх плотную экранирующую материю и набросали снегоуборочными пушками слой песка толщиной до полуметра. С помощью той же пушки замели все следы своей деятельности в округе, и первые утренние лучи местного светила озарили только все ту же безжизненную пустыню. Ни единой детали, ни единого следа не указывало на присутствие здесь большой группы воинов.

А вот они наблюдать за окружающей местностью могли. На верхушках соседних барханов остались полумеханические радиоуправляемые видеокамеры, издалека очень напоминающие крупных ящериц. А при ближайшем и более внимательном рассмотрении эти ящерицы довольно ловко и быстро закапывались в песок.

Подобная предусмотрительность принесла пользу почти сразу. Не успел личный состав еще спокойно вздохнуть и разлечься на надувных ХН-матрасах, а Малыш с Артуром с помощью краберов восстановить связь с командованием и бароном Аристронгом, как сидящие возле виртуальных клавиатур Танти и Алоис в один голос воскликнули:

– Флаеры!

– Не наши!

Еще бы! В любом случае транспорты империи всегда сразу бросались в глаза и знакомой расцветкой, и хорошо видимыми номерами, и буквенной аббревиатурой. А эти явно были вражескими. Только вот чьими конкретно? По всем признакам, принадлежность к республике злостных пьяниц-горбунов отвергалась сразу. Те и свои таратайки строили по собственному образу и подобию: угловатые и без радующей глаз легкости. Увиденные же образцы были явно современной модификации. Ведущийся постоянно диалог со штабом позволил быстрей определить их после подробного описания. И какой-то умник на Оилтоне уверенно воскликнул:

– Пиклийские! Это одна из последних моделей «Грапиус-ЦГ16». Еще два года назад Доставка продала патент королю Моусу.

На какое-то время повисла тяжелая пауза в эфире, а потом дежурный адмирал не то спросил, не утвердил:

– Так это война…