23

Пока гости устраивались в сенном сарае, солнце уже село за горизонт, и, выйдя на воздух, Мартин почувствовал прохладное дуновение слабого ветерка. В соседней постройке мыкнула корова, слышно было, как звенят в ведре струйки парного молока.

Обойдя сарай, Мартин заметил ту самую тропинку, которая спускалась в глубокую балку. С каждым шагом по ней он все глубже опускался в холодные слои воздуха, которые без движения стояли тут весь день. Вместе с прохладой появлялись сырость, запах водоема и стала опускаться темнота.

Мартин поднял голову – на небе еще различались облака, подсвеченные из-за горизонта алым светом. А в балке оказалось так свежо, что Мартин засомневался – стоит ли купаться? Может, только поплескать в лицо?

Присев на корточки у ставка, он погрузил в него руку и улыбнулся: вода оказалась теплой, а дно балки было видно целиком – выстеленное белым песком и покрытое пучками луговой осоки.

Должно быть, к середине лета вода и вовсе сходила на нет, и косари выкашивали всю балку досуха, но сейчас воды было в избытке.

Мартин разделся и сложил одежду в сторонке. Затем шагнул в воду и почувствовал, как травинки щекочут натруженные за день ноги.

Оттолкнувшись, он перемахнул небольшой ставок и коснулся другого берега, перевернулся на спину и стал смотреть на угасающее небо. До чего же хорошо! Усталость отпускала, тревожные мысли уходили в воду, и оставалось только гаснущее небо и первые загоравшиеся звезды.

– Марти-и-ин! – позвал сверху Рони.

– Я тут – купаюсь!

– А! Ну тогда я попозже – хозяин ужин принес!

– Хорошо! – ответил Мартин и, оттолкнувшись от берега, выплыл на серединку ставка, намереваясь встать на дно, однако… дна он не достал, даже когда махнул руками раза два и ушел на глубину в пятнадцать футов.

Торопливо всплыв, Мартин, отдуваясь, вылез на свой берег и перевел дух.

– Что же тут за яма такая? – удивился он, глядя на воду, которая ему теперь не казалась такой уж доброжелательной. – Пустяки, – сказал себе Мартин, садясь на траву. – Обсохну и пойду обратно.

Но вдруг вода в ставке вскипела, запузырилась, в нос ударил резкий болотный запах, и Мартин на мгновение зажмурился, а когда открыл глаза, увидел страшное чудище, да так близко, что его от ужаса даже затошнило.

Это был морлинг. Черно-синий, противно гладкий и мокрый. По его скользкой шкуре бегали болотные мошки, над ним вились комары, а вокруг разрезали воду болотные шмары.

Чудище открыло глаза и, глянув на Мартина, буркнуло:

– Бафни андвай!..

– Пошел вон! – в отчаянии закричал Мартин, отползая назад.

– Допрвный вентчер, – поправилось чудовище и чихнуло.

– Да что же это такое? – произнес Мартин, отодвигаясь к одежде.

– Скверна тут у вас… ндт… Суххо!

– Нормально у нас, ты кто такой?! – воскликнул Мартин, собираясь с духом.

– А ты Мартин? Уф-ф, суххо…

– Ну, допустим!

– Допусстим не нужен, нужен Мартин.

– Йа-а Марти-ин! – воскликнул Мартин, начав терять хладнокровие.

– Тогда тебе м… привет из Змеебада и… совет – поберегись, они про тебя знают…

С этими словами чудовище исчезло в глубине ставка, и вместе с ним исчезли мерзкие мошки и шмары, а воздух очистился от гнилостного болотного запаха.

– А кто передал-то, кто? – спросил Мартин с запозданием, но никого уже не было, а водная гладь ставка ничем не нарушалась.

– Поберегись! А-а-а-а!.. – завопил Рони, скача вниз по узкой тропинке. Мартин успел податься в сторону, и его напарник сиганул в ставок, а потом встал посередине и стал плескать воду в лицо.

– Эй, до чего же хорошо, Мартин! – кричал он, прыгая и наводя высокие волны, которые плескались по берегам, заставляя прятаться в тине попавшихся не ко времени лягушек.

– Как там глубина? – спросил Мартин, натягивая штаны.

– Пустяшная! До груди едва достает! Ты уже уходишь?

– А ты уже все пиво выпил? – в тон ему спросил Мартин.

– Это было не пиво, а вишневая наливка, Мартин! Беноксей Либенпорт оказался замечательным мужиком! Лучший из королевских служащих – честное слово!..

– Охотно верю, – буркнул Мартин, надевая рубаху. Потом накинул на ноги обмотки, сунул ноги в башмаки и поспешил наверх – пока что он никому не собирался сообщать о том, что случилось. Возможно, это был страшный сон, навеянный дорожной усталостью, впрочем, Мартин был уверен, что даже во сне был свой толк. Его предупредили, и на том спасибо.