XLVIII

Шик прошел через подземную проходную и пробил свою карточку в автоматических табельных часах. Как и всегда, он споткнулся о порог металлической двери коридора, ведущего в цех. Клубы пара и какого-то черного дыма ударили ему в лицо. Различные звуки тут же обрушились на него: глухое гуденье турбогенераторов, скрежет мостовых кранов, катящихся под потолком по перекрестьям рельсов, дребезжание кровельного железа от перемещения воздушных масс в атмосфере. Коридор был темный, освещаемый через каждые шесть метров электрическими лампочками, красноватый свет которых лениво скользил по гладким предметам и застревал на шероховатостях стен и пола. Раскаленный металлический пол у него под ногами был весь во вмятинах, а местами пробит насквозь. В эти дыры виднелись пламенеющие жерла черных каменных печей на нижнем этаже. Над его головой по толстым трубам, выкрашенным в красный и серый цвета, с бульканьем текли какие-то жидкости, и при каждом ударе механического сердца, давление которого поддерживали специальные операторы, балки, несущие кровлю, с небольшим опозданием прогибались и ощутимо вибрировали. На стенах образовывались капли, и иногда, при самых сильных ударах, они срывались и падали Шику за воротник, отчего он всякий раз вздрагивал. Капли эти были бесцветные и пахли озоном. Коридор в конце концов повернул, и тогда сквозь щели в полу стали видны станки цеха. Внизу, перед приземистыми автоматами, рабочие выбивались из сил, чтобы вовремя извернуться и не угодить в шестерни зубчатых передач, так и норовящих растерзать их в клочья. На правой ноге каждого на них было надето тяжелое кольцо из кованого железа, и его снимали лишь два раза в день, в обед и вечером. Рабочие эти собирали детали, которые автоматы выбрасывали через узкие отверстия. Если замешкаться хоть на секунду, детали снова падали в разверстые жерла станков, где в глубине вращалось великое множество зубчатых колес.

Станки были самых разных калибров, и Шик давно привык к этому зрелищу. Его конторка находилась в глубине цеха, оттуда ему надлежало следить за бесперебойной работой всех механизмов и помогать наладчикам снова пускать в ход автоматы, которые останавливались, если вырывали у рабочих куски мяса. Для очистки воздуха в производственных помещениях распыляли тонкие струи бензина, которые притягивали к себе пары кипящего масла и мелкую металлическую стружку, вздымавшуюся темными столбами над каждым автоматом. Шик поднял голову, трубы по— прежнему тянулись за ним следом. Он дошел до клети лифта, шагнул на платформу и затворил за собою дверцу. Там он вытащил из кармана томик Партра, нажал кнопку и, пока клеть опускалась, углубился в чтение.

Глухой удар платформы о пружину амортизатора вывел его из забытья. Он вышел и направился в свою конторку — застекленную, слабо освященную выгородку. Сел, снова раскрыл книжку и снова углубился в чтение, убаюканный равномерным бульканьем жидкостей в трубах и потрескиванием автоматических станков. Возникшее вдруг изменение в привычном гуле работающего цеха заставило его поднять глаза. Он обвел взглядом цех. Одна из струй бензина внезапно потеряла упругость и провисла посреди помещения, словно ее рассекли надвое. Станки, которые она перестала обслуживать, тут же затряслись. Шику издали было хорошо видно, как судорожно задергались шестерни и как перед каждым из автоматов медленно оседали фигуры рабочих. Шик отложил книгу и опрометью кинулся из конторки. Он подбежал к пульту управления струями бензина и торопливо дернул за рычаг. Разорванная струя так и осталась неподвижной. Она висела, похожая на полотно косы, а над четырьмя станками клубились черные дымы. Шик помчался к станкам. Они медленно останавливались. Обслуживающие их рабочие валялись на полу. У каждого из них правая нога из-за железного кольца была согнута под странным углом, а кисть правой руки оторвана. Кровь дымилась, капая на раскаленный металл цепи, и в воздухе распространялся чудовищный запах живого обугленного мяса.

Шик разомкнул при помощи своего ключа ножные кольца и разложил искалеченных рабочих на полу, перед станками. Затем он вернулся в конторку, вызвал по телефону дежурных санитаров и снова кинулся к пульту. Он еще раз попытался пустить струю бензина. Но ничего не получилось. Поначалу струя била в нужном направлении, но, дойдя до четвертого станка, бесследно исчезала, словно ее обрубили топором, и даже был виден срез струи.

С досадой ощупывая в кармане вожделенную книжку Партра, Шик направился в Центральное управление. Выходя из цеха, он прижался к стене, чтобы пропустить санитаров, которые, уложив тела пострадавших на электрокар, везли их в Генеральный коллектор.

Шик шел теперь по другому коридору. Он видел, как умчавшийся далеко вперед санитарный электрокар с тихим урчаньем повернул и как при этом над его задней осью выбилось несколько белых искр. Потолок, низко нависавший над головой, гулко отражал стук его шагов по металлическому полу. Коридор был не горизонтальный, а подымался под небольшим углом вверх. Чтобы попасть в Центральное управление, надо было миновать три других цеха, и Шик шел не спеша, рассеянно поглядывая по сторонам. Наконец он добрался до главного корпуса и поднялся в приемную начальника отдела кадров.

— На номерах семьсот девять, десять, одиннадцать и двенадцать произошла авария, — сообщил Шик выглянувшей из окошечка секретарше. — Эти четыре машины надо заменить и послать туда четырех новых рабочих. Я могу поговорить с начальником отдела кадров?

Секретарша нажала какие-то пестрые кнопки на полированной панели из красного дерева и сказала:

— Идите, он вас ждет. Шик вошел в кабинет и сел на стул. Начальник устремил на него вопрошающий взгляд.

— Мне нужно четверо рабочих.

— Хорошо, — сказал начальник отдела кадров. — Завтра вы их получите.

— Одна из очистительных струй отказала, — добавил Шик.

— Это меня не касается. Обратитесь в соседний кабинет. Шик вышел. И, прежде чем попасть в кабинет начальника материального обеспечения, ему пришлось выполнить те же формальности.

— Одна из очистительных струй семисотого цеха отказала, — доложил он.

— Совсем?

— Струя не доходит до конца, — уточнил Шик.

— И вам не удалось ее наладить?

— Нет, ничего не вышло.

— Я прикажу проинспектировать ваш цех, — произнес начальник материального обеспечения.

— Я не выполню сменного задания. Прошу вас поспешить.

— Это меня не касается, — ответил начальник материального обеспечения. — Обратитесь к начальнику производства.

Шик отправился в соседний корпус и вошел к начальнику производства. Тот сидел за слишком ярко освещенным столом, а позади него, на стене, висел большой экран из матового стекла, по которому медленно, словно гусеница по капустному листу, ползла красная линия; стрелки больших круглых шкал в хромированных ободках, расположенных на этом же экране, перемещались еще медленнее.

— Производительность вашего цеха понизилась на ноль целых семь десятых процента, — сказал начальник производства. — Что случилось?

— Четыре машины вышли из строя, — объяснил Шик.

— При снижении производительности до ноль целых восемь десятых процента вас уволят.

Начальник производства проверил показатель на шкале, сделав пол-оборота на своем вертящемся никелированном кресле.

— У нас уже семьдесят восемь сотых процента, — уточнил он. — На вашем месте я готовился бы к уходу.

— У меня это случается впервые, — сказал Шик.

— Весьма сожалею. Быть может, нам удастся перевести вас…

— Я на этом не настаиваю. Да и вообще я не дорожу работой. Я, видите ли, не люблю работать.

— Никто не имеет права произносить это вслух, — одернул его начальник производства и добавил: — Вы уволены.

— Ведь авария произошла не по моей вине. Где справедливость?

— Понятия не имею, что это такое, — произнес начальник производства.

— Извините, но у меня много работы. Шик вышел из кабинета. Он вернулся к начальнику отдела кадров.

— Я могу получить свою зарплату?

— Ваш номер? — спросил начальник.

— Цех семьсот, инженер.

Начальник отдела кадров обернулся к секретарше и сказал:

— Оформите… Алло!.. — крикнул он в телефонную трубку. — Пришлите одного сменного инженера, специальность пятая, цех семьсот.

— Вот. — Секретарша протянула Шику конверт. — Здесь сто десять инфлянков.

— Спасибо, — сказал Шик и ушел.

По дороге он повстречал инженера, который должен был его сменить, худого молодого блондина с усталым лицом. Шик направился к ближайшему лифту и вошел в кабину.