Колонна из трех БМП – боевых машин морской пехоты – быстро продвигалась по дороге. Опасаясь контактных мин, железные коробки с глухим гулом скользили на воздушных подушках, поднимая за собой длинные клубы красноватой глинистой пыли. Скругленные башни, покачивая короткими пушками, шарили по густым зарослям вдоль дороги. Ячейки активной брони, напоминая крупные соты, сквозь пелену пыли тускло взблескивали на солнце острыми гранями. Колонна прошла мимо лежавшего в засаде взвода, приближаясь к месту гибели группы преследования. Стремясь уменьшить риск подрыва, БМП то и дело рыскали на обочины, отчего движение колонны напоминало волнообразные движения короткой толстой змеи.

Внезапно под головной машиной сверкнул яркий разряд. БМП кинуло влево, тяжелая машина с ходу врезалась носом в землю, вспучив дорогу впереди себя земляным валом.

– БМП-701 уничтожена противотанковым фугасом. Экипаж погиб, – немедленно отреагировал на событие голос наблюдателя.

Оставшиеся машины с ходу упали на выставленные гусеницы, выкатились на обочины, выстраиваясь елочкой. Их пушки почти синхронно рявкнули, накрывая точку, с которой пришел сигнал подрыва.

– Рядовой Фурса погиб. Следуйте в квадрат 52-34 для эвакуации, – прокомментировал наблюдатель.

«Эх, черт, – зло подумал Кнут. – Говорил ведь придурку: подорвал, и сразу отползай».

Впрочем, он зря ругал неудачника – за три секунды, прошедшие после подрыва мины, Фурса не успел бы выйти из-под огня. Морпехи сработали на удивление быстро.

Тем временем патруль продолжал слаженно действовать. Повинуясь неслышной команде, одновременно распахнулись люки боевых отделений всех трех машин. Оттуда горохом раскатываясь по обочинам, посыпались тяжелые синеватые панцири. Морпехи, стреляя по зарослям впереди подбитой машины, с ходу рванулись в атаку. БМП поддерживали их огнем, раз за разом посылая в лес тяжелые снаряды. Дорогу впереди заволокло дымом.

– Внимание, второе отделение, цель – левая БМП. Третье отделение, цель – правая БМП. Огонь кумулятивными, сериями по три выстрела, – шепнул Кнут рядом лежащему бойцу.

Команда шепотом передалась по цепочке. Кнут повернул голову, поймал взгляд Мосла.

– Подрыв пехотных. Давай, – одними губами прошептал он.

Мосол кивнул. Обочины вспухли дымными грибами разрывов. Лес вздрогнул от удара взрывной волны. Тяжелые пехотинцы неуклюже попадали, словно кегли.

– Взвод, огонь!

Реактивные струи, подобно новогоднему серпантину, густыми росчерками протянулись сквозь пыльную взвесь к бокам боевых машин. За доли секунды их борта покрылись яркими молниями – активная броня яростно сбивала дождь гранат, затем сквозь дым мелькнула цепочка сиреневых вспышек – частые очереди подствольников пробились сквозь защиту.

– БМП-702, 703 уничтожены. Экипажи погибли. Убиты рядовые Гарсон, Малец, Ситец, Муамба … – начал монотонно перечислять наблюдатель.

Разрозненные остатки морпехов, не ожидавшие удара с тыла, окапывались на обочинах, ведя частый неприцельный огонь по лесным зарослям. Пули то и дело срубали сучья.

– Взвод, отходим, – уже не таясь, скомандовал по радио Кнут, бросаясь под защиту деревьев.

Бойцы, низко пригибаясь, бросились следом, перестраиваясь в колонну.

– Лихач, здесь Кнут, – на бегу диктовал сержант. – Вызови артудар по квадрату 52-18, фугасными, серия десять снарядов.

– Здесь Лихач. Принял. Артудар по квадрату 52-18… – отозвался наушник.

Они, больше не маскируясь, стремительно мчались между деревьями. Сержанты подгоняли тяжело дышащих, запинающихся о сгнившие стволы солдат. Очереди и взрывы гранат морской пехоты, оставшейся без командиров, постепенно отдалялись. Наконец, над лесом прошелестел первый снаряд. Позади гулко бухнуло. Короткое эхо прошло между деревьями, затихая в густых кустах. Наблюдатель вновь начал диктовать список потерь морской пехоты. Снаряды позади рвались, не переставая, довершая уничтожение патруля.