81

Едва стемнело, старец Вендор и его помощник Харар вышли из тайного пролома и, скрытые темнотой, миновали открытое место, чтобы укрыться в роще на территории огрского кладбища. При Вендоре был его посох из ламидиана, дерева, которое в этом мире не росло, его верхнюю боевую часть венчал прозрачный кристалл, вставленный в резную обойму из кости единорога. В зависимости от того, какую роль играл кристалл, он светился синим, зеленым или красным светом.

Синий говорил о том, что кристалл собирает силу, зеленый — что кристалл помогает Вендору прозреть будущее, был даже желто-золотой, он мог оживлять мертвых и проращивать семена в целые деревья, однако этой силой посоха Вендор пользовался нечасто. Лишь однажды Харар стал свидетелем того, как мессир поддержал жизнь старой знахарке, норовившей умереть и унести нужный ему секрет.

О красном цвете кристалла Харар только слышал, после надоевших Вендору расспросов тот коротко ответил, что красным светом кристалла посох убивает.

Они прошли на середину кладбища и укрылись за большой башней, усевшись на каменные блоки ее фундамента.

— А мы не побеспокоим тех, кто лежит здесь? — осторожно спросил Харар. Молчаливое величие этих строений действовало на него подавляюще.

— Мы просто подождем. Когда в лагере уснут, мы незаметно проникнем туда и расспросим того, кто несет вести о Зигфриде Карцепосе и Джул.

— А как же часовые?

— Они не обратят на нас внимания, Харар. Я отведу им глаза.

— О да, мессир, после того как вы прокатили меня на ветре, в это легко поверить.

— Это был не ветер, Харар, а один из духов воздушной стихии. Когда-то давно я заключил с ними договор, я помогал им, они — мне.

— Мне было страшно, а эти люди внизу с их повозками и лошадьми казались такими маленькими.

— Ты сущий ребенок, Харар, в тебе еще сказывается твоя базарная жизнь — фокусы, увеселение толпы.

— А я могу заключить договор с духами стихий?

— А что ты дашь им взамен? — усмехнулся в бороду Вендор. — Даже одна твоя попытка сделать это лишит тебя жизни.

— Они что же, всех убивают?

— Конечно. Если к ним обращается смертный, духи должны проверить, на что он способен.

— И вас проверяли, мессир?

— Разумеется. Они пять дней носили меня над морями, швыряли на далекие льды, ослепляли поющим песком, а потом решили, что со мной можно иметь дело, и мы стали союзниками.

— Да-а, — протянул Харар и вздохнул, — может, когда-нибудь вы согласитесь учить меня...

— Нет, — отрезал старик.

— Вы всегда говорите «нет», мессир, и хотя бы раз объяснили причину вашего нежелания.

Вендор замолчал, и Харару показалось, что старик снова остановил колесо своей жизни, чтобы экономить силы, однако маг все еще оставался здесь.

— Ну хорошо, я скажу тебе. Если бы я взял тебя в ученики, дело дошло бы и до экзамена.

— Я не боюсь экзамена, мессир!

— Тише, — Вендор повел в темноте посохом, и кристалл засветился тусклым зеленым светом, — сюда крадутся кочевники, но пока они далеко.

— Так, может, нам спрятаться?

— Они не заметят нас, а если заметят, примут за призраков.

— Хорошо. Так что там с экзаменом?

— Если я стану тебя экзаменовать — ты умрешь.

— От чего? — спросил озадаченный Харар.

— Я убью тебя.

— За что?

— Чтобы проверить, можешь ли ты заменить меня.

— Но я не хочу заменять вас, мессир, я хочу быть рядом. И потом, я знаю, что в городах маги набирают учеников и никто их потом не убивает.

— Это не маги, Харар. Настоящий маг незаметен, его пути с людьми не пересекаются. У них разные интересы, мотивы, поступки. Если маг берет ученика, он понимает, что в экзаменационном испытании ученик может его убить. И он должен быть готов к этому.

— Но зачем эти убийства?

— Это не убийства, это замещение — один маг заменяет другого.

— А вместе им тесно?

— Нет, приходит время, когда у мага не остается никаких причин держаться за эти миры. Он постигает законы силы, он накапливает ее достаточно, чтобы опереться на эти крылья и улететь.

— Куда, мессир?

Вендор не ответил. Он сидел неподвижно, опираясь на посох.

— Они идут слишком решительно, обходя гробницу с двух сторон, — произнес он невнятно, словно разговаривая с самим собой.

Негромко звякнула сталь, раздался шорох, выскочившие из-за угла карсаматы бросились на них.