Глава 4
Штрыба сидел, прислонившись спиной к большому дубу, растущему на небольшом холме в паре десятков метров от ведущей к видневшемуся неподалеку селу широкой проселочной дороги, и, лениво пожевывая травинку, смотрел на приближающуюся по ней магичку. Девушка на минуту остановилась, пропуская идущую навстречу телегу, и, проводив ее взглядом, сошла с дороги, направившись к скучающему Штрыбе.
– Пожрать принесла? – лениво поинтересовался тот, едва Гая подошла ближе. Та молча скинула с плеча небольшой рюкзачок и, достав оттуда просаленный бумажный сверток, кинула его бывшему помощнику Нурака. Тот поймал его в воздухе, развернул и, удовлетворенно хмыкнув, впился своими зубами в лежавший внутри кусок поджаристого мяса. Девушка бросила взгляд на потекшие по подбородку парня желтоватые струйки жира и, поморщившись, опустилась на траву, достав из сумки еще один сверток с мясным пирогом и флягу с некрепким вином. Несколько минут они молча жевали, изредка по очереди отхлебывая из фляги. Наконец Штрыба закончил со своим куском, шумно вздохнул, скомкал бумагу и откинул ее в сторону. Магичка, продолжая держать недоеденный пирог в одной руке, другую резко выбросила вперед, и летящий комок вспыхнул ярким пламенем, превратившись в облачко темного пепла, тут же унесенного легким ветерком. Парень усмехнулся и, принявшись вытирать пальцы о траву, поинтересовался:
– И как сходила, успешно?
– Угу, – кивнула та, продолжая пережевывать свою пищу с отрешенным взглядом.
– Чего «угу»?
Магичка промолчала. Штрыба зло посмотрел в ее сторону и, откинувшись на ствол дерева, принялся терпеливо дожидаться, пока она насытится, одновременно размышляя, зачем хозяин отправил его с этой несносной «сучкой».
– Нам нужно на побережье, – бросила Гая через пару минут, заставляя остатки обертки от пирога исчезнуть в огненной вспышке и стряхивая пепел с ладони.
– Это еще зачем? – удивился парень. – Я думал, нам этого чела надо в небопорте искать или где-то рядом.
Девушка покосилась на расслабившегося коротышку, который ковырял в зубах травинкой, и с нескрываемым ехидством в голосе спросила:
– Урвий, а ты, случайно, не задумывался, что этот незнакомец в небопорте делал?
Штрыба наморщил лоб и, поскребя свою лысину, отрицательно мотнул головой.
– Понятно. – Гая тяжело вздохнула и, открыв флягу, пояснила. – Тот, кого мы ищем, в данный момент направляется в Лайморелью и находится уже где-то на полпути к континенту.
– Ого. – Густые брови Штрыбы удивленно взметнулись вверх. – Так, значит, он на дирижабле…
– Именно, – скривила в ухмылке рот магичка. – Догадливый ты у нас.
– Еще бы, – расплылся в довольной улыбке тот. – Хозяин даже обещал меня в свою академию пристроить, всегда говорил: «Ты, Штрыба, с такими мозгами далеко пойдешь».
Гая покосилась на своего спутника, гадая, шутит тот или нет, но, увидев, что он вполне серьезен, едва сдержала рванувшийся наружу ехидный смешок.
– Ладно, мыслитель, пошли к станции, – сказала она, поднимаясь с земли и отряхивая штаны, – надо выяснить, можно ли отсюда добраться до какого-нибудь порта на побережье или же надо возвращаться в город.
– А зачем нам на побережье, когда мы можем из небопорта…
– Уврий, ты хоть знаешь, сколько стоит билет на дирижабль?
Парень отрицательно мотнул головой.
– На внутриконтинентальный рейс от пятидесяти до ста номов, о межконтинентальных даже заикаться не хочу – три сотни, не меньше. У тебя есть такие деньги?
Штрыба вновь замотал головой.
– Вот и я о том. Остается только добраться до порта и договориться с капитаном какого-нибудь торговца или на худой случай грузовоза. Увы, но господин Варк не соизволил снабдить нас достаточным количеством денег.
– Ну, он же не знал, что он… может, вернемся и попросим еще…
Гая фыркнула и, развернувшись на каблуках, быстрым шагом направилась в сторону дороги. Штрыба пару минут рассеянно хлопал глазами, гадая, что он сказал не так, затем резво вскочил с земли и, подхватив подстеленную куртку, поспешил следом.
– Все-таки я одного не понимаю, – сказал он, догоняя девушку. – Зачем мы поперлись в такую даль, что, в городе Искача не нашлось бы?
Гая покачала головой.
– Я сразу предположила, что наш незнакомец в порту не для прогулки, а значит, простой Искач нам бы тут не помог. Вся эта мелкая шушера, что промышляет на рынках и в салонах, дальше пары кварталов от своей берлоги ничего найти не сможет. Нам же нужен был настоящий профессионал, а такие в городе все под колпаком у стражи. Сунься мы к ним, и кто знает, как обернулось бы. Ладно еще просто найти человека – могли бы что-нить сбрехнуть, а вот привяз сделать точно без лишних вопросов не получилось бы. А оно нам надо? – Магичка вопросительно посмотрела на Штрыбу.
– Ну… – потянул тот.
– Вот и я говорю, – бросила Гая. – А тут у меня одна знакомая бабка живет, которая многих дипломированных искачей за пояс заткнет. Помогать она мало кому помогает, но мне отказать не смогла… должок за ней был.
– И что, у нас теперь есть привяз?
Девушка молча извлекла из кармана кристалл с заключенной внутри бабочкой, поверхность которого теперь покрывала паутинка едва заметной рунической вязи, и продемонстрировала его своему спутнику.
– Так это же вещь того очкастого дрыща, – удивился Уврий. – Он-то нам чем поможет, или хозяин приказал и его до кучи? – Он чиркнул себе ладонью по горлу.
– Просто я думаю, что хозяин этой вещицы поможет нам выйти на нашего «друга».
– Думаешь?
– Предчувствие у меня такое. – Гая на мгновение замолчала, а ее глаза полыхнули странным синим пламенем, заставив Штрыбу сбиться с шага и немного отстать. – В любом случае надо сперва найти этого очкарика, – продолжила она как ни в чем не бывало. – Так что поспешим и будем надеяться, что сможем его догнать.
Безделье угнетало. Уже вторые сутки я практически безвылазно сидел в каюте, и все благодаря излишней подозрительности капитана. Хотя с какой-то стороны я его понимаю, он несет ответственность за свой корабль, его экипаж и принятых на борт пассажиров, так что должен перестраховываться. А я личность со всех сторон подозрительная; у меня даже документов нет, а единственно, кто за меня может хоть как-то поручиться – это чудаковатый профессор. Если честно, удивляюсь, как меня вообще на борт взяли. Надо заметить, что капитан лично и весьма вежливо попросил меня не покидать свою каюту, правда, причины данной просьбы объяснять не стал. На самом деле мне было как-то без разницы – трое суток полета не так уж и долго, а что-то кому-то доказывать как-то не особо тянет. И все равно скучно. Дайк постоянно со своим хозяином и заявляется в каюту, чтобы только поспать, да и то из него слова не вытянешь. Пару раз заглядывал сам Дворкин, узнать, как у меня дела, да занести несколько книг, чтобы было не так скучно в одиночестве. Старый ученый сам недоумевал о причинах, побудивших капитана ограничить мое перемещение по дирижаблю, и уверял, что ничего не рассказывал тому об обстоятельствах нашего знакомства. Было видно, что он по-настоящему расстроен случившимся и ему крайне неудобно. Пришлось утешить, сказав, что я не в обиде, – впрочем, так оно и было. Три раза в день меня все же выпускали из каюты, чтобы я присоединялся к остальным пассажирам во время завтрака, обеда и ужина, но всю дорогу до верхней палубы меня постоянно сопровождали два матроса с массивными пистолетами на поясах. Обстановка за столом была довольно непринужденной, но лично я предпочитал больше слушать, чем говорить, постоянно стараясь уходить от задаваемых мне вопросов. Особенно дотошным был Сагер. В первый день этот молодой ученый постоянно расспрашивал меня о Родарии, приходилось ограничиваться общими туманными фразами. Конечно, за время своих прошлых странствий я достаточно неплохо узнал как Родарию, так и Аранию, но ведь прошло столько лет. В конце концов он от меня отстал, по всей видимости, решив, что я обижен на свой «домашний арест» и поэтому не хочу особо разговаривать.
Со своей стороны я тоже не особо много узнал. Единственное, что понял точно, – гном и Сагер члены некой научной экспедиции, отправляющиеся в те самые места, где некогда возвышалась неприступная крепость Рамион. Вот только целей этой экспедиции я немного не понял. Из разговоров за столом у меня создалось стойкое впечатление, что оба ученых сами точно не понимали, что они хотят там найти. Отправиться бы с ними, побывать, так сказать, на местах «боевой славы», хотя много ли там осталось, – на карте вон сплошные леса. И все же меня туда тянет. Увидеть вновь те самые места, побывать там…
Мы стоим на вершине горы рядом с небольшим, сбитым из досок постаментом, на котором лежит завернутое в белую материю тело Таиль. Открытой оставлена лишь голова, и кажется, что эльфийка просто крепко спит, счастливо улыбаясь чему-то. Ее короткие волосы треплет легкий ветерок, а с хмурого неба медленно падают крупные хлопья снега, только вот коснувшись ее лица, они не тают.
– …и да войдет она в чертоги Эларии, и да примет ее великая мать. – Райзен смолкает и внимательно смотрит в мою сторону. Я словно окаменел, внутри пустота и полное непонимание происходящего. Слез нет.
– Лекс. – Рука Дарнира сжимает мое плечо.
Я оглядываюсь.
– Прощайся.
Я понимающе киваю и, подойдя к телу, провожу по ее лицу рукой, очищая дорогие черты от снежных хлопьев.
– Прощай и прости.
Шаг назад. Райзен вскидывает свой посох, и тело Таиль исчезает в огненном вихре.
Черт! Да что же это такое. Как только попал сюда, так давно позабытые воспоминания вновь бередят душу, причем в большинстве те, о которых я старался как можно быстрее забыть. Я вздохнул и бросил на приоконный столик книгу, которую так и не осилил дальше третьей страницы. Роман был из разряда любовных и, судя по беглому просмотру, повествовал о неразделенных чувствах девушки-простолюдинки к высокородному господину. Оный герой являлся порядочным гадом и отменной сволочью, но при этом был очень богат и чертовски красив… Ну, надеюсь, все дальше сами догадались о примерном развитии сюжета: трам-парм-пам с вариациями, и в конце всего этого действа пышная свадьба. Предмет воздыхания юной прелестницы осознает, какой он был гад, кается на все четыре стороны, исправляется, и они живут долго, счастливо и т. д. Бр-р-р. Я подобную белиберду и дома на дух не переносил, а уж читать местных авторов – увольте. Тем более не сейчас. Впрочем, вторая принесенная Дворкиным книга не намного лучше, но там перекос уже в другую сторону: научный трактат о магических составляющих материи для меня как-то перебор. Ради любопытства перелистнул несколько страниц, но понять что-то в куче разноцветных диаграмм, перемежаемых длиннющими вереницами формул, без специального образования явно не представлялось возможным. Мне вот интересно, чем мой так называемый наниматель руководствовался при выборе данной литературы, или на борту, кроме этих двух книг, ничего не было?
Я сел и, подперев подбородок ладонью, некоторое время рассматривал переплетение балок за окном, размышляя, а не наплевать ли мне на свое обещание не покидать каюту. С моими возможностями вполне можно было пробежаться по кораблю, да так, что никто не заметит, хотя все же рассчитывать на это особо не стоило. Места тут не особо много, коридоры слишком тесные, и вполне можно случайно налететь на кого-нибудь из членов команды – лучше уж потерпеть. Может, поспать? Хотя нет, бока уже и так болят. Самое хреновое, что ни у меня, ни в каюте нет часов, и я даже толком время не могу определить, наверное, поэтому день тянется особенно долго. Чем же заняться? Я рассеянно взъерошил пальцами свои волосы и замер, так как услышал за дверью звук чьих-то шагов. Быстро приведя свою шевелюру в порядок, я скрестил руки на груди и угрюмо посмотрел на вошедшего в каюту Дайка.
– Вас ожидают к столу, – сообщил полуэльф и, не дожидаясь ответа, вновь скрылся за дверью.
Ну, слава богу. Я поднялся и торопливо последовал за слугой Дворкина, с удивлением обнаружив отсутствие охранников. Дайк, дожидавшийся меня в коридоре, заметив, что я оглядываюсь, пояснил:
– Капитан больше не считает нужным ограничивать ваше передвижение по кораблю.
– Да? – Я удивленно посмотрел на полуэльфа. – И почему он переменил свое решение?
– Просто хозяин рассказал о происшествии в небопорте господину Сагеру и господину Баркину, а те как-то уговорили капитана.
– Спасибо, конечно, но думаю, не стоило им так беспокоиться, – сказал я, мысленно радуясь своему освобождению, – мог бы потерпеть еще немного, все равно завтра с утра уже будем на месте.
– Не будем, – покачал головой Дайк. – На побережье ураган, и капитан принял решение идти сперва в Такрию. По его словам, это лишние полдня полета, если не больше.
– В Такрию… – Я попытался вспомнить город с таким названием в своем прошлом, но безуспешно, поэтому только улыбнулся в ответ. – Ну, в Такрию так в Такрию, что тут поделаешь.
Полуэльф согласно кивнул и направился было по коридору в сторону лестницы, ведущей на второй этаж гондолы… точнее, на третий, так как лестница уходила и вниз. Мы уже почти дошли, как вдруг дирижабль резко тряхнуло, а пол неожиданно ушел у меня из-под ног. Я успел сгруппироваться, но тем не менее меня порядком приложило головой о какой-то выступ в стене. В глазах померкло.
Ветер дребезжал в стеклах, скрипел ржавыми петлями покосившихся ставен, протяжно гудел в трубе камина, заставляя малочисленных постояльцев портовой гостиницы нервно коситься в сторону узких окон, за которыми висела плотная пелена дождя. Погода испортилась совершенно неожиданно. Еще с утра вовсю сияло солнце, грозя очередным жарким деньком, но к полудню с моря вдруг подул не по-летнему пронзительно холодный ветер, и за каких-то полчаса все небо заволокло черными тучами, а потом на прибрежный городок обрушился ураган. Море вздыбило свои волны, срывая с привязи утлые лодчонки рыбаков и крутобокие шхуны торговцев, бросая их на прибрежные камни или унося прочь от берега. Даже огромные стальные туши военных кораблей, стоявшие в укрытом от непогод порту, не избежали повреждений, лишившись некоторых мачт и плохо закрепленных шлюпок. К счастью, ураган стих так же внезапно, как и начался, правда, оставив после себя настоящий хаос. Особенно это ощущалось в городе: улицы были завалены поломанными стволами деревьев, ветками, сорванными искореженными навесами, битыми стеклами и кусками черепицы, а дома зияли черными провалами выбитых окон и оголенными ребрами стропил. Вечером на израненный и уставший город обрушился холодный дождь, заставивший жителей прекратить разбор завалов.
Гая зевнула и, зябко поведя плечами, легким движением кисти правой руки заставила вспыхнуть в камине практически погасший огонь. Несколько минут задумчиво смотрела на пляшущее пламя, которое от магической подпитки приобрело необычно зловещий багровый оттенок, затем подошла к кровати и ничком рухнула на нее, не обращая внимания на вновь начавший угасать камин.
Они приехали в город как раз перед самым ураганом и едва успели подняться в свои номера, как стихия обрушилась на город. Впрочем, здание гостиницы было довольно крепким, сложенным из светло-коричневых глыб известняка, к тому же располагалось в низине между холмами почти в километре от берега – это его и спасло. Весь ущерб ограничился парочкой выбитых стекол да несколькими сорванными ставнями, которые не успела закрыть обслуга.
Гая повернулась на спину и уставилась в потолок, вслушиваясь в шумящий за окном ветер и дробное перестукивание капель по стеклу. Этот ураган был странным, очень странным. Она не могла объяснить, в чем это выражалось, но где-то на грани ощущений ей на миг показалось, что в нем присутствовала какая-то неведомая сила и чья-то злая воля, однако девушка даже не могла представить человека, способного совершить хоть что-то подобное. Да если бы все маги империи собрались вместе и попытались бы создать нечто подобное, то их искусственная буря намного уступала бы по силе той, что пронеслась над прибрежным городом, на самом деле задев его всего лишь своим краешком. Такие ураганы под силу создать только какому-нибудь богу, но те редко вмешиваются в дела смертных. Магичка вздохнула, подумав, что, судя по всему, ей просто показалось или кто-то из магов воспользовался ураганом для каких-то своих целей, а она просто почувствовала остаточный след заклинания.
Мысли девушки переметнулись к сестре, которую она не видела уже несколько месяцев. Нея жила в пансионате при небольшой частной школе, что располагалась в соседнем городе, но из-за делишек Варка Гае никак не удавалось выбраться ее навестить – постоянно приходилось вытаскивать этого напыщенного идиота из неприятностей. Причем тот до сих пор наивно думал, что отец ничего не знает о его делишках. А ведь только благодаря незримой помощи графа и его людей их небольшая банда могла хоть как-то существовать, не будучи уничтожена другими бандами. Те давно точили на молодого выскочку зубы, и Гае пару раз приходилось учувствовать в усмирении особо зарвавшихся молодчиков, – правда, Варк об этом ничего не знал. И все же до чего иногда становилось противно! Нет, этих уличных отморозков ей было совершенно не жалко, просто порой она становилась противна самой себе. А ведь некогда она подавала большие надежды в магическом искусстве, а в результате превратилась в обычную подстилку для богатенького сыночка. Девушка скрипнула зубами и, повернувшись на бок, свернулась клубочком, подтянув колени к подбородку.
А ведь все было хорошо, пока их родители не погибли во время дирижаблекрушения, оставив после себя кучу долгов. В результате все имущество семьи было распродано, и они должны были оказаться на улице, но друг отца господин Варк неожиданно взял их к себе, оплатив остатки долгов. Мало того, он устроил Нею в пансионат и пообещал полностью обеспечивать ее денежным довольствием, а также позаботиться о ее будущем, если Гая согласится поступить к нему в услужение до конца обучения ее сестры. Она тогда на радости согласилась… и вот результат. Конечно же, всегда можно было отказаться и вновь оказаться на улице, но тогда Варк обещал предъявить к оплате все его расходы на оплату долгов и их содержание, а это не одна тысяча номов. В таком случае ее, как мага, скорей всего, отправили бы в армию в так называемые долговые когорты, где служили подобные должники, – частенько до самого конца своей жизни. Конечно, такая жизнь не сахар, особенно учитывая тот факт, что подобные подразделения всегда пихали в самые опасные места, а в мирное время отправляли на самые окраины империи. Тем не менее Гая предпочла бы подобную жизнь, если бы не сестра. Нея с детства была болезненным, стеснительным ребенком, и оставить ее одну, без средств существования, было сродни подписанию девочке смертного приговора. Поэтому приходилось терпеть, хотя Гаю иногда охватывало зверское желание запустить в своего хозяина огненным шаром, превратив того в горстку смердящего пепла.
В дверь постучали. Девушка несколько мгновений лежала неподвижно, затем с неохотой поднялась на ноги.
– Спишь, что ль? – недовольно проворчал Штрыба.
– Просто размышляла, только тебе этого не понять, ибо для этого дела мозги нужны, – буркнула в ответ полуэльфийка, делая шаг в сторону, пропуская в комнату своего спутника и пришедшего с ним высокого худощавого незнакомца с обветренным лицом.
Уврий сморщил лоб и пару мгновений сердито смотрел на магичку, затем кивнул в сторону незнакомца:
– Я вот тут в баре познакомился, говорит, что может доставить нас в Лайморелию.
Гая вопросительно посмотрела на мужчину. Тот задумчиво оглядел девушку с ног до головы, на миг задержав свой взгляд на татуировке, затем согласно кивнул.
– Да, мадам. Разрешите представиться, капитан торгового шлюпа «Орлан» Эрик Кронт, к вашим услугам. – Он сорвал с головы треугольную шляпу и галантно поклонился, заставив Гаю поморщиться.
– И сколько же будут стоить ваши услуги?
– Ну, исходя из сложившейся ситуации не меньше двух десятков номов, – расплылся в улыбке капитан, продемонстрировав ей блестящие металлом передние зубы.
– Согласны, – кивнула девушка.
– С человека, – еще шире улыбнулся Кронт.
Правая бровь полуэльфийки удивленно взлетела вверх.
– Согласны, – повторила она, после некоторой заминки. – Только деньги получите на корабле.
– Как скажете, мадам, – коротко поклонился Кронт. – Желание пассажиров для меня закон.
– Когда отплываем?
– Если ничего не помешает, то завтра утром. Так что прошу к семи часам быть в Торино.
– Торино? – Гая с удивлением посмотрела на капитана.
– Рыбацкая деревенька в десятке миль отсюда. Там хорошая закрытая бухта, и я свою «милашку» в ней постоянно ставлю – надежнее. Впрочем, глянув в окно, вы в этом сами можете убедиться. А теперь простите меня, дела. – Он поглубже натянул треуголку и, еще раз продемонстрировав в улыбке свои вставные зубы, вышел из комнаты.
Удар рукой, уход в сторону и сразу же резкий выпад. Прыжок, удар ногой, резкий переход в режим ускорения и серия ударов, от которых воздух буквально гудит, заставляя наблюдавших за мной буквально вскрикивать от удивления. Конечно же, это просто трюк и показуха (гул рождают несколько тростниковых трубочек, зажатых между пальцами), но новички всегда в восторге. Наконец я замираю на месте и, выдохнув, с улыбкой смотрю в сторону учеников, что расположились по периметру небольшой полянки.
– Вот примерно это вы должны будете уметь после пяти лет обучения. Сразу говорю: будет трудно, очень трудно. Вопросы есть? – Я обвожу пристальным взглядом собравшихся, но все молчат, лишь глаза блестят немым восторгом. Пока блестят.
Через месяц от этих двух десятков мальчишек и девчонок останется меньше половины, остальные уйдут, не выдержав тренировок, а до конца курса наверняка дойдет один-два человека. Но пока они воодушевлены. Как же, их будет учить легендарный основатель гильдии «ассасинов» – великий воин, помогавший самому Дарниру Аранийскому, императору возрожденной Арании. Я мысленно усмехнулся: великий воин, герой… кто бы мог подумать.
– Отец, к тебе пришли.
Я оборачиваюсь и вопросительно смотрю на Ника, который стоит у тропинки, ведущей в сторону дома.
– Это насчет сестры, – бросает он тихим голосом.
Я понимающе киваю и, приказав одному из своих помощников продолжать занятие с новичками, направляюсь вслед за сыном. Ник, пожалуй, единственный из моих сыновей, кто относится ко мне как к отцу, остальные держатся довольно отстраненно. Если честно, то даже не знаю, с чем это связано, возможно, все дело в том, что они пошли в мать, переняв ее способности к перевоплощению. До пяти лет только Ник мог перевоплощаться в человеческий облик, предпочитая его, остальные всегда находились в зверином. И знаете, как-то не получалось испытывать отцовских чувств к трем здоровенным волкам, так что моя вина тут прямая. А вот мать они почитают и буквально преклоняются перед ней, меня же скорее признают как одного из родителей, хотя пару раз уже стычки случались. Что поделаешь, мальчики растут, им уже почти двадцать, и они, естественно, пытаются показать свою силу, – волчья натура. Однако до меня им пока далеко. Последний раз я старшого хорошо поломал, тот неделю хромал, хотя кости у них срастаются быстро. Ри эти стычки буквально выводят из себя, но почему-то достается постоянно мне. После очередной она может несколько дней со мной не разговаривать, а порой собирает мальчишек и исчезает с ними на несколько месяцев. Я на нее не обижаюсь. Она всегда мечтала о тихой мирной жизни с любимым человеком и кучей любящих детишек, но как-то все не сложилось. И дело тут не только в разногласии с детьми, в конце концов, большую часть времени у нас в семье мир и благодать, а вот проблемы Арании постоянно дают о себе знать. Дарнир то и дело призывает нас на службу, так что частенько приходится мотаться из конца в конец империи, выполняя различные поручения. А что поделаешь – друг все-таки, не один пуд соли вместе съели… но вот личная жизнь постоянно страдает. Одно утешение – дочка, моя отрада для души и сердца. С каждым годом девочка все больше становится похожа на мать, и каждый раз, глядя на нее, я невольно вспоминаю Таиль. Ри с Эйнураль ладят, но все же нет-нет да в девочке просыпается что-то от матери, и тогда она начинает поддевать свою мачеху. Хорошо еще, что моя волчица относится к этому вполне по-философски, считая это подростковыми бзиками. Кстати, со своими сводными братьями Эйнураль очень даже хорошо ладит, те вообще в ней души не чают и балуют, как только можно.
Эльфы ждали нас в гостиной, обставленной вполне в современном стиле. Хочу заметить, что мне пришлось постараться, объясняя местным мастерам, какую именно мебель я хочу. Зато теперь у меня тут два кожаных дивана вдоль стен, четыре кресла, небольшой стеклянный столик и целый мебельный гарнитур, правда, вместо телевизора на тумбочке стоит здоровенный аквариум. Последний был долгим поводом удивления для всех гостей, которые никак не могли взять в толк, зачем это я содержу прозрачную емкость с рыбой. Тем не менее вскоре мода на аквариумы просто захлестнула Аранию, и все благодаря Дарниру, которому понравилось вечерами наблюдать за неспешной жизнью его обитателей.
– Лекс Эльнарварн, рад приветствовать вас, – сказал один из эльфов, коротко кланяясь. – Прошу прощения за столь неожиданный визит. Надеюсь, мы не отвлекли вас?
– Ничего такого, от чего я не мог бы оторваться, – поклонился я в ответ, внимательно изучая своих гостей.
Говорившего я знал. Тайнура Гелкур – один из советников Дарнира и друг Тавора, а вот двое других мне были незнакомы. Высокие, статные и с длинными золотистыми волосами и точеными лицами, в которых причудливым образом сочетались мягкие юношеские черты и мудрость прожитых столетий.
– Может, присядете? – Я жестом указал на кресла.
– Мы ненадолго, – покачал головой Гелкур. Он на мгновение замялся, покосившись на своих спутников, затем продолжил: – Хочу представить вам, господин Лекс, хранителей королевского венца.
– Королевского венца? – Я непонимающе посмотрел на советника.
– Ваша дочь последняя из королевского рода, – отвечает вместо Тайнурана один из эльфов, смотря на меня взглядом, в котором почему-то явно читается презрение и плохо скрываемая ненависть. – Мы прибыли из лесов Эдулана, дабы приготовить принцессу к возложению венца.
Я удивленно приподнимаю брови, смотря на него холодным пристальным взглядом, но он глаз не отводит, лишь тонкие губы тронула легкая улыбка, а ненависть в зрачках полыхает уже неприкрыто. Гелкур неожиданно делает шаг в мою сторону и шепчет почти на ухо:
– Лекс, так надо, не препятствуй. Она и правда последняя из королевского рода. Это просто церемония, но она много значит для моего народа. Лекс… Лекс…