Глава 3
На улице падали хлопья синего снега.
Стоя в застекленном вестибюле космопорта с чемоданом в руке, Родим Пестрецов с любопытством смотрел на улицу через раздвижные двери. За дверями была самая настоящая, хотя и сюрреалистическая метель — ярко-синий снег сыпался с неба, закручивался в спирали, мел поземкой по растрескавшимся плитам подъездной дороги, однако таять отказывался наотрез, несмотря на то, что снаружи было не меньше тридцати градусов выше нуля и высокая влажность. По площадке перед выходом из космопорта медленно проехал механический уборщик, сгребая неровные кучи снега в высокие сугробы.
— Это у вас всегда так? — поинтересовался Пестрецов у охранника на выходе.
— Не-е-е-ет, — лениво отозвался тот. — Кандава цветет. Не бойтесь, она безвредная. Через пару дней уже облетит вся.
Пожав плечами, Родим вышел под синий снег, оказавшийся совершенно сухим, теплым и невесомым. Метрах в сорока от входа под потемневшим пластиковым навесом стояло полтора десятка старых водородных автомобилей самого экзотического вида, рядом с которыми скучали водители в потрепанных футболках. Туда Пестрецов и направился.
Навстречу ему из-под навеса выбрался пожилой здоровяк в бейсболке, необъятное пивное брюхо которого было обтянуто футболкой с надписью «Вся еда поступает сюда».
— Нужна машина, браток? — поинтересовался дядька, покручивая на пальце брелок с ключами.
— Да, — кивнул Родим. — Мне надо в бар «Три веселых сучки».
Здоровяк пристально посмотрел на него, снял с головы бейсболку и тщательно отряхнул ее о колено, счищая хлопья загадочной кандавы.
— Никто не поедет, — произнес он, приведя головной убор в порядок и снова водрузив его на голову. — Может, куда-нибудь в другое место?
— Мне нужно именно туда, — сказал Родим. — А что, у вас в профсоюзе слишком крепкие нравственные устои?
— У нас в профсоюзе слишком хорошо развит инстинкт самосохранения, — хладнокровно пояснил дядька. — Твои «Сучки» находятся в Инфернусе.
— Нет, вы ошибаетесь, они здесь, в этом городе, — возразил Пестрецов. — Знаете, на северной окраине…
— Да в этом, в этом городе, — оборвал его водитель. — Только в Инфернусе. В зоне свободного ведения огня.
— О, — уважительно качнул головой Пестрецов. — Вон что.
— Ага. У нас на планете и так-то неспокойно, как-никак бывшая пиратская республика, а в районах вроде Инфернуса вообще труба. Местные банды непрерывно воюют между собой, в этот котел даже полиция боится соваться. Подобьют из ручного гранатомета, не успеешь и ста метров проехать. — Здоровяк вздохнул. — Слушай, браток, зачем тебе эти «Сучки»? Если хочешь славно отдохнуть, я тебе в Верхних кварталах десяток отличных стриптиз-баров посоветую. Скажешь, что от Пузатого Сэма, тебе еще скидку сделают. А?
— Нет, спасибо. А как вы, ребята, посмотрите, если я заплачу два номинала? Мне нужно именно в «Сучки».
— Ступай пешком, уважаемый.
Глава местных таксистов безразлично развернулся и ушел обратно под навес, оставив Пестрецова с чемоданом в руках у входа в космопорт. Родим с сомнением посмотрел ему вслед. Либо таксисты здесь были избалованы обилием клиентов и огромными чаевыми, либо поездка в загадочный Инфернус действительно пугала их настолько, что за такое дело никто не брался.
Тем временем под навесом развернулась оживленная дискуссия. Похоже, предположения его собеседника не слишком оправдывались. Родим поставил чемодан на выщербленный асфальт, уселся на него сверху и достал из кармана яблоко. Дискуссия была бурная, но его участвовать в ней не пригласили. Значит, надо было спокойно дождаться результатов. Раз не можешь повлиять — наберись терпения и жди. Тем более что в запасе у него было яблочко, а яблоки он очень любил.
Наконец из-под навеса вынырнул крепкий парень лет тридцати в кожаной безрукавке на голое тело и когда-то черных, а теперь вытертых до белизны джинсах. Из-под распахнутой безрукавки мерцал вытатуированный безвредным синим фосфором саблезубый тигр. Вслед водителю полетела пустая пивная банка, но он не обратил внимания на такие пустяки.
— Это тебе надо в Инфернус, ман? — поинтересовался он, приблизившись к Пестрецову.
— Если бар «Три веселых сучки» в Инфернусе, то туда, — согласился тот.
— Понятно, — пробормотал таксист. Изучающе разглядывая клиента, он задумчиво потирал ладонью скрипящую щетину на подбородке. — Короче, так! — решил он наконец. — Четыре счетчика, и я не отвечаю за твою безопасность. Идет?
— Не многовато ли? — удивился Пестрецов. — Хотя бы три.
— Четыре, — отрезал водила. — И то только в том случае, если ты умеешь пользоваться плазмометом.
— Приходилось… — На этот раз очередь задуматься пришла потенциальному пассажиру.
— Думай скорее, — произнес таксист. — Больше все равно никто не поедет.
— Ладно, едем.
— Вот и отлично! — разом повеселел водитель. — Можешь называть меня Кувалда, ман.
— А ты можешь называть меня Леопольд.
Кувалда провел Пестрецова к своей машине, стоявшей на краю стоянки. Это был старый и внушительный «бигфут» марки «Безумный Макс-209» с дополнительно приваренным массивным таранным бампером, толстыми решетками на окнах и металлической сеткой на бортах, явно установленной против кумулятивных гранат. Над багажником торчал в небо ствол тяжелого армейского плазмомета. Пушка была французской, фирмы FAN, калибр «трубы» — восемь сорок семь. Вообще-то изрядное старье, но Родим и не ожидал встретить в этой дыре последние новинки с MilitariEXPO или ежегодной оружейной выставки в Кухумаху. Впрочем, скорость и плотность выбрасываемого заряда была у этой штуки вполне достойной. Если только преобразователь не слишком перегревался. Хотя на это, исходя из ее внешнего вида и, так сказать, географического расположения, особо рассчитывать не приходилось.
Передняя дверца с водительской стороны была украшена тремя аккуратными круглыми сквозными отверстиями. На капоте машины распластался отполированный буйволиный череп, треснувший посередине. Судя по всему, водители вовсе не дурачили наивного пассажира, повествуя об опасности поездки в Инфернус.
— Садись, брат Лео! — радушно пригласил Кувалда, распахивая перед Пестрецовым заднюю дверцу. — Домчу за полчаса. Правда, будет трясти и иногда станет попахивать жареным. — Он радостно ухмыльнулся.
Родим забрался на заднее сиденье. В спину ему тут же уперлась гашетка плазомомета, и он сдвинулся левее.
— Славная машина, — осторожно оценил пассажир. — Только сильно большая, сейчас таких уже не делают. Не слишком много топлива жрет?
— Ничего, — отозвался таксист, плюхаясь на водительское сиденье и захлопывая переднюю дверцу. — Зато при столкновениях лишняя масса очень даже не помешает.
Он завел машину. «Безумный Макс» приподнялся над дорожным покрытием и рванул с места так, что Пестрецова вдавило в потертую спинку сиденья.
— Чего ты забыл-то в этих дурацких «Сучках», ман? — поинтересовался Кувалда, стремительно выкручивая руль. Взревывая мощным мотором и едва вписываясь в повороты, «Макс» на скорости вырулил со стоянки и по раздолбанной дороге, проложенной среди пустыни, бешено устремился к горизонту. Водителю приходилось кричать, чтобы перекрывать шум мощного двигателя. — Устроился бы сначала в отель, чудила!
— Жениться хочу! — проорал Родим, которого мотало на крутых виражах из стороны в сторону. — Девушка у меня там! Не терпится увидеться поскорее.
— А… — Судя по всему, такое объяснение Кувалду вполне устроило. — Бабцы в стриптизе что надо, это уж точно, ман. А ты молоток, Лео!
Пустыня расстилалась во все стороны, сколько хватал глаз. Только она была не желтая, не белая и не красная. Она вся была засыпана трепещущими на ветру сугробами синего снега, словно сделанными из мыльной пены. Где именно цвела загадочная кандава, было совершенно непонятно, но ее назойливый пух разлетался повсюду.
— Красиво у вас тут! — прокричал Пестрецов.
— Да ну, брось. Пепелище!
Вскоре Родим убедился, что водитель во многом прав. Все чаще по обочинам начали попадаться закопченные остовы машин. Один «Хаммер» был подбит по всем правилам полевой тактики — прямым попаданием из «каракурта» в топливный бак, таких характерно развороченных бортов Пестрецов в свое время насмотрелся достаточно. В одном месте в пустыне недалеко от дороги когда-то вообще разгорелась самая настоящая битва; Родим насчитал полдюжины единиц искореженной техники, среди которой даже с удивлением различил полицейский бронетранспортер.
— Видал? — с гордостью поинтересовался Кувалда. — Совсем озверели, отъехали от трассы всего метров двести. Торопыги. Немудрено, что их тут копы накрыли. Обычно серьезные ребята для таких терок уезжают подальше в пустыню. Предпочитают интим, понимаешь! Пацанские стрелки — дело деликатное, ман…
Он вдруг резко ударил по тормозам, и Родим со всего размаху врезался в спинку водительского сиденья. Воспользовавшись короткой передышкой, пассажир попытался обнаружить возле себя хоть что-нибудь, напоминающее ремень безопасности, но так ничего похожего и не нашел.
Между тем водитель, навалившись грудью на руль, пристально разглядывал поднимающийся из-за дальних барханов жирный столб черного дыма.
— Черт, — с сожалением проговорил он. — Похоже, Рыжая Лошадь вляпался. Он минут за двадцать до меня ушел по трассе. Погано! — Кувалда вынул из бардачка гарнитуру древнего переговорного устройства, какие использовали еще первопроходцы, нажал тангенту, покрутил ручки настройки: — Але, Рыжая Лошадь! Лошадь, мать твою! Земляк, скажи, что у тебя все нормально! Отзовись, дурень!.. — Выждав несколько секунд, он пожал плечами. — Нет, вляпался Рыжая Лошадь, факт. Вечная память. Папа Юп со своими людоедами совсем озверел, — пояснил он Родиму. — За две недели сжег три наши машины. Нет, мы его, конечно, рано или поздно намотаем на бампер, когда наши из южных районов подтянутся, без вариантов. Но нам с тобой надо сейчас что-то решать, ман. По трассе дальше нельзя, выпотрошат.
— Будем возвращаться? — поинтересовался Родим, тоже разглядывая столб дыма.
— Еще чего! — возмутился Кувалда. — Ты мне четыре номинала обещал, ман! Что, как запахло жареным, так сразу и в кусты, городской пижон?!
Пестрецов не нашелся, что на это ответить.
— Ладно, — проговорил Кувалда, кладя руки в кожаных перчатках с отрезанными пальцами на руль. — Несколько оптимизируем маршрут. Уважаемые пассажиры, просьба пристегнуть ремни безопасности, взлетаем…
Уважаемый пассажир не успел раскрыть рта, чтобы пожаловаться на отсутствие этих самых ремней, — внезапная перегрузка ускорения швырнула его назад и вдавила в сиденье. Резко сорвавшись с места, «Макс» покинул трассу и устремился в пустыню. Несколько мгновений спустя несчастный Пестрецов осознал, что на самом деле все, что было до этого, вполне можно считать нормальной ездой. Ад начался теперь.
Машину трясло и подбрасывало на бездорожье так, что пассажира швыряло по всему салону. Кое-как втиснувшись в угол и упершись ногами, Родим обезопасил себя от дальнейших синяков, но теперь его размеренно стукала по предплечью турель плазмомета. Он уже собирался попросить водителя сбросить скорость, когда тот вдруг прорычал:
— Ма-а-а-а-ать твою!..
Бросив взгляд в зарешеченное боковое окошко, Родим увидел, как над гребнем соседнего бархана показались человеческие фигуры в драных песчаных камуфляжах. Впрочем, за бойцов регулярных воинских частей признать их было трудно: все они были без защитных шлемов, с нелепыми нашивками и заплатками разных цветов на локтях и коленях, в разномастных ботинках и перчатках, как у Кувалды. И в руках у них были громоздкие металлические штуки, в которых Пестрецов с изумлением опознал самодельные ручные разрядники.
— Лео! — взревел Кувалда. — К оружию, ман! Это людоеды Папы Юпа!!!
Последняя фраза была выкрикнута с таким отчаянием, что пассажир без дальнейших вопросов, разом развернувшись и втиснувшись между спинкой переднего сиденья и плазмометом, ухватился за рукояти орудия, хотя и был уверен, что с такого расстояния разрядник, тем более самодельный, никак не сможет пробить борт машины.
Световой всплеск на склоне бархана, оглушительный визг и песок, вспучившийся от нестерпимого жара бурлящей стеклянной лужей почти под самым днищем «Макса», убедил Родима, что за плазмомет он ухватился не зря. У кого-то из пустынных рейдеров имелось куда более серьезное оружие.
Шарнирная турель давала весьма широкий угол обстрела, виртуальный прицел позволял стрелку не егозить вслед за стволом по всему заднему сиденью, а система автоматической компенсации вибрации надежно удерживала захваченный целеуловителем объект в рамке прицела. Оружие Кувалда приобрел себе держаное, но весьма неплохое, не поскупился. Приникнув к прицелу, Пестрецов щедро полил атакующих плазмой. Двое бандитов кувыркнулись с бархана, разорванные и обугленные от пояса до горла, остальные бросились врассыпную, однако огня не прекратили. Длинная разветвленная молния хлестнула по корпусу машины, но электрический разряд по стенкам стек в землю, не причинив вреда ни ходовой части, ни сидевшим внутри машины людям. Ругаясь в голос, Родим развернул плазмомет и снял еще одного стрелка, который попытался обстрелять их со склона соседнего песчаного холма. Мощный заряд пробил бандита навылет, и тот тут же вспыхнул как спичка.
— Хорошо стреляешь, ман! — проорал Кувалда, вращая руль с такой скоростью, словно хотел открутить его с рулевой колонки. — В армии служил?
— Компьютерные игрушки люблю, — сообщил Родим, выцеливая очередного противника.
Следующая очередь канула впустую: атакующие успели попрятаться в песчаных впадинах и дюнах. Пестрецов развернулся к лобовому стеклу — и как раз вовремя, чтобы заметить вывернувшую из-за высокого бархана впереди и понесшуюся им наперерез открытую машину, собранную из узких металлических труб. Стекол в машине не было — судя по тому, как легкий драндулет подпрыгивал на неровностях почвы, ему уже не раз доводилось переворачиваться, поэтому неведомые конструкторы максимально обезопасили свою странную модель от возможных поражающих факторов. В машине находились четверо камуфляжных: один сидел рядом с водителем, а еще двое ехали, стоя на подножках и вцепившись с обеих сторон в металлические трубы на крыше.
— Не пытайся таранить! — крикнул Пестрецов. — Они в последний момент выпрыгнут, а мы налетим на их телегу и перевернемся к чертовой матери!
— Не учи ученого, ман! — радостно проорал в ответ Кувалда. Вынув из бардачка небольшой пульт от головизора, он принялся одной рукой манипулировать кнопками, другой не забывая вертеть руль.
То, что Родим возле космопорта принял за дополнительные воздухозаборники по бокам машины, оказалось портативными ракетными установками. С оглушительным шипением ракета вырвалась из левого «воздухозаборника» и устремилась в направлении бандитского автомобиля. Поняв, что дело плохо, людоеды поспешно развернули свой драндулет и рванули в пустыню, но ракета сместилась вслед за ними: похоже, Кувалда управлял ею из кабины своего автомобиля. С жалобными воплями бандиты начали на полном ходу спрыгивать с машины в песок. Водитель выпрыгнуть не успел: ракета догнала заваливающуюся набок пустынную машину, когда он еще только бросил руль и приготовился сигануть ласточкой в ближайший бархан. Мощный взрыв превратил их вместе с автомобилем в один ослепительный огненный шар. Развернувшись к плазмомету, Пестрецов одиночным выстрелом снял одного из спрыгнувших с машины людоедов, неосторожно поднявшего голову над дюной.
Больше такси Кувалды никто атаковать не пытался. Сделав огромную петлю и оставив за холмами столб дыма, таксист снова вырулил на трассу и погнал по ней, еще увеличив скорость, — хотя десять минуть назад Пестрецов готов был бы держать пари, что это невозможно в принципе.
— Але, народ! — проорал Кувалда в гарнитуру устройства связи, не отрываясь от управления. — Ребята, у меня тут Папа Юп выполз! На шестнадцатом километре! Ага, разберитесь… Мы с пассажиром полдесятка гоблинов положили… Ага, понял. Не, я объехал, а вот Рыжая Лошадь, похоже, вляпался… Ага, тоже не могу связаться. Ну, давайте. Хорошо, понял!
— Почему вы его зовете Папой? — поинтересовался Пестрецов.
— Потому что он в самом деле папа! — заржал Кувалда. — А все эти людоеды — его дети! Говорят, он когда-то был знаменитым пиратом, и звали его тогда Палач Юп. Но потом явились федералы, и пиратам пришел конец. Большинство просто сдохло, кого-то захватили, а Папа Юп вывернулся — сымитировал свою смерть, а сам, как потом выяснилось, спрятался в пустыне. Оборудовал там логово из обломков и мусора, нашел себе женщину, выжившую после бомбардировок, и настругал с ней кучу детишек, из которых и сколотил новую банду. Что они жрали, пока безвылазно жили в пустыне, — неизвестно, наверное, друг друга. А потом им стало там тесно, и они выбрались на трассу.
— Когда же он сумел? — удивился Родим. — Пиратов ведь не больше десяти лет как разгромили.
— Ты не смотри, Леопольд, что они такие здоровые! Это мутанты. Им и по десяти лет нет. Они растут как на дрожжах, правда, тупые, как пробки, но атакующую массовку изобразить способны. А пока они отвлекают внимание, Папа Юп лупит из плазмомета. И на лицо они жуть какие страхолюдные. Издали не видно, ман, а я пару их трупов видел вблизи, так веришь — сблевал!
— Что же вы их до сих пор не повыбили с такой техникой? — поинтересовался Родим. — Вывести в поле три машины с плазмометами — и амбец Папе.
— Прятаться горазды, сволочи, — вздохнул Кувалда. — И наших пока еще соберешь — эти уже шасть и в пустыне. А потеря полудюжины уродов при нападении на машину не слишком отражается на их общей численности. Говорят, Мама Юп печет их как блины, по пять штук в неделю. Она сама мутант, в ней четыре центнера весу. Если верить слухам, Папа держит ее в подвале растянутой на четырех цепях, а то она жрет новорожденных мутантиков.
— Интересно живете, — хмыкнул Родим. — А что власти? Не планируют найти логово Папы Юпа и выжечь его?
— Да ну, брось, — отмахнулся водитель. — Какие еще, к дьяволу, власти? Пока тут пираты командовали — была какая-то власть, а как федералы их вычистили, все и кончилось. Федералам эта планетка на хрен не нужна: ресурсов кот наплакал, климат — дерьмо, да еще эта синяя гадость… Так что они разнесли тут все и быстренько убрались восвояси.
— Что, вот так просто и убрались?
— Да нет, — хмыкнул Кувалда, — сначала, конечно, провели демократические выборы. И мы, совершенно демократически, избрали себе в мэры Клода Убуа. — Кувалда скривился, а потом не удержался и зло сплюнул в приоткрытое окошко.
Родим ждал продолжения. Кувалда некоторое время ехал молча, но потом все же продолжил:
— Так что теперь банда Убуа называется полицией и носит форму, ман.
— А почему мэра, а не президента?
— Так здесь ведь только один город, один на всей планете. В других местах были только пиратские базы. И там теперь только большие воронки… Ну, и еще совсем уж мелкие поселения. А сюда пираты прилетали развлекаться да сбывать трофеи. Ну и получить какой-нибудь груз или оборудование, доставленное по официальным каналам. С того планета и жила. А теперь ничего нет…
— И что же, полиция… то есть боевики Убуа — они вообще ничего не делают?
— Ты имеешь в виду то, чем положено заниматься полиции? — Кувалда пожал плечами. — Да нет, делают. Соблюдают правопорядок. Но только на территории Убуа. Или для тех, кто ему платит. Или за хорошие деньги. Очень, скажу тебе, хорошие… А мы независимые и под мэра ложиться не желаем. Ему только дай палец — оттяпает всю руку по самые колени… Ну, а денег, чтобы профинансировать полицейскую спецоперацию, у нас нет. Лучше самим попробовать. Сейчас вон ребята подъедут с космопорта и попытаются покрошить Папу Юпа в капусту. Только ведь опять уйдет, скотина…
— Денег у вас нет, — с неудовольствием заметил пассажир, внезапно обратив внимание, с какой бешеной скоростью мелькают цифры в окошечках счетчика на приборной панели. — А такого безумного тарифа мне еще ни на одной планете не попадалось.
— Э, брат! — забеспокоился Кувалда. — Если ты неплатежеспособен, давай лучше сразу вернемся в космопорт, тебе меньше отрабатывать придется. Хорошие стрелки нам нужны, конечно, так что бить мы тебя не станем и кормить будем терпимо, ман, но все равно в рабстве у нашего брата-таксиста не сахар. Как и во всяком рабстве.
— Есть у меня деньги, езжай давай, — проворчал Пестрецов. — Только я не пойму, чем вы тогда отличаетесь от пустынных бандитов. Разве что не обстреливаете жертву предварительно да вроде не мутанты с виду.
— Ну, Лео! — широко ухмыльнулся водила, на мгновение обернувшись через плечо. — А ты думал, пиратов отсюда выбили, и сразу настала райская жизнь? Ага, щас. Здесь вся инфраструктура под них заточена, ман, здесь все население десятилетиями их обслуживало. Думаешь, старые навыки так просто исчезают? — Он покачал головой. — Да нет, ты не пугайся, у нас все честно, но если нас пытаются кинуть, мы вынуждены наказывать. Слишком много желающих. Тут иначе и дня не проживешь. А что денег много берем… Так тут все дорого, брат. Все привозное, практически ничего не производится. Опять же за стоянку плати, крыше плати, Соединенным Мирам плати, ман. Знаешь, сколько набегает? По-хорошему, следовало бы разогнать весь местный сброд по галактике, а планету закрыть к чертям. И пусть Папа Юп с детишками жрут друг друга в пустыне. Но нет, не выйдет: народишко уже прикипел к этим пескам, опять же после пиратов уже кое-как устроился, в себя приходить начал, а на других планетах куда девать такую ораву дармоедов? То-то же…
Вскоре над горизонтом показались прямоугольные серые башни города. У въезда в пригород на обочине стоял полицейский вездеход, возле которого маялся в жидкой тени облепленный цветом кандавы блюститель порядка. Кувалда притер свой «Безумный Макс» к обочине позади него, остановился, вылез из машины и направился в сторону полицейского. Перебросившись с ним парой слов, водила постучал в окошечко вездехода. Оно опустилось, таксист что-то сунул туда, дурашливо козырнул двумя пальцами и вернулся к своей машине.
— А ты говоришь, дорого, — произнес он, снова выруливая на трассу. — Опять шакалы тариф подняли…
Город производил удручающее впечатление. На въезде их встретили полуразрушенные дома, огромные ямы посреди дворов, пустые глазницы окон — после бомбардировки никто даже не попытался ликвидировать ее последствия. Ближе к центру город понемногу начал оживать, замелькали разноцветные вывески и витрины, стали появляться недавно отремонтированные дома. Однако когда такси миновало круглую площадь с памятником какому-то бородатому военному в центре и с серыми небоскребами по краям, состояние окружающих домов и дороги вновь начало стремительно портиться. Вместо угрюмых, но прилично одетых граждан, попадавшихся на центральных улицах, замелькали уродливые бомжи, одетые в неописуемые лохмотья, группы малолеток, под футболками у которых натренированный взгляд Пестрецова привычно определял очертания крупнокалиберных стволов. Где-то впереди, за домами, бахнул одиночный выстрел, и тут же отозвалась пронзительным визгом очередь из плазмомета.
— Инфернус, — вполголоса произнес Кувалда. — Смотри по сторонам, Лео, я могу и не уследить…
— А где же граница? — удивился Пестрецов. — Где колючая проволока, вышки, прожекторы и КПП?
— Нету никакой границы, ман, — пояснил водитель, выкручивая руль. — Пацаны живут по строгим понятиям. Сразу как ушли федералы, Убуа попытался наложить лапу на весь город. А кое-кто из крутых ребят захотел откусить кусок у самого мэра. Но у него всегда была самая сильная банда. А после выборов он еще и подгреб под себя все оснащение, которое федералы передали местной полиции. Так что две недели тут шли жуткие бои. Полгорода рвануло в пустыню, и у ребят Папы Юпа, надо думать, наступил праздник живота. Убуа порвал почти всех и подмял весь город, кроме Инфернуса, но понес такие потери, что решил не штурмовать мятежный район, а предпочел договориться, тем более что местные банды уже не представляли для него опасности. Здесь всегда селился самый безбашенный народ, постоянно грызущийся между собой, так что крупных банд, которые могли составить мэру серьезную конкуренцию, здесь отродясь не было. Так, падальщики, правда, много о себе мнящие… Но зато если бы Убуа сюда сунулся, в него палили бы даже кошки и крысы. Потому что даже они здесь ходят с оружием…
Кувалда оскалился.
— Так что наш уважаемый мэр пообещал, что не станет вмешиваться в дела банд, но только в одном районе города. За это местные обещали не распространять свое влияние на остальной город — там денежки собирает полиция. Инфернус объявили зоной свободного и уголовно ненаказуемого ведения огня, после чего банды занялись друг другом, а власти — своими делами. Теперь те и другие почти не пересекаются, но местные крестные отцы хорошо понимают, что если они разозлят Убуа, тот уже не остановится ни перед чем. Поэтому никакая граница не нужна: если какие-нибудь отморозки попытаются нарушить договор, их уничтожат свои же, чтобы не ввязываться в гораздо более кровопролитные разборки…
— За нами уже четыре квартала две машины едут, — внезапно прервал его Родим, поглядывая в заднее окошко.
— Ага, вижу…
Кувалда вдруг резко вывернул руль, одновременно ударив по газам. И тут же позади них раздался оглушительный взрыв и с тихим шелестом осыпался угол заброшенного здания, выходившего в переулок, в который они свернули.
— Лео! К плазмомету, ман! — проорал таксист.
Пестрецова не было смысла подгонять: он уже занял позицию за орудием, широко расставив ноги и заклинив себя на заднем сиденье, чтобы не швыряло по всему салону.
Один из преследователей на темно-синем, неоднократно битом «Хамлете» на полной скорости пролетел мимо переулка, в который так неожиданно свернул «Макс» с двумя лохами, но другой, на черном полуспортивном «Лемере» тридцать лохматого года выпуска, плотно повис у них на хвосте. Переулок был узким, из-под колес «Макса» с пронзительными воплями выпрыгивали худые ободранные коты, усиленным бампером машина с грохотом сносила мусорные баки и баррикады из пластиковых ящиков под стенами домов. Из редких окон иногда раздавались гневные вопли местных жителей, один раз по крыше «Макса» ударила выпущенная с верхних этажей пуля. Родим держал преследователя в прицеле, но стрелять не рисковал: шар плазмы вполне мог зацепить какой-нибудь мусор сразу по вылету из «трубы», и тогда рвануло бы так, что могло повредить и их машину. Вылетая из переулка, Кувалда чиркнул правым крылом по кирпичной стене, оставив на ней чешуйки автомобильной эмали.
Переулок вывел их на набережную неширокой реки, с другой стороны ограниченную серыми фабричными корпусами. Выжимая из двигателя максимум, таксист с ускорением погнал по узкой полосе асфальта, каждую секунду рискуя проломить хлипкое ограждение набережной и ухнуть с высоты в мутную, покрытую масляными пятнами воду.
— Они нас не загонят в тупик? — крикнул Родим.
— Посмотрим! — отозвался Кувалда. — Выбора у нас все равно нет!
Преследователь вырвался из переулка на оперативный простор, и Пестрецов тут же полил его плазмой, раскрошив ему левую фару и снеся полкрыла. Бандиты ответили длинной очередью, которая вздыбила асфальт слева от «Макса».
— Если у них тоже есть ракеты, нам хана, — хладнокровно констатировал Родим.
— На черта им превращать нас в головешки? Им нужна машина и то, что из нее можно забрать! — прокричал водитель. — Они будут нас гнать, пока не загонят в ловушку. Потом спокойно заберут машину, а нас либо пустят в расход, либо продадут работорговцам!
— Ну-ну! — зло прищурился Родим и вновь приник к прицелу, стараясь поймать преследователя, который, оценив его мастерство, принялся довольно умело бросать машину из стороны в сторону, то и дело скрываясь за кучами мусора и металлических обломков, валявшихся по всей ширине того, что в более цивилизованном месте называлось бы проезжей частью.
Прямо по курсу к ним стремительно приближался широкий металлический мост через реку. Вывернув руль с такой силой, что чуть не вырвал его из гнезда, Кувалда едва вписался в девяностоградусный поворот. Преследователь не сумел толком повторить его головокружительный трюк и ударился боком об угол здания, потеряв несколько драгоценных секунд. Однако тут же наперерез «Безумному Максу» вылетел из просвета между домами отставший было темно-синий «Хамлет». Ругаясь в голос, Кувалда бросил свою машину вправо, едва не врезавшись на полном ходу в фонарный столб, вылетел на растрескавшийся тротуар и погнал в противоположном от моста направлении. Автомобиль бандитов мчался параллельным курсом, пытаясь притереть «Безумный Макс» к стене и вынудить его остановиться. Родим зло выругался и отпустил рукоятки плазмомета: «Хамлет» влез в мертвую зону. Случайные прохожие, малолетняя шпана с разрядниками и сидевшие под стенами бомжи привычно исчезали с дороги, прячась в подворотнях, уползая на подвальные лестницы и поспешно вскарабкиваясь на бетонные козырьки вторых этажей: похоже, такая погоня не была тут в диковинку.
Высунув из окна руку с внушительным стволом, бандит, сидевший на переднем сиденье рядом с водителем, попытался снести Кувалде голову из крупного калибра. Тот тут же крутанул руль влево, и его верная тачка с грохотом врубилась крылом в бок «Хамлета». Особого вреда тяжелому внедорожнику это не причинило, однако стрелок потерял равновесие, и заряд ушел в пространство над крышей «Безумного Макса».
В этот момент их догнал старый знакомый «Лемер», и Пестрецов вновь приник к оружию, пытаясь поймать бандита в прицел. Пару мгновений спустя, оскалившись, Родим всадил заряд плазмы в «Лемер», снеся тому кусок самодельной брони, приваренной к грубому каркасу поверх кабины. Преследователь огрызнулся из автоматических спаренных пулеметов, установленных на крыше. Пули резанули по кабине «Безумного Макса», изрядно улучшив ее вентиляцию, и Пестрецов тут же снова нажал на гашетку, принеся точность попаданий в жертву плотности огня: ситуация сложилась очень серьезная, не дать противнику прицелиться сейчас было гораздо важнее, чем попасть самому. Так что обе машины летели по улице в облаке разлетающихся во все стороны кусков асфальта и раскаленного крошева стен.
— Срань господня! — свирепо прохрипел Кувалда, и Родим невольно скосил глаза. Навстречу им по пустынной улице двигался внушительный «Генчлер». Огромный грузовик был специально оборудован для перемещения по зоне свободного ведения огня: его фургон, украшенный надписью «Бир Лига», и кабина были плотно обшиты броневыми листами, лишь в лобовом стекле были оставлены две узкие смотровые щели. Несмотря на это, грузовик явно не раз пытались атаковать: все его борта были закопчены и покрыты большими вмятинами. Кувалда быстро переложил руль влево, снова ударив «Хамлет» в бок. Сдвинуть внедорожник с трассы не удалось — его масса практически совпадала с массой «Безумного Макса», мощность мотора тоже. Бандит настойчиво отжимал Кувалду к стене. Таксист вильнул вправо и снова ударил преследователя, затем еще раз и еще, все увеличивая амплитуду. Удары с размаху начали все больше и больше сносить «Хамлет» на встречную полосу. «Генчлер» яростно загудел и начал притормаживать, хотя уже было ясно, что остановить такую махину до того, как ее трасса пересечется с маршрутом двух ненормальных водителей, практически невозможно.
Бандит взял на вооружение методику Кувалды и начал вилять бампером, стараясь мощными ударами с большой амплитудой оттеснить «Безумный Макс» к стене. Это получалось у него плохо, амплитуды явно не хватало, поэтому он внезапно почти до половины высунулся на встречку, чтобы сделать замах побольше. Коварный Кувалда тут же бросил свою машину влево и плотно притер ее к борту противника.
Взревели мощные двигатели. Внедорожник судорожно пытался снова оттереть такси на тротуар, но «Безумный Макс» не поддавался. Стремительно приближавшийся «Генчлер» ревел уже без перерыва. Наконец бандит понял, что если продолжит упорствовать, то может влететь в крупные неприятности. Он резко сбросил скорость, собираясь отстать от Кувалды и пристроиться ему в хвост, чтобы пропустить движущийся по встречной полосе грузовик, — и в то же мгновение «Безумный Макс», повинуясь хозяину, резко мотнул корпусом, ударив отстающего преследователя массивной задней частью в переднее крыло. Передок «Хамлета» вильнул, совсем чуть-чуть выскочив на встречную полосу, — но этого оказалось достаточно, чтобы грузовик зацепил его тяжелой лобовой плитой.
От скользящего, но сокрушительного удара «Хамлет» развернуло поперек трассы. Не успевший затормозить «Лемер» со всего размаху врезался в него, а с другой стороны нанес мощный удар бронированный фургон «Генчлера», который занесло от первого столкновения.
Такси стремительно удалялось от места аварии. Когда оно свернуло за угол, позади громыхнуло, и Родим поймал в целеуловитель огромный черный клуб дыма, поднявшийся из-за соседних домов.
— Что и требовалось доказать, — с удовлетворением отметил Кувалда.
Они без дальнейших приключений проскочили еще несколько улиц, не таких грязных и заброшенных, как прочие улицы Инфернуса, после чего водила затормозил у сверкающего огнями ночного клуба — похоже, это было самое приличное здание в радиусе полутора километров. Над его крышей парил в воздухе огромный виртуальный щит, на котором бесконечно чередовались три сотканные из лазерных лучей изображения: дамская ручка с тремя оттопыренными пальцами — надо понимать, это означало «три», — затем ослепительная дамская же улыбка крупным планом — видимо, это обозначало «веселых», — а вот следующее изображение явно следовало понимать как «сучки»… тут Пестрецов хмыкнул и покачал головой: своим детям, если бы таковые у него были, он такого не показал бы. Впрочем, местные дети, если таковые имелись, наверняка привыкли еще и не к такому.
— Ну, спасибо, брат, — сказал Родим, доставая деньги. — Вот твои четыре счетчика, кровопийца.
— Ладно, ман, — махнул рукой Кувалда. — Пусть будет два. Давно я так не веселился; будем считать, что я оплатил свой билет на аттракцион. Знал бы, что ты такой славный боец, ни секунды бы не раздумывал, стоит ли тебя везти в Инфернус. Я бы с тебя теперь вообще один номинал взял, грех обирать боевого товарища, но мне еще назад возвращаться, да и боеприпасы придется покупать…
— Ну, спасибо, — повторил Пестрецов, выбираясь из машины. — Кстати, ты где служил-то?
— А ты откуда знаешь? — сразу вскинулся Кувалда. — Пузатый Сэм сболтнул?
— Да нет, — покачал головой Родим. — Татуировка у тебя на плече, вытравленная. И акцент характерный. И тоска по боевому братству.
Кувалда поморщился.
— А, — проговорил он, — дело прошлое. А ты что, из наших?.. — Он тоскливо посмотрел на пассажира. — Ты тоже помнишь, как нам наваляли у Бетельгейзе? Мне вот до сих пор по ночам снится…
Пестрецов не стал уточнять, что как раз и был одним из тех, кто навалял подразделениям Звездных Тюленей у Бетельгейзе. Для таксиста эта тема явно была слишком больной.
— Может, подождать тебя? — проговорил Кувалда, когда Пестрецов захлопнул дверцу. — Как ты будешь назад выбираться?
— Нет, не стоит. Я не знаю, сколько мне придется здесь пробыть. Выберусь как-нибудь.
— Слушай, у тебя хоть оружие-то есть какое-нибудь при себе, ман?
— Нет.
— Ты абсолютно чокнутый, — с благоговением произнес водитель, воздев руки к небу. — Какая жалость, что нам не довелось воевать в одном подразделении.
Они попрощались, и Кувалда укатил. За ним тут же устремилась одна из машин, до того стоявшая у раздолбанной обочины, однако она вернулась на место, не проехав и пятидесяти метров. Похоже, грозная слава старенького «Безумного Макса» распространилась по Инфернусу со скоростью тропического тайфуна. Местные силу уважали.
Родим двинулся ко входу в клуб «Три веселых сучки». Рядом со входом стену подпирали двое великовозрастных хичеров. С первого взгляда было видно, что это не те дебиловатые скучающие подростки из Альпинского космопорта, которые лет через пять-шесть, вытряся из голов дурь, станут скромными банковскими клерками и офисными менеджерами. Эти были гораздо опаснее, ибо убивать научились едва ли не раньше, чем говорить. Они не играли в отморозков, они действительно были отморозками.
— Эй! — непрерывно шмыгая покрасневшим от «одуванчика» носом, один из них, с дико вздыбившимися на макушке волосами и красными линзами в глазах, внезапно откинул полу кожаной безрукавки, выхватил разрядник и направил его в лицо поравнявшемуся с ними Родиму.
— Что вам надо, ребята? — поинтересовался Родим, притормозив и благодушно прищурившись. — Можно я пройду?
— Деньги! — отрывисто пролаял хичер с разрядником. Оружие ходило ходуном в его руке. — Личный коммуникатор. Карточки. Быстро! Чемодан поставь!
— Хорошо, хорошо, — примирительно проговорил Родим, выполнив последнее распоряжение.
— Гнус, проверь карманы! — скомандовал хичер.
Его приятель двинулся к Пестрецову.
— Только сначала мне хотелось бы… — проговорил Родим, делая быстрый, неуловимо-текучий шаг ему навстречу.
На мгновение грабитель с оружием потерял жертву из виду. А когда его приятель вдруг захрипел и начал медленно оседать на землю, краем глаза оторопевший хичер снова заметил странного провинциала с дурацкой улыбкой, который внезапно возник откуда-то сбоку, протягивая руку к разряднику. В следующее мгновение мир в глазах хичера взорвался, и он без чувств рухнул на бетонные плиты перед входом в «Три веселые сучки».
Пестрецов с шипением потряс рукой — за семь лет слегка потерял форму, похоже, при ударе немного вывихнул запястье — и проверил разрядник. Недурственно.
— Видишь, Кувалда, теперь у меня есть оружие, — проговорил он, пряча разрядник в карман. — А ты, брат, расстраивался.
Прихватив чемодан, он вошел в клуб.
