ГЛАВА 28
Еще не успев как следует проснуться, Олег схватил висевший у входной двери меч, почему-то забыв об игольнике, и выскочил в коридор.
В ушах еще продолжал звучать разбудивший его предсмертный вопль. На мгновение он удивился тому, что в коридоре никого, кроме него, не было, он не сомневался, что крик, выбросивший его из спальника, был способен разбудить даже мертвого.
Однако ни Ингруд, ни Роменд, ни Коул из своей комнаты не появились. На секунду он решил, что нападение было совершено на них ночным хищником, каким-то непостижимым образом пробравшимся в дом. Но в следующую секунду Олег услышал уже знакомое бульканье, доносившееся из-за дверей комнаты, которую выбрала для своего ночлега Емец.
Дверь оказалась запертой, и он с разбега выбил ее плечом. Картина, представшая его глазам, была ужасна.
Полуобнаженная Емец, в разорванной ночной рубашке, лежала поперек спальника с неестественно вывернутой головой, вся залитая кровью.
Над ней, хищно оскалившись в сторону ворвавшегося в комнату Олега и не думая уступать свою добычу, сидел уже знакомый ему ночной кошмар, вампир, которого он увидел в доме с мумией.
Вампир сидел над телом Емец совершенно неподвижно, словно специально предоставив возможность своему врагу увидеть, с кем ему придется иметь дело. Рост чудовища был не меньше полутора метров, кожистые свернутые крылья скрывали почти все его тело, оставляя открытой лишь морду с оскаленными в сторону Олега зубами.
Олег ментальным чутьем почувствовал, что вам пир сейчас прыгнет, заметив секундное колебание вошедшего человека, вызванное жалким оружием, которое тот сжимал в руке. Древний меч — не лучшее оружие для этой твари, но игольник остался в комнате под подушкой, и вернуться за ним ему вряд ли позволят…
Судя по позе Емец, помочь ей было уже невозможно, и Олег медленно, не спуская глаз с вампира и не поворачиваясь к нему спиной, начал пятиться к выбитой двери. И в этот момент вампир подпрыгнул к самому потолку, расправил крылья и бросился на Олега.
Олег успел выставить меч перед собой в попытке защититься и совершенно непроизвольно отдал этой твари мысленную команду «Стой!». Возможно, именно это его и спасло. Вампир посередине своего прыжка нелепо захлопал крыльями, ломая траекторию полета, до этого направленную к горлу Олега, и лишь секунду спустя сумел справиться с обрушившимся на него мысленным ударом.
Но Олегу эта единственная выигранная секунда позволила приподнять меч и точно направить смертоносный удар лезвия в противника.
Меч легко, словно разрубая бумажный лист, вошел в вампира и отделил его левое крыло вместе с Частью туловища от остального тела.
Фонтан черной крови залил Олегу лицо и на какое-то мгновение лишил его способности видеть, но это уже не имело значения, потому что, когда он сумел наконец протереть лицо, вампир бился на полу в предсмертных судорогах.
Лишь теперь он смог подойти к телу Емец и Окончательно убедиться в том, что она мертва. До этого момента Олег все еще надеялся, что сумеет ей помочь, все еще сомневался в окончательной бесповоротности происшедшего. Но теперь, оторвав руку от ее холодной руки, он покачнулся, словно от удара. Это была его вина — в том, что произошло с ней. Она хотела получить от него немного участия, немного ласки и немного зашиты, но он отказал ей во всем этом, оставив одну, наедине с ночным кошмаром, которого она так боялась, словно предвидела, что ее ждет… И никто из их спутников не пришел ей на помощь… Никто.
— Можете выходить. Все уже кончено, — произнес он, проходя мимо все еще наглухо закрытой двери, где расположились на ночлег вольные охотники.
* * *
Они похоронили Емец во дворе приютившего их на ночь чужого дома, в котором притаилась летающая смерть.
В чужой стране, на чужой планете, и у Олега нашлась лишь одна-единственная фраза, которую он, стиснув зубы, произнес над ее могилой:
— Она была хорошим солдатом и красивой женщиной… — «И еще она была агентом враждебной Земле цивилизации убийц…»
Но эту часть фразы он произнес уже про себя, понимая, что это всего лишь часть жалкого оправдания, которое подыскивал его рассудок, чтобы забыть тот простой и неоспоримый факт, что в момент смертельной опасности никто из них не пришел на помощь этой женщине, которая умерла вдали от дома, в чужом мире, и ни один близкий человек никогда не сможет даже навестить ее могилу.
Она была его единственным соотечественником в этом мире. И Олег дал себе слово хотя бы выяснить, каким образом стала возможна ее гибель в наглухо запертом и осмотренном перед ночлегом доме…
Предположение Ингруда о том, что вампиры по ночам способны проникать сквозь стены, показалось Олегу частью тех самых оправданий, которые он подыскивал для себя самого.
Они покончили с коротким обрядом похорон и водрузили на могилу Емец огромный валун, на котором не было никакой надписи. Да и кто ее смог бы здесь прочитать?
Олег еще раз самым тщательным образом осмотрел дом.
Выяснилось, что вечерний осмотр провели не слишком старательно, а Коул, которому поручили осмотреть нижнюю часть дома, и вовсе сделал свою работу из рук вон плохо, поскольку не заметил хода, ведущего снаружи в подвальное помещение дома. Именно через этот ход к ним и смог беспрепятственно проникнуть вампир. Олег же, занятый осмотром чердака, сам не удосужился проверить подвал, поскольку, как и остальные, считал, что эти летающие твари могли проникнуть в дом только сверху.
Это и оказалось в прошлую ночь их фатальной ошибкой. Как выяснилось позже, вампиры ползают так же хорошо, как летают, и способны воспользоваться любым доступным лазом.
Олег не стал упрекать своих спутников, возложив вину за происшествие на себя одного.
В мрачном настроении они упаковали свои заплечные мешки и вышли на улицу.
— Куда теперь? — недружелюбно осведомился Ингруд. Чувствовалось, что авторитет Олега как командира в его глазах заметно пошатнулся после ночного происшествия.
— Нам нужно обследовать хотя бы один из городских пилонов, возможно, там кроется главная тайна этого покинутого жителями города. Мы нигде не обнаружили следов нападения или повальной эпидемии. Жители покинули город по неизвестной нам причине…
— Вот ты и выясняй эту причину! — огрызнулся Коул. — А у нас другие задачи! Мы будем искать выход из города.
— Не стоит нам разделяться, — попробовал возразить Олег. — Это намного уменьшит наши шансы выбраться отсюда живыми!
— Тогда и не разделяйся. Пойдем с нами.
Олегу пришлось согласиться, чтобы не потерять последних своих спутников и не остаться одному, хотя он и понимал: скрепляющие их союз узы уже развалились, не выдержав первого серьезного испытания, и надолго вместе они не останутся. В конце концов, еще в самом начале похода он знал, что цели посещения Силенты у них совершенно разные.
Не разговаривая, они шли какое-то время, стараясь держаться середины пустынных городских улиц, и пятый спутник — страх шествовал рядом с ними.
Ингруд пытался найти то место, где они проникли в город. Но ни капониров, ни знакомой старой дороги, ведущей к восточному плоскогорью, обнаружить так и не смогли. Город словно издевался над ними, заставляя кружиться на одном месте, то и дело возвращая их к дому, во дворе которого осталась их первая могила.
— Вы можете продолжать поиски выхода, — сказал наконец Олег, — а я отправлюсь к пилону. По крайней мере, в этом случае заблудиться невозможно. Пилоны видны из любой части города. Может быть, сверху мне скорее удастся найти дорогу.
Они какое-то время спорили с ним, наверное, просто потому, что не хотели оставаться один на один с городом. В конце концов все же решили раз-
делиться. Роменд и Коул будут продолжать поиски дороги, а Олег с Ингрудом отправятся к пилону.
Через десять часов, когда наступит местный полдень, договорились встретиться у музея. Это здание у всех вызывало неприятные ассоциации, но, по крайней мере, возвращение к нему не сопровождалось никакими трудностями. Дом был виден из любой знакомой им части городских кварталов.
Олег понимал, что у Роменда и Коула есть свой резон отделаться от него хотя бы на время. Не очень- то им хотелось афишировать настоящую цель своего визита в Силенту.
Олег все никак не мог взять себя в руки — так его потрясла гибель Елены. Ему хотелось побыть одному, но в этом городе одиночество могло обойтись слишком дорого. Пришлось согласиться на общество Ингруда. По крайней мере этот человек, единственный из всей троицы вольных, не вызывал у него активного неприятия.
Солнце едва приподнялось над горизонтом, а по стенам зданий уже гуляли разноцветные солнечные зайчики, выглядевшие словно опустившаяся на землю радуга, которая привлекла их внимание, когда они впервые увидели Силенту издали.
— Ты думаешь, мы найдем выход? — прервал его Раздумья Ингруд, который семенил сзади, стараясь Не отставать от Олега больше чем на пару шагов.
— Не знаю, — честно сказал Олег, обрывая разговор. у него не было ни малейшего желания щадить самолюбие этого человека, слишком свежо еще было воспоминание о том, что ни он, ни его друзья так и не появились в коридоре, когда на Елену напал вампир.
Дорога к пилону, как и предполагал Олег, оказалась прямой и честной, без всяких тупиков и прочих Фокусов, которыми изобиловали окраины.
Направление они ни разу не потеряли, все время ориентируясь на хорошо видную из любой точки массивную тушу ближайшего пилона.
Через пару часов они уже стояли перед этим подавляющим воображение сооружением, которое вздымалось в небеса, пронзая легкие утренние облака. Казалось, древний титан держал на своих плечах само небо.
Стены пилона были сделаны из какой-то очень прочной керамики. Попытка оставить на ней хотя бы малейшую царапину успеха не имела. Судя по многочисленным следам в слежавшейся до каменного состояния пыли, окружавшей пилон, Олег был не первым, кто пытался это сделать.
Здесь были человеческие следы и следы перепончатых лап, заканчивавшихся длинными когтями. С одинаковой степенью вероятности эти следы могли принадлежать как вампирам, так и хорстам. Внешне эти существа были удивительно похожи.
Олег со своим спутником медленно обошли пилон, изучая каждую трещинку, в безуспешной попытке обнаружить какое-то подобие двери.
Стена пилона величественно и равнодушно уходила от них в обе стороны, покрытая одинаковыми чешуями несокрушимой керамической брони. Каждая из этих керамических ячеек была не больше человеческой ладони, но они сливались в совершенно однородную поверхность, издали похожую на кожу крокодила.
— Здесь должен быть вход! — с возмущением заявил Олег. Он чувствовал обиду и разочарование, совершенно, впрочем, не оправданные. Это грандиозное сооружение создавали без учета его пожеланий, но какой-то вход здесь действительно должен быть. Однако он мог находиться на заоблачной вы соте, в таком случае без летательного аппарата до него не удастся добраться.
Но Олегу почему-то казалось, что даже будь у него летательный аппарат, он все равно не смог бы проникнуть внутрь пилона.
Он скрывал внутри себя какую-то тайну, возможно, главный секрет всей этой планеты, вместе с окружавшим ее непреодолимым космическим барьером. И строители позаботились о том, чтобы непрошеные гости не могли сюда проникнуть, но Олег не считал себя непрошеным гостем. Его пригласили на эту планету в качестве законного представителя Звездной Федерации, но после прибытия почему-то умудрились забыть о его существовании…
Это обстоятельство развязывало ему руки, по крайней мере, в моральном плане, оправдывая любые действия, которые могли бы не понравиться хозяевам этой планеты. К сожалению, в данном конкретном случае он не мог придумать ни одного подобного действия…
Что-то во всей этой истории было неправильно. Он не понимал чего-то самого главного, несмотря на то что пошел уже второй месяц его пребывания на Фронте.
«Кто, в конце концов, управляет этой планетой? Кто создает космические корабли и космические барьеры? Кто, наконец, производит все необходимое для жизни ее обитателей. Цветы? Но одних цветов, несмотря на все их уникальные возможности. Недостаточно для того, чтобы поддерживать жизнь всей этой странной цивилизации. Существование Цветов не могло объяснить, откуда берется та прорва Энергии, которая должна была поддерживать непреодолимый для любых кораблей барьер, полностью отделивший и изолировавший Фронту от остальной вселенной.
И, наконец, самый главный лично для него вопрос: для чего его сюда пригласили? Что он здесь делает и как ему поступать в дальнейшем?
Возвращаться к вольным охотникам и вести вместе с ними лесной образ жизни? Или продолжать бессмысленно кружиться вокруг этого чертового пилона, а затем вернуться в город, остаться здесь и воевать с вампирами и хорстами до тех пор, пока те его не прикончат…
Он не сомневался, что его проводники покинут Силенту, как только им представится такая возможность, и у него нет оснований удерживать их здесь.
У них своя жизнь и своя цель.
Словно подтверждая его сомнения, Ингруд спросил:
— Что дальше? Солнце уже в зените, а мои спутники не любят ждать.
Они, видите ли, «не любят ждать». Вся его миссия становилась похожа на какой-то чудовищный фарс, уже приведший к гибели единственной его соотечественницы… А та, к которой он так рвался, женщина с фиолетовыми глазами, попросту забыла о его существовании…
— Хорошо. Нам действительно пора возвращаться к музею. Но скажи-ка мне, любезный Ингруд, зачем вообще вы так рвались в эту Силенту, рискуя жизнью и весьма вероятной возможностью остаться здесь навсегда?
Я не верю, что вы делали это только ради «полезных находок, способных обеспечить безбедную жизнь тому, кто сумеет вернуться». Должна быть какая-то другая, более серьезная причина, оправдывающая подобный риск.
— Существует легенда о том, что в этот город, один раз в тысячу лет, с небес спускаются боги… сейчас как раз стоим перед одним из их четырех домов, закрытых для простых смертных, а время, когда боги должны появиться, уже близко…
— Ну и какое вам дело до этих чужих богов?
— Мы для них не чужие, мы родились в мире, в котором они построили свой дом. Тех, кому повезет с ними встретиться, они забирают с собой, в свой небесный город, и там…
— Там, конечно, текут молочные реки в кисельных берегах! — с неожиданной злостью прервал Олег сентенции спутника. — Все народы в это верят. У всех существует похожая легенда. Вот только еще никому не удавалось увидеть эти реки. Жизнь суровая и жестокая штука, и выживает в ней лишь тот, кто не верит цветным миражам и умеет принимать вещи такими, какие они есть на самом деле, не обманывая себя! — Олег говорил все это самому себе, совершенно не заботясь о том, слушает ли его Ингруд. — Ну ладно. Хватит рассуждений. Нам действительно пора возвращаться. Здесь больше нечего делать.
Улица без единого поворота вывела их обратно к музею. Дороги в этом городе вели себя непредсказуемо и почти всегда меняли направление, делая это совершенно незаметно для того, кто по ним проходил.
Ни разу еще им не удавалось вернуться по тому пути, по которому они уходили.
Только дорога к музею ни разу не изменилась, словно ее притягивала к себе свежая могила, о которой Олег не мог перестать думать ни на секунду.
Роменд и Коул уже ждали их с заметно пополневшими заплечными мешками. Каждый из них, кроме своих мешков, нес еще какие-то большие, наспех упакованные свертки, и было непонятно, как собираются они тащить весь этот груз обратно через непроходимый лес.
— Вижу, ваша экспедиция «по отбору полезных вещей» оказалась удачной! — не скрывая насмешки и неодобрения, заметил Олег.
— Мы всего лишь подобрали никому не принадлежавшие вещи! — попытался оправдаться Коул.
— Ну да. И оставили их хозяевам расписки на тот случай, если они надумают вернуться в свои дома.
— С чего бы? Этот город заброшен много лет тому назад! Здесь все покрыто пылью, осаждавшейся на этих улицах не один век!
— Ладно, проехали. Не мое это дело, и я не имею никакого права делать вам замечания. Вы хозяева своего мира, и вам устанавливать правила здешнего поведения. Я — всего лишь гость. Непонятно только, как вы собираетесь тащить весь этот груз.
— Мы нашли портал! Выход из города! — радостно воскликнул Роменд. — Собирайся быстрее, надо успеть убраться отсюда засветло.
— Я остаюсь в Силенте, — сообщил Олег давно уже оформившееся решение, но оно приобрело законченные очертания лишь сейчас, когда эти слова были наконец произнесены, подведя черту под всеми его сомнениями.
— Как это ты останешься? — не понял Коул. — В одиночку ты не переживешь здесь и одной ночи!
— Ты что, с ума сошел? — присоединился к нему Роменд. — Нам так повезло с этим порталом, а ты говоришь, что остаешься! Мы поделимся с тобой добычей, здесь хватит на всех, и в нашей общине найдется для тебя место! Выберешь себе подходящую женщину, в эту пору цветочники часто заглядывают в наш лес, и похитить ее будет нетрудно. Здесь ты погибнешь! Коул прав. — Они говорили искренне, жалели его и хотели уберечь от безрассудного по ступка. Чувство благодарности чуть не пересилило решимость Олега, и ему стоило немалого труда взять себя в руки. В одном он им все же не мог отказать — в объяснении своего поступка.
— Звездная Федерация… Или, как вы ее назвали, «место, которое отсюда не видно», поручила мне ответственную миссию. Там, в моей стране, идет страшная война, гибнут тысячи моих сограждан. Я обязан найти здесь союзников. У вас ведь тоже бывают стычки с соседними поселениями, и тогда вы ищете себе союзников…
— Никого ты здесь не найдешь! — решительно возразил Коул — Цветочники не умеют быть воинами, а наши общины не согласятся покинуть свои насиженные леса.
— Значит, мое место здесь, в столице. Я буду ждать прихода тех, кто меня сюда пригласил. Здесь должно быть основано посольство Звездной Федерации. Это одна из задач моей миссии, и созданием этого посольства я займусь после вашего ухода.
Олег почувствовал, что волнение перехватывает горло. Слова выходили какими-то корявыми, ненастоящими, он и сам с трудом верил в то, что сейчас говорил. Совсем недавно он узнал, как может быть страшно одиночество, потеряв своего единственного соотечественника, женщину, которой он был небезразличен и с которой мог бы разделить не только Постель. Но он подозревал, что все это было ерундой по сравнению с тем одиночеством, которое набродится на него в этом мертвом городе, как только эти трое людей, ставших ему друзьями, покинут его.
Поняв наконец, что его решение непоколебимо, вольные охотники не стали тянуть с прощанием, крепко пожали ему руку все трое. И этот несвойственный цветочникам жест лишний раз доказал Олегу, что вот сейчас, в эту самую минуту, он теряет последних друзей в этом чудовищном мире.
Не сказав больше ни слова, все трое повернулись и вскоре исчезли в тумане улиц Силенты.
