Жерес осторожно приоткрыл один глаз. Пейзаж африканской саванны тут же выключился, уступая место зрелищу его маленькой обшарпанной квартирки по улочке Леверт. Рассеянный взгляд майора с трудом сфокусировался на будильнике.

«Два часа, и за окном ночь. Телефон молчит как мертвый. На соседней подушке… – Жерес машинально пошарил рукой, – сегодня никого нет. Так какого дьявола я проснулся?»

Несмотря на полное отсутствие видимых раздражителей, Кристиан был уверен, что его разбудили. Вдобавок ко всему с головой творилось что-то странное. Нет, это не похмелье. Все обстоит гораздо хуже, у майора начались галлюцинации. Еле уловимый голос шептал в самой глубине черепа бесконечную мелодичную скороговорку. Жерес попытался понять ее, но слова ускользали от сознания, превращаясь в едва различимый таинственный шорох. Возникшее ощущение было тревожным, настораживающим, но вместе с тем смутно знакомым. Майор поморщился и попытался что-либо вспомнить, однако голова, подобно старой ржавой машине, отказывалась работать без смазки. Все попытки запустить ее закончились лишь нарастающей болью в висках.

В конце концов, Жерес пришел к справедливому выводу, что глоток холодного пива – это как раз тот смазочный материал, без которого не обойтись. Он надел комнатные тапки и пошлепал к холодильнику. Пробираясь через темную гостиную, Кристиан зацепил свое коллекционное туземное копье и с грохотом обрушил на себя портрет Катрин.

– За что, Кэт? – простонал он, потирая ушибленную голову. – Я, конечно, не ангел, но дубовой рамой по башке… это уж слишком.

Водрузив на прежнее место любимый профиль, майор устроил себе разнос: «Так тебе и надо! Это не родные джунгли, это дикий Париж! Здесь только и жди ловушек, капканов да засад, тем более, если бываешь дома всего пару раз в году».

Пиво приятно пенилось на губах, помогая вести борьбу с духотой июльской ночи. Жерес медленно цедил благодатный напиток, задумчиво уставившись в распахнутое окно. Столица мира даже сейчас оставалась неугомонной. Сияя рекламными огнями и взрываясь смехом гуляющей толпы, она приглашала каждую одинокую душу забыть все печали и с головой броситься в водоворот беззаботной, безудержной жизни. Кристиан вспомнил точно такую же шальную ночь двадцать лет назад. Тогда вместе с двумя товарищами он впервые в жизни мертвецки напился. Это была их последняя штатская ночь…

Пивная банка со звоном полетела в сторону, и в следующую секунду тело майора напряглось, готовое к броску. В квартире он был не один. Кристиан чувствовал чье-то присутствие в дальнем темном углу. До выключателя не дотянуться, поэтому он пошире распахнул дверцу холодильника. В тусклом свете крохотной лампочки из полумрака вырисовались черты маленького чернокожего человека в замусоленной набедренной повязке. Майор мог бы узнать его из тысяч других туземцев спустя сотни лет. Он вспомнил все!

– Доброй ночи, мсье Жерес, – гость говорил очень спокойно на отличном французском. – Простите за мой экзотический наряд, но я подумал, что в таком виде вам будет легче меня вспомнить. – Сын народа квени сделал несколько шагов по направлению к майору. – У нас не так много времени для долгих бесед, в связи с этим хотелось бы избежать вопросов о том, как я в столь поздний час очутился в вашей квартире.

За свою долгую военную карьеру Кристиан повидал многое и был готов к еще большему. Поэтому, приложив некоторые усилия, он справился с растерянностью.

– Никаких проблем, тем более что я ваш должник. А появляться из ниоткуда – это, как я понимаю, в вашем стиле.

– Вижу, вы меня вспомнили. – Гость расплылся в широкой улыбке, обнажая ряд белых, довольно хищных зубов. – Давайте успокоимся, сядем и поговорим.

Учитывая всю необычность ситуации, майор скрепя сердце расстался с дверцей холодильника и в наступившей темноте проделал путь до стола. Он с облегчением вздохнул, когда свет настольной лампы мягко наполнил комнату. Теперь Кристиан мог ясно видеть своего собеседника. Абсолютно ничего не изменилось во внешности этого человека. Как будто не минуло шести лет, и как будто только вчера они плечом к плечу брели по проклятым горам Берега Слоновой Кости.

– Хотите чего-нибудь выпить? – Жерес придвинул стул.

– Если возможно, то минеральной воды.

Припомнив содержимое холодильника, Кристиан отрицательно покачал головой:

– Только кола или пиво.

Гость скорчил гримасу:

– Тогда спасибо, ничего не надо.

Кристиан проявил солидарность и тоже остался без выпивки, хотя сухость во рту и звон в ушах по-прежнему давали о себе знать. Стоп! Майора осенила догадка. Все эти идиотские головные боли и галлюцинации, от которых он проснулся сегодня ночью, сопровождали и первую их встречу. Немой вопрос отразился у Кристиана на лице, и туземец поспешил успокоить хозяина дома:

– Простите, мсье Жерес, за некоторые неприятные ощущения, связанные с моим появлением. Во избежание возможных инцидентов я был вынужден контролировать ваш мозг. Учитывая ваш темперамент, реакцию и меткость, наша встреча могла закончиться, еще не начавшись. – Объясняя, гость положил перед собой небольшой приборчик, напоминающий обычную электрическую батарейку.

– Вполне резонное решение, – согласился Жерес, в свою очередь выкладывая на стол девятимиллиметровый МАВ РА15.

– Где вы взяли пистолет? Он у вас что, хранится в трусах? – Маленький человек нервно заерзал на стуле.

– Нет, в трусах у меня хранится более мощная штука, а пистолет… – Майор грозно посмотрел на квени: – В этом доме нежданных визитеров ждут еще и не такие сюрпризы.

– Первая наша встреча была более дружелюбной. По крайней мере, оружием вы не угрожали. – Гость с опаской покосился на трусы Кристиана.

– Тогда, у подножия Тонкуи, вы как-то больше вписывались в окружающую обстановку, не говорили по-французски и, между прочим, среди ночи не вламывались в мою квартиру. – Офицер сделал вид, что не заметил взгляда дикаря, который, судя по всему, не понимал шуток.

– Но я же… – Квени хотел ответить, но Жерес поднял руки:

– Простите, я обещал не затрагивать эту тему. Если вы отключите эту штуку, – он кивнул на металлический цилиндр, – мы сможем перейти к делу. Кстати, на какую разведку работаете?

Успокоившись, гость улыбнулся.

– Генератор отключен. В нем больше нет нужды, так как вы полностью владеете собой.

Майор оценил свои последние ощущения и согласно кивнул, разрешая гостю начать.

– Меня зовут Торн, и на Земле вряд ли найдется существо более далекое от войны, чем я. Моя специальность – социология, психология, история, политика и ряд других наук, тесно с ними связанных.

«Ну, все правильно, – подумал Жерес. – Шпионаж как раз в этом замечательном списке».

Тем временем гость продолжал:

– Я являюсь членом одной весьма влиятельной организации. – Торн гордо вскинул голову. – Пока назовем ее кратко: Союзом. Хотя мы и в состоянии влиять на все сферы человеческой деятельности, Союз руководствуется политикой невмешательства и существует как абсолютно мирное объединение. Его основными задачами являются наблюдение и стабилизация мировой общественно-политической обстановки.

Вопрос «Верить или не верить» майор решил оставить на потом. Ему казалось весьма необычным обсуждать глобальные проблемы планеты, сидя ночью, в одних трусах, да еще в компании с полуголым призраком из далекого прошлого.

– Понимаю, вам сложно представить существование структуры, по своим возможностям превосходящей все государства в мире, ведь Союз остается абсолютно секретным. Правда, о нас ходит огромное количество разнообразных слухов, но, к счастью, пока полностью бездоказательных. Огласка вызвала бы весьма негативную реакцию большинства правительств и крайне затруднила бы нашу работу. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Пока смутно. Однако совершенно ясно, что этот разговор должен остаться между нами. Угадал?

Торн согласно кивнул.

«Хорошо, что я сегодня трезвый, – подумал Кристиан. – А то бы обязательно сблевал. Вся эта политика у меня уже стоит поперек горла!» Чувствуя, что для продолжения беседы он еще не совсем готов, майор постарался выиграть время:

– Что такое наблюдение, это я понимаю, ну а что современные масоны называют стабилизацией?

– Это тоже несложно. Рано или поздно в эволюции технологических цивилизаций могут наступить такие стадии, когда их технические возможности значительно опережают интеллектуальное развитие. Такие моменты особенно опасны, так как непредсказуемы. Их финалом, как правило, становится полное уничтожение жизни на планете.

Судя по всему, Торн уже полностью привык к виду пистолета, лежащего на столе. Его тон и манеры стали напоминать распалившегося столичного профессора социологии во время выездной лекции.

– Так вот, – важно продолжил он. – Наша деятельность направлена как раз на предупреждение и ликвидацию этих, так сказать, чрезвычайных ситуаций всеми возможными методами.

Утонув в потоке общих высокопарных фраз, Жерес решил спровоцировать гостя:

– Послушайте, уважаемый профессор, не могли бы вы объяснить, почему все хотят делать политику, вместо того чтобы просто помогать людям? Например, как насчет борьбы с голодом? В Африке мы с вами повидали такое, что…

Окончание фразы застряло у Кристиана в горле. Одного взгляда на Торна хватило, чтобы понять, что мысли его сейчас очень далеко. Старый знакомый некоторое время смотрел в пустоту, как видно перебирая в уме какие-то факты, а затем расцвел в счастливой улыбке.

– Знаете, Жерес, вы действительно правы! В иерархии Союза мое положение соответствует профессорской должности в каком-нибудь престижном университете. Так что смело можете называть меня профессором!

«Вот черт, разговор двух глухих, каждый о своем и другого не слышит! – с досадой отметил майор. – Бедолага Торн заражен вирусом тщеславия, так же как и все остальные ученые-головастики».

– Профессор, – Жерес специально сделал ударение на этом слове, – если не хотите обсуждать вашу деятельность, то хоть скажите, от нее есть какой-нибудь толк?

Тут Торна начало распирать от гордости, как бывалого бойцового петуха. Майору даже показалось, что маленький ученый стал на голову выше.

– Кто знает, дорогой друг, состоялась бы наша сегодняшняя встреча, если бы в шестьдесят втором году мы не разрешили так называемый Карибский кризис.

Лицо Кристиана вытянулось от удивления.

– Да-да! Стоило приложить немало усилий, чтобы утихомирить разбушевавшегося советского лидера. А наш патруль едва успел отключить электронику на американской субмарине, готовящейся к ракетному залпу.

– Ну даете! А за что вы грохнули Кеннеди? – пошутил Жерес.

Не ожидавший подобного вопроса социолог долго мигал своими голубыми глазами. Наконец он пришел к «абсолютно верному» выводу, что на его фирму стараются навесить громкое политическое убийство. Возмущению новоиспеченного профессора не было границ. Он вскочил из-за стола и, размахивая руками, заметался по кухне.

– Вооруженное насилие – это изживший себя анахронизм, который мы отвергли много лет назад! На свете существует огромное количество других способов решения кризисных ситуаций. Опуститься до убийства – значит поставить себя на уровень диких животных.

Разговор, длившийся уже более часа, начал утомлять майора. Он не привык так долго вести дискуссию, находясь в полном неведении о ее целях. Чтобы сдвинуться с мертвой точки, Кристиан подстегнул развитие сюжета:

– Судя по всему, господин Торн, вы навестили меня как одного из самых агрессивных представителей человечества… – Майор сделал трагическое выражение лица. – Прегрешения забияки Жереса оказались столь велики, что Союз больше не смог этого выносить? Сейчас вы потребуете моего немедленного удаления в глухой горный монастырь или великодушно дадите мне шанс застрелиться?

Ответ прозвучал столь неожиданный, что Кристиан практически потерял дар речи:

– В одном вы правы, господин майор. Вы и ваши люди – настоящие профессионалы в делах войны. Именно поэтому я хотел бы видеть всю вашу роту в полной боевой готовности в составе моей научной экспедиции.

Кристиан вел свой автомобиль по утренним парижским улицам. Огромный город нехотя сбрасывал с себя ночное оцепенение. Он превращался в царство стальных монстров, которые, лениво рыча на ранних пешеходов, оспаривали первенство в каменных лабиринтах еще сонных улиц. Свернув на бульвар Де Ла Виетте, синий «Форд Фокус» майора мгновенно утонул в потоке таких же недорогих авто, владельцы коих ни свет ни заря уже неслись ублажать изнеженную столицу.

Майора вызвали в министерство обороны. Скорее всего, очередная экзекуция, к которым он уже стал привыкать. Следуя по знакомому маршруту, Кристиан позволил своим мыслям вернуться в прошлое. Ночная встреча всколыхнула давние воспоминания, придав им новый смысл и особое значение. Шесть лет назад горная гряда на западе Берега Слоновой Кости могла стать могилой для роты «Головорезов», если бы они не встретили этого странного маленького человечка. Он пришел неизвестно откуда, чудесным образом обойдя все минные заграждения и часовых. Его заметили только тогда, когда он вышел из кустов почти в самом центре лагеря.

Маленького чернокожего подвели к Жересу. На фоне рослых штурмовиков представитель семьи квени выглядел нелепо и комически. Его худощавое, ссохшееся тело имело странный, неестественный черно-синеватый оттенок, а непропорционально большая голова как будто росла прямо из плеч. Но что поразило Кристиана больше всего – это глаза. Они были небесно-голубого цвета, идеально круглые, с узкими овальными зрачками. В окружении вооруженных людей абориген держался абсолютно спокойно и даже слегка улыбался. От него исходило дружелюбие и доверие, столь редкие на войне. Жерес понял, что не одинок в своих ощущениях. Его корсиканцы – осторожные и бывалые солдаты – даже не подумали снять с предохранителей свое оружие.

Новый знакомый застрекотал на одном из бесчисленных местных диалектов, о котором даже лейтенант Грабовский – их главный ротный полиглот – имел весьма смутное представление. Однако после окончания этого довольно длинного монолога Жерес и все его офицеры были уверены, что им предлагают помощь. Помнится, старшина Готье даже пошутил:

– Теперь в анкетах буду указывать, что я знаю язык квени.

Хотя осмотрительность и подсказывала майору необходимость предварительной разведки, Кристиан принял решение немедленно. Выступаем! Рота уже потеряла более шестидесяти человек, связи не было, их настигал противник. Другого шанса выжить могло и не представиться.

Квени повел «Головорезов» совершенно не в ту сторону, куда планировал направиться майор. Впереди возвышался скалистый перевал, штурмовать который у них не было сил. Вдобавок ко всем бедам к раненым добавились первые жертвы лихорадки. Жерес уже проклинал себя за беспечность и готов был пристрелить незадачливого проводника, но через сутки рота подошла к узкому горному разлому. От неожиданного зрелища глаза Кристиана сами собой полезли на лоб. Согласно последней карте, здесь должна была возвышаться отвесная гранитная стена, а на самом деле взору открывалась гладкая дорога к спасению.

Через пять дней остатки роты добрались до поселка Ва – ближайшего форпоста французских миротворцев. Люди были истощены до предела, треть из них тряслись в приступах горячки. В своем рапорте майор подробно изложил ход операции, за что чуть было не поплатился должностью. Данные разведки и аэрофотосъемка начисто отрицали существование чудесного каньона. А истребленная местная деревушка, лежавшая в пятидесяти километрах восточней, натолкнула командование на совершенно иное толкование маршрута прославленных корсиканцев.

Этот поход не выходил из головы Жереса уже много лет. Он мысленно, шаг за шагом, повторял свой путь, пытаясь найти хоть какое-то объяснение их невероятному спасению. Однако километры видеопленки, груды книг и ворох мельчайших топографических карт всякий раз делали из майора полного идиота. И вот, наконец, он знал ответ! Загадка разрешилась самым невероятным образом: все, что он помнил и во что верил, оказалось ложью.

Повинуясь бессознательному желанию еще раз убедиться в реальности происходящего, он сунул руку в карман кителя. Пальцы коснулись прохладного металла.

«Странно, почему коммуникатор всегда холодный как лед? – подумал Жерес. – Даже теплота моего тела исчезает в нем, словно в какой-то прорве. Черт их разберет, эти высокие технологии».

Кристиан вспомнил о профессоре. Через месяц на Корсике они встретятся вновь. Торн придет за ответом. Интересно, что ожидает услышать наш знаменитый социолог? Жерес хитро улыбнулся. В душе он уже давно дал согласие. В нем всегда побеждал дух авантюризма, который, собственно говоря, и забросил молодого нормандца в ряды искателей острых ощущений. Кто бы мог подумать, что простая летняя экскурсия студента Руанской технической школы затянется на столько лет. Недаром Катрин назвала его мальчишкой и отказалась принять кольцо.

«Катрин! Бог мой, мы не виделись с ней уже больше двух месяцев! – Лицо любимой всплыло в памяти майора. – И кто знает, при таком раскладе увидимся ли в дальнейшем вообще. Нет, несмотря ни на что, сегодня соберусь с духом и обязательно ей позвоню…»

Серебристый «Ситроен» неожиданно выскочил из-за спины Жереса и подрезал его автомобиль. Инстинктивно нога майора легла на педаль тормоза, но тренированный мозг не позволил ее нажать. Огромный черный мусоровоз неотвратимо вырастал позади подобно грохочущей горной лавине. Остановись у него на пути – и все… считай, ты покойник. Решение созрело в доли секунды. Уходя от столкновения с проклятой легковушкой, Жерес, не снижая скорости, круто свернул вправо. Его «Фокус» пробил ограждение автодороги и вылетел на тротуар. Рекламный щит, клумба, мусорный бак… Кристиан вел счет поверженным противникам. О нет, только не телефонная будка! Как будто смилостивившись над своим хозяином, автомобиль нехотя остановился в сантиметре от маленького стеклянного домика. Находясь под прикрытием бетонного парапета начавшегося моста, Жерес мощным ударом выбил заклинившую дверцу. Мимо с нарастающим ревом пронесся черный MAN, абсолютно равнодушный ко всему происходящему. Как ни странно, но Кристиану показалось, что кабина грузовика пуста.

Неуверенной походкой Жерес подошел к перилам набережной и глянул на темную воду, именно туда, где мог бесславно окончить свою жизнь главный «головорез».

«Ну и денек! Все вокруг сошли с ума, или только я один?» – подумал майор, с наслаждением вдыхая живительную утреннюю прохладу.

Каждый, кто когда-либо играл в политику, может вспомнить тишину и умиротворение, царящие перед помпезными зданиями правительственных резиденций, министерств или штабов. Аккуратно подстриженные лужайки, журчащие фонтаны, шелест флагов и солнечные блики, играющие на кузовах припаркованных новеньких авто. Все безукоризненно, чинно и безмятежно. Ничто не подскажет постороннему глазу, что именно за такими благопристойными стенами замышляется большинство самых черных дел, стоящих жизни миллионов людей. Солдаты умирают на полях сражений, женщины и дети – на улицах родных городов, а все только потому, что какому-то зажравшемуся чинуше не хватило власти, нефти, золота или попросту мозгов.

Именно эти мысли посетили отставника Жереса, который, жмурясь от полуденного солнца, закрыл за собой дверь министерства обороны. Он расправил широкие плечи, взъерошил слегка тронутые сединой черные волосы, втянул потерявший былую твердость живот и со своим всегдашним оптимизмом отметил, что хорошо сбросить два десятка лет, вновь почувствовать себя свободным, молодым и ШТАТСКИМ.

Только что Кристиан посетил настоящий международный прием, да еще устроенный в его честь. Мероприятие удалось на славу! Сам премьер-министр был готов лично задушить Жереса, а испанский посланник почему-то все время держался от него в противоположном конце зала. Программа раута не подкачала. Выступая перед высокопоставленной аудиторией, начальник штаба подробно ознакомил всех с ходом маленькой войны в самом центре Европы и с ее глубоко раскаивающимся автором. Затем стороны обменялись взаимными претензиями, пожеланиями и уверениями. Под занавес, в целях укрепления добрососедских отношений, произошло торжественное наказание виновника торжества – разжалование некомпетентного майора. Кристиан мужественно перенес это испытание. А чтобы не поддаваться хандре, он во время траурной церемонии поднимал себе настроение, вспоминая розовые панталоны дона Санчеса, в которых тот носился по зданию посольства, не помня себя от страха.

«Подумать только, весь сыр-бор разгорелся из-за испорченного газона, парочки разбитых стекол, двух десятков сожженных автомобилей и наполовину разрушенной резиденции! Да, были потери, но серьезных жертв среди испанцев нам все-таки удалось избежать, – размышлял Жерес, направляясь к своему изувеченному «Фокусу», колоритно оттеняющему пейзаж ближайшей автопарковки. – Или все дело в нижнем белье испанского посланника?»

Открывать дверцу легкового автомобиля при посадке в него – весьма обременительно и абсолютно непрактично. Куда шикарней плюхнуться на сиденье сквозь совершенно свободный дверной проем, а затем водрузить на место покореженную дверь, надежно привязав ее обычным поясным ремнем. «Yes! Это истинный стиль крутого автолюбителя!» – гордо произнес про себя Кристиан, отвечая на немой вопрос полицейского, который с нескрываемым интересом наблюдал за приготовлениями майора. Дабы не вводить в искушение добросовестного служителя порядка, майор поспешил поддать газу и, душераздирающе визжа трущейся о кузов покрышкой, скрылся за поворотом.

Погруженный в свои мысли Жерес ехал наугад. Бульвар, площадь, перекресток, снова бульвар… Он очнулся только тогда, когда впереди замаячили знакомые архитектурные очертания. «Центральный военный госпиталь» – гласила табличка на фасаде. Интересно, что после всех ударов судьбы майор постоянно оказывался в руках Катрин. И не важно: пуля в животе или рана в душе, – она всегда умело справлялась и с тем, и с другим. Кристиан воскресил в памяти их первую встречу.

Она возникла, как мираж, как дивное видение измученного горячкой сознания. Последнее, что до этого помнил тогда еще капитан Жерес, был борт транспортного самолета. А дальше… дальше только мрак и холод. И вдруг к нему вернулся теплый, живительный свет, принеся с собой это нежное создание. Девушка в ладно пригнанной медицинской робе сидела на краю его кровати и что-то сосредоточенно писала в большом черном блокноте.

– Эй, милашка, я что, еще жив? – Кристиан хотел пошутить более элегантно, но сил хватило только на банальную солдатскую шутку.

Не отрываясь от блокнота, девушка спокойно ответила:

– Нет, вас просто еще не довезли до морга.

Сразу было понятно, что она знает военных и не намерена давать спуска наглецам, даже едва живым. Однако Жерес уже много месяцев не общался с женщинами и поэтому не хотел упускать этот шанс.

– Ну нет! Зачем же сразу туда! Если кое-где подлатать, то со мной еще вполне можно пообщаться. По крайней мере, недельку на Мальорке я гарантирую.

Незнакомка наконец оторвалась от блокнота и подняла на Кристиана свои кошачьи глаза:

– Испанская жара плюс вы, капитан, в придачу? Нет уж, это для меня слишком.

– Ах, я вам не нравлюсь? Тогда чего это вы забрались на мою кровать?

Напор перемотанного бинтами живого трупа, который только что пришел в сознание, казался весьма комедийным. Не удивительно, что девушка негромко рассмеялась.

– Я не хотела ставить вас в неловкое положение. Ведь офицер не допустит, чтобы дама стояла в его присутствии, верно?

Жерес улыбнулся. Обмен приветствиями состоялся, пора было приступать к главному. Изо всех сил стараясь унять дрожь в руке, он протянул ладонь.

– Кристиан Жерес, к вашим услугам.

– Катрин Рене, правда, в настоящее время вы больше нуждаетесь в моих услугах.

Так замечательно начавшуюся беседу прервала вбежавшая медсестра:

– Доктор Рене, прибыли новые раненые, один из них тяжелый. Профессор вызывает вас ассистировать.

Катрин ушла, а у Жереса перед глазами еще долго стояли ее черты. Стройная брюнетка с зелеными глазами, выдающими азиатские корни кого-то из ее предков. Слегка припухлые губы и бесподобные ямочки на щечках, так мило оттеняющие по-детски открытую улыбку. Она не обладала изысканной красотой фотомодели или кинозвезды, однако вместе с тем имела очарование и шарм, которые не могут оставить равнодушным мужское сердце.

Все эти воспоминания вертелись в голове майора, пока он ожидал Катрин у входа в госпиталь. У дежурной медсестры Кристиан выяснил время окончания рабочего дня доктора Рене и теперь спокойно убивал минуты, развалившись на парковой скамейке.

Был тихий, сонный полдень. Пахло цветами, свежим кофе и сладким ароматом изысканных духов. Из открытых окон ближайшего кафе слышалось пение любимого шансонье. Мирная древняя Европа, старый добрый Париж. Казалось, что на свете нет и больше никогда не будет войн, а Жерес в своей военной униформе представляет собой антикварный, замшелый экспонат, напоминающий о былых победах. Что-то наподобие Триумфальной арки или древних гробниц Пантеона.

Катрин приближалась медленной игривой походкой, что было явно не в ее стиле. Вместо традиционного скептического «привет» она повисла у Кристиана на шее и впилась губами в его губы. Майор чуть было не подавился ее языком, никак не ожидая страстного французского поцелуя после своего тихого исчезновения два месяца назад. Поцелуй, длившийся целую вечность, закончился нежным шепотом:

– Дорогой, я очень соскучилась по тебе.

Почуяв неладное, Жерес не сразу нашел нужные слова.

– Мне тоже тебя не хватало, любимая, – произнес он, пытаясь представить дальнейшие последствия такого начала.

Эти самые последствия не заставили себя долго ждать:

– Сколько у нас времени до твоего очередного побега? – Лицо Катрин имело выражение злоумышленника перед делом.

– Целая вечность, любимая, аж до завтрашнего утра.

– Могло быть и хуже. Идем скорее, у нас сегодня много дел.

– Куда мы, Кэт? Далеко?

– Не очень, авеню Эмиль Золя. А что?

– Ничего, просто у моего «Форда» сегодня было тяжелое утро. В связи с этим у него наблюдается какой-то нездоровый, помятый вид. Если не возражаешь, поедем на твоем тарантасе.

Катрин без промедления открыла сумочку в поисках ключей.

– Ну если блистательного офицера не смущает автомобиль моего папаши, тогда вперед. – Она протянула ключи: – По пути расскажешь о своих злоключениях.

Кристиан с трудом втиснулся за руль старенького «Рено Клио». Катрин юркнула на соседнее сиденье. Захлопнув дверцу автомобиля, она загадочно подмигнула и скомандовала:

– Вперед!

Адрес, который назвала женщина, абсолютно ничего не говорил Жересу, поэтому он без всяких эмоций повернул ключ в замке зажигания. Странное настроение Катрин серьезно озадачило Кристиана и совершенно расстроило его планы. Слова прощания, заготовленные для ироничной любовницы, абсолютно не годились для страстной подруги. Не зная, с чего начать, он молчал.

– Ладно, можешь не оправдываться, тем более что ничего нового ты не придумаешь. – Терпения Катрин хватило ровно на одну минуту. Она по-своему трактовала затянувшуюся паузу. – Как всегда, срочный вызов, абсолютная секретность и ни одного телефона во всей Франции.

– Все почти так и было, – попытался защититься майор. – Я же оставил записку.

– Тебе повезло, только благодаря этому клочку бумаги я с тобой сейчас и разговариваю. – Катрин смягчилась. – Но я надеюсь, что в этот раз все будет по-другому.

«Это точно! – подумал Кристиан. – Не знаю как, но по-другому как пить дать».

Исчерпав эту тему, Рене задала следующий вопрос:

– Всю прошлую неделю по телевизору только и показывали побоище рядом с испанским посольством. Это ваших рук дело?

– Первый раз слышу.

– Ври больше, за эти дни я устала глазеть на физиономии Грабовского, Строгова, Дюваля и остальных твоих «головорезов». На больничной койке они смотрятся менее эффектно, чем на экране.

– Вот болваны, я же приказывал не торчать перед кинокамерами. – Жерес стал похож на рассерженного папашу.

– Их грешно винить: по-моему, журналистов набежало в сто раз больше, чем было твоих людей. В нашем тихом две тысячи одиннадцатом году армия не каждый день штурмует особняки, да еще не где-нибудь, а в самом Париже! – Катрин всегда интересовали подвиги Жереса и его компании. – Слушай, Крис, а с чего это десантников бросили на это задание? Мне всегда казалось, что для подобной работенки существуют другие силовые структуры.

– Нашла кого спросить! Сам ломаю голову над этим вопросом. – Майор на секунду задумался. – Вообще, я думаю, что в последнее время вокруг моей роты плетутся какие-то странные интриги, частью которых и стала наша охота за этими распроклятыми басками, которым ни с того ни с сего захотелось бомбануть испанского посла.

– Именно из-за этих козней тебя и вызывали в министерство обороны?

Жерес чуть не въехал в зад впереди идущего «Мерседеса».

– А ты откуда знаешь?

– Рассказал один твой старый знакомый. – Катрин таинственно улыбнулась.

– Да? Если не секрет, кто такой?

– Секрет, я обещала молчать. Как видишь, у меня тоже есть своя разведка.

Кристиан решил не напирать. Он прекрасно понимал, что среди пациентов доктора Рене мог оказаться кто угодно, от войскового повара до маршала Франции. А такому обаятельному врачу, как Катрин, ничего не стоит вытянуть из них любую интересующую ее информацию, включая все государственные и военные тайны вместе взятые.

Тем временем их авто выкатило на авеню Эмиль Золя.

– Кэт, мы почти на месте. Ты объяснишь, наконец, цель нашей поездки?

– Это сюрприз, дорогой, потерпи немного. – Она осмотрелась по сторонам. – Дом номер семьдесят четыре.

Через несколько минут Жерес уже парковал машину перед большим желтым особняком. Сюрприз был налицо. Майор стоял на пороге роскошного свадебного салона с многообещающим названием «Фортуна». Конечно, он любил Катрин и уже много раз предлагал ей выйти за него, но сейчас все это оказалось крайне не вовремя. Однако отступать было поздно.

Кэт взяла его за руку и поволокла к дверям сказочного мира, воплощающего мечту каждой новобрачной. На пороге их ожидал пожилой мужчина, лицо которого показалось майору до боли знакомым.

– Мадам Рене, мсье Жерес, я рад приветствовать вас в моем магазине.

– Добрый день, дорогой Анри, как ваша нога? – Катрин по-приятельски обняла старика.

«Сержант Анри Дюран, второй пехотный полк. Могадишо, 1992 год», – воспоминания вырвались из самых дальних закоулков мозга.

– Благодаря вашим стараниям, доктор, как новая. – Дюран красноречиво постучал по колену.

– Рада за вас. А теперь, если не возражаете, я и мой жених приступим к делу.

– Конечно-конечно! – заторопился Дюран, провожая их в самое сердце магазина. – Я уже заждался вас. Такие клиенты не каждый день посещают мой салон.

«Что значит «заждался»? Как могла Катрин спланировать это мероприятие, если я сам не знал, что появлюсь именно сегодня?» – Жерес терялся в догадках.

Он хотел было осведомиться об этом у своей эксцентричной невесты, однако дама сейчас явно не была в настроении отвечать на такие пустяковые вопросы. Она с головой ушла в перебирание великолепных свадебных нарядов, которые помощницы Дюрана в несметном количестве развешивали перед ней.

– Кристиан, как тебе это? – Кэт приложила к себе облегающее кружевное платье с глубоким декольте. – Мне не терпится его примерить.

– Прекрасно. – Майор не знал, куда глаза девать. Через две недели он отправляется в экспедицию продолжительностью в целую вечность. Его ждет долгая жестокая борьба с неведомыми, жуткими силами, по поводу исхода которой майор не питал особых иллюзий. И не важно, вернется он живым или нет. В любом случае на следующий день после свадьбы Катрин начнет отсчет годам ожидания, которые перечеркнут ее молодость и красоту. Она не заслуживает подобного подарка.

– У вас, господин майор, будет самая красивая невеста, это я вам гарантирую. – Дюран стоял рядом с Кристианом. – Мои девочки помогут ей, и через пять минут вы оцените все великолепие прованских кружев.

– Анри, вы еще помните, что такое армия и война? – неожиданно спросил Жерес.

– Двадцать семь лет жизни просто так не забываются, господин майор.

– Прекрасно, тогда вы должны знать, что такое билет в один конец?

С лица бывшего сержанта исчезла улыбка.

– Вы хотите сказать…

– Да, хочу сказать, что не имею права превратить жизнь этой женщины в ночной кошмар. У меня не очень много шансов выжить в предстоящем дельце. Вы меня понимаете?

Дюран молчал.

– Быть обманутой невестой куда лучше, чем безутешной вдовой, – Жерес принял решение. – Чтобы не заходить слишком далеко, я ухожу прямо сейчас. Анри, как собрата по духу, прошу вас объяснить все Катрин. Пусть не поминает меня лихом.

Старый солдат, тяжело вздохнув, протянул руку:

– Удачи вам, господин майор.