– Обычный баллончик. – Жерес повертел в руках пятисантиметровый серебристый цилиндрик. – Точно такие же гильзы можно лопатой выгребать из любого ремонтного модуля.

– Да, очень похож, но, к сожалению, это не гильза. – Грабовский с тоской поглядел на предмет всеобщего исследования. – Ах, сколько ценной информации может содержать обычный стреляный патрон! Калибр, просечка от бойка, царапина от отражателя, расположение на полу…

– Размечтался! – прервал друга Строгов. – Может, их агенту следовало забыть там свою фотографию с домашним адресом и отпечатками пальцев?

– Неплохая идея. – Марк ничуть не обиделся на шутку. – Дактилоскопией кто-нибудь занимался?

– Никаких следов. – Николай покачал головой. – Легардер обследовал и баллончик, и сам контейнер. Все чисто.

Элита французской армии погрузилась в раздумья.

«Даже из менее значительных происшествий криминалисты выстраивают целые дела, мы же тыкаемся из угла в угол как слепые котята! Нужно расширить поле фактов, попытаться протянуть от них логические цепочки…»

– Где же запропал Фельтон? – Вопрос Грабовского опередил мысль майора. – Неужели необходимо столько времени, чтобы выяснить, кто покидал лагерь за последние двенадцать часов?

– Если Пьер до сих пор не появился, значит, на то есть свои причины. – Николай поднялся с жестяного ящика, заменяющего стул. Шагая по оружейному складу, где в целях секретности и происходило их совещание, Строгов начал рассуждать вслух: – Скажите, пожалуйста, почему вплоть до сегодняшнего дня не поднимался вопрос о поиске шпиона в наших рядах?

– Потому, что не было прецедентов, указывающих на его существование. Вдобавок к этому мы были уверены, что утечка происходит из штаб-квартиры Совета. По крайней мере, у всех гадостей, которые с нами случались, ноги росли именно оттуда.

– А что изменилось сейчас? – Николай автоматически подхватил одну из гранат и, словно мячик, стал перебрасывать ее из руки в руку. – Если суммировать эти два утверждения, какой вывод напрашивается сам собой?

– Наша проблема совсем свежая, – Жерес ответил на вопрос лейтенанта, – и прибыла она к нам совсем недавно.

– Если вы намекаете на пополнение, прибывшее к нам за последние дни, то я вас разочарую. – Грабовский с лету перехватил гранату из рук Строгова. – Все ваши гипотезы ровным счетом ничего не стоят.

– Почему это?

– Потому что агенты бывают как действующими, так и законсервированными. Адресат этой посылки мог выжидать многие месяцы, пока наконец не получил условный сигнал к действию.

– Условным сигналом ты называешь термоядерную бомбардировку нашего лагеря? – Кристиан прищурил один глаз. – Между прочим, боеголовки были настоящие. И если бы не спутники оповещения, мы бы ощутили их точное приземление прямо в наши теплые постельки.

– Не понимаю, куда вы клоните? – Марк перестал жонглировать и непонимающе уставился на командира.

– Не понимаешь?

Грабовский отрицательно покачал головой.

– Законсервированный агент – штука серьезная. Его готовят заранее и придерживают для особой, важной работы. В нашем же случае вся эта работа шла насмарку. Шпион должен был погибнуть вместе с лагерем.

– Ну и прекрасно! – Марк пожал плечами. – Задача выполнена. Агент больше не нужен.

– А если не выполнена или выполнена частично? Вдруг гордость роты «Головорезов» – лейтенант Грабовский – вместе со своим героическим взводом в этот момент отсутствовал в расположении лагеря? – Жерес посмотрел разведчику в глаза. – Что, начинать все сызнова? Готовить нового шпиона, искать пути его внедрения и тому подобное?

– Ну что ж, каждый остался при своем мнении, – упрямо произнес Грабовский после секундного размышления. – Я, пожалуй, все же проверю свою версию.

– Сведения о некоторых ветеранах нашей экспедиции могут быть весьма и весьма интересны.

– Опять ты о Риньоне! – Николай всплеснул руками. – Дался тебе этот лейтенант!

– Мне не нравятся незваные гости, которые сваливаются как снег на голову. И это всего за несколько минут до начала секретной операции. – Грабовский раскалился добела.

– Кстати, не он один прибыл к нам в то памятное утро. – Строгов выплеснул на друга ушат холодной воды.

– Разумеется, доля подозрений остается на всех залетных членах нашей одиссеи, в том числе и на капитане Лафорте. Ведь ты, кажется, на него намекаешь? – Разведчик не собирался сдаваться. – Однако, в отличие от некоторых, Лафорта не встретишь слоняющимся возле топливных складов, ангаров с техникой и других стратегических объектов. Он чаще всего с солдатами на занятиях или имитаторах.

– Конечно, не встретишь! Ведь капитан – пехотный офицер, а не пилот, как Риньон. – Николай второпях попытался отыскать какие-нибудь забойные факты. – Серж уже побывал в деле и показал себя не с самой худшей стороны.

– И как же, скажите на милость, он себя показал? Сидел во флаере и наблюдал за тем, как трехэтажный «Хелинжан» пытался замочить наших парней? – Марк завелся не на шутку. – Кто знает, может, это именно Риньон скомандовал роботу «Фас!».

– Странно все это слышать от человека, который тогда спас ему жизнь. – Николай укоризненно посмотрел иа друга.

Грабовский парировал этот взгляд хищной ухмылкой.

– Может, и не стоило этого делать? Одной проблемой было бы меньше.

Жерес молча наблюдал за перепалкой двух друзей, стремясь понять собственное отношение к этому вопросу. Для того, чтобы обвинить кого-либо в предательстве, недостаточно одних подозрений, да, пожалуй, и косвенных улик тоже будет маловато. Нужны доказательства, причем такие, от которых не отвертишься. На своем веку Кристиан уже был свидетелем того, как в горячке войны человека ставили к стенке, а спустя некоторое время выяснялась его невиновность. Нет, майор не допустит такую ошибку! Даже вся грандиозность их великой миссии не сможет оправдать невинные жертвы. Пускай Грабовский копает. Это его работа и призвание. Однако Марку стоит напомнить, что решения здесь принимает Жерес.

Майор уже хотел навести порядок в собственном доме, как вдруг зеленая лампочка над входной дверью оповестила о прибытии последнего участника их квартета. Кодовый замок щелкнул, и на пороге арсенала показался Фельтон. Он производил впечатление взмыленной скаковой лошади. Не успел инженер-лейтенант отдать честь, как майор указал ему на свободное место.

– Ф-фух, устал как собака. – Пьер плюхнулся на ящик с гранатами и с наслаждением вытянул ноги.

– Ты что, дрова рубил? – поинтересовался Грабовский.

– Если бы… – Фельтон смахнул со лба капли пота. – Пилил ваш проклятый метеорит.

– Думаешь наладить продажу сувениров? – тут же съязвил Марк.

– Ха-ха, очень смешно! – Пьер не оценил шутку.

– Рассказывай, – Жерес прервал остроты.

– Есть две новости: одна плохая, другая еще хуже. С какой начинать?

– Давай со второй. Всегда приятно знать, что худшее уже позади.

– Собственно говоря, именно эта информация и задержала меня так надолго. – Пьер поерзал на ящике, стараясь поудобней пристроить свой зад, что явно предвещало длинную историю. – Так вот, в то самое время, как я добросовестно трудился над составлением списка лиц, которые сегодня утром прогуливались по окрестностям нашего лагеря, на командный пост ворвался Фалек. Он заявил, что обладает сногсшибательной идеей по поводу сегодняшней находки.

– Интересно… – Майор весь превратился в слух.

– Эктон предложил сделать углубленный анализ небольшого сегмента в одной из пустот контейнера.

– Зачем? Мы ведь уже просмотрели каждый миллиметр, – удивился Николай. – Он чист, как моя совесть.

– В том-то и дело, что все зависит от того, как глубоко копнуть. Фалек предложил копнуть аж до самых атомов. Если содержимое контейнера пролежало в нем более суток, то появлялся шанс отыскать кое-что интересное внутри самого материала.

– Чтоб я сдох, диффузия! – Догадка осенила Строгова.

– Точно! Для того, чтобы судить о грузе, нам хватило бы нескольких атомов. Но где их взять? Фалек высказал гипотезу о том, что пара-другая этих вечных бродяг могла заплутать в дебрях кристаллической решетки металла, из которого сделана сама капсула. Это был наш шанс. Проблема состояла лишь в выделении нужного образца. Нагревать нельзя! Все, что мы искали, могло в мгновение ока улетучиться при первом же прикосновении резака. Единственный выход – пилить.

– Понятно, дальше можешь не продолжать. – Кристиан не сводил глаз со своего подчиненного. – Лучше скажи, очень плохая новость заключается в том, что вы нашли?

– Так точно. – Пьер горько вздохнул. – Там хранилось соединение азота. Соотношение атомов мне показалось очень знакомым…

– Взрывчатка! – одновременно выдохнули Николай и Марк.

– Похоже на то. По крайней мере, это самое вероятное объяснение.

– Ну удружил! – Жерес вскочил с места и заметался по пакгаузу. – Теперь каждую секунду можно ждать фейерверка.

– Ко мне никаких претензий! – Как бы защищаясь, Фельтон выставил вперед ладони.

– Интересно, почему наши доброжелатели переправили сюда обычную взрывчатку, а не ядерный заряд? – задал вопрос Николай.

– Элементарно, друг мой! Никакой сверхизолированный чемодан не скроет излучение ядерного заряда от сканеров безопасности. Уж что-что, а незарегистрированный радиоактивный источник они ущучат без проблем. Агент просто засветился бы на входе.

На миг Жересу показалось, что уже не осталось ни одной технической проблемы, на которую инженер-лейтенант не знал бы ответа. Однако неугомонный Строгов продолжил проверку эрудиции Пьера:

– Но ведь обычная взрывчатка по своим разрушительным свойствам значительно уступает атомной?

– Кто его знает? – Пьер не растерялся и здесь. – Неизвестно, что они там намешали в своих лабораториях. Может, эти гостинцы крушат все вокруг не хуже ядерных бомб, а может, для осуществления их планов достаточно небольшой мощности.

– Это точно! Их планы нам неизвестны, но тем не менее сидеть сложа руки мы не можем. Я перевожу лагерь на чрезвычайное положение. – Кристиан был жутко раздосадован. – Николай, возьми Такера и немедленно организуйте усиленную охрану всех жизненно важных объектов. Его взвода может не хватить, поэтому отдашь одно свое отделение.

– Слушаюсь! – Лейтенант вскочил на ноги.

– Погоди, – майор остановил Строгова, – мы еще не услышали вторую новость, которая, возможно, дополняет первую.

– Не дополняет, а запутывает. Вот сведения о лицах, покидавших лагерь. – Фельтон вынул из кармана сложенный листок бумаги. По мере того как распечатка открывала свои истинные размеры, глаза офицеров все больше округлялись. – Это не военный лагерь, а проходной двор какой-то! Только из нашего расположения в промежутке от двух ночи до десяти утра ушло тридцать две машины. Что касается эктонской базы, то там вообще такого учета не ведется.

Пьер протянул Жересу объемный документ.

– Здесь все: руководители групп, численность, вид транспорта, время.

– Понятно. – Кристиан быстро пробегал строку за строкой, пока глаза не наткнулись на дорогое сердцу имя. – Катрин! Вместе с группой медиков она отправилась на эктонскую базу? – Жерес оторвал глаза от листка. – Они же прибыли только этой ночью! Куда их всех черт понес?

– Этот же вопрос я задал дежурному. Тьюри ответил, что неуемная энергия доктора не дала ей сидеть на месте. Она нагрузила своих коллег колбами да пробирками, и ни свет ни заря медики отправились собирать образцы микрофлоры. – Пьер скорчил невинную рожу и пожал плечами.

– Она получит у меня микрофлору! – Жерес грозно сверкнул глазами.

– Извините, господин майор. – Грабовский вырос из-за спины командира. – Не могли бы вы проверить по списку, нет ли там одной фамилии?

– Какой именно? – Погруженный в свои мысли Кристиан не сразу смекнул, о ком идет речь.

– Лейтенант Серж Риньон, – ответил за Марка Николай.

– Совершенно верно, именно эта личность интересует меня больше всех других!

– Риньона не может быть в этом списке. Еще вчера утром я видел его в лазарете. Надо сказать, что вид у лейтенанта был не цветущий.

– Пьер, ты в этом уверен? – Майор ткнул пальцем в документ. – Пять часов десять минут. Лейтенант Риньон. Одиночный тренировочный полет на боевом флаере «Шако».