Книга: В сердцевине морей
Назад: Глава четвертая ИСКУШЕНИЕ
Дальше: Глава шестая ПО ЗЕМЛЯМ ПОЛЬСКИМ И МОЛДАВСКИМ

Глава пятая
СПУСК И ВОСХОЖДЕНИЕ

Увидел их корчмарь и изумился: весь свет едет вниз в Лешкович на ярмарку, а эти забрались сюда. Ответил ему р. Шломо: весь мир сейчас под знаком спуска, а мы под знаком восхождения. Добавил р. Алтер-учитель: весь свет едет вниз на ярмарку, а мы оставляем низины и ярмарки и восходим на Землю Израиля. Обрадовался им корчмарь, побежал и принес две бутылки горилки, чтоб сполоснули глотки от дорожной пыли. Спросили их: вам какого, сладкого или крепкого, что больше любите? Захлопал р. Моше в ладоши от радости и закричал: и сладкого и крепкого, и невдомек было корчмарю, что не вино он имел в виду, а Отца своего Небесного. Благословили Пославшего вино, выпили на долгую жизнь и вознесли молитвы: пополуденную и закатную, мужчины в доме, а женщины — в сенях. Сколько лет простоял дом сей, не слыша ответа «аминь» на молитвы корчмаря с женой, а сейчас раздается в нем молитва в собрании. Собирались было корчмарь с женой перебраться на жительство в город, потому что в городе, как ни восхвалишь Господа, обязательно найдется еврей и ответит: «Аминь». Однажды остановился у них один праведник и сказал им: почем вам известно, что Всевышнему позарез нужны ваши амини? Может, Ему как раз подавай стакан горилки да миску гречневой каши? Готов я вам поручиться — угощение, что вы ставите путникам, угоднее Ему, чем все гимны и славословия и хваления, что возносят Ему в городе. Так они и не переехали в город из-за слов того праведника, но старались угодить путникам едою и питьем.
А пока они стояли и молились, стояла корчмарка у печки и стряпала. Блаженна жена, которой привелось принимать таких гостей, даже огонь в очаге — и тот признал гостей. Не успели завершить молитву, как ужин оказался на столе: гречневая каша, сваренная на молоке, что надоили во время пополуденной молитвы. Сели всей компанией за стол, мужчины — сами по себе, женщины — сами по себе. И р. Шмуэль Иосеф, сын р. Шалома Мордхая Левита, усластил их трапезу сказаниями, в коих славилась Земля Израиля. Хоть опустошена она и разрушена, а по-прежнему полна святости, и пророк Илия блаженной памяти приносит каждодневные жертвы на жертвенник Храма: хоть и разрушен он и опустошен, по-прежнему полон святости. А за ним стоят во свидетельство Отцы мироздания и святые патриархи и пииты-псалмопевцы Еман, Асаф и Едутун. А из кож закланных жертв делает Илия свитки, а на них пишет заслуги Израиля.
А как поели и выпили и Бога поблагодарили, вытащили они книги из дорожных торб и сели учить Тору, а женщины вытащили спицы и нитки и сели вязать носки. Возчик выпустил коней на лужайку пастись, опутав им ноги, чтоб не ушли в лес диким зверям на поживу. А Хананья переложил солому, постеленную в повозках, и наладил скамейки, чтобы с утра не задерживаться. А затем уселся и он в повозке, вынул Псалтирь из узелка и стал читать в лунном свету. Пришли иноверцы из села и стали у дверей корчмы. Сняли шапки в честь гостей и сказали: гость в дом — Бог в дом. Сидели сердечные наши молча и глядели на вошедших: росту они великаньего, а волосья черны как смола и сзади сыплются на плечи, а спереди надо лбом коротко стрижены и блестят, потому что гребней они не знают, а мажут себе голову свиным жиром, оттого волосья и блестят, а борода у них сбрита и усы с обеих сторон урезаны, а глаза у них потухшие от неволи, потому что крепостят их паны.
Встал главный из них, подошел к столу и сказал: плюньте нам в очи, паломники. Достала Милька медовых пряников, что запасла в дорогу, и наделила их. Поднесли они пряники к глазам и сказали: дар Божий, дар Божий, поцеловали их и спрятали за пазуху к сердцу поближе, попрощались себе и ушли.
Увидел р. Алтер-резник, что Лейбуш — мясник сидит в раздумье. Спросил его: ну, о чем ты призадумался? Сказал ему: иноверцы эти — нет у них ни доли, ни наследия в Земле Израиля — чем она им так полюбилась? Ответил ему р. Алтер-резник: из-за головы праотца их Исава, что похоронен в двойной пещере Махпела. Спросил тот, имя которого позабылось, у р. Иегуды Менделя, которого еще кличут р. Иегуда Мендель Угодник: почему сподобился Исав погребения головы его в двойной пещере? Ответил ему: дело в том, что Хушим, сын Дана, взял посох и ударил Исава по голове, да так, что слетела голова с плеч и упала в ноги Иакову, и похоронили ее заодно с ним. Сказал р. Алтер-учитель, шурин р. Алтера-резника: это — простое объяснение, но за ним кроется великая тайна и подлинная причина: сподобился этого Исав, потому что не покидал он Страны Израиля, даже когда Иаков уходил на чужбину, и зачлось ему это в заслугу. Убоялся Иаков, а вдруг этим Исав и семя его заслужили Землю Израиля. И тут пришло Слово Божие научить нас, что лишь один народ в Стране Израиля — народ Израиля, а не Исав и семя его. А может, Измаилу суждена эта страна? Так нет, сказано в Торе: «Не унаследует сын невольницы вместе с сыном моим с Исааком». Сказал Всеблагой: люба мне Страна Израиля, и народ Израиля люб мне, введу-ка я народ, что люб мне, в страну, что люба мне.
Вынул р. Шломо свою длинную трубку, набил ее тютюном, свернул бумажку, зажег ее, раскурил трубку и затянулся, а затем посмотрел добрыми глазами на своих спутников, что сидят и о Божественном толкуют. Сколько забот уже выпало на их долю с тех пор, как вышли из родного города, а сколько забот еще ожидает их в пути. Возвел он очи горе и подумал: неведомо нам, что просить у Тебя, но делай нам то, что делал нам до сих пор.
Молча сидела хозяйка и смотрела перед собой: свеча горит на столе и звук Учения раздается в доме. Была корчма прежде пустынна без слов Писания, а сейчас голос Писания гремит и откликается в ней. Пока она сидела — влетела ночная бабочка, упала в огонь свечи и сгорела. Что жизнь — одно мгновение, совсем недавно была жива, совсем недавно порхала по всему дому, совсем недавно крутилась вокруг свечки и наконец попала в пламя и превратилась в уголек. Так и она — совсем недавно одарил ее Господь, совсем недавно зажег перед ней свет великий, совсем недавно уселась она в мире и спокойствии, слушая слова Бога Живого. А завтра — уйдут гости, и снова она останется без Писания, и без молитвы, и без жизни. Пока она сидела, задумавшись, пришло несколько иноверок, поклонились они земным поклоном пилигримам и высыпали из передников своих груду сосновых шишек — положить их под подушки путникам, идущим в Землю Израиля, чтобы усладить их сон благоуханием. Но сердечные наши не спешили почивать: сидели и толковали и повторяли слова Писания, а женщины сидели и вязали носки. Повернула Сарра голову к мужу своему, р. Моше, и увидела, что сидит он, подперев голову одной рукой, с книгой в другой руке. Вспомнились ей две дочери, что остались в Бучаче, и подумалось ей: сейчас пришли домой их мужья ужинать, может, и они сготовили гречневую кашу с молоком и сейчас посыпают ее мелким сахаром, чтобы усластить ее во рту мужей своих. А те и не замечают женских хлопот, сидят себе с книгой за столом, как тесть, так и зятья. Пока она так сидела, задумавшись, толкнула ее соседка и сказала: посмотри только на Цирль, уставилась на Песаха, мужа своего, будто они одни на всем свете. Вздохнула Сарра и сказала: кто никого за собой не оставил — хоть и покинул родное место, все равно радостно ему. Долго ли, коротко сидели так сердечные, только пришел наконец возчик и сказал: дайте роздых косточкам своим, пока не побледнеют петушиные гребни и не придется вставать.
Хорошо спится путникам, а тем паче майской ночью в селе, когда весь мир безмолвствует, деревья и травы притихли, а скотина пасется на лужайке, не гневаясь на людское племя; легкий ветерок веет во дворе, шуршит на крыше и перекатывается по соломинкам, а те шепотом шелестят, ублажая сон людской и услаждая члены тела. Но сердечные не забывали, что сон дан человеку лишь для укрепления тела, чтобы вставал человек с новыми силами на службу Творцу. И не вышла еще третья стража, как встали они. А в этот час возвел Всевышний зарю, и звезды и планиды померкли. Облака порозовели и разошлись в разные стороны. Травы и кусты зашелестели, деревья заблистали от росы. Солнце собралось взойти, и птицы отряхнули крылышки и приготовили свою первую песню. Кони заржали и затопали копытами и замотали хвостами. Встали сердечные и помолились, и утреннего каравая отведали, и сели в повозки мужчины в свою, женщины в свою, расстались с корчмой и пустились в путь.
Назад: Глава четвертая ИСКУШЕНИЕ
Дальше: Глава шестая ПО ЗЕМЛЯМ ПОЛЬСКИМ И МОЛДАВСКИМ