Глава 4

Конечно, пойти в лавку и купить ткань я не могла: об этом мгновенно узнали бы все сплетницы в округе. Однако имелся еще чердак и сундук с нарядами моей матери. Узнав, что Элла тоже перешивает материно свадебное платье, я невольно улыбнулась. Времени на то, чтобы спороть давно вышедшую из моды отделку и немного перешить платье под себя, было предостаточно. Вот перчатки и кое-какие мелочи я купить могла, сославшись на тетушку, и этого было вполне достаточно. И если бы только не бальные туфли! Попытайся я купить их, сразу станет ясно, что это не для кузины: у нее нога больше… Я совсем извелась, но вспомнила вдруг о старичке-сапожнике, недавно ушедшем на покой: отец мой заказывал обувь лишь у него. Дядюшка Уолдо теперь зарабатывал на жизнь только починкой обуви, но вряд ли забыл ремесло. Вдруг да повезет?

– А, Маргрит! – с порога узнал меня старик. – Давненько тебя не видел… Выросла-то как! А с чем пожаловала?

– Да вот, гостинцев принесла, – ответила я, поставив корзину на стол, – заработала немного шитьем, дай, думаю, проведаю дядюшку Уолдо, а то с пустыми руками приходить стыдно было…

– Эх, внучка, – махнул тот рукой, блаженно принюхавшись к ветчине. – Мы с твоим отцом вместе пуд соли съели, а ты – стыдно… Как живешь-то? Слыхал, в черном теле тебя держат?

– Ничего, дядюшка, это ненадолго, – ответила я. – Полно об этом, давайте-ка я у вас подмету да чайник согрею. Вы, поди, всухомятку перебиваетесь? Хоть суп вам сварю на пару дней…

– Да брось ты, готовить! Зачем? – пожал он плечами. – Обойдусь, не возись! Присядь лучше, потолкуем… Скажи, что за суета такая? Все будто с ума посходили! Говорят, королевский указ читали, да я на ухо туг, не разобрал ничего…

– О! – сказала я. – Во дворце будет бал, вот и всполошились. Ведь всех девиц зовут, хоть прачку, хоть принцессу. То-то будет потеха, а, дядюшка?

– И тебе бы на нее тоже взглянуть хотелось, а? – лукаво прищурился он. – Ну-ка, сознавайся!

– Конечно, хотелось бы, – не стала я отрицать. – Я и платье почти дошила. Перешила, вернее, из маминого, уж для служанки сойдет! Только обуви нет, дядюшка Уолдо. Простую-то я могу купить, скажу, мол, вовсе прохудились туфли, не в деревянных же башмаках ходить и перед соседями позориться! Но если бальные своего размера закажу, тетушка мигом прознает! Выручи, а? Я заплачу по чести!

– По чести – я тебе и даром сделаю, – проворчал Уолдо. – На твою ножку ни один мастер кроить не возьмется, а я хоть и стар, да руки ремесло помнят… А ну-ка, давай ногу. Давай-давай… Ну, точно как я помню, – обрадовался старик, приложив ладонь к моей ступне. – Ставь сюда… Какие туфельки-то делать?

– Черные, дядюшка Уолдо, – улыбнулась я, обуваясь. – Ты же сам знаешь.

– Сделаю, – ухмыльнулся он из-под седых усов. – Принцессы позавидуют!

– А на материал деньги все же возьми, – серьезно сказала я. – Выбирай самый лучший. И подметки делай покрепче, чтобы не стерлись!

– Ох, задумала ты что-то, Маргрит, – погрозил он мне узловатым пальцем, но монеты принял. – То-то я думаю, как все вздорожало… Точно, перед праздником. Все, иди, я думать буду… и пойду пройдусь, посмотрю, что у благородных нынче в моде.

– Дядюшка, не надо того, что в моде, сделай так, чтобы удобно, – попросила я, – и сносу не было. Чтобы сами плясали, как ты говоришь!

– А, ну это я могу, – приосанился старик. – Но фасончики все же посмотреть схожу, да… Какой нынче каблучок носят, может, еще какие хитрости подгляжу…

Поняв, что он увлекся, я потихоньку удалилась. На дядюшку Уолдо можно положиться, это я знала твердо и вовсе не удивилась, когда через несколько дней меня поймал у колодца соседский мальчишка и передал, что тот просил прийти.

– Вот, – гордо сказал старик, когда я вошла в его мастерскую. – Любуйся! У самой королевы таких нет!

– У нас нет королевы, – напомнила я. – Король вдовеет.

– Ни у какой нет, – выкрутился он. – Ну-ка, примерь!

Маленькие черные туфельки облегали ногу, как руку облегают тонкие перчатки.

– Сносу им не будет, – заявил дядюшка Уолдо и постучал по подошве. – А если протрешь-таки подметки, вот тебе запасные!

– Но…

– Молчи уж! Я матерьял-то с запасом брал, а на твою лапку аккурат две пары и выкроил, оно не сложно, если умеючи, – разулыбался старик, и я искренне обняла его. – Поди, потанцуй, дело-то молодое… Вдруг какой паренек хороший встретится?

– Отчего же нет? – ответила я. – Не так уж я и дурна, а, дядюшка?

– Ну, с лица воду не пить… – честно сказал он, – вуалькой прикройся, вот и ладно, да улыбайся почаще, зубы у тебя хороши. А то иной раз глянешь, идет вроде знатная, красивая, а улыбнется – у ней во рту частокол, и тот косой да гнилой.

– Ну спасибо, дядюшка, выручил. – Я спрятала туфли в корзину. – Приду потом, расскажу, что да как было, если все же удастся во дворец попасть…

– Тетка? – участливо спросил он. – Ну, тут уж ничего не поделаешь. Терпи, Маргрит, там видно будет!

Я улыбнулась и пошла домой. Туфли спрятала, конечно, одну пару у себя, вторую в дупле старой ивы. Просто на всякий случай.

Платье было уже готово, не так много там пришлось перешивать, и даже с моими скромными умениями вышло довольно мило.

«Вуалетка, – вспомнила я вечером, выливая грязную воду под куст, – где бы ее раздобыть? Лавочники удивятся, если я куплю черную вуаль, слухи пойдут…»

– Ты, гляжу, работаешь вовсю? – раздался знакомый голос, и я обернулась. Фея Ночи выглядела сгустком тьмы в тени дома. – Нет, я не имею в виду твои домашние дела… Просто удивилась, что ты больше ни разу не спросила совета.

– Вы велели не делать этого по пустякам, сударыня, – пожала я плечами, – вот я и не спрашивала.

– Ну-ну. – Она грациозно опустилась на ступени. – Бал, как мне известно, уже скоро. Все ли у тебя готово?

– Да, – ответила я.

– Я приду взглянуть на тебя перед тем, как ты отправишься во дворец, – сказала Фея Ночи.

– Я буду благодарна за это, – кивнула я, и она улыбнулась.

– Элла тоже перешивает старое платье, ты знаешь?

– Конечно. А вам откуда это известно?

– Так ведь она занимается этим по ночам, а что такое ночь? Верно, моя стихия… Но у бедняжки нет туфелек. Только старые изношенные башмачки, какая жалость, верно?

– Мои ей будут малы, – сказала я в ответ, – и вряд ли подойдут к ее платью.

Фея Ночи дотронулась до моей щеки.

– Чем дальше, – сказала она, – тем чаще я думаю о том, что не убью тебя, даже если ты сама нарушишь равновесие, уж придумаю что-нибудь… Но постарайся не делать этого, я не могу предсказать последствий, и никто не может. Мы уже совсем близки к цели, Маргрит! Многое решится на балу, так что постарайся не оплошать…

Я помолчала.

– Сударыня, – сказала я наконец, – вы сказали, что вы не станете помогать мне, но ответить на вопрос, касающийся не меня лично, вы можете?

– Задай его, и я либо отвечу, либо откажусь это делать.

– Кто таков Черный герцог? – спросила я. – Он близок к принцу, говорит ему «ты», принц тоже ведет себя с ним, как с родней… Хотя при дворе все друг другу родня.

– Да, но не настолько близкая, – улыбнулась Фея Ночи, и ее покрывало замерцало, будто Млечный Путь августовской безлунной ночью. – Это брат принца.

– Но…

– Не перебивай, – махнула она рукой. – Черный герцог, герцог Винсент Барра – старший сын короля. Незаконнорожденный. Матушка его, вдовая герцогиня Барра, не так давно скончалась. Муж ее рано умер, а она была настолько хороша в траурном наряде, что король не смог пройти мимо юной вдовы… Не смотри так, – поджала губы Фея Ночи. – Я не подглядывала нарочно, слухов и так было предостаточно. Винсент считается законным наследником рода Барра – после гибели его отца не прошло еще года, когда он появился на свет, – но все знают правду. Да и взглянуть на него – вылитый король!

«Такие профили только на монетах чеканить», – вспомнила я собственную мысль. И вправду, на золотых выбит профиль нашего короля, и Черный герцог – его копия.

– Отчего же король не женился на герцогине?

– Ему уже подыскали невесту, а против воли отца он пойти не мог. Политика, Маргрит, – вздохнула фея. – Если бы он был влюблен по-настоящему, быть может, настоял бы на своем, но это был просто порыв страсти. Хотя, нужно отдать ему должное, сына он не оставил и всячески привечает. Герцог – не последнее лицо в этом королевстве.

– Теперь он…

– Лучший друг его высочества, – улыбнулась Фея Ночи. – Да и ведает кое-какими делами, о которых не принято говорить вслух даже ночью под одеялом. Неприятный человек. Будь с ним осторожнее, а лучше вовсе держись от него подальше.

– Я постараюсь, – кивнула я и насторожилась, услышав тетушкин зов. Ну а когда обернулась, моей собеседницы уже не было рядом. – Иду!..

«Ну надо же, – подумала я. – Как все запутано… не запутать бы этот клубок еще сильнее».

– Маргрит, завтра мы будем купаться, – нервно произнесла тетушка, поправляя едва просохшие волосы – сегодня состоялась настоящая головомойка. – Подай на стол и иди спать, а завтра встань пораньше и нагрей большой котел воды. Агата должна выглядеть безупречно!

– Как скажете, – кивнула я.

Да, выспаться бы мне не мешало: предстояла беготня с ведрами, купание, потом придет парикмахер, затем последует ритуал одевания – кое-где ушить и подшить на живую нитку могу и я, портниху звать не нужно, она и так разрывается на части… Ну и, наконец, тетушка с кузиной отбудут, а я смогу заняться собой. Причем времени у меня будет не так уж много. Хорошо еще, волосы я успела вымыть сегодня, пока тетушка с кузиной обсыхали, и то пришлось сушить их у очага… Ну да ничего. Успею.