Глава восьмая
в которой все вроде как остаются довольны

Я подскочил к креслу, стоящему в аккурат напротив постамента, с которого на меня с интересом смотрел Повелитель снегов, на ходу вынимая меч.

– На твоем месте я бы поторопился, – сказал он мне. – Время на исходе.

Это да. Время поджимает, плюс я хотел бы еще и бонус получить – те секунды, которые мне с каждой печати падают. Не знаю, какой от них будет прок, но спинным мозгом чую – немалый. Есть у меня одна догадка, но в Файролле в большинстве своем все оказывается не тем, чем кажется сначала.

– И-и-и-и-эххх! – меч врубается в спинку кресла, в разные стороны летят щепки – У-у-у-уххх!

Так и есть! Разрубленную до основания мебель охватывает призрачное сияние. Я угадал, это она – печать. Нет-нет, это не само кресло, она спрятана под ним, потому я и не увидел сразу привычного пульсирующего света. Оно и понятно – ножек-то у этого предмета мебели нет, есть целиковая основа, которая плотно закрывала от меня все, что под ним находится.

Я работал мечом, как дровосек топором – увы, но сдвинуть проклятое кресло с места я не смог, оно как приклеено было, пришлось его по щепочкам разносить.

Печать оказалась невелика размером, хотя все это условности. Тут главное – принцип.

Я еще раз посмотрел на сияющий кругляш, очень контрастно смотрящийся на пронзительно-синем ледяном полу, и опустил меч вниз, прямо в его центр.

Нет, с первого раза я её не расколотил, и со второго тоже. Но терпение и труд все перетрут – после четвертого удара по переливающемуся кругу пошли трещины, а после шестого замок Повелителя снегов озарил огненный столб, вырвавшийся из пола и воткнувшийся прямиком в потолок. Я даже дернулся в сторону, испугавшись, что сейчас на меня посыплются составные части крыши замка.

Нет, обошлось, камни на меня не падали, и вообще ничего не происходило – сияние и сияние, без разрушений. Спецэффект, проще говоря.

Интересно, а эта красота насквозь крышу пронзает и уходит прямо в небо? Вот, наверное, случайные зрители, если таковые будут, впечатлятся! В ночной темноте, на самой высокой вершине Файролла такое файер-шоу происходит! А если его еще кто и снимет, то завтра много разговоров на форуме по этому поводу будет.

Ух ты! Раз в кои-то веки сетовая вещичка, подходящая мне по классу. Рыцарь – это по любому из моей сказки. А вот умение – будем посмотреть. Тут иногда обычное лучше элитного бывает.

Как всегда, – там еще не ответил – принимаю я квест или нет, а тут уже новая информация. Никакой последовательности.

Нет. Да ладно вам? Сразу две неприятности в одном предложении – пикси и Эйген. Вот как так? В одном флаконе – крылатые поганцы, которых я терпеть не могу, и город, в котором меня разыскивают как государственного преступника. Добро еще, если только разыскивают, может, даже уже издали приказ живым не брать, с королевы Анны такое станется. Господитыбожемой, за что мне это всё? И ведь что особенно обидно – я даже обрадоваться не успел тому, что третью печать сломал, а теперь всё, теперь настроение надолго испорчено.

Нечестно так. Нехорошо.

Огненный столб мигнул и пропал.

– Н-да. – Повелитель снегов глянул на потолок. – Это было эффектно, я даже подумал, что сейчас замок разрушится. Он, конечно, не то, что ваши постройки там, внизу, это не просто камни, а нечто иное, но все-таки эту печать Демиурги сотворили.

Он сошел с постамента, подошел к обломкам кресла и махнул костистой лапой.

Над ними появилась дымка, превратившаяся в облачко – и секундой позже мебель снова стояла на своем месте, целая и невредимая.

– Дела богов – это дела богов, – сообщил он мне. – А приходящих за властью и силой мне куда-то усаживать надо будет.

– Согласен, – кивнул я. – Мне и так неудобно, что я вам тут мебеля порушил.

– Ну, без этого было не обойтись. – Повелитель вернулся на свой постамент и сел на трон. – Таковы условия, не мне их менять. Я не в претензии.

Надо заметить, что он несомненно был доволен тем, что все закончилось благополучно, точнее тем, что я вскрыл печать. Как видно – имелся у него в этом свой интерес, потому он мне и помог. Может – возвращение богов ему выгодно, а может – просто надоел тот факт, что в его замке эта печать присутствует. Логику подобных существ понять невозможно. Да и не стоит этого делать, для собственной безопасности не стоит.

– Да, Хейген, – он щелкнул клювом, и в его круглых глазах промелькнула некая искорка. – Не желаешь испытать судьбу? Кресло цело, садись в него, ответь на три вопроса – и ты получишь силу и власть, с которыми тебе будет куда проще идти по той дороге, которую ты выбрал.

Нет, мне безумно интересно, что он вкладывает в слова «сила» и «власть». Что он такое даст тому, кто ответит на его вопросы? Не сомневаюсь, что на это дело есть квест, в котором наверняка объясняется, о чем конкретно идет речь, иначе люди не перли бы на эту гору. При этом не сомневаюсь, что те, чьи коконы валяются на полу, очень и очень неслабо вложились в то, чтобы сюда попасть.

Вот только никто удачи здесь не добился, а значит и у меня шансов немного. Я трезво оцениваю свои возможности. И потом – у меня вещи ребят, добро, которое я получил за квест, то есть, если я здесь крякну – то тут все это и останется. Нет, не нужна мне такая суперигра, лучше в синица в руках.

– Воздержусь, – помотал головой я. – Спасибо – но надо быть реалистом. Да и потом – на что мне эта власть, и надолго ли ее хватит? Боги вернутся и сразу мир под себя начнут переделывать, такая уж у них натура. И что им в голову взбредет в отношении власть имущих, не знает никто.

– Разумно, – одобрил мои слова Повелитель снегов. – Тогда – прощай. Больше мы не увидимся – я со своей вершины в долины не спускаюсь, а тебе сюда дороги отныне нет. Не потому что я не хочу тебя видеть, а по той причине, что разумное существо – человек ли, гном или эльф в мой дом могут войти только один раз.

Натурально, я как в воду глядел – квест это, с ограничениями. Я такое видел, в том же Обезьяньем храме. Странно только, что предупреждение об этом не выскочило, такие вещи, как одноразовые посещения локаций, вроде как на квесты не подвязаны. Хотя – какая разница?

– Прощай, Повелитель снегов, и спасибо тебе, – от чистого сердца сказал я. – Надеюсь, что посетители этого замка будут тебе интересны и послужат неплохим развлечением в твоем одиночестве.

Повелитель снегов махнул крылом (кстати, совершенно не птичьим, как оказалось. Оно скорее было похоже на крыло летучей мыши), и рядом со мной заиграло изумрудными тонами окно портала.

Уже третий цвет портала из тех, что я видел. Забавно. Интересно, сколько их еще есть и кому принадлежат остальные цвета радужного спектра?

– Это мой тебе подарок, – объяснил Повелитель снегов. – Просто подумай, куда ты хочешь попасть – и окажешься там.

– Спасибо, – сказал ему я и помахал рукой. – Прощай!

И через секунду оказался в замке Лоссарнаха.

– Вот он! – Сайрин, которую я чуть не сбил с ног при выходе из портала, замахала руками. – Хейген пришел! А почему портал зеленый?

– А почему бы и нет? – пожал плечами я. – Там, в горах, все не так, как в долинах. Так сказать – там климат иной. Климат иной – и цвет у портала иной.

– Ты чего на сообщения в личке не отвечаешь? – возмущенно заорала Кролина, кутаясь в плащ, явно отнятый у кого-то из охранников замка. На остальных красовались такие же. Вот лентяи, до Ромула им лень пройтись, раскулачить немного этого пройдоху.

Кстати – не забыть бы с ним поговорить. То, что он пройдоха – это хорошо, он может мне пригодиться.

– Некогда было, – невозмутимо ответил ей я. – Я, между прочим, ваши вещички спасал.

– И, судя по тому, что ты в своих доспехах – спас? – уточнил Лирах.

– Не только спас, но еще и приобрел то, чего нам не удалось заполучить, – многозначительно обвел взглядом остальных Слав. – Или нет?

– Нет, – развел руками я. – Ребята, это вы шли за силой и чем-то там еще. Я в замок зашел по другому делу и от игры в «вопросы-ответы» просто отказался, причем во многом из-за вас. Если бы я пролетел, то фиг бы вы обратно свое имущество получили.

– Да я вообще гадаю – чего туда полез? – просопел Снуфф. – Нет, ну я-то чего? Мы, гномы, ребята простые, работящие, все эти премудрости – они не про нас.

Рядом одобрительно крякнул плечистый Маниякс. Гномья солидарность – великое дело!

– Стадный эффект, – приплясывая, сказала ему Сайрин. – Все пошли – и ты пошел. Хейген, я так и не поняла – так ты вещи наши все-таки принес? До меня смысл твоих слов не доходит, я з-з-з-з-замерзла жутко. И мозги у меня замерзли тоже. Ну, скажи, что принес! Ну, пожалуйста!

– А что мне будет, если я скажу: «Да, принес»? – решил повредничать я.

Почему бы и нет? Имею право.

– Я тебя поцелую, – тут же сказала Сайрин. – Поверь, это немалая награда. Ну, от меня, имеется в виду. Просто у меня принципы есть.

– Ох уж мне эта молодежь, – скривилась Кро. – Начитаются Достоевского, понимаешь. Это разве награда? Лидеру нужно что? Лидеру нужны признание и его воплощение. Ну-ка, Лирах, бери меня за одну руку, а ты, Слав, за другую.

Через полминуты вокруг меня кружился хоровод, распевающий нестройно, но явно от чистого сердца нечто вроде: «Хейгену нашему сла-а-а-а-а-ва, умнейшему нашему сла-а-а-ава, добрейшему нашему сла-а-а-ава».

Эти песнопения разбудили кучу народа. Из замковых окон высунулись стражники, откуда-то из-за угла появились заспанные рыцари Ордена Плачущей богини и с недоумением смотрели на это дело.

Под конец из-под телеги, стоящей у стены, появился взъерошенный и традиционно помятый с похмелья Флоси, который сначала потер глаза, потом глянул на небо, после достал откуда-то пустой мех и с подозрением его понюхал. Убедившись, что все это не галлюцинация и не признаки грозной болезни, которой боятся все пьющие люди, он обрадованно припустил к нам и пристроился к хороводу.

– Ярлу нашему слава, ик, – выводил он, совершенно не попадая в общий хор. – Ярл до-о-обрый, меня похмелит!

– Тьфу, – разорвала круг Кролина. – Флоси, мать твою так, ты когда помоешься?

– Как будем какого еще злодея на море брать – так и помоюсь, – пообещал ей туалетный, нюхая свою подмышку. – Или еще какой оказии не выдастся. Чего частить-то, трех месяцев не прошло с прошлого раза, это когда меня паразит Рыжий с засранцем Бедовым в озеро окунали. Да и не пахну я ничем, не ври. Я теперь ярлу служу, не до чистки сортиров мне.

– Но воняешь так, как будто ты службу не оставил и все еще их чистишь, – заметил Слав. – Больше тебе скажу – как будто ты еще и подработку на дом берешь.

– Нет у меня никакой подработки, – возразил ему Флоси. – Да и дома у меня нет, мой дом враги захватили.

– Чего? – вытаращила глаза Кролина. – Ты о чем? Чего, на Север вторгся кто?

– Почему на Север? – резонно возразил ей Флоси. – Мой дом там, где дом моего ярла, а его эти захватили… Мак-Пратты. Вот мы их вырежем – и у меня снова будет своя крыша над головой. И работа по профессии.

– Логично, – заметил Лирах. – Дом хирдманна там, где дом его ярла… Или конунга, у кого как.

– Вещи, – умоляюще сложила руки у груди Сайрин. – У меня экзамен утром, мне надо хоть часов шесть поспать.

– В выходной? – удивился Лирах.

– Да этим упырям-преподам, тем, которые дедушки уже, им без разницы – выходной, не выходной, – скривилась девушка. – Им только в радость нам жизнь попортить. И еще они все время на коленки мои смотрят.

– А ты короткую юбку не надевай, – посоветовала ей Кро.

– У меня ноги красивые, – нахмурилась Сайрин. – Я ими горжусь.

– Ладно. – Я вытянул руку, решив прекратить этот разговор, не дай бог заспорят еще, у кого ноги длиннее и стройнее. – В очередь. Дамы – вперед.

Раздав пожитки своим сокланам, я получил еще порцию добрых слов – и это было приятно.

– Слушайте, – спросил я, наблюдая за тем, как мои друзья с явным удовольствием надевают свои пожитки. – А что за вопросы были? Ну, у этого Повелителя. Интересно же, от чего я отказался.

– Рассказала бы, но я их не помню, – печально произнесла Сайрин. – У меня кусочек памяти с вопросами стерли. Помню, как этот, с клювом, мне говорит: «Итак, первый вопрос», а потом его же слова: «Неверно». А потом – вспышка, и я здесь.

– Та же фигня, – заметил Лирах.

– Ого, – проникся я. – Жестко.

Да это не просто жестко, блокировка памяти – это не шутки. За такое в суд подают.

– Сами на это согласились, – Снуфф убрал секиру в заспинные петли. – Так что – какие претензии?

– В смысле? – не понял я.

– Перед тем, как он начал задавать вопросы, появилось сообщение, мол – если вы хотите продолжить, вы должны дать согласие на то, что в том случае, если ответы будут неверны, то их удалят из вашей игровой памяти. Если вслух произнести «да» – то продолжаем, если нет – вы будете отправлены на точку сохранения немедленно. Живым и здоровым, с вещами – но из замка вон. Все логично.

– Абсолютно, – согласился с ней я. – Хотя все равно – жестко.

Ну да, в игре, положим, можно штрафы за разглашение вопросов наложить, но кто это запретит делать в «реале»? Если поставить перед собой цель, то за какое-то время можно выяснить все вопросы, какие бы они сложные ни были и заучить ответы на них. А после – иди и получай бонус. А так – фиг тебе. Притом – абсолютно законно, все делается с твоего согласия.

– Вот не читаете соглашение с компанией-производителем игры – и зря, – наставительно сказал Лирах. – А в нем русским по белому написано что-то вроде: «В отдельных игровых случаях компания-производитель игры оставляет за собой право коррекции игровой памяти, путем удаления из нее данных о прохождении ряда квестов. Данные действия производятся исключительно с полного и осознанного согласия игрока, данного им до момента прохождения указанных ниже квестов». Там вообще много текста по этому поводу было, даже со списком квестов, о которых идет речь. Кстати – Айх-Марак там точно был, я сейчас вспомнил. Так что все честно.

– Так-то оно так, – Кро прищурилась. – Но сама мысль о том, что память можно подтереть…

– Большой брат следит за тобой, – хохотнул Снуфф. – Мы все под колпаком, ты об этом не знала?

– Народ, спасибо за все. – Сайрин покрутилась на месте, явно радуясь возвращению вещей. Полемика о стирании памяти ей, несомненно, была до лампочки. – Это был один из моих лучших дней в игре. Ну, как минимум – один из самых насыщенных, это точно.

Она чмокнула меня в щеку и истаяла в воздухе. Следом за ней разошлись и остальные, даже Флоси, выпросив у меня денежку (уж не знаю, накой она ему нужна, он с того дня, как мы обосновались здесь, потихоньку лакает в подвале замка вино на халяву) собрался отправиться обратно под свою телегу.

– Стой, – остановил я его. – Слушай, а ты Назира когда в последний раз видел?

– Назирку-то? – Флоси поскреб бороду. – Да дней пять назад, не меньше. Он тут по двору мыкался, потом к нему какой-то селянин подошел, они вместе и ушли за стену. И все, с тех пор я его и не видал.

– И тебя это не обеспокоило? – возмутился я. – Он же один из нас.

– С чего бы? – выкатил глаза от удивления туалетный. – Какой он один из нас? Вот Гунтер – да, жрун рыжий – да, Мих – само собой, доча твоя малахольная – тоже своя, причем поболее других. А Назир… Мутный он, ярл, как вода после шторма. Вроде, как и с нами он, а вроде как и нет. Не знаю я, как это правильно тебе объяснить, понимаешь? Помнишь, в том храме мы были, ну, где сверху кто-то говорил? Там мы все в двери пошли, потому что тебе это было нужно, не думая. И он пошел, но не потому что это тебе было нужно, а потому что он должен был это сделать. Мы пошли туда за тебя, как за друга, а он – потому как это есть его долг, и, сдается мне, долг этот у него не перед тобой. Разница в этом есть – и большая. Тебе это, может, было и незаметно, а нам – так очень, мы потом об этом с ребятами много говорили, когда выпивали. Так что – какой он наш? Ярл, скажу тебе так, – сгинул он – и хвала богам. Без него спокойней.

– Иди спать, – потрепал я его по плечу. – У нас скоро будет много дел.

– Вот и хорошо, – порадовался Флоси. – Засиделся я тут, как бы не спиться.

– И в самом деле, – проникся я. Если уж он такое говорит – то и впрямь надо что-то делать.

Флоси пошел спать, и на дворе стало совсем тихо, только позвякивала амуниция стражников, вышагивающих караулом на крепостной стене.

Н-да. Селянин увел Назира. Что за селянин, куда он его увел? Ладно, занесем в раздел «Мысли на потом».

Я присел на ступеньку лестницы и для начала открыл информацию о полученном умении.

Офигенное умение! Да, перезарядка долгая и количество маны, на него идущее, непомерное, по факту сразу израсходуется больше половины магической энергии, что у меня есть, – но оно того стоит. Хотя бы даже чтобы посмотреть на то, как острие моего меча превратится в змеиную пасть. Так что я его забираю не думая, мало того – начинаю быстро прокачивать хотя бы до второго уровня, там и урон наверняка подрастет, и время действия.

Надо только подумать, чего убрать. «Душа волка» – нет, я привык к своему серому другу. «Память о боге» – тоже нет. Может – «Могильный тлен», которое мне когда-то Барон выдал? Оно, конечно, убойное, но там ограничение, которое работает против него – им нельзя при светлых конфессиях пользоваться, вроде инквизиторов, и при рыцарях Ордена Плачущей богини. Шарахнешь вот так в запале – и потом объясняйся с ними. Нет, при прочих равных оно отличное, но если можно вместо него поставить в «линейку» вот такую красоту, то я и думать не буду.

Так-с, что там дальше?

Еще какое-то деяние мне должен дать ледоруб. А ну-ка?

Статы, если честно, странноватые. С другой стороны – и предмет нестандартный, чего уж там. Хотя он мне все равно не подходит – он двуручный и на сотый уровень.

Н-да. Это деяние я вряд ли доделаю, да и шут с ним. Зеленорожий. Ну и имена у жителей гор, прости господи.

А ледоруб – в сундук, чего тут думать. Пускай пока полежит, будет у меня как инвестиция на будущее – предмет, открывающий деяние, сам по себе неплохо стоит.

Что там дальше? Перстень?

«Перстень Крысы

Ух ты. Для меня вещь бесполезная, но любой высокоуровневый вор за такую цацку душу продаст. Или секрет какой, для меня полезный. В сундук это дело, а до того – в мешочек, который, если что, из инвентаря не выпадет.

Ну, и на сладкое – сетовые наплечники.

Да это просто праздник какой-то сегодня. Ох, такую бы красоту собрать, вот только вряд ли такое получится сделать! Но вот с этой штукой я не расстанусь ни за какие коврижки. Носить ее я не смогу, там сто двадцатый уровень нужен и до него я вряд ли дошагаю, но все равно – не продам. Владеть ей буду.

Я без раздумий достал свиток телепорта и отправился в Агбердин. Во-первых – таскать с собой такие ценности – как минимум глупо, так что – вперед, в гостиницу. Во-вторых – так и так сюда надо будет идти – тут же большое собрание вождей Пограничья состоится послезавтра, а мне на нем выступать. Искренне надеюсь, что все пройдет гладко – пора всю эту волынку с Мак-Праттами заканчивать. Пограничью нужен мир, а мне простор для маневра.

И еще мне надо как-то попасть в Эйген. Точнее – попасть туда, и не попасться там в лапы стражи. Каламбур так себе, но и смысл у него невеселый.

Варианты как это провернуть у меня есть, вот только все они не ахти – один другого сомнительней.

А вообще день задался. В игре. Что до вне игры, – выйду из капсулы – узнаю.

– О, выполз все-таки, – именно этими словами приветствовала меня Вика, сидящая на диване в позе пастушки – подобрав под себя ноги, – и поедающая крупный, бордового цвета виноград. – Не прошло и полусуток. Ну что, всех врагов убил?

– Не поверишь – ни одного в этот раз не прикончил, – бодро ответил ей я, вылезая из капсулы. – Я вообще исключительно миролюбив.

– Да? – Вика забросила в рот еще одну ягоду. – А мне сказали, что ты обещал какого-то местного клерка на ноль помножить. Прямо вот убить обещал.

– Миролюбив – не означает, что не мстителен, – пояснил ей я. – Это разные вещи. Кстати – спасибо, что напомнила. Надо этого поганца найти и что-нибудь эдакое придумать, чтобы у него жизнь морским узлом завязалась.

– Бить будешь? – заинтересовалась Вика.

– Бить неинтересно, – поморщился я. – Бить любой дурак сможет. Нет, для этого поганца я что-нибудь отменно гаденькое придумаю.

– За что ты его так? – Вика повертела виноградную кисть перед глазами так и эдак, выбирая ягоду покрупнее.

– А он меня в бок пнул на проходной, когда я в здание пришел – пояснил ей я – Больно, но это не главное, боль – это временно. Это было унизительно, я такое с рук не спускаю. Ну, и потом – таких учить надо. Сегодня бомжа пнул, завтра у нищего деньги отнимет, послезавтра ребенка в рабство продаст, а через неделю, не дай бог, в депутаты выбьется. Зло – оно прогрессирует, и некоторые его проявления надо пресекать. Я не слишком высокоморальный тип, но всему есть предел.

– И вправду скотина, – признала Вика. – Ты его как-нибудь особо цинично накажи. Есть будешь? Я мясо по-французски сделала и салат из категории «Весенний». Ну, капуста, морковка, редиска, огурцы – всего понемногу.

– Чутка попозже, – я плюхнулся на диван рядом с ней, и, не удержавшись, отщипнул от кисти виноградину.

– Ну-у-у-у! – возмутилась Вика. – Не кусочничай!

– Ладно тебе, – ягода была сладкая и сочная. – Что в редакции?

– Все нормально. – Вика повертелась и устроилась поудобнее, положив мне голову на плечо. – Все трудятся, Шелестова язвит, Соловьева тупит, Петрович гонит флегму, а Таша вся в конкурсах. Все велели тебе кланяться, ждут не дождутся, когда ты вернешься. По крайней мере, так говорят, а что у них в головах на самом деле – я не знаю. Но вроде не врут.

– Трогательно. – Я улучил момент и стащил еще одну ягоду. – А где вопрос – «Как твое здоровье, любимый? Ничего не болит?».

– А смысл? – Вика хитро изогнула руку и постучала меня по голове. – Если тут ничего нет, и ты после своих похождений полдня торчишь в игре, то стоит ли о чем-то спрашивать? Все равно ты меня не слушаешь. И потом – я беседовала с Жанной, она сказала, что можно ничего не опасаться. Исключение составляет только возможность того, что ты будешь уклоняться от своих мужских обязанностей, проще говоря – симулировать.

– Это она о том, про что я думаю? – поперхнулся я.

– Нет, – засмеялась Вика. – Это про вбить гвоздь и на работу ходить. Про то, о чем ты думаешь, пока даже не мечтай. В общем – пока нельзя, шов может разойтись.

– Экая досада, – опечалился я. – Нет в жизни счастья. Ну, разве только мясо по-французски.

Уже в кухне, глядя на едящего меня, Вика сообщила:

– Вот еще что забыла. Мамонт увольняется.

– Да ты что! – чуть не поперхнулся я. – Мамонт? Сам?

– Сам, – явно не поняла меня Вика. – Я же говорю – он увольняется.

– Вик, не тупи, – я положил вилку и нож на стол. – Бывает, что человек уходит, а бывает, что его «ушли». Здесь что имеет место быть?

– Без понятия. – Вика, как мне показалась, изрядно удивилась подобной реакции с моей стороны. – Мне про это Шелестова рассказала, она курила с девчонками из редакции, те ей про это и поведали. Вроде как сам, но так это или нет на самом деле – не поручусь.

– Плохо, – сказал ей я. – Жалко старика.

Мамонт был сварлив, громогласен, корыстолюбив и невероятно авторитарен, но меня это никогда не пугало и от него не отталкивало. При всех своих недостатках и слабостях он всегда был на стороне сотрудников и в глубине души нас любил. Да и не в глубине – тоже.

Лично я был ему признателен за многое, и в первую очередь за то, что некогда он взял меня на работу, плюнув на тот факт, что я ничего тогда не знал и не умел. Если бы не он, не стал бы я тем, кем стал. Нет, как журналист я из себя почти ничего не представляю – один из тысяч обычных писак, но кабы не Мамонт, то я и таким бы не стал.

– В понедельник с тобой поеду, – сообщил я Вике, снова берясь за столовые приборы. – Надо с ним поговорить.

– Зачем? – удивленно пожала плечами она. – Уходит – и уходит. Может, у него пенсионный возраст подошел, может, он решил просто на покой отправиться и перейти к давно утвержденному для стариков образу жизни. В парках сидеть, в шахматы играть, молоденьких девочек разглядывать, и так далее. Что там еще пенсионеры делают?

– Может, и так, – признал я. – Но я сам хочу все узнать. Да и потом – чего дома сидеть? Скучно же.

– Понимаю – Вика покивала. – И даже – «за». Лучше в редакции побудь, чем в этой игре сутками торчать. Небось, все выходные тоже в ней будешь куковать?

– Фиг, – помахал вилкой я. – Точнее – пол-фиги. Про воскресенье не скажу, но завтра я собираюсь посвятить тебе. В кино пойдем.

– Да кто нас в кино отпустит? – невесело спросила Вика.

– Так ты сама говорила – тут кинозал где-то есть, для своих, – напомнил ей я. – Вот в него и пойдем. Может, там даже попкорн продают. Я его не люблю, он на зубах скрипит, но традиция, однако.

– То-о-очно! – Вика захлопала в ладоши. – Я про него и забыла! А потом пойдем в кафе, будем пирожные есть! Эклеры и «картошку».

– Слабая замена фаст-фуду, после кино хорошо крылышек навернуть под картошечку «фри», если уж мы о студенческих забавах заговорили, – критично заметил я. – Но – хорошо, пусть будет так.

И все вышло очень и очень здорово. Кинотеатр тут на самом деле обнаружился, на третьем этаже – маленький зальчик на сорок мест, но зато оборудованный по последнему слову техники. И с очень приличным репертуаром.

В кафе мы тоже сходили, где крайне душевно посидели.

А вечером плюнули на предупреждения Жанны. Елки-то палки, один раз живем. И в нашем конкретном случае есть еще и неизвестность со сроком этой жизни. В моем – так точно. Если сегодня ничего от бытия не возьмешь, завтра такого шанса может и не быть.

И, что следует отметить, все это мое подвижничество оказало благодатное воздействие на Вику, по крайней мере, когда я полез в воскресенье в капсулу, она ничегошеньки мне по этому поводу не сказала. Да оно и не странно – к ней в гости пришла привычно сонная в это время дня Генриетта, и они сейчас в две ложки препарировали очередную банку варенья из наших нескончаемых запасов.

Ведь вот что примечательно – мы эти банки и раздавали, и сами ели, а они все не кончаются. Может, тетя Света втихаря сюда приезжает и пополняет наши запасы?

Но все это вылетело из моей головы, как только я оказался в Агбердине. Какое варенье, о чем я!

Город был забит народом до предела – гэльты, игроки всех мастей, рыцари Ордена, невесть чего тут делающие, я приметил даже мелькнувшую в толпе черную рясу, которая, несомненно, принадлежала одному из бухгалтеров брата Юра. Это и неудивительно – он подобное мероприятие не пропустит, оно на все сто процентов в зоне его интересов.

– Н-на редкость шумно т-тут нынче, – раздалось у меня за спиной, и от неожиданности я даже подпрыгнул.

Ну вот что такое! Почему они всегда подходят сзади, что за голливудские шаблоны? И еще – помяни черта. Хотя – если совсем честно, то я соскучился по этому невысокому человеку с умными глазами и сединой в волосах.

– Так мероприятие, – повернулся я к казначею Ордена Плачущей богини. – Знаковое.

– И это п-плохо, – с недовольством оглядел толпу брат Юр. – С-серьезные решения приним-маются в тишине, а не в таком г-гвалте.

– Так гвалт – тут, а решения – вон там, – я показал на здание, в котором некогда доказывал бейрону Фергусу что я в самом деле есть я.

– Н-не знаю, – брат Юр покачал головой. – Н-не уверен, что на с-совет не проникнут лишние люди. Г-гэльты вообще, знаешь ли, отличаются редкостным неб-благоразумием и рас-схлябанностью. Да, мы же не поз-здоровались. Х-хейген, рад тебя видеть. Совсем т-ты меня забыл.

– Как можно, – возмутился я. – Просто дела, дела…

– П-понимаю, – тактично ответил брат Юр, но явно остался при своем мнении.

– Ура, ты пришел! – с небес на меня свалилась Трень-Брень, подтверждая мое мнение о том, что она явно «кара господня». – Тут такое! Здрасьте, дядя Юр.

– Добрый день, – к моему великому удивлению, брат Юр улыбнулся, глядя на фею, притом – искренне. – Т-ты все хорошеешь, дев-вочка. Скоро совсем в-взрослая будешь.

– Это да, – вздохнула фея. – И старая. Не знаю – есть ли жизнь после двадцати пяти лет? По-моему – нет. Все, что после них остается – русские сериалы и кулинарные шоу. И – все.

– Ничего не п-понял, но заранее не сог-гласен, – брат Юр продолжал улыбаться. – Н-напомни мне потом, я п-познакомлю тебя с княгиней Ан-ной, нашей общей с т-твоим отцом знакомой. Она тебе м-много чего по этому п-поводу может порассказать. Но это – п-потом. Сейчас нам, пож-жалуй что и пора.

Он был прав – у здания, где должен был проходить совет кланов, кипение толпы достигло предела, а значит – надо было поспешать. Опаздывать не хотелось, а внутрь еще надо было попасть, и в свете текущих событий это было не самое простое дело.