ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Сиена стояла в камере, стиснув руки перед собой. Энергетическое поле, отделявшее ее от остальной части тюрьмы, было почти прозрачным и окрашивало мир по другую сторону легкой серебряной дымкой. Большую часть заключения она не выглядывала наружу — временами ей даже не хватало сил и желания вставать с тюремной койки.
Однако сегодня она ждала посетителя.
Девушка узнала Тейна по тяжелым шагам, хотя, может, только принимала желаемое за действительное. Сиена весь день напряженно вслушивалась в каждый легкий шум, и каждый казался ей предвестником его появления. Но на этот раз он действительно появился.
Тейн улыбнулся, увидев любимую, хотя она и заметила страдание в его глазах. Чувствовал себя виноватым за то, что ее поймали, как птицу? Хорошо. Но наверное, он был больше потрясен ее обликом: худая, в грубой тюремной робе почти того же светло-коричневого цвета, что и ее кожа.
— Осенний лист, — сказал он, обращаясь скорее к себе, чем к ней, а потом опомнился. — Сиена. Спасибо, что наконец согласилась увидеть меня.
Она просто кивнула. Не было смысла говорить ему, что она сменила гнев на милость уже через неделю, просто он тогда был на задании. Это был момент слабости. Теперь она была наконец готова поговорить.
— Нам так много нужно сказать друг другу, — сказала она. — Трудно решить, с чего начать.
— Скажи, почему не позволяла мне прийти раньше.
Сиена повернула голову, не желая смотреть ему в глаза:
— Тебе нужно было оставить меня на борту «Наносящего удар».
— Если ты ждешь, что я буду извиняться за спасение твоей жизни, ждать придется долго. — После небольшой паузы он добавил: — Но я понимаю твое желание остаться с кораблем.
— Понимаешь?
— Ты хотела исполнить долг и в то же время сбежать от Империи. Самоубийство было единственным способом сделать это и уравновесить чаши весов. Но ты не должна мерить себя по Империи. Ты стоишь больше, чем вся она скопом.
Эти слова ее тронули. Она смотрела на любимого. Он стал еще красивее, чем представал в ее мечтах. Волосы слегка потемнели, и любой, не видевший Тейна с детства, сейчас и не узнал бы его.
Но Сиена была уверена, что всегда его узнает, его шаги, его полет или его глаза. Что-то в его глазах никогда не менялось.
— Ты понимаешь, — тихо сказала она. — Но я хочу, чтобы ты уважал мое решение.
— Но ты ведь рада, что жива, правда? — Тейн подошел ближе к барьеру и добавил менее решительно: — Правда?
Какое-то время Сиена не могла ответить. Наконец ей удалось произнести:
— Еще слишком рано говорить.
Казалось, он не знал, что ответить. Но она его не винила.
Были времена, когда она действительно хотела умереть, чтобы не столкнуться с этим стыдом. Однако в другие моменты Сиена наслаждалась малейшими проблесками бытия — любыми, доступными в тюрьме. И остро чувствовала, что пока не готова умереть.
Сейчас, глядя на Тейна, она распознала один из таких моментов.
— Тяжело. Все, ради чего я работала всю свою жизнь, разрушено. Все, за что я боролась, оказалось ложью.
— Не все. В конце концов, ты боролась за меня. — Его улыбка вышла неровной. — Это должно чего-то стоить.
Горло сжалось от слез, которые Сиена отказалась пролить.
— Это единственное, что чего-то стоит.
— Сиена…
— Это была идеальная ловушка, ты знаешь? — Ей пришлось сжать кулак с такой силой, что ногти вонзились в ладонь; боль помогала девушке не сломаться окончательно. — Я была так предана чести, что стала военным преступником.
— Там была не одна ловушка. В той капсуле я на секунду поверил, что мы исправили всю Галактику, что правда и справедливость восторжествовали и так далее и тому подобное. Даже поверил в Силу и всякое такое… — Он горько рассмеялся собственной глупости. — Так что у меня было достаточно надежды, чтобы воспользоваться невозможным шансом и прийти за тобой. Но оказалось, что я спас тебя лишь для этого. И теперь ты в ловушке здесь, где мы не можем даже прикоснуться…
— Перестань. Прошу, перестань. — Сиена отвернулась от Тейна и могла сказать, что и он спрятал лицо.
Несколько мгновений оба молчали, пытаясь взять себя в руки. Сиена думала, что ее собственная скорбь слишком велика, почти невыносима, но теперь ей пришлось переживать и за Тейна. Слишком много для них двоих — и все же у них не было иного выбора. Когда один ранен, у другого течет кровь. Тейн всегда был частью ее.
Ей удалось выровнять дыхание, немного успокоиться. К тому времени, как она снова повернула к нему голову, Тейн тоже обрел спокойствие.
— Так. С тобой все в порядке? С тобой хорошо обращаются? — Он придирчиво осмотрел ее маленькую камеру.
Сиена должна была признать правду:
— Да. Они дают мне голороманы и простые игры. Я имею право на семь часов прогулок в неделю — под наблюдением, конечно. Но врачи согласны, что не стоит делать что-то слишком напряженное, пока я не поправлюсь.
Ее рука коснулась живота, бессознательно защищая его.
Он поморщился:
— Знаешь, я был бы осторожнее, если бы знал, как серьезно ты ранена.
— Да. Я знаю. — Хотя его осторожность вполне могла бы повлечь смерть обоих, ведь ему и так пришлось приложить немало сил, чтобы справиться с ней. Сиена ощутила странную гордость. — Так или иначе, я много сплю. Камера не очень большая, но достаточно комфортная. Восстание… офицеры Новой Республики гуманно обращаются со мной.
Она отвела непослушную прядь от лица, обдумывая следующее признание.
— Я ожидала допросов под пытками. Империя приучила меня думать, что это стандартная процедура, ожидающая любых заключенных. Вместо этого я получила медицинскую помощь и информацию о своих законных правах.
— Ты рассказала им что-нибудь? — спросил Тейн и поспешил добавить: — Я не давлю на тебя. Я здесь не от имени Новой Республики и никогда не буду, хорошо? Тебе никогда не придется сомневаться, что меня подослали к тебе, чтобы что-то разузнать.
Сиена раздумывала о такой возможности поздно ночью, лежа в постели. Но теперь она могла честно ответить:
— Я верю тебе.
Явно сбросив тяжесть с плеч, он продолжил:
— Я спросил лишь потому, что… знаешь, тебе сократят срок, если заговоришь.
Как будто это могло убедить ее.
— Моя клятва остается в силе, Тейн. Я признаю, что теперь вижу Новую Республику в лучшем свете, но я не стану предателем. И я не принимаю новую власть. Из того, что я слышала, война все еще бушует, хаос вернулся в Галактику.
— Это нормальная жизнь планет, пытающихся вернуть свои правительства после стольких лет… — Тейн вздохнул. — Пропустим это. Мы оба знаем мнение друг друга на этот счет.
— В этом все равно нет смысла, — сказала Сиена. — Они никогда не отпустят меня, независимо от того, что я скажу. Я военный преступник, помнишь? Новая Республика заставит меня заплатить за службу Империи.
И в любом случае не больше, чем она заслуживала.
Тейн долго смотрел на нее, затем, к ее удивлению, улыбнулся и покачал головой:
— Ты выберешься отсюда довольно скоро, даже если не заговоришь. Если бы ты поделилась информацией, я уверен, что не было бы даже суда.
— О чем ты говоришь? — Ей предоставили защитника, и тот показал список обвинений, прокручивая его на экране. Тот изобиловал детальными описаниями ее действий в битвах при Хоте, Эндоре и Джакку. Сиена не могла отрицать, что в ответе за каждый пункт этого списка. — Мы оба знаем, что я виновата. Новая Республика захочет сделать из меня пример. Они должны доказать, что закон и порядок превыше всего, именно потому, что это новый закон и новый порядок. Линия была проведена, и я оказалась не на той стороне.
Наконец Сиена осмелилась озвучить свои худшие опасения:
— Я могу пробыть в этой тюремной камере до конца жизни.
— Знаешь ли, этот аргумент у нас уже звучал. — Он наклонился ближе к барьеру. — Моя идеалистическая фаза закончилась. Я вспомнил, как в действительности устроен мир. И дело в том, Сиена, что все разваливается. Слишком многим людям пришлось работать на Империю, чтобы можно было пересажать их по тюрьмам. Это сотни миллиардов людей, не считая армад, которые исчезли с осколками Имперского Звездного Флота. Думаешь, Новая Республика может наказать всех до единого?
— Они помилуют клерков и уборщиков. Не капитана звездного разрушителя.
Но Тейна это не убедило.
— У тебя есть полезные таланты. И Новая Республика собирается использовать их, скорее раньше, чем позже. К тому же у тебя есть друзья в верхних эшелонах власти, — во всяком случае, у меня они есть. И я намерен устроить долгий разговор с каждым, кто сможет тебе помочь.
— Я не хочу, чтобы ты просил о специальном обращении со мной, — возразила девушка.
— Очень жаль, Сиена, — сказал он. — Потому что жизнь быстро меняется. Все, что мы можем сделать, — это повернуть перемены в нашу пользу.
Девушка вспомнила первый раз, когда им пришлось это сделать. Они сидели в кантине в Валентин, судьба разделила их, как никогда прежде. Они спорили и умоляли друг друга, пока наконец не сломались и не занялись любовью. Казалось, это было в другой жизни. Сиена лежала рядом с ним, прижимала его к себе… И одновременно это было словно вчера. Она никогда не могла забыть, что чувствовала в тот день. И никогда не хотела забывать.
— И вот мы снова, — сказала она с печальной улыбкой, — обсуждаем борьбу порядка с хаосом.
— Может быть, судьба окончательно решит для нас этот вопрос. Если ты права, то да, у нас будет несколько трудных лет впереди. Но если прав я и Новая Республика выберет свободу вместо мести — ты выйдешь отсюда в ближайшее время. — Даже через серебряное мерцание барьера девушка видела нежность в его глазах. — В любом случае ты ведь знаешь, что я буду ждать тебя, правда?
Сиена отдала бы все, чтобы удержать его, но сказала иное:
— Ты не должен.
— Ты бы ждала, если бы я сидел в этой камере.
— …Да. Я бы ждала.
Она медленно подняла руку, прижимая ладонь к энергетическому полю. Тейн сделал то же самое. Они отражали друг друга, почти касаясь, но так и не соединяясь.
* * *
— В течение месяца после битвы при Джакку Империя не предприняла никаких крупномасштабных наступлений. Источники сообщают, что все имперские суда в Центре и на Внешнем Кольце остаются в границах, определенных договором. — Ведущая голоновостей улыбнулась, продолжив: — Несколько видных членов Временного Сената полагают, что война Новой Республики с остатками Империи наконец подходит к концу и окончательная победа неизбежна. Однако сегодня канцлер предупредила, что все планеты должны оставаться в состоянии повышенной готовности и Звездный Флот Новой Республики должен сохранять военное положение в обозримом будущем. Обсуждать обе стороны этого вопроса будут…
Нэш вырубил повстанческую пропаганду из системы Хосниан. Он уже узнал все, что хотел: так называемая Новая Республика считает, что Империя побеждена. Глупцы.
«Пусть станут толстыми и ленивыми, — подумал он. — Пусть поздравляют друг друга. Пусть станут слабыми».
Коммандер Нэш Виндрайдер покинул личный кабинет и вышел в главный ангар своего нового корабля, ударного крейсера «Гаррота». Каждый подчиненный выпрямился при звуке его шагов по металлическому полу, но ни один не оставил работы, чтобы взглянуть. Хорошо. Он сумел восстановить должную дисциплину.
Для тех, кто провел годы на звездном разрушителе, ударный крейсер, возможно, был сдачей позиций, но у Империи осталось так мало звездных разрушителей. Нэш стал летным коммандером стратегически важного судна, что было шагом к обретению наконец собственной команды. Нэш гордился подготовкой «Гарроты» к следующей стадии войны, следующему нападению. Которое повстанцы не предвидят.
Он шагал между длинными рядами СИД-истребителей. Все как один были оборудованы более мощными орудиями нового образца. Они будут иметь возможность пробивать энергетические щиты и корпусы истребителей с одного выстрела, и единственное преимущество звездных истребителей перед ИСИД, заключавшееся в защите, исчезало. Подобные изменения помогут выиграть войну.
Довольно противно было думать, что именно Вед Фосло изобрел это оружие. Нэш всегда считал повышение Веда исключительно результатом вмешательства отца, пока не выяснилось, что у бывшего соседа по комнате все же имелись определенные способности. Но юношеское высокомерие стало совершенно невыносимым в зрелом возрасте.
Нэш вздохнул, напомнив себе, что из двух его соседей по комнате в Академии Вед Фосло оказался все же наименее оскорбительным.
Его мутило при мысли, что Тейн Кайрелл мог пережить войну, мог сейчас самодовольно праздновать временное преимущество Восстания. Почему Сиена погибла, а Тейн выжил?
Но не стоило ждать от судьбы справедливости. Нужно было брать возмездие в свои руки. Империя научила его этому.
— Сэр? Коммандер Виндрайдер, сэр? — Помощник Нэша следовал за ним по пятам, как обычно. — Разрешите спросить?
— Разрешаю, лейтенант Кайрелл.
Перед ним, заметно нервничая, стоял Дальвен Кайрелл с планшетом в руках. Он не имел ни малейшего представления о роли брата в Восстании; Нэш решил скрывать эту истину и обращался с этим Кайреллом как с отдельной личностью. Это казалось ему справедливым. Тем не менее, если рассматривать личные достоинства Дальвена, он оказался слабым и подобострастным, способным лишь на выполнение выданных ему поручений, и не более того. К счастью, долг не требовал большего от помощника летного коммандера.
— Я хотел спросить о списке сотрудников, которых вы представили к высшим наградам.
Неужели Дальвен собирается спросить, почему сам не попал в этот перечень? Если так, то Нэш знал, что ему ответить.
— Так спрашивайте.
— Вы выдвинули капитана Сиену Ри на награждение особой медалью Имперского Почета. Я думал, вы имели в виду более общую медаль Почета…
— Мне хорошо известно, что я имел в виду, лейтенант Кайрелл. — Нэшу доставляло удовольствие произносить эту фамилию с легкой насмешкой. — Особая медаль Имперского Почета является высочайшей наградой, какую мы можем дать, и я не могу назвать ни одного кандидата достойнее. Оставшись на борту своего корабля, когда программа самоликвидации не сработала, она собственноручно обрушила его на поверхность планеты, чтобы судно не досталось врагу. Ценой собственной жизни капитан Сиена Ри заслужила, чтобы о ней помнили.
— Да, сэр, — слабо откликнулся Дальвен, но продолжил: — Я просто хотел сказать… выдвижение кого-либо на эту награду является большим шагом, который могут принять за признак раздробленности…
— Как правило, да. В этом случае, однако, я прекрасно знаю, что ряд капитанов, генералов и адмиралов намерены выдвинуть ее же. Даже гранд-мофф Рандд согласен. Империя переживает внутренние конфликты, но в этом мы все едины. Капитан Ри погибла как герой.
— Абсолютно, — поспешил добавить Дальвен. — Какой чудовищный способ умереть.
— Чудовищный? Я бы назвал его великолепным. Мы все желаем, чтобы она была с нами, но это не меняет того факта, что не существует судьбы прекраснее, чем смерть за Империю. Надеюсь, что когда-нибудь и я сам получу этот шанс.
— Конечно, сэр. Да, сэр! — И Дальвен испарился.
Тейн рассказывал, как его брат высмеивал Сиену, когда они были детьми: смеялся над ее бедностью и старомодными принципами, словно все на Джелукане не были провинциальными увальнями. Порой, когда Нэш вспоминал об этом и представлял, как Дальвен высмеивает юную, беззащитную Сиену, ему хотелось найти подходящую самоубийственную миссию для этого человека.
Но он уже не мог полностью верить, что Тейн говорил правду. Очевидно, что Тейн Кайрелл был опытным лжецом.
Нэш подошел к открытому люку в посадочный отсек, кожей чувствуя слабое пощипывание энергетического щита, который поддерживал атмосферное давление, — знак того, что коммандер стоит слишком близко. Но Нэш все равно остался стоять на краю, созерцая открывшееся зрелище.
В массивном облаке туманности Квелуан, спрятанной глубоко внутри светящихся полос ионизированного газа, сбивавшего с толку вражеские датчики, ждал Имперский Звездный Флот. В то время как повстанческие эксперты уверенно предсказали исчезновение и капитуляцию Империи — веря, что та раздроблена и беспомощна, — имперцы копили силы и становились сильнее, чем прежде.
По мнению Нэша, они слишком долго объединялись в единый фронт; борьба позволила повстанцам захватить территорию, которой в ином случае они никогда бы не получили. Теперь, однако, Имперский Звездный Флот восстановил иерархию командования. Они разработали долгосрочную стратегию. Старые склоки забыты, наконец-то они стояли вместе, вновь единые.
Ему нравилось думать, что в этом есть заслуга Сиены Ри. Возможно, ему это просто казалось, но не было никаких сомнений, что ее самоотверженный поступок вдохновил их всех.
«Ты напомнила нам, что на самом деле означает дисциплина, — подумал Нэш. — Напомнила, что за победу можно заплатить любую цену».
Впереди в сине-фиолетовом свечении туманности он мог разглядеть по меньшей мере десять звездных разрушителей и еще больше легких крейсеров. Каждый вмещал бесчисленные ИСИД, которые займут новые призывники. Обучение в эти дни должно было идти быстрее и жестче, но пилоты так даже лучше закалялись. Имперский Звездный Флот, может, был не так велик, как когда-то, но Нэш полагал, что он способен стать еще сильнее.
И на этот раз они не остановятся ни перед чем, пока Восстание не будет окончательно раздавлено. Тейн и другие заплатят за то, что вынудили Сиену пожертвовать собственной жизнью. Они заплатят за все.
— Когда Империя поднимется вновь, ты будешь отомщена, — прошептал Нэш.
КОНЕЦ
Назад: ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
На главную: Предисловие
