11
Кроме единственной огромной комнаты в квартире были большая кладовка, кухня и совмещенный санузел.
– Обычный? – спросил Брейн, кивая на слишком большой, по его мнению, унитаз.
– А какой еще бывает? – не понял Григор.
– Ну, может быть, какой-нибудь, вакуумный?
– Нет, это точно не вакуумный. Эй, Боршинг, ты слышишь? – навострил уши лейтенант.
– Да, вроде они уже появляются, – утвердительно кивнул гоберли.
– Кто появляется? – уточнил Брейн, поглядывая то на одного, то на другого полицейского и даже оставаясь готовым к каким-то шуткам или розыгрышам. Но шуток не было.
– Это штифт. Штифт привлекает свет от включенного освещения, – пояснил гоберли.
– Ага, – ответил Брейн, так ничего и не поняв.
Между тем лейтенант вышел из санузла и медленно двинулся через крохотную прихожую в большую комнату. За ним последовал напарник гоберли и последним – совершенно заинтригованный Брейн.
То, что там происходило, было для лейтенанта и его напарника делом обычным, но на Брейна произвело почти что шоковое воздействие.
По стенам, потолку и казенной потертой мебели из старого вспененного пластика бегали громадные, похожие на тараканов жуки и сороконожки длиной в полметра.
Время от времени они сталкивались, и между ними завязывались жестокие схватки. Огромные насекомые сваливались на пол и продолжали схватки там, пока кто-то не оказывался победителем. И все происходило совершенно бесшумно.
– Давно обработку не проводили, – сказал лейтенант, выходя на середину комнаты и ставя прибор-котелок на пол.
– Просто давно никто не жил, – сказал гоберли. – А ты провода взял?
– Какие провода? Это полностью автономный джамбер.
– Пороховой, что ли?
– Обижаешь… – сказал лейтенант, подкручивая какие-то механические колесики. – Обижаешь, – распрямляясь, повторил лейтенант. – Литиевая затравка. Все как в лучших домах.
– На сколько ты выставил?
– На десять секунд.
– Ну и какого хрена мы стоим?!
– А точно! Бежим! – крикнул лейтенант, и Брейн первым бросился из квартиры.
Когда все трое оказались на лестничной площадке, этаж крепко встряхнуло, так что мигнули осветительные панели и где-то послышались вопли потревоженных жильцов.
Брейн в первые мгновения ожидал каких-то обрушений – настолько сильной была встряска, но по реакции обоих полицейских понял, что дело это для них вполне обыденное, и после взрыва они спокойно вернулись в квартиру.
Брейн последовал за ними и снова с удивлением обнаружил, что стены и потолки разукрашены силуэтами, недавно ползавших здесь чудовищ, как будто кто-то весьма искусно нанес трафареты с чуть размытыми границами.
– О! Теперь полный порядок! – торжествующе произнес лейтенант.
– А что это было? – спросил Брейн.
– Штифт.
– Это название насекомых, что ли?
– Штифт – это то, чего нет и что было когда-то, – пояснил лейтенант, поднимая с пола такой полезный прибор.
– Как это нет?
– Ну, мы и сами это не особенно понимаем, – вмешался гоберли. – Чего-то там по физике, какие-то наложения и квантовые тени, которые мы проецируем в виде этих образов.
– Так, а почему они не бегали по полу? – спросил Брейн указывая на свободный от трафаретов пол.
– Потому что это явление двухфазного измерения. То есть полная вертикаль и полугоризонталь в квантово-радиальной системе координат, – сообщил гоберли.
– Ага, – кивнул Брейн. – Ну а как насчет покраски какой-нибудь или освежающего ремонта?
– В смысле? – не понял лейтенант.
– Ну, замазать эти художественные картины, а то они какие-то непозитивные.
– К утру они почти исчезнут.
– Вот как? – Брейн еще раз осмотрелся. – Ну хорошо. А это, значит, ваш прибор их отсюда разогнал?
– Да, это джамбер, – кивнул лейтенант.
– И как часто нужно его применять?
– Обычно при въезде в нежилое помещение его используют, чтобы прогнать этих тварей.
– А насколько они опасны? Они могут напасть, покусать?
Полицейские засмеялись. Им такой вопрос показался совершенно наивным.
– Нет, укусить они не могут, ведь они формируются сознанием. Но по мере того как вы находитесь рядом с ними, ваше сознание делает их все более страшными, омерзительными, и это здорово портит жизнь.
– А привыкнуть к ним нельзя? – уточнил Брейн, снова и снова поглядывая на испещренную жуткими силуэтами комнату.
– Нет, ведь они все время совершенствуются. Как только вы привыкнете к одному виду монстров, они становятся еще более ужасными. То, что вы сегодня видели, – это пустяки.
– Значит, на какой-то длительный период я свободен от этой дряни, так?
– Разумеется, Томас.
– Так, ребята, теперь покажите мне, что там на кухне – чтобы я без вас не страдал от голода, – сказал Брейн, переходя на кухню.
– Вот это мейдер? – спросил он, указывая на какой-то похожий агрегат.
– Нет, – сказал гоберли. – Это печка для быстрого разогрева консервов.
– Консервов? А что, у вас батончики еще и консервируют?
Полицейские переглянулись и захихикали, а лейтенант еще и указал на гоберли пальцем.
– Это он к тому, что, когда я прибыл сюда, тоже искал батончики – мне было непривычно, что могут есть еду в таком – первобытном виде.
– А, так у вас тут не батончики?! – начало доходить до Брейна.
– Нет, у нас тут везде консервы. Ну или натуральные диеты для миллионеров.
– Подождите, ребята, давайте уточним. Я что, могу купить банку с мясом или горошком? Со сладкой кукурузой, персиками?
– Разумеется. Только не все это будет натурального происхождения, однако внешне и по вкусу горошек будет горошком и так далее.
– Приятно это слышать, – сказал Брейн и, подвинув кухонный стул, сдул с него пыль и сел, оглядывая небольшое помещение. – А мейдер…
– Вот он! – указал лейтенант Григор на стеновую панель. – Правда, в нем лампа уже, наверное, старая. Нужно будет заменить. Но это за свои деньги, а вся обстановка и даже постельное белье вместе с набором тонких и толстых одеял, а также пяти видами подушек – за счет казны.
– Подушки? Здесь есть подушки?
– Да, – подтвердил гоберли. – Они находятся в подушечной нише в кладовке.
– Подушечная ниша, – повторил Брейн и покачал головой. – Кто бы мог подумать.
Вдруг он поднялся, подошел к тому, что, безусловно, было кухонной мойкой, и, щелкнув по клапану подачи жидкости, подставил руку, на которую полилась вода.
– Вода! Здесь есть вода! – воскликнул он, поворачиваясь к полицейским.
– Прикрой, Томас! Это дорогое удовольствие, и счетчик накрутит тебе немалые суммы. В основном все пользуются заменителем или смесью воды и заменителя, – пояснил лейтенант и, подойдя, помог Брейну надежнее перекрыть утечку драгоценной влаги.
– Мне бы поесть чего, живот уже крутит.
– Давай заглянем в холодильный шкаф, может, что-то осталось от прежнего жильца.
– А кто был прежний жилец? – спросил Брейн.
– Другой инспектор.
– А где он сейчас?
– Пристрелили его. Полез дальше, чем полагалось, и получил двести восемнадцать пуль, – сказал лейтенант.
– Сколько?! – поразился Брейн.
– Это стандартный магазин армейского пулемета, – пояснил гоберли. – Эксперты проверяли – ни одна пуля не ушла в сторону.
– В упор били?
– В том-то и дело, что нет. Дистанция была порядка пятидесяти метров.
– Так это профессионал, каких мало, – заметил Брейн.
– В том-то и дело. Профессионал за большие деньги, но Лефлер зацепил крутых персон.
– Лефлер – это прежний инспектор?
– Да, тебя вызвали на его место, – добавил гоберли, и они с лейтенантом переглянулись, ожидая реакции Брейна.
– Вот как, – качнул тот головой и, подойдя к холодильному шкафу, открыл его. – Эй, да тут еще консервы остались.
Он достал пару овальных баночек и прочитал названия. Это оказались тушеные овощи.
– «Равноценные натуральным». Этому можно верить?
– Да, – подтвердил лейтенант. – Вкусная штука и недорогая. У нас все этим кормятся.
Брейн нашел еще пару упаковок каких-то пластинок – по виду копченого мяса, мягкий сыр в высоком стаканчике и галеты. Еще нашлось несколько больших коробок с картриджами для мейдера, но это Брейн решил оставить на потом.
