Глава 17

Мишель медленно открыла глаза, но потом вновь зажмурилась. «Господи! Неужели это правда? Возможно ли подобное? Неужто я не сплю?» – спрашивала себя молодая женщина, боясь поверить в реальность происходящего. А она была такова: на площади Пьяцца-дель-Пополо, входящей в десятку самых красивых площадей Рима, бывшая журналистка газеты «Ле Монд», перенесясь на несколько десятков лет назад, сидела верхом на одном из четырех львов, окружавших обелиск Фламиния.

– Сеньорита, вы меня слышите? – Мано вновь различила мужской голос, говоривший уже более настойчиво. – Еще пара минут, и вам придется объясняться с полицией по поводу хулиганской выходки, и не думаю, что вы отделаетесь одним только штрафом… Давайте же скорее руку!

От удивления Мишель немного пришла в себя и, открыв глаза, обвела взглядом толпу людей, собравшихся у подножия обелиска, а затем внимательно поглядела на обращавшегося к ней человека. Это был среднего роста итальянец, жгучий брюнет со смуглой кожей и горящими черными глазами, глядящими на молодую женщину из-под густых смоляных бровей. Лицо украшал орлиный нос, а глядя на квадратный подборок говорившего, можно было легко догадаться, что перед вами человек с твердым и решительным характером. Человек был молод и одет в спортивную коричневую куртку прямого покроя и брюки с отворотами. На голове же красовалось только что вошедшее в моду клетчатое кепи, почти полностью скрывавшее вьющуюся шевелюру.

Словно находясь под гипнозом, журналистка, еще не очнувшаяся до конца от перемещения во времени, протянула ему руку. Молодой мужчина помог ей слезть со скульптуры и, не говоря ни слова, решительно потянул Мишель за собой. Собравшаяся толпа с удивлением и любопытством разглядывала странную женщину, появившуюся, как потом многие будут рассказывать, из ниоткуда.

– Куда вы меня тащите? – вырвав руку, спросила молодая женщина, наконец остановившись.

– Подальше от того места, где есть люди, желающие узнать, кто вы, как и зачем оказались на мраморном льве. Не сомневаюсь, будут и другие вопросы. Например, где, в какой стране носят такую странную одежду?

– Я… я… я живу в Париже, – пролепетала Мишель, в растерянности оглядывая себя и мысленно ругая за непростительную оплошность. «Это так ты хотела остаться незамеченной? Где были твои мозги? О чем ты думала, отправляясь в прошлое в столь странном для того времени одеянии?» И вправду, одежда журналистки мало походила на ту, что было принято носить в начале двадцатого века. Ботинки с гетрами, зауженные брюки и куртка цвета хаки в стиле «милитари» – все это возникнет только после Первой мировой войны. А сейчас в моде был Поль Пуаре и его «хромая» юбка, названная так из-за того, что женщины могли передвигаться в ней только маленькими шажками. Отказавшись от корсетов, создали эластичный пояс, и теперь модницы предпочитали платья более свободной формы, подчеркивающие изгибы тела. Особо прогрессивные барышни даже позволяли себе широкие брюки в «гаремном» стиле, платья с завышенной талией, также с элементами восточной моды, и обязательно модель юбки (часто отделанную мехом), в стиле непревзойденной актрисы Цецилии Сорель. Однако среди европейских красавиц находились и такие, кто предпочитал муслиновые цельнокроеные, простые по форме платья, иногда сшитые в виде туники, либо английские блузки и прямые юбки, поверх которых надевались удлиненные жакеты или пиджаки. В моде царили элегантность и утонченность. Но уже чувствовалось влияние технического прогресса и революционных веяний, повлекших демократизацию всего цивилизованного мира. И в женскую моду даже стали проникать вещи из мужского гардероба! Но даже несмотря на это, костюм Мишель был слишком дерзким по меркам того времени.

– Вам желательно переодеться, – посоветовал мужчина, ведущий журналистку в неизвестном для нее направлении. – В таком виде опасно разгуливать по улицам Рима.

– Так куда мы все-таки идем? И почему я должна следовать за вами? Да и кто вы, черт возьми?

– Здесь, за углом, стоит моя машина. Это во-первых. Во-вторых, приличные сеньориты так не выражаются. Ну, а в-третьих, у вас просто нет выхода. В таком виде вы выглядите…

Он остановился и, неожиданно для Мишель, взял ее за руку и повернул вокруг себя.

– Ну… выглядите вы отлично. Мне даже нравится, хотя очень необычно и смело. Поэтому первое, что мы сделаем – это заедем в одно место, где вы сможете сменить платье.

– Не понимаю, – потупилась Мишель. – Что вам угодно от меня? Почему вы решили мне помочь? Кстати, вы так и не представились.

– Разрешите представиться, сеньорита, – театрально расшаркался перед ней молодой мужчина, – граф Роберто Суардо, единственный сын и наследник многоуважаемого рода Суардо к вашим услугам. Для вас просто Рокко, сеньорита. Ну, а как зовут прелестную сеньориту?

– Мишель Мано, журналистка французской газеты «Ле Монд», – ответила молодая женщина и тут же осеклась, вовремя осознав, что в те времена газеты еще не существовало.

– Вы француженка! А, теперь все понятно, – слегка улыбнулся ее собеседник. – Как я раньше не догадался? Только дети свободной Франции могут позволить себе такие вольности в одежде, не обращая внимания на условности… Однако простите меня за любознательность, но я не припомню такой газеты. А я, смею заметить, прожил там около трех лет и знаком с местной прессой.

– Тогда не было такой газеты, впрочем, как и сейчас, – поспешно проговорила Мишель и опять запнулась.

Покраснев, журналистка опустила голову. «Черт! Навязался на мою голову. Время идет, а я еще не знаю, где и как мне найти сеньора Саджино. Вместо поисков я вынуждена болтать с этим кретином. Надо что-то делать».

– Сеньор Суардо, – начала было Мишель.

– Рокко, зовите меня Рокко, мадемуазель, – поправил ее молодой человек.

– Ладно, хорошо, – пожала плечами журналистка. – Рокко, а не пора ли нам уже двинуться в путь? Не сочтите за грубость, но мне кажется, что на нас обращают слишком много внимания.

– И не мудрено: вы очаровательны!

– Я благодарю за комплимент, но все-таки…

– Прошу вас! – он широким жестом указал на стоящий в пяти шагах от них новенький «Мерседес-Симплекс», сверкавший на солнце хромированными деталями.

Усадив Мишель в машину, Роберто неспешно занял место водителя, и через несколько секунд они уже мчались (ну, по меркам того времени) по малолюдным улицам Рима. Был прекрасный солнечный день. Теплый ветер трепал кудри молодой женщины. Вокруг было так тихо и спокойно, что трудно было представить, что она находится в Риме.

– Удивительно! – вслух произнесла она.

– Что вас удивляет, мадемуазель? – повернувшись к ней вполоборота, спросил Рокко.

– Очень мало машин и людей, не то, что се…

– Не то что? Вы меня простите, пожалуйста, но мне кажется, что вы чего-то недоговариваете все время. Может быть, вы расскажете мне, откуда вы приехали и каким образом оказались в том месте, да еще верхом на льве?

– Я не могу… я не должна, – тихим голосом сказала Мишель и отвернулась.

– Ну как знаете, – пожал плечами ее собеседник и замолчал.

А между тем чем ближе они подъезжали к центру города, тем оживленнее становились улицы Рима. Новенькие автомобили, сменившие экипажи, одиночные извозчики, с грустью взиравшие на эти чудеса современной техники и понимавшие, что их время подходит к концу; нарядно одетые мужчины и женщины, прогуливающиеся вдоль улиц и церемонно раскланивающиеся при встречах; яркие вывески магазинов, зазывающие покупателей, – все это мелькало перед изумленным взором журналистки, смотревшей на окружающее во все глаза. «Боже мой! Даже если это только сон, то он восхитителен! – подумала молодая женщина, разглядывая незнакомый мир. – Как жаль, что я не умею рисовать… Стоп! У меня же есть фотоаппарат! Господи, до чего я глупа!»

Она открыла рюкзак и достала из него небольшой футляр, где лежал ее фотоаппарат и несколько пленок про запас. Открыв объектив, журналистка сделала пару снимков.

– Что вы делаете, мадемуазель? – поинтересовался Роберто, притормаживая у одного из многочисленных магазинчиков. Его витрина была украшена различными предметами дамского гардероба: шляпками, перчатками и платьями.

– Фотографирую, – отозвалась Мишель. – А что?

– Вы позволите? – придя в изумление от ответа, спросил Роберто.

– Да, пожалуйста!

Молодой человек взял странную вещицу из рук журналистки и повертел фотоаппарат.

– И эта штуковина может фотографировать? – недоверчиво посмотрев на женщину, вновь задал вопрос граф Суардо.

– Ну да, – потупилась Мишель, осознав, что совершает очередную глупость.

Это было прямое вмешательство в прошлое. Попав в прошлое, она должна была просто наблюдать, а не взаимодействовать с ним. Ведь недаром в рассказе Рэя Бредбери случайная гибель обычной бабочки привела к искажению будущего. А тут такое: и встреча с молодым человеком, который взялся помочь ей, и увиденный им фотоаппарат – техническое новшество из будущего. «Черт! Теперь придется все объяснять, – пронеслось в голове журналистки. – А вдруг будущее изменится из-за этого? Хотя… О чем я, собственно, думаю?? Я и так собираюсь изменить многие судьбы. Ведь если мне удастся найти сеньора Саджино и уговорить его не садиться в тот злополучный поезд, то проклятие не сработает и поезд не исчезнет. А, следовательно, судьбы многих людей переменятся. А вдруг мой мир исказится до неузнаваемости, и мне не будет в нем места? А что, если мои действия приведут к катастрофе? Ох! Откровенно говоря, я не подумала об этом. Дьявол!»

Она с силой ударила рукой по коленке. Роберто уставился на нее с удивлением.

– Что-то не так? – тактично осведомился он, возвращая фотоаппарат.

Не то, чтобы он не заинтересовался им и вещица была ему безразлична. Нет. В голове молодого человека крутилась масса вопросов относительно фотоаппарата, да и вообще самой странной девицы. Просто граф не хотел обрушивать на нее сразу много вопросов, поэтому он решил дождаться более благоприятного момента.

– Да нет, все отлично. Мы приехали?

– Ах, да. Конечно… Прошу, мадемуазель! – он галантно предложил ей руку, и молодые люди, провожаемые изумленными взглядами прохожих, вошли вовнутрь.

– О, граф Суардо! Сеньорина! – поприветствовал их хозяин магазина. – Я очень рад видеть вас.

– Прошу знакомиться, сеньор Форени. Это Мишель Мано, журналистка из Парижа. Она только сегодня прибыла в Рим, но, как оказалось, уже наслышана о вашем великолепном магазине. Ведь только в нем можно найти самые модные и современные наряды. Вы согласны со мной, мадемуазель?

– О да, сеньор Суардо, – подхватила его игру молодая женщина. – У нас в Париже, в модных салонах, я не раз слышала лестные отзывы о вас.

– Неужели? – оживился сеньор Форени, щеки которого порозовели от удовольствия. – Мне весьма и весьма приятно… Прошу, присаживайтесь! Чашечку чая?

– К сожалению, у меня мало времени, сеньор, – вежливо отказалась Мишель.

– О, простите, о чем разговор, – засуетился хозяин магазина. – Мы все сделаем быстро и наилучшим образом… Я вернусь буквально через пару секунд. Кстати, можете пока полистать вот этот каталог. Здесь вы найдете самую новую коллекцию Пьера Пуаре. Может быть, вам что-то понравится, и мои мастера буквально за пару дней сошьют все, что захотите.

– Благодарю, сеньор, непременно воспользуюсь вашим предложением, а пока…

– Я уже бегу, мадемуазель, – грациозно поклонившись и поцеловав руку Мишель, ответил тот и исчез за дверью, ведущей в подсобное помещение.

– Какой забавный человек, – слегка улыбнувшись, отметила молодая женщина.

– Согласен, – кивнул головой Роберто.

– Только у меня совсем нет денег, – немного сконфузившись, проговорила журналистка.

– Вам не стоит беспокоиться о такой мелочи, – любезным тоном отозвался ее собеседник. – Будем считать, что это мой подарок. Сейчас мы что-нибудь подберем, а потом я отвезу вас в одно очень уютное местечко, где подают восхитительную моцареллу.

Мишель недоверчиво поглядела на графа Суардо, пытаясь понять ход его мыслей. «Как странно. Чужой человек, совершенно не знающий меня, покупает мне вещи, везет в ресторан. Почему? Что за этим стоит?»

Но как молодая женщина ни старалась найти логическое объяснение поведению Роберто, она так и не смогла найти похожего на правду ответа. Поэтому, не желая и дальше находиться в неведении, она прямо спросила:

– Что же вам от меня надобно, граф? Почему вы помогаете абсолютно незнакомому человеку? Может быть, я аферистка или преступница, и за мной гоняются карабинеры или ажаны? Вы не допускаете подобного?

Молодой человек задумчиво поглядел на сидевшую напротив женщину, как будто изучая ее. Роберто и сам не мог понять, почему он помогает Мишель. С первой минуты появления журналистки, сидевшей верхом на льве, молодого человека охватило странное, необъяснимое чувство. Суардо был уверен, сам не зная почему, что именно она сыграет огромную роль в его жизни, круто изменив ее. Поэтому Роберто не нашел ничего лучшего, как пожать плечами и ответить, что, собственно, ему ничего не надо, просто долг любого порядочного человека помочь другому, если тот попал в беду. Произнося эти слова, молодой человек поймал себя на мысли, что он смущен и даже слегка покраснел, чего с ним никогда не случалось.

Вообще граф Суардо слыл человеком самоуверенным, точно знающим, чего хочет от жизни. Роберто был старшим ребенком в семье и, увы, нелюбимым – из-за своего независимого характера и желания все сделать по-своему. Ему всегда попадало за проделки братьев и сестры, которые были рады свалить на него свою вину. Как же они потом посмеивались над Рокко, обсуждая новые пакости. Мать всегда поддерживала младших детей, не разбираясь и не желая слушать оправдания старшего сына, тем самым еще больше усугубляя положение.

Но свалившееся семь лет назад несчастье, унесшее братьев и сестру в могилу, в корне изменило ситуацию. Сеньора Суардо, не сумевшая до конца оправиться от этого удара судьбы, всю материнскую любовь и нежность направила на оставшегося ребенка. Но чем ближе она старалась быть к нему, тем дальше отстранялся сын, не сумевший простить матери детские обиды. Именно поэтому после окончания университета Сапиенза, где он учился по желанию отца на юриста, Роберто, вместо того чтобы начать работу в самой лучшей юридической конторе Рима, отправился со школьным другом на поиски затерянного города в Перу. Отец и мать были в ужасе от идеи сына, но повлиять на его решение так и не смогли. Около пяти лет продолжались скитания графа Суардо по дебрям Амазонки.

Друзьям не удалось найти город, но тем не менее они сделали ряд других полезных открытий. Вернувшись, наконец, домой, Рокко недолго пробыл под родительским кровом. Через месяц он отправился в Париж, где прожил около трех лет, учась в Сорбонне на факультете археологии, потом провел год в Мадриде, практически не вылезая из библиотек в поисках документов, в которых бы находились сведения о затерянном городе. Вернуться в вечный город его заставила внезапная болезнь, сразившая сеньора Суардо-старшего. Больше месяца отец Роберто был, как говорят, между небом и землей, но молитвы сеньоры Терезы Скотти, матери молодого человека, и должный уход врачей сделали свое дело. Сеньор Джакомо Луиджи пошел на поправку, а еще через две недели он уже восседал во главе семейного стола на званом вечере, организованном в честь его выздоровления. Именно на этом вечере было принято решение отправиться всем семейством в увеселительную поездку, организованную фирмой «Санетти».

Так вышло, что на следующий день Роберто получил письмо от друга, в котором тот сообщал о новой готовящейся экспедиции. Группа исследователей, возглавляемая профессором Хайрамом Бингемом, собиралась отправиться в Перу в ближайшие дни, и Майкл Сейли, друг молодого Суардо, приглашал того присоединиться к ней. Безусловно, Роберто согласился с предложением Майкла, чем вызвал недовольство родителей. Но он был решителен и отверг все аргументы, высказанные сеньором и сеньорой Суардо. Осознав, что им не удастся переубедить сына, родители сдались, сказав ему, что он волен поступать, как считает нужным. Роберто был рад этому, так как ожидал более сильного противодействия с их стороны. Обрадованный легкой победой, Суардо-младший решил встретиться с другом, чтобы обговорить все нюансы предстоящей экспедиции. И все произошло бы именно так, как запланировали два товарища: они, безусловно, вошли бы в число счастливчиков, открывших двадцать четвертого июля 1911 года город инков – Мачу-Пикчу, но судьба распорядилась так, что Мишель появилась на площади Пополо именно в тот момент, когда должна была состояться встреча двух друзей.

– Соглашусь, мадемуазель: вы свалились мне как снег на голову, но что-то подсказывает мне, что наша встреча не случайна, – наконец проговорил Роберто. – Вы – загадка для меня, и я намерен разгадать ее.

– Тогда должна вас разочаровать: у меня нет времени на то, чтобы доставить вам подобное развлечение, – она взглянула на часы, красовавшиеся на запястье. – У меня осталось всего… десять часов, чтобы найти человека, отговорить его совершить одну поездку, а потом вернуться домой.

– А куда домой? В Париж? Или таинственная незнакомка живет в другом месте? – с любопытством поглядев на ручные часы молодой женщины, спросил граф Суардо.

– В другом времени, сеньор…