Дом Розенкранца находился у меня по пути, так что удержаться от визита было трудно. Рассуждал я так, что Хлоя Роуз должна была пожаловать мне свою аудиенцию, в которой мне было отказано вчера. Нокс, вероятно, и считал, что может просто взять и отстранить меня от этого дела, но полиция-то вряд ли отпустит меня так легко. Мое имя уже было замешано в этой истории, поэтому встретиться и поговорить с еще одним ее участником было в моих же интересах. В любом случае, Хлоя Роуз и Старк снимались в одном фильме, так что, возможно, она тоже знала Тэйлора.

На лужайке перед домом Розенкранца вздымалось целое сонмище гейзеров, фонтанов и струй – это разбрызгиватели орошали газоны и клумбы. Изо всех сил стараясь не намокнуть под этим переливающимся радугой душем, я кое-как пробрался к двери.

Оглянувшись, я заметил припаркованную перед домом машину. Без опознавательных знаков, но явно полицейская. А чья же еще?

Как и в прошлый раз, дверь открылась, прежде чем я успел нажать на кнопку звонка. Только на этот раз меня впустил детектив Сэмьюэлс и какой-то еще полицейский в штатском. За их спиной маячил Мигель, нервно теребивший руки, словно старая дева.

– Фостер, вы вообще когда-нибудь спите? – спросил Сэмьюэлс.

– Нет. Я же вампир, разве не говорил вам?

– Вампиры днем не функционируют, – заметил другой коп.

– Ну, я вижу, в этом вы разбираетесь, – съязвил я.

Коп смущенно отвернулся.

– Я так понимаю, вы здесь не по поводу убийства, так? – поинтересовался Сэмьюэлс.

– Вы знаете, я слышал забавную историю, – сообщил я. – О том, что Хлоя Роуз, оказывается, проходит у вас как подозреваемая по этому делу. Скажу вам честно, история эта меня порядком повеселила. – И я картинно рассмеялся, чтобы показать, как она меня повеселила.

Но мои слова не произвели на него никакого впечатления.

– Полиция ведет расследование, – сказал он. – Сегодня ут ром вы вели со мной честную игру, и я признателен вам за это. Но я не хочу, чтобы какие-то частные сыщики ходили за мной по пятам.

– А я сделаю все необходимое, чтобы защитить мою клиентку, – заявил я, как будто она и в самом деле была моей клиенткой.

– Да, только вот вы не сможете обеспечить ей алиби. Вы по-прежнему утверждаете, что были наняты не в связи с разводом?

– Я разводами не занимаюсь.

Сэмьюэлс посмотрел на напарника.

– Пошли, Мак Ивой, нам надо работать.

Они дождались, когда вращающийся разбрызгиватель сместит струю в сторону, и заспешили по мокрой дорожке к своей машине.

Мигель поспешил мне навстречу, словно к родственнику, – разве что не кинулся обниматься.

– Это была полиция, – сказал он.

– Да что ты, а я и не знал. В доме еще есть полицейские?

Он покачал головой.

– Нет, только эти двое были.

– Когда они пришли?

– Ну, примерно час назад, может, чуть больше. Беседовали и с мистером Розенкранцем, и с мисс Роуз.

– О чем?

Мигель отвел взгляд.

– Не знаю. Они наедине разговаривали.

– Ой, оставь это, не трать время. Что они сказали?

Он вскинул голову, чтобы показать, с какой неохотой готов пойти на это, но потом затараторил так, словно только и ждал возможности с кем-нибудь поделиться.

– Они говорили об убийстве. О том, что убили какую-то актрису, снимавшуюся с мисс Роуз в одном фильме. Расспрашивали мистера Розенкранца о его отношениях с этой актрисой, интересовались, когда он виделся с ней последний раз, имела ли она врагов и боялась ли чего-нибудь.

– Ну понятно, это стандартная процедура. А мисс Роуз что?

Мигель покачал головой.

– Они постоянно спрашивали ее, где она была вчера ночью. Потом говорили о разных других вещах и опять принимались расспрашивать про это – дескать, точно ли она была всю ночь здесь, не звонила ли кому-нибудь, и точно ли, что ее никто не видел. Она очень расстроилась. Даже вынуждена была пойти прилечь. А как насчет вас, мистер Фостер? Где вы были прошлой ночью?

– В казино. Где я могу найти мисс Роуз?

Мигель не ответил и ждал. Я собрался обойти его, он хотел остановить меня, но передумал и пошел вперед, показывая мне дорогу. Через прямоугольный арочный проем мы прошли в столовую, обставленную громоздкой обеденной мебелью в стиле барокко, миновав противоположную дверь, вышли в тускло освещенную переднюю, где на стене висел дагерротип с изображением кошки, и оттуда прошли в библиотеку, которая была устроена скорее как гостиная со стульчиками в стиле Людовика XV, расставленными вокруг изящного стола в стиле чиппендейл. Огромный камин, несомненно, был украшением комнаты, но не выглядел так, будто им когда-то пользовались. Встроенные в стену стеллажи пестрели корешками дорогостоящих изданий. Вообще в комнате витал какой-то музейный дух.

Хлоя Роуз сидела на стульчике лицом к входу. Она принадлежала к совершенно иному женскому типу, нежели Вера Мертон. Ее красота вызывала в душе какой-то нервный трепет, от которого хотелось избавиться. На лице ее совсем не было макияжа, и глаза были красные от слез. Одета она была в синюю юбку длиной по щиколотку и в белую блузку с белой вышивкой.

Я снял шляпу и немного подождал, давая ей возможность прийти в себя.

– Ваши коллеги только что были здесь, – сказала она, и ее легкий акцент от меня не скрылся.

– Мисс Роуз, я не полицейский. Я частный детектив, которого вчера наняли защищать вас.

Я достал и протянул ей свою визитную карточку, но она даже не шевельнулась, чтобы взять ее, и я положил карточку на край стола.

– Значит, вы все знаете, – сказала она.

– Да. Это я нашел труп.

На глаза ее опять навернулись слезы, но она сумела сдержать их.

– Они сказали, что вы вроде бы должны были находиться здесь прошлой ночью. Похоже, тот факт, что вас здесь не было, теперь говорит не в мою пользу.

– Да, не в вашу, – согласился я.

– Шем спал с Мэнди. Это ни для кого не было секретом.

– И вас это обстоятельство ничуть не беспокоило?

Она посмотрела на меня, и глаза ее вдруг наполнились негодованием.

– Конечно беспокоило. Оно убивало меня! Но что я могла поделать?

– Вы могли уйти от него.

– О, как это легко со стороны говорить: «Уйди от него!»

– Я не сказал, что вам следовало уйти, я сказал, что вы могли бы уйти от него. И я не говорил, что это легко сделать.

Она снова сникла.

– А какое это имеет значение? Мэнди убита. И зачем сейчас говорить обо всех этих вещах?

– Надеюсь, полиции вы такого не говорили?

Она покачала головой, и в голосе ее снова появились звенящие нотки.

– Нет. Они просто расспрашивали меня, где я была. Снова и снова задавали один и тот же вопрос. Я сказала, что была здесь, но я не могу этого доказать. Поэтому меня теперь подозревают в убийстве. Боже! А я-то думала, что покончила с полицией!.. С полицией, со всеми этими тюрьмами… Я думала, что у меня теперь будет новая жизнь в этом благословенном городе.

Судя по голосу, она была на грани истерики. Мне тотчас же вспомнилась характеристика, которую дал ей Эл Нокс, теперь я и сам заметил в ней эту склонность к панике и слезливой меланхолии. Я сделал шаг в ее сторону, но удержался от того, чтобы положить руку ей на плечо.

– Вас никто не будет арестовывать. Мы просто хотим разобраться в том, что произошло. И как только разберемся, с вас снимут все подозрения.

Она посмотрела на меня так, словно только сейчас увидела меня.

– Мистер Фостер, что вы хотите? Для чего вы пришли?

– Для того чтобы защитить не только вас, но и себя. На студии меня сегодня утром уволили. Я не знаю, кого из нас двоих подозревают, может быть, даже обоих, но я хотел поговорить с вами, перед тем как решить, что делать дальше.

Вид у нее теперь был совсем испуганный.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Да вы не волнуйтесь. Это же моя работа, вам ничего делать не нужно. Не могли бы вы только рассказать мне, что такое вы говорили о полиции и тюрьмах? Это связано с чем-то, что произошло с вами во Франции?

Я думал, она сейчас опять примется пускать слезу, но ее как подменили. Она вдруг сделалась холодно-спокойной, и французский акцент стал резче, чем когда она пыталась контролировать его.

– Мой отец был взломщиком. – Тыльной стороной руки она вытерла сначала левый, потом правый глаз и продолжала: – Его убили в тюрьме много лет назад.

– Полиция расспрашивала вас о его смерти?

Она подняла на меня глаза.

– Это было очень давно.

Я сразу же представил себе, как сказалось бы это косвенное обстоятельство на деле, расследуемом Сэмьюэлсом, если бы ему довелось поинтересоваться у нее относительно этого другого убийства, но вслух я, конечно, ничего такого не сказал и просто спросил:

– У вас есть какие-нибудь документальные подтверждения тому, где вы были прошлой ночью?

– Я спала в своей постели, – сказала она.

– А сын вашего мужа? Он ведь живет в этом доме, не так ли?

– Шем отправил его обратно домой вчера, еще до того, как это все случилось.

– Ну тогда соседи? Может, они подтвердят, что вы не выходили из дома?

– Они смогут подтвердить только то, что моя машина была здесь, но вчера на улице было оживленное движение, и никто не поручится, что я просто не взяла попутку. В любом случае, наши ближайшие соседи вчера были на ночном гала-представлении и не могут подтвердить ничего.

Но все это опять-таки были косвенные обстоятельства. Следствие не располагало ни орудием убийства, ни отпечатками пальцев Хлои Роуз в доме Эрхардт, ни показаниями свидетелей. И все же люди часто попадали за решетку по обвинению, основанному всего лишь на косвенных уликах.

У меня возникла другая идея.

– А давайте-ка вернемся к разговору о человеке, который, по вашим ощущениям, вас преследовал. Мисс Эрхардт тоже присутствовала там всякий раз, когда вы видели его? Вы же сказали Элу, что это всегда случалось на съемочной площадке. Так ведь?

Она снова выглядела испуганной, и голос ее зазвенел.

– Ну какое это имеет значение?

– А такое, что человек, преследовавший вас, мог преследовать и ее.

Она задумчиво нахмурилась, передернув плечами.

– Не знаю, я не могу сказать этого со всей уверенностью. Возможно, да… Возможно, она была там, но… – Она опять передернула плечами несколько раз подряд. – Я про первый случай ничего не помню точно, и, по-моему, меня пару раз кто-то преследовал, когда я ехала на своей машине. Я тогда была одна. – Воспоминания, похоже, еще больше разволновали ее, глаза теперь были расширены от испуга, и она часто-часто качала головой.

– Мисс Роуз! – позвал я.

Она села на своем стульчике ровно.

– Нет, вряд ли он преследовал Мэнди. Он преследует меня.

– Вы только не волнуйтесь так сильно.

– Нет, нет, нет… не может этого быть…

Я протянул к ней руку, чтобы как-то успокоить ее, но в этот момент вошел Мигель с каким-то напитком на подносе.

– Попробуйте выпить вот это, мисс Роуз. Попробуйте выпить.

Он сунул ей в руку стакан, и она поднесла его ко рту, не переставая трясти головой. Она выпила жидкость, содрогнулась и обессиленно откинулась на спинку стула. Мигель поспешил забрать у нее из руки стакан, пока не расплескались остатки. Укоризненно посмотрев на меня, он вышел из комнаты с подносом под мышкой и со стаканом в руке.

– Вы ничего больше не можете прибавить к описанию этого человека? – спросил я, ведя себя словно боксер, добивающий противника, уже находящегося в нокдауне.

Она ничего не ответила.

– Ну хорошо, тогда я удаляюсь, – сказал я.

Это тоже не вызвало у нее никакой реакции. Она сидела без движения, откинувшись на спинку стула, и на ее прекрасном лице было такое страдальческое выражение, какого публика никогда не видела на экране. Застать ее в таком виде было неприятно – это было все равно что видеть череп через кожу.

Я проделал обратный путь до холла, где меня ждал Мигель.

– Теперь вы видите, какое хрупкое создание мисс Роуз?

– Да, вижу. А с полицией она себя так же вела?

– Почти так же.

– Нет, Сэмьюэлса такое не устроит. Если, конечно, он не попытается выставить ее сумасшедшей. – Теперь настала моя очередь исступленно качать головой в недоумении. – Послушай, Мигель, мне так и не представилась возможность задать мисс Роуз один вопрос. У нее с Джоном Старком близкие отношения? Она знает его друзей?

– Нет, не думаю. Мисс Роуз держится обособленно.

Я кивнул.

– Спасибо. – Надев шляпу и направляясь к двери, я прибавил на прощание: – Позови меня, если случится что-то экстренное. А в остальных случаях мое присутствие здесь нежелательно.

– Вообще-то мистер Розенкранц хотел бы с вами поговорить.

Я остановился и пошел обратно.

– А откуда мистер Розенкранц знает, что я здесь?

– Он видел, как вы пришли. – И, указав на лестницу, добавил: – Если позволите, я провожу вас.

Мне, конечно, сразу подумалось, что это вообще-то не мое дело и что слишком скудной информацией я располагаю, чтобы продолжать начатое. Кстати, и студия, и полиция убедительно просили меня держаться от этого дела подальше.

– Да, проводи, – сказал я.