Глава 8
Всякий раз, когда на мегатроне повторяли столкновение, зрители бесились, а такое бывало часто, как мне потом сказали. Мой шлем пролетел пять футов и катился еще шесть, прямо под ноги полосатику, который подобрал его и, наверное, проверил, нет ли внутри моей головы.
Я думаю, мои мозги бились о череп, как птица бьется в стекло, пока не сломает себе шею. Ага, толпа радовалась и вопила каждый раз, когда мегатрон изрыгал повтор.
А потом, так сказали мне, они перестали радоваться. Потому что я не встал. Потому что я даже не шевельнулся. И тогда кто-то заметил, что я перестал дышать и начал синеть. Они сказали, главный тренер то стучал мне в грудь, как пресс по железным плитам, то вдувал воздух мне в рот. Позднее они сказали мне, что я дважды умер на том поле, и оба раза он возвращал меня с той стороны. Они сказали, он кричал мне в ухо: «Держись, девяносто пятый! Держись, твою мать!» Я был настолько никем, что он знал мой номер на джемпере, но не мое имя. Мой номер профессионального футболиста – девяносто пять – был отпечатан у меня на груди. Девять и пять. Фиолетовый и коричневый в моем считающем цветами разуме. Я никогда сознательно не присваивал цвета числам. Мой мозг справился с этим без моего разрешения.
Это столкновение изменило во мне все, потому что перекоммутировало мой мозг. Так что я умер, дважды, а потом вернулся, но по сути – кем-то другим. Очень долго я считал этот случай самым ужасным, что когда-либо случалось со мной. А потом пришла та ночь и три тела в неоново-синем, и футбольный удар ушел на далекое второе место в списке моих личных катастроф.
* * *
– Простите, сэр? Сэр?..
Декер открыл глаза и увидел женщину, которая смотрела на него сверху вниз. Не та пожилая дама за стойкой. Эта была намного моложе, наверное, лет под тридцать, в черных слаксах и светло-голубой блузке с расстегнутыми верхними пуговицами. У девушки был свежий цвет лица, и от нее веяло оптимизмом и эффективностью. Должно быть, совсем новенькая, подумал Декер. Через год она уже не будет так выглядеть. Даже через полгода. Если каждый день имеешь дело с подонками, старишься быстрее, чем от солнца.
Декер взглянул на карточку, которая болталась на бедре девушки. Салли Бриммер. Связи с общественностью. Должно быть, она пришла сюда уже после его ухода. Удача на его стороне.
«Амос, лги безупречно. Ты сможешь. Ты должен это сделать. Учитывай каждое слово. Потому что отдачи не избежать. Каждое слово… Давай».
Он встал и протянул руку:
– Да, мисс Бриммер?
Они обменялись рукопожатием. Ее ладонь утонула в его, и Декер понадеялся, что девушка не сочтет его потную кожу доказательством обмана.
– Мне сообщили, что вы хотите встретиться с Себастьяном Леопольдом, – сказала она.
– Совершенно верно. Я понял, что ему требуется юридическая консультация.
– И от кого вы это поняли?
Декер подавил растущую тревогу, прокрутил свой ЦВМ, сформулировал ответ и облек его в слова:
– Я связывался с «Ньюс лидер», Алекс Джеймисон. Вы о ней слышали?
– Да, слышала. Она хороша. Она может знать. И вы адвокат?
Декер показал ей визитную карточку с адресом на другом конце города, который являлся адресом юридической фирмы. Бриммер взглянула на карточку и вернула ее.
– У нас сейчас чрезвычайная ситуация, – сказала она.
– Я слышал. Пит Рурк сказал мне, когда я сюда шел. Мэнсфилдская средняя школа. Его внук там. Надеюсь, с ним всё в порядке.
– Так вы знаете Пита?
– Мы давно знакомы, мисс Бриммер.
Она вздохнула и огляделась.
– На самом деле, не я должна принимать такие решения…
– Я могу зайти попозже, – сказал Декер, но не успела она отреагировать на это предложение, как он добавил: – Но Леопольду должно быть предъявлено обвинение в течение сорока восьми часов, иначе его придется отпустить. И вряд ли кто-нибудь здесь этого хочет.
– Нет, разумеется, нет. Это просто…
В разуме Декера мелькнули верные слова. Как будто он читал с телесуфлера.
– А отправка его на предъявление обвинения без адвоката или с плохо подготовленным адвокатом может создать юридическую неразбериху, которая в конечном счете выйдет полицейскому управлению боком, уж простите за выражение. Я знаю, что это вам тоже не нужно. Как и любому законопослушному гражданину.
Бриммер начала кивать уже на середине его речи.
– Вам требуется только несколько минут?
– Да, несколько минут, – подтвердил он.
Она колебалась, Декер видел это по ее глазам. Она не хотела с этим связываться и чувствовала, что ее вынуждают принять решение.
Чем глубже он увязал в этой лжи, тем сильнее тревожился. Амос глубоко вдохнул и, выдыхая, затолкал желчь поглубже в горло.
– Только пара минут, – сказал он. – Потом я выйду оттуда. И он не сможет ни на что пожаловаться.
Последняя фраза была чистой правдой.
– Вы знаете, в чем его обвиняют? – спросила Бриммер.
– Да, и очень хорошо. Но, независимо от гнусности его преступлений, он имеет право на адвоката. И если его признают виновным, ему сделают смертельную инъекцию без единой жалобы от вашего покорного меня. Обещаю вам.
«Правда определенно сделает тебя свободным, Амос».
Ее колебания рухнули, как плотина под напором воды.
– Хорошо, следуйте за мной.
И Амос Декер последовал за ней.
