– Я тоже ничего не понимаю, – пробормотала Норма. – Бобби… Чарли… Успокойся.

– Вы не понимаете, – сказала Чарли пронзительным сдавленным голосом. Посмотрев на нее, Ирв занервничал. Она напоминала попавшего в силок кролика. Девочка вывернулась из-под руки Нормы и подбежала к отцу, который обнял ее.

– Папуля, кажется, они хотят тебя убить.

– Что?

– Убить, – повторила она. Широко раскрытые глаза переполняла паника. – Мы должны бежать. Мы должны…

Жарко. Тут слишком жарко.

Он повернул голову влево. На стене между плитой и раковиной висел комнатный термометр, из тех, что покупают по почтовым каталогам. В нижней его части ухмылялся красный пластиковый черт с вилами в руке. Другой он вытирал лоб. Надпись под раздвоенными копытами вопрошала: «ЧТО, ЖАРКОВАТО?»

Столбик термометра медленно поднимался, словно обвиняющий красный палец.

– Да, именно так они хотят поступить, – продолжила Чарли. – Убить тебя, как убили мамочку, и забрать меня, я не позволю, я не позволю этому случиться, я не позволю…

Ее голос становился все выше. Как столбик термометра.

– Чарли! Следи за тем, что делаешь!

Ее глаза чуть прояснились. Ирв с женой прижались друг к другу.

– Ирв… что?.. – начала Норма.

Но Ирв перехватил взгляд Энди, брошенный на термометр, и внезапно поверил. На кухне стало жарко. Так жарко, что на коже выступил пот. Столбик уже миновал отметку девяносто градусов.

– Господи Иисусе. – У Ирва сел голос. – Фрэнк, это сделала она?

Энди пропустил вопрос мимо ушей. Его руки лежали на плечах Чарли. Он заглянул ей в глаза.

– Чарли, ты думаешь, уже поздно? Как тебе кажется?

– Да, – ответила она. Очень бледная. – Они уже на проселочной дороге. Папуля, я боюсь.

– Тебе надо их остановить, Чарли, – ровным голосом сказал Энди. Она посмотрела на него. – Да, – кивнул Энди.

– Но… папуля… это плохо. Я знаю, что плохо. Я могу их убить.

– Да, – согласился он. – Может, так и есть: или убьешь ты, или убьют тебя. Может, все свелось к этому.

– И это уже не плохо? – едва слышно спросила Чарли.

– Плохо, – ответил Энди. – Будь уверена. Не заблуждайся на этот счет. И не делай этого, если не сможешь справиться, Чарли. Даже ради меня.

Они смотрели друг на друга, глаза в глаза – усталые, налитые кровью и испуганные у Энди, широко раскрытые, почти загипнотизированные у Чарли.

– Если я что-нибудь… сделаю… ты все рано будешь меня любить? – спросила она.

Вопрос повис в воздухе, лениво вращаясь.

– Чарли, я всегда буду тебя любить. Что бы ни случилось.

Ирв вернулся к ним от окна.

– Думаю, я должен перед вами извиниться. На дороге целая автомобильная колонна. Я вам помогу, если хотите. У меня есть охотничье ружье. – Но выглядел он испуганным, почти больным.

– Ружье вам не понадобится, – ответила Чарли.

Она выскользнула из рук отца и направилась к сетчатой двери. В белом вязаном свитере Нормы Мандерс она словно стала меньше ростом. Чарли вышла на крыльцо.

Мгновение спустя Энди словно очнулся и последовал за ней. Желудок заледенел, словно он в три укуса слопал огромный шарик мороженого. Мандерсы застыли. Энди глянул на недоумевающее, испуганное лицо Ирва, и в голове мелькнула шальная мысль: Теперь ты дважды подумаешь, прежде чем взять голосующих.

А потом он присоединился к Чарли на крыльце, и вдвоем они наблюдали, как первый автомобиль сворачивает на длинную подъездную дорожку. Куры кудахтали и махали крыльями. Командирша мычала, требуя, чтобы кто-нибудь пришел и подоил ее. Нежаркое октябрьское солнце освещало лесистые холмы и осенние убранные поля маленького города в северной части штата Нью-Йорк. Они провели в бегах почти год, и Энди, к своему изумлению, ощущал не только ужас, но и облегчение. Он где-то слышал, что в последний момент даже заяц может развернуться к собакам, забыв о страхе перед теми, кто сейчас разорвет его в клочья.

В любом случае, ему нравилось, что бежать не надо. Он стоял рядом с Чарли, и солнечный свет таял в ее золотистых волосах.

– Папочка, – простонала она. – Как же мне страшно.

Он обнял ее за плечи и притянул к себе.

Первый автомобиль остановился перед палисадником. Из него вышли двое мужчин.