Тот день выдался холодным и прекрасным. В половине первого Рейнберд неторопливо шагал по еще зеленой лужайке к низкой L-образной конюшне багряного цвета с белоснежной отделкой. Над головой медленно плыли огромные облака. Ветерок играл его рубашкой.

Отличный день для того, чтобы умереть.

В конюшне он отыскал кабинет старшего конюха, зашел, показал свое удостоверение категории «А».

– Да, сэр? – спросил Дрэббл.

– Очистить здание, – приказал Рейнберд. – Всем. В пять минут.

Конюх не стал спорить или брюзжать, а если и побледнел, то загар это скрыл.

– Лошадей тоже выводить?

– Только людей. Через задние ворота.

Рейнберд предварительно переоделся в камуфляж. Во Вьетнаме такой иногда называли «пристрели конга». Карманы на брюках были большие и глубокие, с клапанами. Из одного кармана Рейнберд достал тяжелый пистолет. Старший конюх смотрел на него безо всякого удивления. За свою жизнь он много чего повидал. Рейнберд держал пистолет расслабленно, стволом в пол.

– Могут возникнуть проблемы, сэр?

– Могут, – ровным голосом подтвердил Рейнберд. – Точно не знаю. А теперь иди, старик.

– Я надеюсь, лошадям не причинят вреда.

Рейнберд улыбнулся. Она тоже будет на это надеяться, подумал он. Видел ее глаза, когда она находилась рядом с лошадьми. А это место – с кипами сена, сеновалами, сухим деревом – мало чем отличалось от порохового погреба. Повсюду висели таблички с надписью «НЕ КУРИТЬ».

Он шел по лезвию ножа.

Но с каждым годом он все беззаботнее относился к своей жизни. И ему доводилось шагать по более тонким лезвиям.

Рейнберд вернулся к большим двустворчатым воротам. Пока никого. Пошел обратно по коридору между стойлами, вдыхая сладкие, едкие, ностальгические ароматы лошадей.

Убедился, что все стойла заперты.

Вернулся к воротам. На этот раз кто-то приближался. Две фигуры. Они еще находились на другой стороне пруда, в пяти минутах ходьбы. Не Кэп и Энди Макги. Дон Джулс и Чарли.

Иди ко мне, Чарли, с нежностью подумал Рейнберд. Теперь иди ко мне.

Закинув голову, он посмотрел на скрытый тенями сеновал, затем направился к лестнице – прибитым к вертикальной стойке перекладинам – и полез по ней с кошачьей грацией.

Тремя минутами позже Чарли и Дон Джулс вошли в сумрачную, пустую прохладу конюшни. Миновав ворота, остановились, чтобы глаза привыкли к полумраку. Принадлежавший Рейнберду «магнум» 357-го калибра был переделан под глушитель особой конструкции, придуманный самим Рейнбердом и напоминавший странного черного паука, усевшегося на стволе. Полностью он выстрел не глушил – трудно заглушить столь мощное оружие. Когда – если – Рейнберд нажимал спусковой крючок, пистолет хрипло лаял; второй выстрел напоминал низкий хлопок, и после этого пользы от глушителя не было никакой. Рейнберд надеялся, что пистолет ему не понадобится, но теперь взял его обеими руками и прицелился в маленький круг, который мысленно нарисовал на груди Дона Джулса.

Джулс настороженно оглядывался.

– Вы можете идти, – сказала Чарли.

– Эй! – громко сказал Джулс, не обращая внимания на Чарли. Рейнберд знал Джулса. Человек-инструкция. Следует приказу до конца, и никому не сбить его с толку. Всегда прикрывает свой зад. – Эй, конюх! Кто-нибудь! Я привел девчонку!

– Вы можете идти, – повторила Чарли, и Джулс вновь ее проигнорировал.

– Пошли. – Он схватил Чарли за запястье. – Мы должны кого-нибудь найти.

Не без сожаления Рейнберд приготовился застрелить Джулса. Могло быть и хуже. По крайней мере Джулс умрет, четко следуя полученным инструкциям. Прикрыв свой зад.

– Я сказала, вы можете идти. – И внезапно Джулс отпустил запястье Чарли. Не просто отпустил – отдернул руку, словно схватился за что-то горячее.

Рейнберд пристально наблюдал за столь интересным развитием событий.

Джулс повернулся и уставился на Чарли. Он растирал руку, но Рейнберд не видел, проступил ожог или нет.

– Убирайся отсюда, – мягко приказала Чарли.

Джулс сунул руку под куртку, и Рейнберд вновь приготовился застрелить его. Правда, он не станет этого делать, пока Джулс не извлечет оружие с явным намерением отвести Чарли в особняк.

Но едва пистолет покинул кобуру, как Джулс с криком выронил его на пол конюшни. Отступил от девочки на пару шагов, его глаза расширились.

Чарли повернулась вполоборота к Джулсу, словно тот больше ее не интересовал. На стене конюшни был кран, а под ним – наполовину наполненное водой ведро.

Над водой начал лениво подниматься парок.

Рейнберд сомневался, что Джулс заметил парок: он не отрывал глаз от Чарли.

– Убирайся отсюда, ублюдок, – сказала она, – а не то я тебя сожгу. Я тебя поджарю.

Джон Рейнберд молча поаплодировал Чарли.

Джулс нерешительно смотрел на девочку. В тот момент, со склоненной набок головой и бегающими из стороны в сторону глазами, он напоминал опасную крысу. Рейнберд в любой момент мог прикрыть Чарли, но надеялся, что Джулс проявит благоразумие. Сила девочки умела выходить из-под контроля.

– Убирайся немедленно, – продолжила Чарли. – Возвращайся туда, откуда пришел! И я прослежу за тобой! Шевелись! Убирайся отсюда!

Пронзительная злость в ее голосе решила вопрос.

– Расслабься, – кивнул Джулс. – Хорошо. Но тебе не светит ничего, кроме неприятностей, девочка. Не светит ничего.

Произнося эти слова, он пятился к воротам.

– Я буду следить за тобой, – мрачно повторила Чарли. – Не смей даже повернуться, ты… ты говнюк.

Джулс ушел. Он сказал что-то еще, но Рейнберд его не расслышал.

– Просто иди! – крикнула Чарли.

Она стояла в воротах, спиной к Рейнберду, маленький силуэт, залитый сонным послеполуденным солнцем. Его вновь захлестнула волна любви. Вот оно, место их свидания.

– Чарли, – нежно позвал он.

Она напряглась и сделала шаг назад. Не повернулась, но Рейнберд почувствовал, что она поняла, кто зовет, и ее охватила ярость, проявившаяся лишь в том, как медленно распрямились плечи девочки.

– Чарли, – вновь позвал он. – Эй, Чарли.

– Ты, – прошептала она. Рейнберд едва расслышал ее. Где-то под ним заржала лошадь.

– Я, – согласился он. – Чарли, конечно же, я.

Теперь она повернулась и прошлась взглядом по длинному проходу. Рейнберд видел ее, она его – нет: он прятался за тюками сена, надежно скрытый тенями.

– Где ты? – прохрипела она. – Ты меня обманул! Это был ты! Папа сказал, что в тот раз у коттеджа Грантера это сделал ты! – Ее рука непроизвольно поднялась к шее, куда вонзился дротик. – Где ты?

Заржала лошадь, не со спокойной удовлетворенностью, а резко, испуганно. Потом еще одна. Кто-то из чистокровных скакунов дважды с силой лягнул запертую дверцу стойла.

– Где ты? – крикнула Чарли, и Рейнберд почувствовал, как температура внезапно начала расти. Прямо под ним лошадь – возможно, Некромант – громко заржала, и это ржание напоминало женский крик.