Во второй половине дня ее привели в другую комнату. Вернувшись в свою квартиру, она заснула перед телевизором – юное тело еще могло навязать свою волю встревоженному, мятущемуся разуму – и проспала почти шесть часов. Поэтому – а еще благодаря гамбургеру и картофелю фри – теперь она чувствовала себя гораздо лучше. Более уверенно.

Чарли долго и внимательно оглядывала комнату.

Поднос с деревянными кубиками стоял на металлическом столе. Голые стены были из промышленной листовой стали.

– Техник одет в асбестовый костюм и обувь, – пояснил Хокстеттер. Он по-прежнему отечески улыбался. Оператор аппарата ЭЭГ явно потел и чувствовал себя неуютно. Белая маска на лице защищала его дыхательные пути от асбеста. Хокстеттер указал на большое квадратное зеркало в дальней стене. – Это одностороннее зеркало. За ним наша видеокамера. И ты сама видишь ванну.

Чарли подошла к ванне, старомодной, на львиных лапах, совершенно неуместной в этой комнате. Ванна была наполнена водой. Чарли решила, что это подойдет.

– Хорошо, – кивнула она.

Улыбка Хокстеттера стала шире.

– Прекрасно.

– Только вам лучше выйти в другую комнату. Не хочу смотреть на вас, когда буду это делать. – Чарли не отрывала взгляда от Хокстеттера. – Всякое может случиться.

Отеческая улыбка Хокстеттера поблекла.