Глава 15

Ну а чуть позже наши вечерние посиделки были в самом разгаре.

– Кто посмел обидеть Диму?

– Маринка нашла еще одного проклятика!

– Да она сама его прокляла!

– Арсений Гавриилович, почему ты не белый, а бледно-зеленый? Тебя пытали?

– Это Маринка тебя пытала, да?

Вся эта какофония звуков обрушилась на нас, едва мы вошли в квартиру. И почему-то виноватой все видели меня! Вообще-то это все наш общий предок! Ну, общий за исключением Алены. У нее в роду другие особи чудили. Кстати, где дед? Но, как я потом поняла, увидев орущую и готовую к бою женскую ватагу, Елисей поступил как настоящий мужчина – растворился в воздухе. Благо призракам этому учиться не надо. Природой предусмотрено. Ну ладно, этот трус умеет нападать только на одиноких девушек, но что, Катька не могла никого обидеть, что ли?

– Молчать! – рявкнула Алена. – Дима, кто тебя?

– Сам упал, – отмахнулся мой жених. – У врача уже были.

– Ага, вижу. Арсений, с тобой что?

Тот пожал плечами. Он тоже не знал, почему его лицо стало бледно-зеленым. Возможно, он просто хотел есть. За питанием ангела у нас никто не следил, а готовить ему по-прежнему не позволяли.

– Почему у Димы такой затравленный вид? – не отставала хозяйка квартиры.

– Я их с Маришей благословил, – удовлетворил ее любопытство Арсюша.

– А, ну тогда вопросов нет, – успокоилась Алена. – Я уже подсказать тебе думала.

– Поздравляем!!! – раздался вопль Анютки и Ольги над моим ухом, а Валера разразился очередным световым сумасшествием в глазницах. – Поздравляем!!!

Диму схватили за больную руку и от всей души ее пожали. Благо, что Арсюшина «анестезия» все еще действовала, иначе мой жених мог или рухнуть от болевого шока, или по инерции кого-нибудь приложить об стену. Валерыч на моем плече выразительно покачал пальцем и принялся успокаивающе поглаживать меня по голове.

– Будем пить за это? – вдруг поинтересовался Арсюша.

– Ты – только молоко! – прикрикнула Катька. – С чего ты решил пристраститься к алкоголю?

– Я слышал, что на помолвках всегда пьют. Это традиция. Традиции надо соблюдать.

– Кто опять стукнул Арсения? – строго поинтересовалась Алена, беря в руки скалку.

– А скалка, Алена, тебе не поможет, – грустно сказала я, протискиваясь на кухню. – Этот паразит сейчас где-то здесь, но появиться боится. Накосячил он сегодня по полной программе. Может, к ночи и начнет буянить.

– Ты нашла полтергейста! – предположила Анька.

– Просто злого духа! – высказалась Ольга.

– Ага, я ощущаю его присутствие, – задумчиво произнесла Алена. – Огненный дух, дэв, что ли?

– Нет, так, самостоятельно пиротехникой баловался, – раздалось из воздуха. – Так и научился.

– А Димку нам зачем покалечил?

– Он сам в драку кинулся. Думать надо для начала, на кого кидаешься.

Дмитрий фыркнул. Я, помня, что на меня теперь возложили обязанность заботиться об этом человеке, налила чаю и придвинула к нему кружку. Дима взглянул на меня с благодарностью.

– Я девушку защищал! – не выдержал Дима.

– Твоя девушка меня в две минуты скрутила. – В тоне деда послышалась обида. – До нее ни у кого не получалось.

– Дед, не гунди, – отмахнулась я. – Арсения Гаврииловича ты сбил по собственной инициативе.

– А вот нечего ко мне под колеса бросаться! – Дед был явно недоволен.

– Дед?! – в один голос воскликнули Ольга и Анютка.

– Ну дед, – сбавил тон призрак. – Так получилось.

И в кухне материализовался Елисей. Во весь свой богатырский рост и с иллюзией полной материальности.

– Привет, внучки, – кивнул он девчонкам. – Кто может снять с меня эту сеть, в которую ваша сестра меня упаковала?

– Арсений? – осторожно спросила Алена.

– Это не ко мне, – не пошел на контакт ангел. – Я его впервые вижу. Вернее, только сегодня увидел. Я ищу его жену, а с ним разговаривали совершенно другие ангелы из совершенно другого отдела. Но явная агрессивность налицо.

– Буду ночью цепями греметь! – пригрозил призрак.

– Греми, у нас беруши! – отрезала Анютка и пошла к себе за кружкой.

Оля несколько раз обошла призрака с разных сторон, внимательно к нему приглядываясь.

– Ну да, триста лет назад и таких любили, – пожала плечами она. – Значит, Арсений Гавриилович был прав. Нашла Маринка Елисея, и что? Очередной тупик.

Внезапно Валерыч постучал по столу пальцем. Пока мы вели разговоры, кисть уже успела налить всем чай, порезать пирог и даже разложить салфетки. И теперь так приглашала всех к столу.

– Слушай, Валерыч, а оставайся у меня, а? – совершенно искренне предложила Алена.

Но кисть сделала отрицательный жест и снова забралась на мое плечо.

– Завтра же иду в Темный дом! – решила Алена. – Валеру как пить дать Анька заберет.

Череп мигнул в подтверждение.

– Ведьмы, – обиженно протянул Елисей. – И долго мне еще в этой ловушке сидеть?

– Пока Татьяну не найдем, – развела руками Оля. – А куда деваться? Мы, может, тоже на это лето свои планы имели.

– Да, Анютка вот хотела замуж! – наябедничала я. – Кстати, где твой оборотень?

– Оборотень уже не мой, я в нем разочаровалась, – ответила Анька. – Но если тебе интересно, он сейчас пытается продать в музей одну из фигурок Будды, что Ольга у того, который теперь с жабрами, отобрала. Мы ему решили отдать Будду, чтобы он отвязался. Пока работает.

И тут дом содрогнулся. Мощный по своей силе толчок прошел от самого фундамента и заставил трепетать чердак.

– Ну началось, – протянула Алена. – Вот не хотела его проклинать, а придется.

Мы выжидающе уставились на ведьму. По нам, так только что произошло мощное землетрясение. Оказалось же все куда проще: сосед с первого этажа украл… орган. Самый настоящий духовой орган. Спер из какого-то храма, который находился на реставрации, реконструкции и прочем ремонте. Как крал, никому не было понятно, но задуманное он осуществил. Алена все это прекрасно знала, но до последнего надеялась, что у него собрать этот музыкальный инструмент в обычной питерской коммуналке не получится. Получилось. А сосед был настырным, так что этот толчок был хоть и первым, но далеко не последним. И надо было подумать, как жить дальше.

– Тоже мне проблема, – фыркнул Елисей. – Сейчас в два счета утихомирим. Арсений, поможешь?

Ангел заинтересованно посмотрел на призрака. Выслушал его план и вслед за ним просочился сквозь стену.

Как мы потом узнали, Илья Андреевич, воришка и отличный сантехник, как раз занес руку, чтобы второй раз долбануть по клавишам старинного инструмента, как перед ним возникли ангел и черт одновременно. Ну, высокого и белого ангела, хотя и без крыльев, было трудно не узнать, а вот черт был хоть и без хвоста и рогов, но весь полыхал огнем. Так что истинный черт. И оба они, взяв Илью Андреевича под руки, грозно поинтересовались, зачем тот их вызвал. Ведь призывают их только для судилища души. И не иначе как он, вор и сантехник, решил уже умереть. Ну, до Бога его душа дойдет вряд ли, но вот где-то между небом и землей поплутает.

Илья Андреевич бледнел, холодел и вопил, что никого не вызывал. А если кто и вызывал, так это баба Света из семнадцатой квартиры или эта Алена из тридцать шестой. Вот как раз Алена самая что ни на есть ведьма, и это все ее проделки. Хотя и бабе Свете уже давно пора в лучший мир, зажилась старушка.

– Ты жал клавиши? – не отставал Елисей, изображавший черта.

– Ну я, – проблеял мужчина.

– А ты думаешь, просто так органы в церквях стоят? Через них нас на упокоение души и вызывают! Кайся!

– Каюсь! – тут же согласился Илья Андреевич. – Орган украл. Очень хотел приобщиться искусству. Вот, даже немного пришлось трубы эти изменить, никак в комнату не помещались. Но орган верну! Завтра! Нет, уже сегодня! В общем, я пошел трубы демонтировать, только не забирайте меня, пожалуйста!

Арсений и Елисей переглянулись и кивнули друг другу.

– На первый раз просто грех запишем, – строго сказал Елисей. – А инструмент завтра чтобы на месте стоял. Ночи тебе хватит все разобрать.

Илья Андреевич кивнул и кинулся выполнять обещание. Дом был спасен.

В общем, вечер прошел как обычно в суете и никаких ощутимых результатов не дал. Арсений Гавриилович открещивался от всего, хотел лишь пельменей и спать, что ему и было предоставлено. У Димы начала поднывать рука, и мы перерыли все аптечки в доме в поисках анальгина, но нашли лишь валидол и нитроглицерин, что позволяло сделать безошибочные выводы об атмосфере в квартире. Пришлось Алене включать ведьминскую сущность и делать обезболивание своими чарами. Благо в этом она неплохо разбиралась. В результате все разбрелись по комнатам уже за полночь.

Причем Диму положили на надувном матрасе рядом с моей раскладушкой. Вроде как твой жених, вот и привыкай. Лично я была совершенно не против, но бдительный Елисей демонстративно завис над моим не очень удобным ложем, чтобы «контролировать супостата, ведь он еще не муж». Мы все сошлись во мнении, что делал это прадед не для того, чтобы сохранить мою «девичью честь», а чисто из вредности. Ну чтобы над нами цепями погреметь или повыть, когда мы будем сладко причмокивать во сне. Сеть ему не нравилась категорически, и он всячески пытался провоцировать нас на свое освобождение. Как же, не на тех напал! Мы все, включая Диму, демонстративно засунули в уши беруши и укрылись с головой одеялами.

Разбудила меня Анютка. Она трясла меня за плечо и, едва я открыла глаза, приложила палец к губам. Даже спросонья я мигом сообразила, что рот надо держать закрытым, и откинула одеяло. Кивком указав мне на мои джинсы, она пошла будить Олю. Дмитрий крепко спал, лишь иногда во сне тихо постанывая. Видимо, Аленины чары действовали не так хорошо и рука у него все же болела. Мне стало его откровенно жалко. Да, он был хамоват, а иногда и откровенно бесил меня, но было в нем что-то, что заставляло меня улыбаться и даже думать, что ухаживать за ним и жарить ему котлеты это не так уж плохо. Наверное, и такая любовь тоже бывает. Жалко только, что его приковывают ко мне насильно. Но ничего, может, со временем он ко мне присмотрится? Последняя мысль заставила меня улыбнуться, и, отступив на шаг, чтобы полюбоваться спящим Димой, я едва не наткнулась на Елисея, который, хотя и обещал всю ночь греметь у нас над головами цепями и шипеть огненными шарами, на самом деле спал в воздухе, уронив голову себе на грудь. Призраки тоже устают.

Анютка еще раз приложила палец к губам, призывая нас с Олей к тишине. Мы выскользнули из комнаты и остановились перед кладовкой Арсюши. Анютка еле слышно постучала, и дверцы тут же распахнулись. Казалось, Арсений Гавриилович нас уже ждал, потому что был полностью одетым и сосредоточенным. Мы вышли из квартиры и нырнули в свежий предутренний воздух улицы.

По каким улицам мы шли, я даже не знала, как не знала, какая сила гнала вперед Анютку, которая упорно следовала только одной ей известным маршрутом. Мост, канал, еще мост, вот загулявший кот выскочил из подворотни и мигом исчез в тени домов. Снова канал и очередной мост. Двор, распахнувшаяся перед нами решетка ворот и скрипучая дверь в парадную. Темная лестничная клетка, грязный чердак и пологая крыша. А на крыше, в восходящем утреннем солнце хрупкая фигура женщины в нежно-голубом платье, которая стоит и смотрит на потрясающе красивый рассвет.

– Татьяна, – тихо позвала Анютка. – Тут тебя ищут.

Женщина повернулась, и мы увидели, какое у нее тонкое и красивое лицо. Наверное, именно такой запомнил ее муж перед тем, как уйти на войну, с которой живым не вернулся.

– Кто? – мелодичным голосом спросила она и тут увидела с нами Арсения Гаврииловича. – А, вы привели ангела. А я все думала, зачем Арсения Гаврииловича на землю послали. Мне пора, да?

Арсений Гавриилович, наверное, впервые за все свое пребывание на земле улыбнулся настолько искренне и открыто, что стало понятно: он совсем не страшный, а просто замученный и потерянный.

– Я искал вас, – сказал он. – Но не за тем, чтобы забрать вашу душу. Меня об этом попросили.

– Кто? – улыбнулась Татьяна. – Один из тех, кому я успела насолить при жизни? Да, таких было немало, я понимаю.

– Насколько я знаю, с претензией по поводу вашего проклятия выступил только один человек и ваша правнучка, – Арсений Гавриилович кивнул на меня, – с этим удачно разобралась. Другие претензии не предъявляли. Вас ищет Елисей.

Услышав это имя, Татьяна вздрогнула и отвернулась.

– Чушь, – сказала она почти с вызовом. – Этот человек не может меня искать. Это я ушла из своего родного города ради него, это я никогда в жизни не видела больше ни одной феи, потому что родные отреклись от меня за брак с обычным человеком. Это я рыдала у постоянно гаснущего очага, потому что наша единственная дочь была почти при смерти и я не могла оставить ее, чтобы принести дров. А мой муж в это время собирался на войну. У него долг, видите ли! Ушел и отдал свой долг! Вот и пусть идет, – спокойно, но твердо закончила и снова отвернулась, подставив свое лицо восходящим лучам солнца.

– У каждого свои обиды. – Ангел подошел к ней. – И каждый не прав по-своему. Ты считаешь жертвой, что вышла замуж за обычного человека? Но ведь тогда ты любила. И не ждала, что обычный человек будет способен на то, на что пошла ты. Он жил, как жил весь его род. И проигнорировать сражение он тоже не мог. Это ты пришла в их поселение, а не он поднялся в ваш город. И тогда ты рыдала, но любила и прощала. И ждала. Ждала до последнего. А ваша единственная и все же выжившая дочь бегала на дорогу и после твоей смерти – тоже ждала, что отец вернется с войны. Каждый день молилась, чтобы вы однажды встретились, пусть и на небесах. И она тоже ждет этого. До сих пор.

– Лина? – тихо спросила Татьяна.

– Лина. Думаю, она улыбнется, если вы преодолеете свои обиды и разочарования. Елисей ищет. Искал тебя триста лет и продолжает поиски. Как может, как умеет, но ищет. И любит.

Женщина закрыла лицо руками и присела на край крыши.

– Не могу, – прошептала она. – Не верю. Слишком много прошло времени.

– Да, время идет, – согласился ангел. – И у вас уже три взрослых праправнучки, в которых тесно переплелись твои и его черты. В каждой по-своему, но очень ярко. Они подтверждение того, что на этой земле вы все же тесно переплелись. Но он зовет тебя с собой. В вечность. Где будете только ты и он. И улыбающаяся Лина.

– Где он? – тихо спросила она.

Арсений Гавриилович лукаво посмотрел в нашу сторону.

– Так дома, – пожав плечами, сказала Оля. До этого мы не смели вмешиваться в разговор ангела и души, стоя молча в сторонке. – Спал, когда мы уходили. Он это… немного агрессивный был, жениха Маринкиного покалечил, пришлось на него сеть смирительную накинуть. Так что никуда он не денется. Ну, дом, может, и разнесет, но дальше все равно не убежит.

– Он всегда был вспыльчивым и упрямым, – улыбнулась Татьяна. – И потрясающим ювелиром, самым лучшим на всем морском побережье.

Да, настало время вернуть то, что обещали.

– Это тебе, – сказала я, протягивая брошь, которая всегда была со мной. – Он сделал ее для тебя, но не успел подарить. Велел перед смертью стеречь домовому, и тот честно нес вахту, пока мы не появились. С нами домовой не справился.

Осторожно взяв в призрачные руки брошь, женщина принялась ее разглядывать. Как она смогла удерживать вполне материальный предмет, оставалось загадкой, но Татьяна очень бережно проводила пальцами по каждому камешку янтаря и улыбалась.

– Да, это его работа, – наконец сказала она. – Спасибо.

– Извини, что не он сам отдал, – вступила Анютка. – Он сейчас нейтрализованный. Чтоб огненным мечом все не спалил вокруг.

– Чем? – удивилась женщина.

– Мечом огненным, – повторила я. – И сам полыхает, и моего будущего мужа чуть не угробил. Димку мне жалко, у меня на него свои планы.

– То есть, – слегка растягивая слова, начала она, – он все же проник в мой город и прошел посвящение?

И, увидев наши непонимающие взгляды, пояснила:

– Его всегда терзало, что мои родичи не захотели видеть в нем зятя. Он хотел быть достойным жены-феи и поклялся, что проникнет в мой родной город и пройдет огненное посвящение. И когда он станет пылающим воином, то моим родным нечего будет возразить. Получается, он сделал это?

– Получается, что да, – признала я. – Уж полыхает он так, что его мой простой смертный жених днем разглядел. И мечом размахивает, как буйнопомешанный.

Но Татьяна уже не слушала меня, полностью погрузившись в свои мысли.

– Отпустите его, – попросила она. – Я сама приду к нему. Я хочу увидеть его без свидетелей.

Ангел кивнул. Он свою миссию почти выполнил. Призрак сжал брошь в руке и растворился.

– Они обязательно встретятся, – улыбнулся Арсений Гавриилович. – Красивая будет нынче ночь.

Но до ночи было еще далеко. Над Питером еще только всходило солнце, то стыдливо прячась за громадой облаков, то выпуская на землю озорной лучик. Я расслабилась и отпустила ту нить, которой удерживала Елисея в «заточении». Надеюсь, Алена сумеет с ним справиться, если тот вздумает буянить. Ведьмой она была сильной.

– Как ты ее нашла? – спросила я у Анютки.

– Луна подсказала, – последовал ответ.

Уточнять никто не стал. У каждой из нас с луной свои личные взаимоотношения, и об этом не разговаривают.

Мы продолжали сидеть на крыше, всматриваясь в разливающееся золото солнечного света, и с тихим восхищением встречали новый рассвет.

– Эй, вы, на крыше! – услышали мы вопль снизу. – Спускайтесь, мы вас нашли!

Мы разом вздрогнули и посмотрели вниз. На тротуаре стояли все: Алена, Катька, Дмитрий, Елисей и даже Дмитрий-второй. И все пялились в нашу сторону.

– А мы разве терялись? – крикнула им Анютка.

– А кто втихаря смылся из дома? – проорала Алена. – Валерыч вас сразу засек! Я, правда, не все поняла в его панической распальцовке, но что кто-то слинял из дома и прихватил с собой Арсюшу, мы просекли сразу. Хорошо, что у Елисея с Маринкой нить натянута была, по ней вас и искали. И зачем ты ее разорвала? – Это обращение уже было ко мне. – Спрятаться хотели?

– А надо? – с сомнением спросила Ольга.

– Не знаю, – пожала плечами Алена. – Смотря что вы натворили.

– Ничего, – крикнула я. – Сидим, рассветом любуемся.

– А чем вас наша крыша не устроила?

– Здесь офигенный вид на Исаакиевский собор.

– Не хочу вас расстраивать, но упомянутый собор в прямо противоположной стороне. Слезайте!

– Нас будут бить? – на всякий случай поинтересовался Арсюша. В человечестве он явно разочаровался. Давно и окончательно.

– Не обязательно, – обнадежила его Анютка. – Обойдемся простой руганью. А что тут делает этот? – кивнула она на Дмитрия-второго, едва мы спустились вниз и вышли из парадной.

– Анечка, – с укором посмотрел на нее оборотень. – Я, может, с утра и прямо с цветами к тебе.

– В пять утра? – перебила его Анька, выразительно глядя на него и, так же как и все, пытаясь угадать, где же он спрятал цветы, так как его лапы, извините, руки были пустыми.

– Мы его встретили во дворе, – просветила нас Катька. – Он действительно шел к нам, чтобы узнать, не завалялось ли чего у нас в холодильнике. А то он всю ночь…

– На задании был! – проорал Дмитрий-второй.

– Понятно, искал, где бы древности спереть. И, как обычно, не получилось ничего.

– Я искусствовед, – напомнил нам служащий Канцелярии. – Я могу интересоваться древностями. Это мое хобби.

– А может, теперь будем бить его? – со слабой надеждой поинтересовался Арсений Гавриилович.

– Никого мы бить не будем, – отрезала Алена. – Так, Дмитрий, который оборотень, жрать тут нечего, так что можешь быть свободен. Разве что сам нам что-то принесешь.

– Я вообще-то к девушке, – не пошел на мировую тот. – У меня, может, любовь!

– А не шандарахнуть ли тебя и впрямь, зверушка неведомая?.. – задумчиво протянул Елисей. – Вот чем-то ты мне не нравишься…

– У вас предвзятое отношение к оборотням, уважаемый, – с обидой заявил Дмитрий-второй, но на всякий случай отодвинулся от призрака подальше. Не иначе как инстинкт самосохранения сработал.

Я меж тем, помня об обязанностях невесты, осматривала руку своего Димы. Болела она у него еще сильно, но ожог начал затягиваться. Не полезет куда попало – и будет здоров за неделю. Все же чары на него наложены сильные. Однако я почувствовала, что мои руки могут как бы снимать пласт боли, осторожно, словно слой молекул, я скручивала этот пласт в нить и перетягивала его на себя. По-другому я пока не умела и не могла сообразить, что бы тут можно было сделать еще.

– Тебе же будет очень больно, – прошептал мне Дима, который все отлично понял и почувствовал.

– А куда деваться, – пожала плечами я. – Твое здоровье теперь моя проблема. Да и покалечил тебя именно мой предок.

– Кончайте этот рыцарский турнир, – велела Алена. – Боль я ему купирую, а ты лучше поменяй ему повязку.

Но мы ее слова проигнорировали. Мы молча смотрели друг на друга и улыбались. А все Арсюша со своим благословением!

– Знаете, ребята, а приглашу-ка я вас всех на небольшой банкет, – задумчиво сказала Алена. – А что, прекрасная идея. Меня давно уже просили познакомить вас со славным обществом петербургской нечисти. Думаю, теперь вы готовы.

– Банкет? – У Анютки загорелись глаза.

– Всему свое время, – улыбнулась Алена. – Мимо тебя это не пройдет.

– Я уже несколько лет обитаю в Петербурге, но ни разу не слышал, чтобы общество нечисти устраивало банкеты, – скривился Дмитрий-второй. – Похоже, что тут все сами по себе.

– Если тебя, лохматенький, не приглашают в приличное общество, то это не значит, что его нет, – отбрила его Алена. – А я приглашаю всех присутствующих. Ну, в свое время, конечно.

– Маринка, я не чувствую у тебя броши, – вдруг приблизился ко мне призрак.

– Ну да, ее у меня уже нет, – пожала плечами я.

Судя по тому, как вспыхнули глаза Елисея, он все понял.

Концертный зал в музыкальной школе, где училась Вика, был большим и красиво оформленным. Сразу было видно, что к конкурсу готовились с душой и мероприятие это весьма серьезное. Наша компания ввалилась в зал уже в тот момент, когда почти все кресла были заняты. Родители, преподаватели, друзья конкурсантов плотной массой клубились у сцены, словно желали убедиться, что их талантливые чадушки будут выступать в шикарных условиях. И каждый из них в этом убеждался.

– Мы сядем впереди, чтобы Вика нас видела, – распоряжался Дмитрий-второй.

Он сегодня по непонятным причинам развил бурную деятельность. Куда-то постоянно бегал и, когда возвращался, выглядел весьма довольным. Таким довольным, что Анютка начала подозревать, не устроил ли этот прохиндей какой-нибудь гадости. И даже выслала проследить за ним Валерыча. Но кисть быстро потеряла в толпе шустрого оборотня, напугала своим видом нескольких впечатлительных мамаш и вынуждена была вернуться обратно, где, устроившись у меня на плече, всем своим видом показывала, что да, виновата, но объект уж больно резвый. Но зато благодаря Дмитрию-второму у нас сегодня были лучшие места в зале.

Несколько родителей демонстративно вздернули носы, когда наша группа уселась рядом с ними, но высказать претензии они не решились. Нет, мы выглядели вполне прилично, просто, как я уже говорила, на моем плече вольготно утроился Валерыч, а что кисть не была муляжом, бросалось в глаза и за сто метров. Да и сам Валера ни за что не захотел пропускать выход в свет, поэтому лежал на коленях у Анютки и время от времени подмигивал глазницами. Елисей, который не захотел отставать от нашей компании, выглядел более чем колоритно. Кое-как уговорили его спрятать меч. Все-таки детское учебное заведение. Ну и сам Арсений Гавриилович был, как обычно, абсолютно бел и телом, и одеждой, и вообще вид имел скучающий и отрешенный. Ангелу не дали разнять двух дерущихся бомжей, и он был обижен.

– Сегодня у пианистов победит моя Сонечка! – высказалась женщина слева и обратилась к моему Дмитрию: – Вы согласны?

– Нет, – коротко ответил тот.

– Почему? – опешила женщина.

– Я высказал свое мнение.

Женщина задумалась, но отстала. Лично мне было все равно, кто победит в конкурсе пианистов. Мы пришли поддержать Вику.

– Дорогие дети и их родители! – выскочила на сцену женщина в годах. – Мы рады приветствовать вас сегодня на нашем конкурсе!

Зал вяло захлопал. Если кого и ждали увидеть, так только не эту даму.

– Извините, задержался, – плюхнулся рядом с Аленой оборотень. – Столько знакомых, столько общих тем! О, Светочка! – сказал он и с восторгом уставился на сцену. – Вернее, Светлана Игоревна. Большие амбиции у женщины, знаете, ли, – пояснил он нам. – Вот, даже приветственное слово взяла вместо директора.

– А как у Светочки с талантом? – хмуро поинтересовалась Алена, которая сидела сложив на груди руки. В музыке, тем более классической, ведьма понимала плохо, но раз обещали прийти все, то надо, чтобы были все.

– С талантом да, хуже, – вынужден был признать Дмитрий-второй. – Намного хуже. Ну нас же не она интересует.

Наконец женщина уступила сцену выступающим детям. Да, некоторые были неплохи, другие боялись и откровенно заваливали исполнение, а на выступлении флейтистов я едва не заснула. Наверное, я тоже понимаю далеко не всю музыку. Ну, чего нет, того нет.

– Виктория Беляева! – объявил весьма напыщенный конферансье, мальчишка лет двенадцати. – Скрипка!

Худенькая Вика вышла на сцену и замерла. Ее взгляд скользнул по залу и наткнулся на Арсюшу. Глаза у девочки зажглись светом, и она радостно улыбнулась. Потом увидела всю нашу компанию, приветственно кивнула нам и уверенно взмахнула смычком…

– Почему у Вики только третье место?! – дружно возмущались мы после завершения конкурса. Почему? Она играла не хуже других!

– Ну, значит, те две девочки были немного лучше, – мягко втолковывал нам Арсюша. – Да и вообще, третье место совсем неплохо.

– Но она хотела выиграть! – подпрыгнула Катька, которая за Вику переживала больше всех. – Это была ее мечта!

– Она и выиграет, но чуть позже. Когда поработает над техникой и будет лучше слушать свое сердце. – Ангел был абсолютно спокоен. – Вспомните, ее и на конкурс брать не хотели, она играла неплохо, но не так, чтобы ее можно было выделить из толпы. Сейчас она начала играть так, как надо. И всему свое время, – улыбнулся он. – У нее все получится, и она об этом знает.

– И преподаватели начнут заниматься с ней как положено? – спросила Катька.

– О, а в этом как раз нет необходимости, – важно сказал Дмитрий-второй и кивнул в сторону сцены.

Мы посмотрели в указанном направлении и увидели, как к стоящей возле сцены Вике пробирается солидного вида мужчина.

– Сергей Александрович, – сказал оборотень. – Не последний человек в школе имени Римского-Корсакова. У нас с ним давнее знакомство, и я предложил ему прийти сегодня и послушать, как играют дети в обычных музыкальных школах. И да, акцент сделал на Вику. Думаю, что теперь она сменит школу.

Хм, а оборотень, оказывается, не такой паразит, как мне представлялось. Может же, когда захочет. Видимо, то же самое подумала и Анютка, так как взгляд ее смягчился и она уже смотрела на оборотня более благосклонно.

А через минуту к нам подбежала счастливая Вика.

– Спасибо! – крикнула она и повисла на шее у Арсюши. – Большое спасибо! Я знаю, что ты существуешь! И знаю, что ты улетишь. Но как здорово, что мы встретились!

Девочка отцепилась от мягко улыбающегося ангела и кинулась к Катьке.

– А тебе еще большее спасибо! – с душой сказала она. – Я видела, как ты сидела на крыше и слушала, как я играю. Ведь это ты его привела, да? – Она указала на Арсюшу. – Я вас буду всю жизнь помнить!

Девочку кто-то окликнул, и она, попрощавшись с нами, умчалась. Катька смущенно пожала плечами.

– Подумаешь, – буркнула она. – Это было несложно.

– Ну, дочь моя, не знаю, было там что-то сложное или нет, но за твоей спиной что-то трепещется, – изогнула бровь Алена. – Добилась же своего, паразитка.

Мы все уставились на Катьку, за спиной которой трепетали едва заметные мерцающие крылья. Они были будто сотканы из паутины и украшены мерцающими капельками росы.

– Крылья, – прошептала уже настоящая фея. – Настоящие крылья. Мои!

– Да они у тебя всегда за спиной были, – пожал плечами Елисей. – Все никак понять не мог, почему они у тебя сложены так неаккуратно и ты их не расправляешь. И вроде как ангел рядом.

– Я ни при чем, – отмахнулся Арсюша. – Она должна была сама их расправить. И прийти к этому сама. Домовой ей сказал все верно: отбрось чужое, и твое проявится.

– Да, каких только уродов у нас в семье не было, – с досадой сказала Алена. – Вот, теперь еще и феи… Пойдемте уж отсюда. Обещание свое мы выполнили.