Глава 8
Перед отъездом

Мое сочинение магистру понравилось. Об этом четко и без лишних слов говорила размашистая пятерка. Она ехидно подмигивала моим менее удачливым соседям и заставляла Дикарта – пятерка с минусом – завистливо вздыхать. Он, как и я, решил пойти по пути наименьшего сопротивления и писал о полезных для карьеры местах. Но если для меня это были промышленные центры, то для его высочества – культурные столицы Аори, как любили говорить о своих частных владениях представители эльфийской аристократии.

– Кто тебе помогал? – шепнул мне Дикарт, когда мы оказались в коридоре.

– Маркус грамматику проверил, – покаялась я. – А тебе?

– Министр иностранных дел, – вздохнул парень. – А пятерку тебе поставили!

– Может, магистр просто узнал твой маршрут? Не удивлюсь, если министр подошел к своей работе ответственно и проконсультировался с посольством. Ему набросали примерный план, а он его доработал и тебе подсказал. Как думаешь, такое возможно?

– Возможно, – еще печальнее вздохнул Дикарт. – А пятерка тогда за что?

– За умение работать с людьми и организовать процесс. По крайней мере, будь ты гномом, оценили бы это. Не все из нас хорошие исполнители, не все обладают изобретательским талантом, не все могут запомнить абсолютно все статьи законов, и не все умеют организовать других, чтобы дело делалось. И раз тебе удалось получить результат, выстроив всю цепочку, то ты тоже достоин похвалы. А минус – за то, что не сам это делал. Ты привлек только министра, а все остальное делал он. Мог бы и ты. Твое положение позволяет появиться в посольстве и поговорить с милордом Дарианом лично. Он не отказал бы тебе в просьбе, и ты смог бы не только составить план своей поездки, но и познакомиться с работниками эльфийского посольства. А это, в свою очередь…

– Я понял, – торопливо сказал Дикарт, делая страшные глаза. – До свиданья, магистр Реливиан.

– Пусть Солнце озаряет ваш путь, – сверившись со временем суток, по-эльфийски закончила я. Эльф кивнул, оценив попытку.

– Повторите спряжение пятого типа глагола, – подсказал он мне, проходя рядом.

– Обязательно, – пообещала я, анализируя, в чем ошиблась. Да, кажется, пятый с третьим перепутала. Непорядок.

– Так о чем мы? – дождавшись, пока эльф отойдет на достаточное расстояние, вернулась к беседе я.

– Да что там теперь, – вздохнул Дикарт.

– Тогда скажи, какие документы мне нужны, чтобы оформить практику. Магистр еще об этом не упоминал, но Маркус уже крутится, словно его на медленном огне жарят. Все настолько сложно?

– Не настолько. – Парень приуныл. – Есть где записать? Тогда пиши: выписка с предметами и оценками из школы, которую заканчивала, заверенный бланк с оценками за первый семестр, заверенная копия метрики, мотивационное письмо «Почему благородные эльфы должны тратить на меня свое драгоценное время», копия нашего сочинения без ошибок, три рекомендательных письма от чистокровных эльфов, твоя характеристика, подписанная деканом, заверенная печатью ректора – придется сходить в главный корпус – и подтвержденная службой безопасности. Ты хочешь слушать дальше?

– Много еще?

– Достаточно. На следующей неделе буду список раздавать. Обычно с первокурсниками так не возятся и только к пятому начинают выездную практику оформлять, но нам, как всегда, достается лучшее.

– Зато Леса посмотрим, – утешила я его.

– Я уже видел. – Дикарт не был настроен на оптимизм. – Но в прошлый раз меня так не гоняли, а этот… отец, видимо, все же решил наказать меня за побег с приема герцогини.

– Или научить тебя лично оформлять документы, заодно перепугав весь университет внеплановой инспекцией.

– Их напугаешь… – хмыкнул принц. – Слышал я, как Алеста ко мне без обруча не пустили, думаешь, мне кто-то на слово поверит? Ректор разве что – но до него еще дойти нужно. А он в приемную носа не показывает. Нет, самому придется. Ножками и ручками… Тарь, ты, когда пойдешь, меня с собой возьми?

– Возьму, – пообещала я. – Только приемные часы узнаю и в посольство запишусь. Но это не раньше выходных. У меня цех…

– Не хор? – усмехнулся принц.

– Цех, – повторила я. – А ты поешь?

– Каждый месяц. И рисую. Скоро научусь папину подпись подделывать – а то дядиной уже не верят, а придворного целителя скопировать не удается.

– Сам записался?

– А ты как думаешь? – криво усмехнулся принц. – Отец удружил. Видно, и в его время петь любили. Только тогда, судя по рассказам дедушки, выбора не было. Преподаватели сами решали, кто куда идет. Отец, как на трон вступил, в первый же день убрал обязательное распределение, но как факультатив оставил. Нужно же на ком-то умение врать оттачивать, а там такой руководитель – менталист необученный. Родственник Дель-Аруана, не иначе…

При воспоминании о других родственниках начальника тайной службы мне сделалось так сладко, что зубы заныли. И вот зачем он мне еще конфет прислал? А папа передал! Не мог своей секретарше отдать? Или маме хоть… Хотя мама фигуру блюдет… Дома наверняка, кроме брокколи, и съесть нечего.

А в общаге как увидели, так на меня и насели. Им же конфета в горло не лезет, пока их хозяйка не попробует. Пришлось есть. Аника уж больно жалобно смотрела.

Закончив дела в университете, я забрала обед в столовой и отправилась в общежитие. Моя сумка источала вкуснейшие ароматы, заставлявшие петь чужие желудки. Но никому было не позволено открывать ее и лицезреть мой обедоужин. Разве что Анике, с которой я собиралась делиться: бедная оборотница в пылу подготовки к зачетам забывала обо всем на свете, кроме соцветий и их лекарственных свойств. Попытки же воззвать к ее чувству самосохранения приводили к еще большим проблемам: Аника вспоминала, что не повторила лечение человеков, и мне приходилось быть наглядным пособием. Тут уж и меня покормить забывали.

– Ани, ты дома? – Я постучала в дверь, но никто не открыл. Звук же говорил о наличии в комнате если не Аники, то кого-то живого и способного на слезы. – Я иду!

Дверь поддалась с первой попытки, являя моему взору заплаканную подругу. Мое спокойствие сбило ураганом, мгновенно доведя до состояния «гном вышел на тропу войны, пленных брать запретили – дорого кормить».

– Ани? – позвала я, усаживаясь рядом и укладывая ее голову себе на колени. – Кто в этом виноват? Сейчас молоток расчехлю и пойду внушение сделаю! – предложила я.

– Не… не надо! – простонала оборотница, давясь слезами.

– Надо! Ты же плачешь! Кто этот позорный гоблин – я пойду разберусь!

– Это не гоблин, – простонала Аника, поднимаясь. – Это зелье. Протухшее. Я открыла, а оно… Горькое-горькое. Хорошо хоть выветрилось – иначе вместе бы рыдали.

Я внимательно оглядела подругу, пытаясь понять, выгораживает ли она кого, оценила открытое настежь окно, из-за стресса мною не замеченное, плотно вогнанную в горлышко бутылки пробку и успокоилась.

– Ладно, тогда ешь давай. А то сидишь в четырех стенах и есть не ходишь.

– Хожу…

– Когда я прихожу тебя пинать. Нет уж, ты у нас растущий организм. И не спорь, я у оборотней консультировалась. Так что клыки наизготовку и вперед.

И я достала из сумки мясной пирог.

Убедившись, что Аника не упадет в голодный обморок, я вернулась в свою комнату. Здесь, в специально заказанном для этого сейфе, я хранила личную переписку господина Лемана. Оригиналы оставила в ячейке, а копии – забрала с собой. Пришлось разориться на специальную бумагу и проявитель, но мне хотелось сохранить тайну личной переписки. И свою в ней осведомленность.

Господин Леман писал много: о родном Клязе и его князе, о мануфактуре и своем талантливом помощнике, о жене и детях, и еще он писал об эльфах. Их магии, ритуалах и обычаях. И преданности семье. На последнем, как он считал, и будут играть князь и его свита. О последних шли не самые добрые комментарии, из которых можно было заключить, что люди эти были не слишком преданы ни князю, ни городу, ни даже собственным принципам. С Валеном они расправились лично, отдав эльфам его голову, а Таан-Рену пообещали земли в обмен на сохранение дворянства и привилегии. Как им удалось это провернуть, господин Леман не знал. Были догадки, но о них он умалчивал даже наедине с собой.

Я отложила копию дневника и отпила воды из кувшина. Мне больше нравилось читать о походе предка на рынок или на мануфактуры, о разработках и препятствиях, которые были преодолены с помощью смекалки и труда. Политика же… ничего приятного и честного в ней не было. Но раз уж взялась читать записи предка, приходилось читать все.

И я нашла.

Седьмого дня двенадцатого месяца в Клязе прошли переговоры, завершившиеся полным поражением эльфийской дипломатии. Делегация подписала капитуляцию на самых невыгодных для себя условиях. Даже сумма откупных приводилась – у господина Лемана на открытие одной мастерской больше ушло. Но Арден Фалиарский лично подписал договор.

Ему не оставили выбора. За своего ребенка он готов был пожертвовать честью и положением. Но сына ему не вернули. Мальчишку превратили в заложника, обещая сохранять жизнь до тех пор, пока Арден лоббирует интересы Таан-Рена и лично будущих Тель-Арлей. Только ребенок сбежал. Искали всем городом, а нашел он. В одной из своих мануфактур во время инспекции.

Маленький, худой, потрепанный и голодный полуэльфик прятался в дымоходе. Думать о том, что было бы, если бы он, Леман, опоздал на работу и не проверил все лично… Он предпочитал не думать.

Я отпила из стакана и откинулась на спинку стула. Пока все свидетельствовало о том, что старший эльф убил невиновного. По крайней мере, Леман не собирался извлекать выгоды из своего внезапного приобретения, но, как всякий торговец, не отказался от предложенной дармовщины. Пусть даже и такой сомнительной, в лице Алариса. Правда, при полном подчинении духа хозяину темный маг был несомненно ценным приобретением. Арден не мелочился, когда благодарил человека. Не мелочился он и когда пришел взыскивать долг за обманутое доверие. Но Аларис говорил, что мальчишка уже был заражен, а в доме Лемана он провел не больше двух дней: столько потребовалось человеку, чтобы узнать, есть ли у эльфов «быстрый вестник» – первая версия переместительной шкатулки. Но слуги вряд ли молчали о новом жильце, кто-то мог и услышать о юном остроухом госте хозяина. Кто-то, кого потом наградят за услуги, не уточняя, какие именно.

Я тряхнула головой и отложила документы. Нужно было проветриться. Чужая жизнь стояла перед глазами, а вместе с ней и печальный итог. Эльфа можно было понять, но оправдать его поступок – нет. Как и объяснить, почему Далар не может покинуть Клязь. Хотя посмертные проклятия даже обделенного силой человека способны влиять на мир. Нужно будет пригласить специалиста и вместе с ним взглянуть на город. Может, и у меня найдется, что предложить старому эльфу.

В коридоре послышались размашистые шаги и шорох пышной юбки. У моей двери они стихли, но дверь сотряслась от уверенного стука. Быстро сунув бумаги в сейф, я забрала проявитель и открыла дверь.

На пороге, сияя искренней улыбкой, стояла Марика. Без свиты и жениха, но в превосходных, сделанных специально под ее ногу сапогах. Подарок к свадьбе, не иначе. Чтобы все гномочки обзавидовались и даже не смели носы задирать в присутствии Рисковой жены.

– Все в порядке? – вежливо спросила я, понимая, что Марика сейчас не в том состоянии, чтобы говорить без подсказки.

– Да, – выдохнула она и порывисто схватила меня за руку. – Идем. Праздник уже начался, а тебя нет. Риск пару раз спрашивал, но кто жениха отпустит. Я сама еле улизнула, чтобы за тобой сходить. Одевайся, мы оба тебя ждем. Церемония и так без почетного гостя прошла, – с упреком сказала Марика.

– Я не знала, что вы сегодня женитесь, – повинилась я, понимая, что нехорошо вышло. Проигнорировать приглашение гнома – практически объявить войну всей его семье.

– Тебе должны были передать. Я просила Вилетту… Хотя от нее и такого можно ожидать, – проговорила себе под нос девушка. – Собирайся, я без тебя на свадьбу не вернусь. Она только из-за тебя и случилась. Ох, Тари, знала бы ты, как я тебе благодарна…

Я со сноровкой увернулась от объятий.

– Риска не обижай. Он хороший гном – а там сочтемся. Ты мне тоже услугу оказываешь. Жизнь с гномом вовсе не бег по ромашковому полю, сама понимаешь. Трудности будут, и придется справляться.

– Справлюсь, – заявила невеста. – Мы уже все обсудили. Юристы составили контракт. Не такой большой, как твой, – Марика вздохнула, – но отец Риска оценил. Он специально приехал, чтобы с моим родителем познакомиться. Сейчас сидят и обсуждают совместное предприятие.

– Пока они говорят о работе, они не лезут в нашу жизнь, – поделилась я своими наблюдениями. – На будущее учти – работает со всеми гномами. И… – Я замолчала, обдумывая, правильно ли поступаю. Махнула рукой и достала из ящика стола потертую записную книжку. – Держи, мне уже не нужно, а тебе пригодится. Мои детские наблюдения за гномами. Мотивации там, конечно, прописаны не слишком хорошо, но бытовые мелочи, с которыми можешь столкнуться…

– Тебе она совсем не нужна?

– Дома копия валялась, и Алесту выдержки делала, а это – пусть у тебя будет. Почитаешь в путешествии, чтобы знать, чего ожидать. Гномы – неплохие, но понять их сложно. Она должна тебе помочь.

Марика благодарно кивнула и сунула подарок в карман. Я в очередной раз восхитилась гномьей практичностью: даже в свадебном платье, сшитом по человеческой моде, мастерицы умудрились спрятать несколько карманов.

– Одевайся, – напомнила мне Марика. – Я в коридоре подожду, чтобы тебя никто не отвлекал.

– Не отвлечет, – хмыкнула я, но послушно скрылась в комнате. Проблема была вовсе не в одежде, а в подарке.

Дарить безделушки на гномью свадьбу было не принято, а ничего достаточно ценного, чтобы показать, насколько дороги для меня молодожены и Риск в особенности, у меня не было. Нет, если бы мне сказали заранее, я бы подготовилась и купила что-нибудь, а лучше – своими руками сделала. Но даже чертежи Лемана сейчас лежали в ячейке. Не личную же переписку дарить.

Я тяжело вздохнула и приняла решение. Риск, надеюсь, ты оценишь и простишь меня, если еще есть за что. Стараясь улыбаться, я сняла с полки домик с Жижи и, сменив только обувь, вышла в коридор. Лучшего подарка у меня бы не нашлось даже за месяц подготовки, а то и за год.

Судя по громкости песен и танцевальному размаху, если на празднике и не присутствовала вся родня обоих молодоженов, то лишь незначительная ее часть осталась сидеть по домам. Я поминутно здоровалась со знакомыми и так же часто отвечала на вопросы, куда несу Лельского червя. Сам же герой вопросов уполз в деревянную беседку и свернулся где-то там, высунув лишь примечательный хвост.

Риск нашелся в обществе наших с ним знакомых – помятого Дарда и веснушчатого Крикса. Оба жили на соседней от наших домов улице и часто составляли нам компанию как в приключениях, так и в наказаниях за них.

Они разглядели меня раньше, чем усталый Риск обернулся и понял, из-за чего началось такое оживление в их рядах.

– Тари, мелкая, ну наконец-то. А мы уже думали, что Риск тебя не пригласил! – воскликнул Дард, обнимая меня и бодая в живот. В отличие от моего друга этот гном был обычного среднего роста.

– Пригласил, конечно. Как ты мог такое о нем подумать. Это я немного припозднилась – не хотели предки отпускать. – В какой-то степени я даже и не соврала, что особенно ценилось при поиске причин для задержки. – Вот, мой вклад в ваше будущее семейное счастье. – Я поставила на стол домик с Жижи, и оба гнома восхищенно присвистнули, разглядев, что именно я преподнесла Риску. Сам же гном тоже оценил подарок: глаза широко открылись, пальцы пробежались по рукояти молота, как он всегда делал, пытаясь успокоиться, и он сграбастал меня за руку и потащил пошептаться.

– Мы скоро, – бросил он, вытягивая меня подальше от слушателей. – Тари, зачем?

– На свадьбу друзьям принято делать дорогие подарки. И чем дороже друг – тем лучше должен быть подарок. Разве ты не помнишь?

– Помню, – вздохнул гном. – Просто вас, людей, иногда не поймешь. Я думал, что ты на меня обиделась. Что я согласился на этот брак.

– Сам ты человек! – Я щелкнула друга по лбу. – А гномы за своих только радуются. Тем более я лично принимала участие в организации вашей свадьбы, и думаешь, буду на тебя сердито из-за угла зыркать? Так плохо обо мне думаешь?

– Я не знаю, что думать, – тяжело вздохнул Риск. – Еще неделю назад я предпочел бы вовсе не жениться, если не на тебе. Но Марика… Она удивительная. И она меня понимает. Во всем. Не в гномьих делах – здесь ей еще учиться и учиться, но меня, мои желания… Она настаивала, чтобы ты пришла. А я боялся, что ты осудишь. Ты… ты стала большим человеком, чем я был готов принять.

– Поэтому у нас вряд ли бы что-то получилось, – закончила я за него. – Но знаешь, даже будучи человеком, я прекрасно помню, что говорил нам твой дед: на друзьях детства не женятся – а то так можно и без друзей остаться.

Риск рассмеялся.

– Дед, как всегда, был прав.

– Передашь ему мое искреннее уважение, – попросила я. – А мы лучше останемся друзьями. Или партнерами. Ты не планируешь работать в Заколдованных горах?

– А есть предложение? – Риск понял, куда дует ветер.

– Есть проект. И мне для его исполнения понадобится гном, которому я полностью доверяю. Как думаешь, Тибериус Штрат подойдет?

– Еще как, – хмыкнул в бороду Риск. – Рассказывай, что от меня требуется.

Риск уехал на следующее утро. Почему мне так точно это известно? Он зашел попрощаться. И вместе с ним зашел, чтобы вернуться на свое законное место, домик Жижи. С новым жильцом. Маленьким, совсем крохотным червячком, которого, по заверениям Риска, звали Рири. И он был бы очень счастлив поселиться у меня, человека, который с таким тщанием вырастил его родителя.

Я улыбнулась, вспоминая цирк с вручением ответного дара. Только Риск мог перелопатить после свадьбы десять томов брачных церемоний, чтобы найти там один-единственный пункт об ответных подарках. Нашел. И вернул мне маленького Рири. Чтобы не скучала по Жижи и по нему, Риску, пусть это и «маловероятно для человека». Я ему едва подзатыльник не отвесила, но горный разведчик так просто под подзатыльники не подставляется, особенно если жена ревнивая и молодая, о чем мне с гордостью поведали чуть раньше.

Улыбаясь во все имеющиеся зубы, я поднималась на верхние этажи университета. На чердак, если быть особенно точной. У самого входа мы должны были пересечься с его высочеством, которого отец даже после обещания быть примерным принцем не освободил от необходимости лично собирать подписи и печати.

– Тари, ну где ты ходишь! – завопил Дикарт, опасно свешиваясь через перила, чтобы разглядеть приближавшуюся меня.

– В центральном корпусе, – буркнула я, протягивая другу его характеристику. К декану ходил он, к ректору я, а на ковер к лорду Дель-Аруану было принято решение идти вдвоем. Ни Дикарт, ни я не испытывали теплых чувств к тайной службе и лишний раз были не согласны вступать в логово ментального мага высшей ступени. Но нужно было: одногруппники уже тоже начали собирать документы, а стоять в очереди перед дверью менталиста… Мало ли о чем подумаешь – потом не отмоешься.

Знакомый коридор с белыми стенами встретил нас уже привычным гвалтом. Принц дернулся было назад, думая, что ошибся, но я потянула его дальше. Мимо гоблинок, троллих, для которых сегодня, видимо, был приемный день, и грустного от не выпавшей возможности поймать на лету прекрасную деву инкуба.

Стоило нам поравняться, и мою руку сцапали, облобызали и… я ничего не почувствовала. Аларис не спал, охраняя взятый под покровительство объект. Я довольно улыбнулась, а демон поморщился.

– В следующий раз повезет, – буркнул он и исчез в стене. Кажется, сегодня выполнять свои обязанности караульного он не собирался.

– Кто это? – недоуменно спросил Дикарт.

– Знакомый, – отмахнулась я. – Из тех, о которых лучше помнить, чтобы не забывать по широкой дуге обходить.

– Ясно, – сочувственно вздохнул его высочество и ощутимо побледнел.

Еще бы, дверь страшного лорда маячила прямо перед носом.

– Сначала приемная, – успокоила я друга. – Идем, страшно там, но не кусают. Вампиров в прошлый раз не присутствовало.

В прошлый раз не присутствовало и лорда Дель-Артона, который ныне сидел у родственника и о чем-то мило с ним беседовал. Обходилось собрание без вина и сигар, а потому можно было говорить о деловых переговорах, а не встрече двух соскучившихся друзей.

– Ваше высочество, леди. – Самый страшный человек в стране поднялся со своего места и поклонился. Дикарту, разумеется. Мне такие почести не полагались. – Чем могу быть вам полезен?

– Нам бы это… – Принц стушевался, но, заметив насмешливый взгляд Калгара, взял себя в руки и отрапортовал: – Подпишите эти бумаги.

На стол лорда легли наши характеристики.

– Я должен это читать? – уточнил мужчина, присаживаясь.

– Сомневаюсь, что у вас нет копий или вы не успели с ними ознакомиться.

– Резонно, – признал Дель-Артон, клеймя наши характеристики своей личной печатью. – Отдайте секретарше и немного подождите в приемной, ваше высочество. Раз уж Антарина посетила нас сама, я не могу упускать случай обсудить с ней кое-какие веяния мировой магической науки.

– Тари? – Дикарт подобрался, готовый защищать меня от грозного лорда. Но, как намекнул наш титулованный собеседник, или сейчас, когда за дверью имеется моральная поддержка в лице принца, или потом, когда меня словят где-нибудь и я буду морально не готова к разговору с Дель-Аруаном.

– Подожди меня в приемной, – попросила я тихо и ободряюще сжала пальцы друга. – Не думаю, что разговор займет много времени. А секретарша у лорда – очень интересная. Может разговор на любую тему поддержать. Еще и красивая, – слегка подсластила я ожидание. Сомневаюсь, что девушка не сможет сориентироваться, а уж его высочество она, как и любой сотрудник этой службы, должна в лицо знать.

Дикарт внимательно оглядел всех присутствующих, взглядом говоря, что запомнил всех и те в случае самодеятельности понесут соразмерное наказание, и вышел. А через минуту в приемной потекла мирная беседа о гномьих ножах – мое пагубное влияние на Алеста отразилось и на Дикарте.

Внезапно все посторонние звуки исчезли, а лорд Дель-Аруан подался вперед, соединяя кончики пальцев. Повисло молчание. Лишь в моей голове начинался второй куплет гномьей народной. На сей раз про высоких начальников и их стремление пролезть в любую дырку.

– Леди Тель-Грей, Калгар передал мне ваше послание. – Мужчина усмехнулся, а я слегка покраснела. – Вы не оставляете мне выбора.

– Надеюсь, говоря об этом, вы имеете в виду, что вынуждены согласиться с моим… решением.

– Нет, я всего лишь вынужден предложить вам работу, – усмехнулся грозный лорд. – Или настоятельно рекомендовать убраться из Ле-Сканта, чтобы оградить его высочество от вашего общества.

– Нет и да, – кивнула я и пояснила: – Я не собираюсь портить вам жизнь своим присутствием дольше необходимого. Отец поддержал мое решение вернуться в Заколдованные горы, поэтому вам не о чем беспокоиться. А шпионить в пользу Таан-Рена я не собираюсь, моя родина – не здесь. А гномы предателей не любят. Его высочество же волен сам решать, продолжать ли общение со мной. Хотя, подозреваю, переместительные шкатулки Дикарта вы контролируете и читаете его переписку. Не мне вас осуждать, но если он решит приехать с официальным визитом в Горы, я не стану делать вид, что не хочу его видеть. Разве что буду уповать на то, что с вами мы больше не увидимся. По крайней мере, когда вы на работе и в форме.

– Я учту, – усмехнулся собеседник и развел руками, как бы признавая свое поражение. Но по факту он получил то, что хотел. И вернуться в Ле-Скант без веской причины мне уже не позволят. Впрочем, я и не собиралась. Горы меня полностью устраивали. Как подземная их часть, так и парящий град. – Можете идти.

Я поклонилась и покинула высшее общество, чтобы застать Дикарта отчаянно флиртующим с секретаршей грозного лорда. А девушка играла хорошо. Если бы я не видела этот процесс на стадии подготовки совсем других дам, могла бы и сама поверить в ее искренность. Но духи были немилосердны, настоящего в царстве лорда Дель-Аруана не было. Даже его собственное мнение вряд ли являлось таковым.

А по вечерам, закончив с подготовкой к последним практическим и повторив по пять тем к зачету, я закапывалась в сметы и копии отчетов производства господина Лемана. Он хранил у себя все: и копии сопроводительных документов, и списки украденных шкатулок, и подшивку последних сообщений, ими переданных. Последнюю составлял секретарь, каждую неделю собирая их в одну стопку и переплетая на манер книжки. После чего очередной томик ложился на стол господина Лемана для ознакомления, а копия отправлялась страже. При необходимости – клиент писал заявление на круглосуточный присмотр за шкатулкой – копии передаваемых сообщений отправлялись ему лично сразу же после того, как в главной шкатулке, к которой были привязаны все последующие модели «быстрого вестника», находился дубль сообщения. К ней же были прикреплены и все произведенные, но еще не проданные модели вестника, а потому в случае кражи с производства или со склада продавца господин Леман точно знал номера украденных моделей. Ворам пока не удалось взломать эту функцию. Но не в наше время…

Последнюю книжицу с сообщениями господин Леман проверить не успел. Не было на последней странице его росчерка. Закладка стояла в самом начале вместе с датой. Если верить Аларису, в тот же день он и умер, так и не узнав, как его подставили и как сбежал мальчишка– полуэльф.

Не знаю, что искал Даналан, но мне казалось, что именно это. У меня в руках было объяснение всем поступкам его предка, а может, и отца, а также история жизни человека, о котором эльфы подумали хуже, чем он того заслуживал.

– Нашла, что искала? – Аларис появился над кроватью. Сориентировался немного и разлегся, как будто мог чувствовать спиной покрывало.

– Нашла, – вздохнула я, извлекая пустой конверт и складывая туда книжку и часть дневника господина Лемана. – В конце концов, если магистр это ищет, он вправе узнать, что там случилось. Только я напишу сначала письмо. Пусть еще раз подумает о своем любопытстве и цене, которую придется заплатить за него.

– Твой гонорар? – усмехнулся дух.

– Свои нервы, – пояснила, не оборачиваясь. – Я не хочу брать деньги за это. Нашла случайно, за риск мне уже заплатили. А впутываться в эту историю больше необходимого… Мне и тебя за глаза хватает, чтобы помнить о печальной судьбе господина Лемана.

– И? – Аларис усмехнулся.

– И больше внимания уделять собственной безопасности. И делать добро очень избирательно, предварительно обзаведясь полным комплектом защиты. И одним духом, который обещал меня защищать, а сам только проблемы создает.

– Такие уж и проблемы, – всплеснул руками Аларис.

– Сам себе веришь? – буркнула я.

– Важно, во что веришь ты, – хмыкнул мертвый эльф и исчез. Кольцо потеплело, как всегда, когда он возвращался.

Встретить магистра Даналана в коридоре факультета было сродни явлению императора на рыночной площади в ярмарку. Невозможно, но ожидаемо. Увы, моим ожиданиям было не суждено оправдаться. Ни в коридоре, ни в своем кабинете мне не удалось застать эльфа. Он как будто испарился. Не видел его и никто из опрошенных магистров. Даже Даорисий, у которого я рискнула спросить, памятуя о словах Маркуса. Рыжий с ним, кстати, поладил, встречаясь по выходным и постигая искусство боя. Свои навыки парень пока не стремился демонстрировать, но по тому, как горели его глаза после тренировок… Будет у нас еще один великий воин. Или актер, что для его специальности предпочтительнее.

Практические занятия кончились. Зачетную неделю удалось пережить без потерь. Близилась вторая в жизни экзаменационная сессия. Первая для меня в Ле-Сканте и последняя, как я надеялась, в этом университете. Но это был не повод взбивать грязь лицом, а потому я готовилась. Готовилась упорнее, чем в родных Заколдованных горах. Не опозорить гномов, вернувшись, с гордостью продемонстрировать свои оценки, на примере доказав, что настоящий гном даже в трудной ситуации остается гномом и, вцепившись зубами, все равно получает результат. Даже назло и вопреки. Даже если неинтересно, просто потому что взялся, а раз взялся – значит, должен.

Первым в списке шел мастер Караэдан. И этого экзамена ждали все. Один из самых трудных – мастер обещал проверить абсолютно все, что он нам давал, вплоть до рекомендованных к прочтению книг, – но самый интересный. Пожалуй, только за подготовкой к нему можно было впадать в истерику и смеяться на все общежитие. Или приходить на кухню и разглядывать самые обычные продукты, пытаясь понять, чего это гоблины так боятся яблок, а тролли лука-порея. И цветочки на шторах в холле начали обретать смысл, а извечная вредность вахтерши – логическое объяснение.

Даже эльфоведы, не слишком любившие библиотеку, заседали в ней часами, конспектируя и читая то, на что в семестре решили не тратить время. Злые языки даже поговаривали, что наша оперная дива расклеила по гримерке цитаты великих орков, из-за чего ее начали подозревать в скором замужестве. Разумеется, вынужденном, поскольку в рафинированном высшем свете за орка выходить не желал никто.

Меня библиотекарь уже пускал без вопросов. И книги свои на полки я самолично возвращала. Точнее, мне помогал Аларис, исчезавший где-то между стеллажей и наверстывающий пропущенное. Ради этого он даже поклялся не пользоваться новыми знаниями без моего одобрения. Конечно, если дело не будет касаться спасения моей неблагодарной персоны. В этом случае – он плевать хотел на все клятвы. И меня порой терзали сомнения: не собирается ли он поставить мою жизнь под угрозу, чтобы разойтись во всю свою посмертную мощь. А она у духов, кажется, возрастала, и только ограничения хозяйской привязки сдерживало их порывы. Впрочем, чтобы отнести Алариса к тому или иному типу духа, мне не хватало трех лет профильного образования. А идти на прием к специалисту было опасно – духи в империи подлежали обязательной сертификации. Исключение делалось лишь для умерших родственников, но уши Алариса не оставляли никаких сомнений в том, что он мой двоюродный дедушка, как вредный эльф обещал сказать на экспертизе.

Веры его словам у меня почему-то не было, а потому мы всячески уклонялись от контакта со специалистами. Если бы Аларис представлял для меня угрозу – магистр Реливиан не стал бы молчать, а он кольцо видел, но не забрал. Хотя ему я бы отдала. Алесту или лорду Дель-Аруану – нет, а магистру – да. Без колебаний, потому что он точно знает лучше. Но старший эльф пока не забирал. А я гадала, о чем магистр разговаривал с духом, после чего тот выглядел порядком погрустневшим и перестал меня подначивать больше обычного.

– Антарина, вы решили вздремнуть у дверей? – Мастер Караэдан возник традиционно внезапно, заставив всех смутиться и попытаться избавиться от шпаргалок. Или хотя бы пропихнуть их поглубже в голенище.

– Простите, задумалась, – смущенно отошла от двери.

– Поведаете о чем? – подмигнув, предложил дракон, отпирая дверь аудитории.

– Только после того, как отвечу билет, – беспомощно развела руками. – И если никто из группы не будет возражать.

В последнем сомневаться не приходилось: чем дольше перед экзаменатором сидит отвечающий, тем больше шансов у других студентов списать или хотя бы обменяться бомбами. И пусть рассказы о Караэдане изобиловали полчищами бумажных пауков, выползавших из-под воротников студентов, взрывались безболезненными, но очень обидными фейерверками и кричали дурными голосами распознанные умники-духи, все равно из года в год кто-то пытался повторить подвиг Первого студента – списать все предметы на экзаменах. Пока, судя по тотализатору в столовой, лидировали вампиры. Но люди старались не отставать, те, что обучались на юристов и магов. Первые пытались проносить шпаргалки на законных основаниях, вторые маскировать так, чтобы преподаватель мог с чистой совестью делать вид, что не заметил.

– Первая пятерка! – позвал магистр-дракон, пропуская желающих по одному.

Я шагнула третьей. Очередность ответа еще не была определена, а потому отвечать могла пойти и первой – как с билетом повезет. Шпаргалки я не делала, вместо этого старалась систематизировать материал, где могла, проводила аналогии, а где-то привязывала традицию к истории. Получалось не всегда, но, поставив себя на место того или иного представителя нужной расы, удавалось хотя бы в общих чертах спрогнозировать его поведение и, собственно, традицию. Так, голод приводил к усилению традиции разделения еды. Наводнения и другие разгулы стихии меняли тип жилья, а с ними и ритуал приветствия. Ведущий способ добычи пропитания влиял на традиционные праздники и блюда. В общем, все было почти логично, хотя иногда даже я не могла связать результат с его предпосылками.

Первым тянул Дикарт. Нахмурился, вздохнул, но перетягивать не стал. Дорожил тем одним баллом, который снимал добрый мастер за возможность сменить билет. Вторым испытывал судьбу Кристиан, но по его лицу было сложно сказать, понравился ли билет. Непроницаемая маска окрашивалась теми эмоциями, какие мужчина хотел показать. А третьей шла я, мысленно пропевая про себя молитвы Шарусу, главному божественному покровителю гномьих студентов, и заканчивая их воззванием к духам. Пусть и далеко, но вдруг помогут.

«Я с тобой», – напомнил мне Аларис.

«Ты мне здесь не нужен», – отбрыкнулась от его помощи я. Вот еще, я не для того столько учила, чтобы мне на билет мертвый эльфийский маг отвечал. Сама справляюсь, хоть обидно не будет, если завалюсь. Стыдно – да, но не обидно. Сама отвечала – сама ответственность и понесу.

«Да, здесь точно не нужен», – хмыкнув, дух исчез, а я наконец-то взглянула на билет.

– Можно без подготовки? – дождавшись, пока свои билеты возьмут Норма и Джи, спросила я.

– Номер билета? – заинтересовался Караэдан.

– Двадцать восьмой, – расплылась я в улыбке. Дракон тяжело вздохнул.

– Только кратенько, твой доклад я помню, озвучь лишь основные черты, и будем проверять знание текстов.

Я расплылась в улыбке и уселась перед мастером. Кратенько… Можно и кратенько, минут на двадцать пять. Все же гномы – гномы достойны минимум двадцати минут ответа, и пять на перечень литературы о них. Должно хватить.

– Гномы – разумная раса, проживающая на территории к западу от империи Таан-Рен. Численность населения по последним данным переписи, проводившейся Жиршем Счетоводом, находится в состоянии постоянной прогрессии. Точную цифру запрещено озвучивать за пределами Царства, а потому остановимся на традиционной «не меньше чем эльфов в Лесах». Царство представляет собой мононациональную страну, основная раса, населяющая восемь гномьих градов, – гномы. Численность представителей иных рас колеблется от одного до десяти процентов. Государственный строй – ограниченная монархия. В официальных документах речь будет идти о чистой монархии, но по факту Совет Старейшин каждого града обладает достаточными полномочиями, чтобы отменить любой указ Царствующего, если он не учитывает интересы гномьей общины или мешает ее развитию. За последние сто пятьдесят лет подобное происходило трижды… – В докладе этого не было, а потому мастер оторвался от заполнения ведомостей и внимательно слушал каждое мое слово. Приятно. И очень ценно, когда тебя так слушают. Особенно про гномов, особенно на экзамене, когда ты должен был трястись, а вместо этого читаешь лекцию на любимую тему.

– Ну как?

Эльфоведы, теряя достоинство и шпаргалки, повскакивали с пола, который сейчас было незазорно подметать своими аристократическими попами. Они так меня облепили, что, вскинув голову, я не увидела потолка.

– Пять. С плюсом. И личной просьбой магистра записать все изложенное и сдать на кафедру для внесения поправок в лекционный курс. Возможно, даже войдет в методичку. Меня обещали взять в соавторы.

– А спрашивал-то что?

– Да так, по мелочи. Но все в рамках вашего билета. Ничего сверх – что вытянете, то и будете отвечать.

– А если гоблинов вытяну – танцевать придется?

– Если захочешь впечатлить экзаменатора, – предположила я. Девочки переглянулись. Но что поделать – экзамен их последний шанс испугать мастера Караэдана, чтобы он больше не возвращался. Не смогут – и придется терпеть его в следующем году.

Экзамен у магистра Даорисия, как и у его коллеги с исторической кафедры, магистра Лаврентиуса, проходил не так весело. Обоим достопочтенным магистрам было решительно все равно, в каком году основали Великое Царство и какой гимн по такому случаю написал великий бард Тредьян Три-Кружки, признанный мэтром гномьего эпоса.

Магистру Даорисию требовался не эпос – магистру требовались стихи. И лучше – собственного, студенческого сочинения, по образцам пройденного материала. Ради этого он пустил в аудиторию всю группу, рассадил нас через одного и раздал каждому по образцу того, что нам предстояло сочинить. Главным героем текста должен был стать некто, находившийся в аудитории, а сюжет, коли он был необходим, предстояло брать из студенческой жизни, а лучше из тех классических образцов, о которых магистр нам столько вещал.

Я вздохнула, посидела немного, собираясь с мыслями, и, помолившись – Аларис напрочь отказался помогать со стихосложением, – приступила к работе. Вот зря магистр на своей персоне настаивал, у меня ничего, кроме великого сражения двух ехидн, в голове не вертелось, а потому на свет появилась лиро-эпическая поэма «Автограф», сюжет которой уже был известен всему университету, но пока не нашел достойного воплощения в стихах. Теперь нашел. И мне даже вывели пятерку. Но текст конфисковали и демонстративно уничтожили. Но ничего, у меня копия осталась – должен же Маркус получить на память, не зря же писала.

Магистр Лаврентиус и вовсе не придумывал ничего интересного. Он просто пытал. Все даты. От основания Аори до дня рождения младшего принца. Тут уж я не сплоховала – день рождения Алеста я знала: уже начинала думать над подарком. Убедившись, что на этом поприще со мной каши не сваришь, магистр перешел на историю Таан-Рена. Здесь пробелы в моем образовании чувствовались меньше – одна только Валенская кампания заставила магистра с интересом воззриться на будущее светило исторической науки и закатить глаза на следующем: ну не заучивала я подряд всех императоров. Возможно, будь они гномами и отметившись в истории чем-нибудь, кроме введения в моду трехногой табуретки, я бы запомнила. Даже про табуретку, но вот о щипцах для завивки волос… Мой мозг отказывался это воспринимать, как бы я ни врала, объясняя ему полезность предложенной информации.

Промучившись со мной два часа, без преувеличений, магистр Лаврентиус вывел нетвердое четыре и отпустил меня в коридор. Там закономерно никого не было. Разве что грустный Маркус караулил мои вещи, а Алест старательно запоминал считалку-подсказку.

– Ну наконец-то, – выдохнул друг, от полноты чувств хватая меня за грудки. – Я спасен. Сейчас Тари мне все объяснит.

Бесшумно открылась дверь, и магистр Лаврентиус с неудовольствием заметил:

– Объяснит, молодой человек, но после того, как вы покинете этот этаж. Не во всех аудиториях кончились экзамены. В сто пятой еще принимает зачеты магистр Реливиан, очень уважаемый эльф, между прочим. Вы хотите помешать соплеменнику?

– Студенты уже ушли, – отмахнулся Алест. – Дядя проверяет их письменные работы. И разрешил мне здесь учить. В коридоре я мешаю ему меньше, чем в аудитории. Но благодарю за напоминание, теперь мы переместимся к нему. Дядя хотел сказать пару слов Антарине, и раз уж вы закончили, мы пойдем.

Меня сграбастали за руку и потащили в конец коридора.

– Магистр, приношу вам свои глубочайшие изви…

Меня впихнули в аудиторию и нагло закрыли дверь. С другой стороны. Что за детский сад в исполнении такого серьезного – по ночам и во сне – эльфа.

– Антарина? – Голос магистра Реливиана заставил меня воздержаться от бурного проявления недовольства. Вместо этого я слабо улыбнулась и покаянно развела руками:

– Алест меня здесь запер. – Дернула дверь, убеждаясь, что малолетний шкодник напрашивается на трепку, и присела за ближайший стол.

– Сомневаюсь, что надолго, – усмехнулся магистр, откладывая проверенную работу. – Соскучится и откроет. Больше часа в одиночестве не выдержит.

– Он с Маркусом, – пожаловалась я, сбрасывая сумку. Молоток в чехле глухо стукнулся об пол.

– Не меньше двух часов, – внес коррективы в свой прогноз эльф. – Вы торопитесь?

Он поднялся, намереваясь отправить меня телепортом или хотя бы заглянуть в зачетку, которую я так и не успела спрятать.

– Хотела подготовиться к эльфийскому языку, – призналась я. – Нужно еще повторить несколько правил. Мне непонятно, от чего зависит…

– В таком случае, если вы пообещаете простить моего племянника, я вам помогу.

– Как? – усмехнулась я, понимая, что предложение мне понравится. Недаром старший родственник Алеста подошел к доске и взял мел.

– Проведем индивидуальную консультацию. Задавайте свои вопросы.

И я начала.

А Алест все же получил по ушам за членовредительство. Для порядка.

Цех обещал работать и летом. Дважды в неделю, на базе артефакторской лавки эльфов-близнецов, куда нас приглашали заходить за всем необходимым – от отвертки до совета мастера. И я бы обязательно зашла, если бы планировала оставаться в городе. Говорить мастеру Шаарену и мастеру Лаарду о том, что их «главный студент», как они меня звали, уезжает, было больно. Не хотелось с ними расставаться. Пусть и эльфы, но мы вместе сидели над моим защитным браслетом. Из-за участившихся встреч с менталистами я всерьез заинтересовалась щитами и пыталась совместить функцию физической защиты с помощью обычного земляного щита с ментальными щитами. Земляной щит был типичным для артефактов подобного класса: требовал подзарядку после каждого срабатывания, во второй раз без дополнительной энергии отказывался работать. Тратил сразу все и без остатка. С ментальными щитами так поступать было нельзя. Им требовалась постоянная подпитка, но вот ее скорость и интенсивность зависели от уровня мага, с которым приходилось сталкиваться. Мне же хотелось, чтобы степень ожесточенности щитов определялась автоматически, в зависимости от агрессии. Чтобы защита от чтения мыслей была постоянной, в пассивном режиме, а вот при внушении срабатывало зеркало и доставалось самому внушителю по его открытым для собственной силы мозгам. Так сказать, не рой яму другому – самому примерить придется.

Именно над этим механизмом распознавания мы с эльфами и работали. Точнее – работала я. Мастер Лаард, казалось, знал ответ, но мне он не подходил, а потому умный эльф молчал и думал вместе со всеми. А подумать было над чем – самостоятельно я ни одну линию напитать не могла. Руны в моем исполнении срабатывали всегда, но земля с воздухом не ладила, и мой браслет разрывался на куски при попытке поделить между ними силу источника. Пришлось ставить лишние контуры и вновь выжигать руны. Общаясь практически ежедневно с Аларисом, я все меньше хотела идти на поводу у магии крови.

По всему выходило, что мне требовался дух-хранитель. Но ритуал привязки не разрешалось проводить самостоятельно при отсутствии третьего уровня заклинателя духов. В горах, конечно, можно было обойтись и первым, договорившись с кем-нибудь из свободных духов, но в Ле-Сканте оставалось лишь взывать. И объясняться со стражей, когда она нагрянет начинающего криминального авторитета ловить.

Тяжело вздыхая, я убирала свой проект в специальный чемоданчик, подаренный мне папой в честь нашего совместного предприятия. В случае случайной детонации он должен был выдержать очередной взрыв незавершенного артефакта, как уже спас мне руки и лицо два раза перед этим.

Алесту с Маркусом было проще: никаких дополнительных функций в свои «огненные камни» они не вносили. Активировал – кинул – пригнулся – вот и все назначение их творений. Для повторной зарядки камень уже был непригоден, а потому снимался вопрос о его повторном использовании и собственно подзарядке.

– Не получается? – тихо поинтересовался мастер Лаард, присаживаясь рядом и заглядывая мне через плечо. Обычно меня это бесило, но мастеру можно было и не такое.

– Получается, только линии так и норовят пересечься. А если сойдутся где – опять стихии пересекутся и будет взрыв. Мне уже надоело, что на меня косятся на улице, – посетовала на тяжелую долю артефактора я.

Окружающие действительно косились: кто с любопытством, но чаще всего с испугом. Последние тут же перебегали улицу в неположенном месте, лишь бы оказаться подальше от меня и чемоданчика с сюрпризом. И ведь пока не стала с ним ходить – никто и не подозревал. Я с тоской покосилась на подарок. Тяжеленький, но необходимый при моем новом увлечении. И вообще, пусть лучше косятся – чем весь квартал разнесет. Безопасность, как учил господин Леман, превыше всего.

– Я помогу? – предложил эльф, сжимая своими пальцами мои и направляя. – Только самые сложные участки. Запоминай.

И я запоминала. Мастер Лаард выжигал линии быстро и уверенно, как будто обычные буквы писал: без пиетета, но и без презрения – четко выводя буквы чуждой для себя культуры, складывая их в слова… Я разжала руки.

– Что-то пришло в голову? – верно понял мое взбудораженное состояние эльф.

– У вас нет словаря? И… какие именно руны мы используем? На гномьи не похожи – их я знаю. А эти?

– Северные поселения гоблинов. Сейчас от них мало что осталось.

– А словари? – наседала я.

– Должны быть, – подумав, изрек эльф. – Мои собратья занимались изучением гоблинских рун, поэтому в Аори должны были сохраниться словари. Также, если вам интересно, я могу написать письмо своему давнему приятелю – в свое время он также проявлял к ним интерес, и у него могли сохраниться материалы.

– Буду весьма признательна, – искренне поблагодарила я и смущенно добавила: – И можно мне рекомендательное письмо? Нам для практики нужны рекомендации трех эльфов и…

– Я напишу, – кивнул мастер Лаард. – Но, Антарина, вы уверены, что хотите такое письмо от меня? Я изгнан и вряд ли мою протеже встретят кленовыми листьями.

– Как-нибудь и без листьев обойдусь. Пусть лучше дальше растут. Ведь если эльфы всех кленовыми листьями встречать будут – клены могут и без листвы остаться. А лысые клены – позор для эльфийского леса. А я на себя такую ответственность не возьму, поэтому пишите, мастер. Вместе мы спасем деревья Аори. – Эльф рассмеялся, и я не смогла удержаться от ответной улыбки. – Мастер, а вы бы не хотели посетить Заколдованные горы? Ту часть, где Парящий Град?

– Вы поручитесь за меня? – серьезно спросил эльф, напоминая об особенностях пропускного режима на границе.

– Да, я вас приглашаю. Как только окажусь в Царстве – оформлю вам приглашение. Вам и вашему брату, – уточнила я, замечая, как напрягается мастер Шаарен. – Мне может понадобиться ваша консультация. По работе. Я подумаю, что мы можем вам предложить, и, если предложение вас устроит, я буду рада снова с вами поработать.

– Детка, ты хочешь купить наши услуги? – Шаарен устал безучастно стоять над мальчишками и присоединился к нашей беседе.

– Ваше время и знания, – подтвердила я. – Сомневаюсь, что в Горах найдутся специалисты по эльфийским чарам, а они могут нам пригодиться. Если, конечно, мы потянем выплаты за ваши консультации.

– Я пришлю свои условия, – подумав, ответил мастер. – Номер твоей шкатулки?

Я послушно вписала цифры и нарисовала гномьи руны адреса. Мастер Шаарен сложил лист вдвое и сунул в карман. После чего весело усмехнулся брату:

– Не думаешь, что нам пора сменить место жительства? Ты, я помню, хотел навестить мастера Дарга и показать Взруву свой новый состав… – Эльф обернулся ко мне. – Мы будем ждать приглашение.

– Но… Если вы знаете почтенных мастеров, то…

– Они не любят приглашать эльфов. Даже моего брата. И пока не возникает острая необходимость в его услугах – не зовут. Поэтому у нас появляется еще один повод принять ваше предложение – всегда мечтал утереть нос бородатым.

Я промолчала. Если чему-то и научила меня жизнь в Ле-Сканте, так это молчать. Слишком много здесь было тех, кто тебе дорог и кого ты мог обидеть сорвавшимся по привычке комментарием о других расах. А потому – молчи, а смутьян, если он действительно ценит твою дружбу, сам исправится, поняв, где позволил себе лишнее.

– Все подготовили зачетки и встали в очередь, – раздался знакомый, но очень неожиданный голос друга магистра Реливиана – мастера Альтареля.

Мы стояли у двери аудитории, ожидая совсем другого магистра, экзамен у которого должен был начаться здесь спустя две минуты. Зачетки были у нас в руках, а потому никто не полез в сумку, но вот в очередь вставали неохотно. Были среди нас неопределившиеся, спорившие за последнее место в очереди, рассчитывавшие на усталость магистра и его невнимательность.

– Заходим по одному, тянем билет, отвечаем и не задаем лишних вопросов. Экзамен буду принимать я, магистр Даналан был отозван в Аори. С ним вы вряд ли еще увидитесь. Разве что во время практики решите навестить любимого преподавателя. Со следующего семестра его предмет буду вести я, поэтому не ударьте в грязь лицом – у меня слишком хорошая память, чтобы вы смогли позднее без труда реабилитироваться.

И, не давая больше никаких комментариев или напутствий, эльф скрылся в аудитории. Коридор взорвался от недоуменных и обиженных воплей. Как принимает магистр Альтарель, никто не знал – а быть первыми, на ком он будет оттачивать свое преподавательское мастерство, не хотелось. Даже Дикарт не стремился лезть под эльфийские луки, а потому в аудиторию втолкнули вяло сопротивляющуюся меня.

– Антарина, доброе утро, – нисколько не удивился эльф. – Тяните билет.

Я послушно взяла первый попавшийся и передала экзаменатору, даже не взглянув на вопросы. Все равно увижу и отвечать придется. Хоть там выращивание растений в не предназначенных для них условиях, хоть призыв, хоть клятвы Лесу, которые мы тоже проходили.

Эльф взглянул на билет, ухмыльнулся совсем уж не по-эльфийски, тяжело вздохнул и, снова сменив настроение, уточнил:

– Капюшончик надевать не собираетесь?

Я с недоумением посмотрела на лучезарно улыбавшегося эльфа, на его занесенные для колдовства руки и одним движением съежилась, накидывая на голову капюшон. Итак, действие второе – Черви и Антарина. Кого подарит нам святая случайность? Сомнений, что смогу предоставить эльфу полную выкладку этого заклинания, у меня не было. Уж что-что, а призыв Лельского червя я изучила лучше кого бы то ни было в группе. Даже с учетом силы Алеста.

Живой дождь оторвал меня от воспоминаний. Но какие могут быть посторонние мысли, когда тебе в руки падает целое состояние!

На этот раз улов был не столь впечатляющий, о чем я обиженно сообщила эльфу, убедившись, что в зачетке он расписался.

– Мне же еще для других колдовать, – повинился Альтарель и пообещал: – Встретимся на практике – призову тебе кого-нибудь побольше.

– Лучше меньше – но полезнее, – вздохнула я, глядя, как по рукаву медленно ползут три шелкопряда.

– Попроси Реливиана, – подсказал мне эльф. – Он тебе призовет, кого пожелаешь.

– Он магистр, – вздохнула я. – И дядя Алеста. Зачем его своими глупостями отвлекать?

– А меня? – Альтарель вскинул бровки.

– А вы сами ведете себя так, что расстояние не чувствуется. И я еще помню, что вы у Алеста устраиваете. Думаете, в его комнате не слышно?

– Эх, и почему Эльран дома не колдует? – мученически закатил глаза собеседник.

– Потому что взлететь на воздух без помощи чар не хочет, – ехидно ответила я. – О вас же беспокоится.

– А там есть чему взлетать?

– А вы не видели? – удивилась я, пряча зачетку в сумку и размышляя, где бы раздобыть тару для пополнения коллекции насекомых.

– Не рискнул, – признался Альтарель. – Да и Эльран не приглашает. – И пожаловался: – А я всего один раз ему эти пробирки местами поменял. Потом сам же помогал убираться.

– А было что убирать?

– Было что заново строить, – повинился эльф.

Мой выход в коридор вызвал очередную волну воплей. Даже шелкопрядов, создававших материал для множества платьев, наши девы не согласны были принимать. Вместо этого они протирали стены и вопили, не жалея голоса.

Только Дикарт проявил интерес, уступая свою очередь Кристиану и разглядывая моих новых питомцев.

– Кто на этот раз? – В насекомых принц разбирался, как я в эльфийских шампунях.

– Шелкопряды, – отчиталась я, поднимая руку, чтобы его высочество мог рассмотреть внимательнее. – Хочешь одного?

– Чтобы от меня папины дамы с воплями бегали? – фыркнул принц и задумался. С такой постановкой вопроса привлекательность насекомых заметно возросла. – Я возьму одного.

– Хорошо. Только когда осуществим передачу?

– Перед экзаменом магистра Реливиана. Я возьму с собой кого-нибудь, чтобы забрал червяка. И, Тарь, что ты хочешь взамен?

– Это подарок, – отмахнулась я, но принц был непреклонен. – Принеси мне пирожок с вишней с дворцовой кухни, – благословила я его высочество на подвиги. По тому, каким напряженным стало лицо Дикарта, посещение кухни и было подвигом. То-то мне казалось, что его высочество слегка поправился, – с кухни же так просто не уйдешь.

– Идет, – вздохнул он и уставился в конспект. – По закону подлости вытяну «преобразование живой материи»…

– Теперь – точно вытянешь, – посочувствовала другу. – Раз уж озвучил, у твоих богов выбора не остается: перекрыл им весь простор для воображения. А они, может, планировали мой билет обратно доложить. Думаешь, мастер пожелал бы снова слушать о лельских червях?

– Ты везучая, – завистливо вздохнули слушатели и замолчали, пока я не обернулась и не предложила и им подарить заморскую зверушку.

– Увидимся.

Я махнула принцу и направилась в столовую. Во второй раз они не должны так пугаться. Если бы… Второй раз получился еще громче первого, как будто репетировали всем личным составом. Хотя – почему «как будто»?

Магистр Реливиан вернул мне зачетку.

– Поздравляю с успешным завершением экзаменационной сессии, – поздравил он и позволил себе улыбку, наблюдая, как я быстро-быстро листаю странички, чтобы увидеть свою оценку.

Если бы я планировала оставаться в Ле-Сканте, определенно подавала бы заявление на скидку. Хотя бы на двадцать процентов – четверка по истории могла выйти мне боком.

«Но не вышла бы!» – любуясь на пятерку, выведенную эльфийской рукой и заверенную автографом на три строчки длиной, подумала я.

– Спасибо!

– Вы заслужили. – Магистр не скрывал довольных ноток в голосе. – И я должен признать, что справились вы лучше, чем многие до вас. Поэтому со следующего года специальность откроют для гномов. Если они способны так прилежно изучать эльфийский язык и культуру нашей расы, как вы, то ограничение необходимо устранить. Полагаю, гномы пойдут нам навстречу и проделают то же самое со своими учебными заведениями. Не все эльфы могут получить на родине желаемое образование. Некоторым не удается встретить понимание у своего народа.

– Не все, – грустно вздохнула я, вспоминая эльфов из лавки. – А в Заколдованных горах запрещено обучать эльфов? – Об этом я никогда не задумывалась, привыкнув к отсутствию эльфов в царстве как к чему-то обыденному и не обращая внимания.

– Запрещено. Как и гномам учиться в Аори. Редкие же исключения не вызывают симпатию у своего народа и чаще находят понимание за пределами родной страны. Хотя могли бы приносить пользу и дома. На этот счет я поговорю с Владыкой. Тот факт, что Алест закончил семестр без троек, говорит о том, что и эльф из аристократической семьи способен понять и принять идеалы гномьего мира. Думаю, в Царстве это оценят. Да и Алест хотел бы… Впрочем, рано загадывать на будущее. Готовьтесь к отъезду, послезавтра мы отправляемся в Аори. Вас, Маркуса Флея, Кристиана Гиаля, его высочество и Анику Риш-Трик курирую я. Сообщите об этом подруге. Ее заявку удовлетворили, наши травники готовы принять ее стажером в центральный лазарет.

– Я сообщу! Им всем! – радостно пообещала я, кивая так сильно, что шея заболела.

– Его высочество знает. Он подавал прошение на смену куратора. Разрешение ему прислали.

– Понятно, – выдохнула я и все же решилась спросить: – Магистр, а почему отозвали магистра Даналана? Он что-то совершил? Я хотела с ним поговорить…

– Его призвал глава семьи, – пояснил эльф. – Но если он вам нужен, я постараюсь организовать вашу встречу. Вы хотели добавить что-то к тому, о чем мы говорили?

– Показать. Но это касается только магистра, и ему решать, пожелает ли он это увидеть. Вам я не вправе показывать.

– Я понимаю. – Эльф кивнул и громко, хоть и без лишних усилий, сказал: – Первая парта, поднялись и пересели на последнюю. Элеари, Жаннет, поменяйтесь с коллегами. Жаннет, вы готовы отвечать? В таком случае не задерживайтесь в проходе. – И уже тише: – Антарина, я вами горжусь.

Из аудитории я выходила настолько на себя не похожая, что ожидавший Дикарт едва не подавился.

– Что тебе там такого сказали? – выдохнул он, убирая бутерброд подальше от рта. Во избежание.

– Ничего…

– А почему выглядишь, как будто тебе все Царство в личное пользование выдали без необходимости аренду платить?

– Просто, – я смутилась, – мне было очень приятно кое-что услышать.

– Тарь, если бы я тебя не знал, решил бы, что ты… Ай, за что?

– Чтобы не придумывал ничего. И язык за зубами держал, – нахмурилась я.

– Вот теперь верю, что нашу Антарину не украли эльфы, – почесывая шею, заявил принц и шепотом добавил: – А знаешь, что полагается за нападение на члена императорской семьи?

– А за длинный язык? – в тон ему спросила я. Но как бы я ни старалась скрыть досаду, Дикарт все же был прав: непросто все было в моих отношениях со старшим родственником Алеста. Ох непросто.