Сверкающий диск встал над Улкундаром.

Мастера ножей шли по многолюдным улицам древнего города, влившись в поток непривычно одетых южан. Равнинные жители предпочитали носить просторную одежду, подпоясанную широкими кушаками. Лица улкундарцев скрывались под соломенными шляпами. Многие носили колпаки и маленькие круглые шапочки. Купцы предпочитали мягкие сафьяновые сапоги, воины – кожаную обувь, бедняки разгуливали по мостовым босиком. На улицах Улкундара встречались предсказатели, слепые искатели воды, мошенники, разносчики еды, сводники и сборщики новостей. Последние скупали слухи и проверенные вести по дешевке, а затем перепродавали их тем, кто интересовался.

По обеим сторонам широкой улицы вырастали многоярусные дома с загнутыми крышами. Некоторые здания украшали бумажные фонари, разноцветные ленты и связки колокольчиков.

Всюду слышалась незнакомая речь. Гортанные наречия Хо-Шана, напевный южный говор, отрывистая северная речь. Ольгерду казалось, что он попал в бесконечный многонациональный лабиринт, населенный представителями сотен народностей. По Улкундару свободно разгуливали островные пираты, работорговцы, перевертни из Мерфа и хмурые воины Альянса. Мимо прошла шеренга бритоголовых монахов, тянущих заунывную песню и звякающих бубнами. Монахи носили бесформенные одежды шафранового цвета, в их зрачках поселилась отрешенность.

– Не отставай, – буркнул Вячеслав.

Хозяин Дверей просачивался сквозь толпу без видимого напряжения. Вячеслав знал, куда идет, и не желал отвлекаться на посторонние вещи. Что же касается Ольгерда, то он жадно впитывал образы. Рыку здесь тоже нравилось – зверь чинно вышагивал справа от своего хозяина, втягивая ноздрями экзотические запахи.

Жители Улкундара были смуглыми и узкоглазыми. Мировая равнина сделала их такими. Бескрайние степные ландшафты, ветра и палящее солнце, редкие лесные оазисы – вот что досталось выходцам с юго-запада. На востоке протекал Индр. Там простирались холмы, девственные леса, плодородные земли, горы, дожди и туманы. Но то – восток. Основатели Улкундара привыкли к свободе, солнцу и ветру. Они были прирожденными кочевниками, погонщикам тучных стад, захватчиками приграничных поселений. Оседлость тяготила потомков степных воинов. Но без оседлости Улкундар не вырос бы из земли, не возвысился бы над Винхуном, Ардом и Урхатом, не превратился бы в объект паломничества тысяч странников, жаждущих прикоснуться к Истине.

В воздухе запахло специями, свежей рыбой, горячими булками и уличной едой – странники приближались к рынку.

– Долго еще? – спросил Ольгерд.

– Почти пришли.

Вячеслав шел не оборачиваясь.

Позади остались степные причалы, прощание с Тунганом, дождь и страх перед чужим миром. Ольгерд погрузился в воспоминания. В его памяти снова полил нескончаемый дождь. Зашевелились враждебные заросли. Под темно-зеленым сводом мелькнула исполинская тень. Угроза исходила от каждого куста. Ольгерд не мог объяснить происходящее, но он чувствовал себя жертвой. Тунган натягивал тетиву лука и всматривался в заросли. Шум дождя скрадывал звуки, но временами до слуха беглецов доносился утробный рев. Временами слышались крики неведомых птиц, чавканье, непонятные щелчки и шипение.

То был первобытный мир, враждебный человеку. Пройдут дни, Ольгерд доберется до «Дневника» и прочитает там всю правду об увиденном. Предшественник Вячеслава назвал этот мир Зарослями. По словам Хозяина Дверей, ему так и не удалось достичь предела реликтовой чащи. Необъятные древесные стволы, лианы, папоротники, немыслимые растения-хищники, охотящиеся на двуногих и четвероногих, – далеко не самое страшное. В темно-зеленых дебрях обитали твари, с которыми лучше не сталкиваться. Никому. Быстрые, безжалостные, вечно голодные. Чувствующие себя хозяевами леса.

Руны за пределами Преддверья отказывают, поэтому мастер ножей теряет часть своих навыков. «Щит», «возврат», «исцеление», «круговые траектории», «воздушные ступени» – все это становится недостижимым. Приходится рассчитывать на свою скорость, силу и навыки владения клинками. Разбросаешь ножи – пойдешь собирать. Клинки не возвращаются по воздуху. Им нельзя придать дополнительное ускорение. Нельзя заговорить, чтобы пробивали доспехи и толстую броню зверей. Никакой магии. Так писал Ирвандир, живший на Тверди около ста лет назад. Скиталец чудом уцелел после схватки с созданием, похожим на спрута. Таким монстрам положено обитать в воде, но чудовище уверенно передвигалось по суше, устраивая засады в реках и озерах. Ирвандир остановился, чтобы наполнить бурдюки, тут на него и напали.

А еще Ольгерд найдет упоминание твари, с которой он некогда сразился у Лихого брода. Речной хект. Ирвандир видел, как червь атаковал травоядное животное, спустившееся на водопой. Фонтан брызг, кровь и вода. Все произошло быстро. «Тут их родина», – писал Ирвандир.

Впрочем, хекты водились и в других мирах. Кто-то протаскивал их через Двери с непонятными целями. Ольгерд подозревал, что к этому причастны Посторонние.

Нескончаемый дождь.

Все, кто попадал в Заросли, отмечали эту особенность – неослабевающие потоки воды, льющиеся с загроможденных кронами небес. Возможно, в реликтовом мире существовал засушливый сезон, но в это время никто из Хозяев не смог открыть Дверь.

Вячеслав потратил около часа времени, прежде чем сумел пробить Дверь в Улкундар. Слишком далеко, объяснил он. Между Преддверьем и Зарослями пролегают такие бездны, что и подумать страшно. Возможно, тут обитают люди. Кто-то ведь проложил в джунглях дорогу, о которой вовремя вспомнил Вячеслав. Вспомнил – и пробился сюда из кайянских степей. «Уходим», – сказал Наставник, когда перед ними распахнулись врата. Беглецы спрыгнули в грязь и начали толкать буер к Двери. Корабль неохотно сдвинулся с места и, поскрипывая, покатился по дороге.

Джунгли огласил рев.

Неведомый хищник приближался, почуяв добычу. «Налегайте», – приказал Вячеслав. И они налегли. Мышцы вздувались под одеждой, ноги месили грязь. Ольгерд чувствовал твердую основу, словно неведомые строители вымостили тракт камнями или кирпичом. Порой нога проваливалась в выбоину.

А потом они шагнули в небытие.

И вывалились в опаленную солнцем степь. На горизонте высились пагоды, шпили и купола легендарного Улкундара. Ольгерд посмотрел на свои руки – они были мокрыми. Вода пропитала одежду, хлюпала в ботинках. Значит, это не сон. Мастер ножей побывал в чужом мире. Одним махом пересек северные провинции Равнинного царства. Это казалось невероятным.

Степной ветер натянул парус. Буер сдвинулся с места. Пришлось на ходу вскакивать на платформу ускоряющегося корабля. Последним на палубу прыгнул мокрый рлок. Вода сбегала на доски со свалявшейся шерсти зверя.

Солнце застыло в зените, когда буер Тунгана причалил к степной пристани. Сложно представить, через что они прошли вместе. Хотя в жизни Ольгерда случались вещи и похуже. Вячеслав щедро расплатился с проводником и пожелал тому удачи. Обнялись.

– Тебе нельзя возвращаться в Крондат, – сказал Ольгерд. – Что будешь делать?

Тунган пожал плечами:

– Наймусь проводником. Поживу на равнине. В Крондате меня ничто не держит, а я давно мечтаю увидеть полноводный Индр. Почему бы не попытать счастья?

На том и расстались.

И вот они пробирались по рыночным рядам, расталкивая попрошаек, мелких воришек и назойливых продавцов, сующих в лицо свой товар.

– Ничего не трогай, – посоветовал Вячеслав.

Ольгерд слышал об этом. Южные базары имели свои традиции, одна из которых гласила: «Тронул – покупай». Мастера ножей благополучно пересекли лабиринт, позвякивающий монетами, пересыпающийся солью и специями, примеряющий одежды и шуршащий страницами заморских книг. Столько чудес Ольгерду видеть не приходилось. На рынке торговали рабами, оружием, древними манускриптами, украшениями и чеканной посудой. Здесь витали запахи готовящихся лакомств. На прилавках была разложена зелень, в дощатых ящиках покоились разноцветные плоды – круглые, вытянутые, грушевидные. Ольгерд проходил мимо лотков с одеждой, глиняными кувшинами, плетеными корзинами. Где-то кудахтали куры, кто-то хрюкал и визжал. В огромных бадьях кружили плоские рыбины.

У выхода Вячеслав остановился, чтобы купить еды. Рыку – здоровенную вырезку, снятую с магического льда. Себе и Ольгерду – по мясному рулету. Ольгерд с благодарностью принял рулет из рук учителя. Он не ел весь день, желудок бурлил, сопротивляясь такому произволу. На вкус рулет оказался острым, пропитанным сочным соусом, с кусками зелени и грибов. Запили скудную трапезу водой, купленной у разносчика. Пока мастера ели, Рык в два счета расправился с вырезкой.

Выйдя с рыночной площади, Вячеслав углубился в лабиринт извилистых улочек. Когда солнце начало царапать пузом крыши пагод, путники остановились перед неказистым одноэтажным домиком в безлюдном тупике. Вечерние звуки центральных улиц сюда не долетали.

Вячеслав извлек из складок балахона бронзовый ключ и вложил в замок неприметной двери. Дважды со щелчком провернул. Скрипнув, дверь отворилась.

– Заходи.

Ольгерд переступил порог скромного жилища. Когда глаза привыкли к полумраку, проступили очертания небольшой комнаты. Из мебели – кровать и шкаф. Стены голые. Единственное окно прикрывали ставни. В дальней стене чернел дверной проем. В потолке люк, к которому вели вделанные в стену скобы.

Вячеслав снял ботинки и направился к окну. Ольгерд поступил так же. Подождал, пока в комнату проскользнет рлок, и затворил дверь. Ступни коснулись плетеной циновки – одной из нескольких, устилавших глинобитный пол.

Загорелась масляная лампа. Учитель снял щеколду и отворил ставни. В тихий домик прокралась улкундарская ночь. Большую часть обзора закрывал соседний дом, над крышей которого проявлялись первые звезды и очерчивался ущербный диск Ока. В сгущающейся тьме застрекотал сверчок.

– Вот мы и дома, – задумчиво произнес Наставник. Сделал неуловимое движение – к Ольгерду полетел ключ. – Закрывайся.

Поймав ключ, Ольгерд приблизился к двери. Вставил массивные зубцы в скважину, провернул. И вновь обратил взор на стены.

Изречения.

Повсюду были изречения старых мастеров, основавших гильдию и укрепивших ее влияние. Мысли великих учителей, заложивших основы боевого искусства Ольгерда.

– Где мы?

Рлок слонялся по комнате, принюхиваясь к углам. Осваивал помещение. Зверю тут нравилось – от него исходили волны удовольствия.

– Одно из многочисленных убежищ гильдии, – пояснил Вячеслав, ставя лампу на открытую полку шкафа. – Такие домики разбросаны по всему континенту.

Ольгерд кивнул.

– Тут есть все необходимое, – продолжил Вячеслав, снимая балахон. – Душ, канализация, вода. Площадка для медитаций.

Ольгерд усмехнулся. Как же без этого.

– Для Рыка – отдельная комната. – Наставник указал на дальний проем. – Правда, она в подвале. Если хочешь, я наколдую зиму.

– А ты умеешь? – оживился мастер.

– Умею, – хмыкнул Вячеслав. – И тебя научу. Располагайся.

Ольгерд сбросил балахон и переоделся. Попав в Улкундар, он понял, почему Наставник приказал взять с собой легкие шаровары и тонкую льняную рубаху. Даже ночью здесь было невыносимо жарко. Привыкнуть к такому тяжело.

Душ принимали по очереди. Ольгерд уступил учителю. Пока Вячеслав мылся, мастер ножей разложил свои нехитрые пожитки по полочкам шкафа. На стенах обнаружились крепления для ножей и чехлов. Несмотря на распахнутое окно, в доме стояла духота.

Мыться Ольгерд пошел не один. Взял с собой Рыка – зверь выглядел жалким после нескольких недель, проведенных в степи. Вода была холодной и приносила невероятное наслаждение. Мастер ощутил, как пыль дальних дорог, кровь дваргов и запах дождливого мира уходят прочь, просачиваясь сквозь бамбуковую решетку под ногами. Рык благодарно заурчал, когда Ольгерд подвел его к прохладным струям, намылил и начал смывать пену, попутно расчесывая свалявшуюся шерсть гребнем.

– В подвале все готово, – сообщил Вячеслав, когда мастер и его рлок вернулись в комнату. Ольгерд вытирался полотенцем, со зверя струилась вода.

– Спасибо, – кивнул на зверя. – Пусть обсохнет немного.

– Поднимемся? – Вячеслав показал глазами на потолочный люк.

– Я не против.

Наставник полез первым, цепляясь за вделанные в стену скобы. Откинул крышку. Сквозняк принес облегчение. Все-таки в доме никто не жил много лет – это чувствовалось по спертому воздуху и пыли. Чуть позже надо заняться уборкой.

Мастера ножей уселись на покатой террасе. Площадки для медитаций делались чуть скошенными – для стока дождевых струй. По этой же причине верхняя часть люка обивалась жестью, а доски пропитывались влагостойкими составами и плотно прилегали к проему. Но даже эти предосторожности не всегда помогали – в дождливые времена люк мог подтекать. В подобных ситуациях мастера ножей выбирались на крышу и накладывали на проем руну щита. Хитрый прием, позволяющий избавиться от сырости.

Путники устроились на скате, скрестив ноги. Ольгерд не стал закрывать люк – решил хорошенько проветрить комнату.

– Что теперь?

Вопрос был адресован Наставнику.

Кому же еще.

– Сегодня отдыхаем. Завтра – на рынок. Нужно закупить провизию и масло для лампы. Мы тут надолго задержимся.

– Я не об этом.

Вячеслав хмыкнул.

– Твое обучение уже началось. Ты читал «Дневник», осваивал теорию, запоминал образы миров. Видел, как я открываю Дверь. Теперь дело за тобой.

– Когда?

Вячеслав пожал плечами.

– Зависит от твоих стараний. Я покажу тебе мир, в который нужно пробиться. Ты впитаешь его образ. Сделаешь все по правилам. И приведешь нас во Внемирье. Спешить не нужно.

Ольгерд покачал головой.

– Нужно. Иначе Посторонние перебьют нас всех.

Вячеслав рассмеялся.

– Мой глупый ученик, разве ты еще не понял? Время внутри и снаружи человека не всегда течет одинаково.

Повисла тишина.

Ольгерд вслушивался в треск сверчка, звяканье посуды у соседей, тихие голоса людей, разговаривающих на неведомых наречиях. Перед ним простиралось море улкундарских крыш, расцвеченное бумажными фонарями, магическими и газовыми светильниками. А надо всем этим повисли звезды. Мириады глаз, подсматривающих из бескончной пустоты за суетливыми червями Преддверья. Все три луны разошлись по ночному небу, выставив круглые бока с темными пятнами морей.

Улкундар засыпал.