Предисловие. Агата Кристи
Авторы английского детектива
Кто читает детективы и почему? Полагаю, это занятые люди, труженики. И те, кто многого достиг в мире науки, даже если не читают ничего больше, тоже находят время для детективных произведений. Вероятно, это происходит потому, что детектив позволяет полностью расслабиться, сбежать от повседневности. Кроме того, он тонизирует своими загадками, заставляя состязаться с автором в находчивости, и развивает ум. Чтобы внимательно читать детектив, нужна сосредоточенность. Чтобы изобличить преступника, необходимы сообразительность и логика. В детективе есть нечто от спортивных состязаний, и он гораздо дешевле ставок на скачках или игры в карты! В его основе четкие моральные устои. Редко преступник оказывается героем книги! Общество смыкает ряды, чтобы вывести его на чистую воду, и читателю дарованы все радости погони – без необходимости вставать с кресла.
Прежде чем перейти к современным английским писателям, я должна воздать должное Конан Дойлу, первопроходцу детективного жанра, и его двум великим созданиям – Шерлоку Холмсу и доктору Ватсону, причем второй, возможно, значительнее первого. В конце концов, у Холмса есть его способности, скрипка, халат, кокаин и прочее, тогда как Ватсон остается просто самим собой – милым, бестолковым, верным, сводящим с ума, гарантированно ошибающимся и постоянно восхищающимся Холмсом! Как всем нам порой нужен собственный Ватсон!
С тех пор значительная часть детективных произведений строилась приблизительно по той же схеме. Сыщик – центральный персонаж. Но частный сыщик стал восприниматься как нечто искусственное. Суть детектива в том, что его персонажи и окружающая их обстановка должны быть естественными. Мой собственный Эркюль Пуаро зачастую вызывает у меня неловкость – не сам по себе, а из-за своего призвания. Обратился бы к нему кто-нибудь за консультацией? Полагаю, что нет. Поэтому с годами его вмешательство в разыгрывающуюся вокруг убийства драму все больше определяется волей случая. С мисс Марпл дело обстоит лучше: эта престарелая любительница слухов из маленькой деревушки сует нос во все, что ее не касается, и делает выводы исходя из своего знания человеческой природы.
В настоящий момент одним из ведущих авторов детективов я назвала бы Марджери Аллингем. Она не только пишет превосходным языком, но мастерски обрисовывает персонажей и обладает удивительной способностью создать нужную атмосферу. Можно почувствовать зловещее влияние за сценой, и ее персонажи еще долго остаются в памяти после того, как книга закрыта. Мрачная и деспотичная миссис Фарадей из «Полиции на похоронах»; добрая и милая красавица в «Смерти призрака» Джимми Сьютен; быстроногий танцор с печальным лицом… Все они необычные, но реальные люди, бесконечно интересные. И через ее книги проходит мистер Кэмпион, на первый взгляд праздный, на деле проницательный, а с ним – верный Лагг (в которого, увы, я не вполне верю!). Приятная «бесцветность» Кэмпиона составляет разительный контраст с подспудными подозрениями и страхом, которые разрастаются к кульминации – особенно в «Цветах для судьи». Порой кажется, будто Марджери Аллингем склонна подчинять сюжет персонажам. Они настолько ей интересны, что разгадка преступления часто оборачивается не разорвавшейся бомбой, а выдохшейся и неизбежной.
Дороти Сэйерс, увы, устала от детективов и обратилась к иным жанрам. Мы все об этом сожалеем, поскольку она была исключительно хорошим автором детективов и притом остроумным. Ее ранние романы «Чье тело?», «Не своей смертью» и «Неприятности в клубе “Беллона”» – лучшее из написанного ею, поскольку в них больше живости и простоты. Ее сыщик лорд Питер Уимзи, чье лицо первоначально было пикантно описано как «спонтанно вырастающее из цилиндра, как червяк из сыра горгонзола», с годами превратился просто во «влюбленного героя». Его поклонники ранних успехов едва ли простят ему привязанность и долгое ухаживание за утомительной молодой особой Хэрриэт. Мы все надеялись, что, женившись на ней, он обретет прежнюю форму, но лорд Питер остается примером того, как можно испортить хорошего человека.
Зато такого не произошло с мистером Форчуном, великолепным персонажем Г.К. Бейли. Реджи Форчун всегда верен себе, и брак с тактичной и очаровательной женщиной никак не отражается на его язвительном характере. Детективные произведения Бейли держатся на мистере Форчуне, и читателя привлекают не столько сами расследования, а то, как их ведет мистер Форчун. Ведь он, без сомнения, человек великий. А назвать человека великим, писать о нем и действительно показать его величие – высшее литературное достижение!
Расследования известного хирурга и консультанта министерства внутренних дел Реджи Форчуна напоминают хирургические операции. Там, где все кажется прямолинейным, он проверяет, прощупывает, замечает какой-нибудь крошечный факт, от которого отмахнулся самодовольный полицейский чиновник, и, как скальпель, проникает в самое сердце проблемы. Его метод – метод этого самого скальпеля, безжалостный и вскрывающий зло. Грубость по отношению к несчастному помощнику комиссара полиции Ломасу невероятна – и заставляет теряться в догадках, не убьет ли однажды измученный Ломас мистера Форчуна.
Повести и романы Г.К. Бейли не столь увлекательны, как его короткие рассказы. Все персонажи склонны говорить особым бейлевским языком – на обрывистом жаргоне. Это эффективно в небольших дозах, как атмосфера операционной. Но атмосфера операционной по сути своей искусственна, специально создана для конкретных целей. Ее невозможно перенести на повседневную жизнь. В лучших рассказах о расследованиях Форчуна показано, как из одного изолированного инцидента вырастает целая злокачественная опухоль. Например, засохшие листья в женской сумочке, в которых мистер Форчун распознает иву арктическую, заставляют его заняться делом о кажущемся очевидным самоубийстве.
Мистер Форчун толст, ленив, невероятно жаден (его упоение сливками и джемом к чаю приносили особое удовольствие от чтения в дни войны!), но под улыбчивой внешностью таится сталь. Реджи Форчун существует ради правосудия, безжалостного и неизбежного. Сочувствие у него вызывают жертвы, а в преследовании преступника он так же безжалостен, как его скальпель во время операции.
Джон Диксон Карр (или Картер Диксон, ведь это один человек) – непревзойденный волшебник. На мой взгляд, только те, кто сами сочиняют детективы, способны по достоинству оценить его ловкость рук. Он замечательный фокусник, король в искусстве наведения тени на плетень. Каждая его книга – гениальный, фантастический, невероятный фокус.
«Следите за моими руками, леди и джентльмены, следите за руками, шляпа пуста, нигде ничего… и оп-ля! Кролик!» Он тоже обладает даром рассказчика: едва откроешь его книгу, просто невозможно оторваться. Чем ближе окончание каждый главы, тем яснее вам видится логичное объяснение, потом, как тропинка «Алисы в Зазеркалье», его нить будто встряхивается и уходит в сторону, вновь сбивая вас с толку. Персонажи у него не слишком хороши, говорят совершенно не так, как в жизни, события – фантастичны. Все это театр, сцена за рампой, но каково представление!
Излюбленный сюжетный ход Карра – невероятная ситуация. Это может быть привычная всем запертая комната или замкнутый круг, или (как в «Убийстве арабских ночей») чисто фантастическая обстановка, набор персонажей, которые ведут себя как явные психопаты. Вскоре встряхивается калейдоскоп! – и вы узнаете причину происходящего. Все совершенно нормально, а потом снова невероятности, и снова логичные объяснения. Для многих читателей подобные сюжетные кульбиты излишне сложны. Разумеется, его можно обвинять, что иногда он играет краплеными картами, но все прощаешь за гениальность, с какой он это проделывает. Подсказки так ничтожны, что это почти нечестно: одна краткая фраза, ввернутая в напряженной ситуации, упоминание автомобильного радиатора на тридцатой странице, которое не согласуется с упоминанием автомобильного радиатора на сто восьмидесятой странице. Вы подобное замечаете? Конечно, нет. Ваш взгляд прикован к подозрительным обстоятельствам, их, как вам кажется, только вы заметили. Опять «отвод глаз».
Группа людей собралась за обеденным столом в «Загадке Красной вдовы». В доме имеется зловещая комната, уже много лет заколоченная. Каждого, кто остается в ней один, находят мертвым. Мужчина входит, запирается там, остальные ждут снаружи. Раз в четверть часа они окликают его, и он отзывается, но когда дверь открывают, человек мертв – в комнате с запертыми ставнями и без единого тайного выхода! – и хуже того, он мертв более часа. Случилось невозможное! Вы никогда не заметите одной-единственной фразы с описанием этого человека за обедом: бледен, нервничает, не ест ничего, кроме супа… Подсказка содержится в последних четырех словах.
Сыщик Диксона Карра – любящий пиво доктор Фелл. Сыщик Картера Диксона – сэр Генри Мерривейл, человек старой школы, бывший глава военной разведки. Из них двоих я предпочитаю второго, но истинная сила гения Диксона Карра в разворачивании истории. Он – Шехерезада в мужском обличье, и уж точно ни одна жестокая императрица не прикажет казнить его, пока не услышит продолжение!
Заслуженной популярностью пользуется Найо Марш. Ее стиль забавляет, персонажи отлично прорисованы. «Объевшись миногами…» – чудесная книга, хотя, читая, так забавляешься семейством Лампри, что забываешь про убийство. «Смерть в экстазе» мастерски рисует кружок поклонников «новой религии», усердно распространяемой дурнославным отцом Гарнеттом. «Маэстро, вы – убийца!» – отличная история про убийство в среде художников. И атмосфера, и персонажи в ней первоклассные.
Еще у нас есть мастер по алиби Фриман Уиллс Крофтс. Его инспектор Френч – доброжелательный внимательный человек, он добивается результатов исключительно тяжелым трудом. Если вам нравятся алиби, то порадуют и старания инспектора Френча. Лучший их образчик – «Бочка», одна из ранних книг Крофтса. В некую лондонскую фирму доставляют бочку, а в ней – разумеется! – оказывается труп молодой женщины. Отсюда можно прослеживать путь бочки до его отправителя и снова в Лондон. Между крышкой и основанием нет ни зазора, ни прорези; ни у кого не было шанса открыть бочку и подменить ожидаемую статую трупом. Однако есть изъян, и наконец медленно, кропотливо выявляется истина.
Хороших детективных писателей много, объем эссе не позволяет упомянуть их всех. Есть талантливый и остроумный Майкл Иннес. Есть прямолинейный Джон Род с его доктором Присти. Есть Глэдис Митчелл с ее замечательной миссис Брэдли, безобразной, как жаба, и вооруженной самыми современными теориями из области психологии. Книги Ричарда Фримена остаются интересным примером научных методов расследования преступлений.
Наиболее полно я охарактеризовала тех писателей, которые у меня вызывают наибольшее восхищение. Их я считаю лучшими в нашей профессии. Но ни один перечень не будет полным без упоминания Энтони Беркли, основателя Детективного клуба, хотя он, увы, вот уже долгие годы молчит. Но какие чудесные книги он сочинял! Расследование и преступление – на пике остроумия, и все его романы были забавными и увлекательными, к тому же он – мастер развязки и неожиданного разоблачения. Его сыщик Роджер Шеридан Шерингем, чуть глуповатый писатель-романист, хотя ему не всегда позволяют блистать. Он неизменно остается талантливым дилетантом, и вне зависимости от того, улыбнулась ему удача или нет, удовольствие читатель получает первоклассное.
А теперь несколько слов обо мне самой. Поскольку я сочиняю детективы вот уже четверть века и имею на своем счету свыше сорока романов, то могу по меньшей мере претендовать на право называть себя плодовитым ремесленником. Одна американская газета наделила меня более аристократическим титулом «герцогиня смерти».
Я получала удовольствие от сочинения детективов и думаю, аскетизм и строгая дисциплина, необходимые в создании крепкого детективного сюжета, полезна для мыслительного процесса. Наш жанр не допускает небрежного мышления. Все должно увязаться, встроиться как частичка тщательно сконструированного целого. Сначала надо иметь набросок, и требуется поистине конструктивное мышление, чтобы превратить его в действующую модель.
Методы, разумеется, меняются. С годами меня больше стало интересовать то, что предшествует преступлению: взаимодействие персонажей и характеров, затаенные обиды и недовольства, которые не всегда выходят на поверхность, но способны внезапно вылиться вспышкой насилия. Я сочиняла беззаботные рассказы об убийствах, и серьезные рассказы о преступлениях, и техничные буффонады в духе «Десяти негритят». Перенесла детективный сюжет в Древний Египет, написала про убийство на пароходе на Ниле. У меня был расхожий «труп в библиотеке», «трупы в самолете», «трупы на кораблях» и «труп в экспрессе». Эркюль Пуаро оставил о себе след в мире и, вероятно, пользуется большей любовью читателей, чем своего создателя! Молодым авторам детективов я дала бы один совет. Будьте очень тщательны, создавая главного героя, – возможно, вам придется провести с ним долгое время!
