Мой отец был одним из тех старомодных деревенских пасторов, которые так вдохновенно читают Писание с кафедры маленькой баптистской церкви, что прихожан охватывает благоговейный трепет. Он зачитывал наизусть целые главы из Евангелия от Иоанна, даже не подглядывая в зажатую в руках Библию.

Однажды вечером после школы мы с отцом ехали в машине к одной старенькой прихожанке. Я только что получила хрестоматию для третьего класса. Это была первая в моей жизни книга в твердой обложке, и я этим очень гордилась. Одну из историй я уже прочла отцу и начала другую, как вдруг мне встретилось незнакомое слово. Я подняла книгу так, чтобы отец увидел, и спросила его, что это за слово. Он пробурчал, что не может вести машину и читать одновременно, и я медленно прочла слово по буквам: «о-с-е-н-ь». Отец молча продолжал рулить.

– Ты что, читать не умеешь? – яростно закричала я на него.

Отец свернул на обочину и выключил мотор.

– Нет, Кэти, не умею, – прошептал он. – Я не умею читать.

Он взял у меня книгу.

– Я не могу прочесть ни слова, – сказал он с такой горечью, что даже я, восьмилетний ребенок, ее почувствовала.

Затем, очень тихо, отец принялся рассказывать о своем детстве. О большой семье, где все кормились физическим трудом. Когда приходила пора собирать урожай, книги и школа могли подождать. Надо было пропалывать хлопок летом и собирать его осенью. Надо было заниматься живностью: забивать и готовить к зиме. Надо было кормить множество ртов, и каждый должен был вносить посильную лепту. И, будто этого мало, двое из отцовских братьев росли инвалидами, поэтому остальным приходилось делать работу за них.

Отец часто пропускал школу и в итоге отстал на несколько классов. Желание учиться пропало, и в 16 лет он и вовсе ее бросил. Никогда не забуду, с какой печалью он об этом говорил. Казалось, ему было невероятно стыдно и грустно оттого, что он не может помогать своим пятерым детям делать уроки.

– Но папа, как же ты читаешь наизусть целые главы из Библии, не пропуская ни слова? – спросила я.

Он объяснил, что просто запомнил отрывки, которые ему не раз читала мама. Услышав это, я полюбила отца сильнее прежнего. Он был выдающимся человеком, и именно в тот момент я поклялась себе, что научу его читать.

С тех пор все уроки, которые мне задавали, я делала вместе с отцом. Я учила звуки и словосочетания и объясняла ему. Прочтя какой-нибудь рассказ в школе, я приходила домой и учила отца читать его. Вместе мы пытались разобраться в каком-нибудь новом определении. В свою очередь, он помогал мне запоминать материал, чтобы подготовиться к контрольным.

Вскоре он научился писать простые рассказы и стихи. Затем стал выписывать цитаты и делать пометки, необходимые для проповедей. Величайшую гордость в своей жизни я испытала, когда на одной из своих воскресных проповедей отец прочел Писание – по-настоящему прочел!

В 1977 году врачи нашли у отца рак легких в последней стадии, и через девять месяцев он умер. В эти последние девять месяцев он прочел всю Библию, от Сотворения мира до Откровений. Он испытал истинную гордость, когда закрыл Библию, зная, что может прочесть все, что в ней написано.

Перед смертью отец поблагодарил меня за этот дар, не понимая, что по-настоящему это он одарил меня. Я знала: его призвание – проповедовать, а мое – быть учителем чтения. Отец помог мне понять важную вещь: если я избавлю хотя бы одного ребенка от стыда и страданий, связанных с неумением читать, значит, я не зря ступила на этот путь. Спасибо тебе, отец.