22

Когда я просыпаюсь, мне снова кажется, что я умерла – глаза у меня плотно закрыты, будто заклеены, а губы сжаты. Я лежу на спине, но при этом куда-то двигаюсь – вперед, что ли, куда указывает моя голова. Внутри у меня большой тяжелый камень, он тянет меня вниз.

Наверное, думаю, я оказалась в туннеле, который ведет к перламутровым воротам – я слышала рассказы людей о смерти. Ты попадаешь в длинный черный туннель, потом видишь яркий свет в конце него, там тебя встречают друзья и родственники, которые умерли раньше, и еще где-то там есть жемчужные ворота, но я не помню точно где.

Я и правда вижу ворота перед собой, только они не из перламутра. Это серые металлические ворота, от них веет холодом. Где-то я их раньше видела. Потом ворота исчезают, перед моими глазами появляются красные цветы на черном фоне. Я снова засыпаю, как будто проваливаюсь в кучу пуховых подушек.

Когда я просыпаюсь, я вспоминаю, что меня зовут Кармел.

На этот раз какая-то сила толкает меня вперед. Как будто я на фабрике, лежу на конвейере, как мотор или шоколадка, и двигаюсь к тому месту, где меня подхватят металлические руки и упакуют в коробку. Мне кажется, что я вот-вот упаду с конвейера, неизвестно куда – просто буду падать вечно. Все падать, и падать, и падать.

Потом я снова засыпаю и снова просыпаюсь.

Я пытаюсь понять, что я вижу перед собой. После долгих раздумий решаю, что это потолок, по которому движутся полоски света и тени. Я закрываю глаза, чтобы дать им отдохнуть – я устала ужасно, но я не хочу снова засыпать, поэтому моргаю, пока не прихожу в себя.

В полумраке я начинаю различать четыре глаза янтарного цвета, которые смотрят на меня сбоку. Глаза расположены не один рядом с другим, как это бывает на человеческом лице, а один над другим. Я даже не особо пугаюсь. Просто смотрю на четыре глаза, один над другим. Они тоже смотрят на меня, иногда мигают.

Затем слышу голос:

– Мы тут уже сто лет ждем, когда ты проснешься, а ты все спишь и спишь.

Одна пара глаз переворачивается и занимает нормальное положение – как у всех людей на лице, – только лица никакого нет, глаза сами по себе висят в воздухе. Другая пара глаз не двигается, только смотрит и мигает.

– Не понимаю, как человек может так крепко спать. Ты как будто умерла или что-то в этом роде, – раздается голос, как из телевизора, писклявый голос из американского мультика.

Я что-то бормочу. Получаются не слова, а какое-то дурацкое кваканье, и четыре глаза смеются в ответ.

– Какие смешные звуки. – Похоже, разговаривает только верхняя пара глаз, а нижняя смотрит, и все.

И только тут я действительно прихожу в себя. На двухъярусной кровати напротив меня лежат, одна над другой, две девочки, они похожи друг на друга, словно две капли воды. Девочка на нижней полке положила голову на подушку, а девочка на верхней полке села и пригнулась, чтобы разглядеть меня. Она спустила ноги с кровати и болтает ими. На ней черные лаковые туфли и платье с пышными кружевными оборками, оно окружает ее, как парашют, как будто она на нем прилетела.

Нижняя девочка впервые открывает рот:

– Силвер, нельзя в туфлях залезать на кровать. Тебя снова накажут.

– Подумаешь! Откуда она вообще узнает?

Верхняя девочка вскакивает на кровати. Ей приходится пригнуться, чтобы не удариться головой о потолок, кровать так трясется, что, кажется, вот-вот развалится…

– Плевать я хотела! Я буду танцевать на кровати, вот вам «лунная походка». – И она начинает прыгать на ярком покрывале, сгибая и разгибая ноги. На мой взгляд, это совсем не похоже на «лунную походку».

– Эй, ты, девочка! Смотри, как я танцую в туфлях на кровати, смотри!

Она продолжает танцевать, и мне делается страшно, что ее кровать обрушится и она упадет прямо на меня.

Девочка с нижней кровати смеется и начинает отстукивать ритм рукой.

– Танцуй, Силвер, танцуй. Задери ноги повыше, покажи свои трусики.

Танцующая девочка задирает ноги все выше и выше. Ее кружевное платье раздувается, длинные черные волосы подпрыгивают. Внезапно она останавливается и падает на кровать.

Я хочу поговорить с ними, но, похоже, они не понимают меня.

– Что-что? – спрашивает «верхняя» девочка. – Что она говорит?

Я осматриваюсь. Наши кровати находятся у противоположных стен. За головой висит занавеска. Она в красных, зеленых, розовых узорах, и мне в голову почему-то приходит слово «кашемир». Окно находится очень высоко. Через него проникает свет, который собирается под потолком.

– Меня зовут Кармел, – пытаюсь я сказать. Я не столько им это говорю, сколько себе – пытаюсь вспомнить самое важное.

– Меня зовут Мелоди, – говорит девочка с нижнего яруса, но девочка с верхнего перебивает ее:

– Да мы и так знаем. Кармел – какое смешное имя.

Ничего смешного, хочу сказать я, на себя лучше посмотрите – не имена, а лошадиные клички, писклявые голоса. Но тут место, в котором мы находимся, сильно встряхивает, так что мы чуть не падаем с кроватей, а затем раздается скрип тормозов.