БИТВА В ПЕЩЕРАХ
Гарайн и Дандэн смотрели на равнину Тэйва. На некотором расстоянии от них стояли две тонкие башни со стальными верхушками. В действительности это были полые трубы, содержащие Черный Огонь. Перед ними хлопотали фигуры в черной одежде.
— Видимо, они считают, что мы уже разбиты. Позволим им думать так, — комментировал Дандэн, дотрагиваясь до экрана, который они установили перед входом в Пещеры.
Пока он говорил, Кипта важно прошел по высокой траве и крикнул:
— Эй, скальный житель, я хочу поговорить с тобой… — Дандэн обогнул экран. Гарайн шел на шаг позади.
— Я слушаю тебя, Кипта.
— Хорошо. Я надеюсь, что твои уши служат тебе так же хорошо, как и глаза. Вот мои условия: Трэла будет жить в моих комнатах, а иноземец будет развлекать моих капитанов. Открой Пещеры без сопротивления, чтобы я мог по праву занять место в Тронном Зале. Сделай это, и между нами будет мир…
Дандэн неподвижно стоял перед экраном.
— Вот наш ответ: вернись в Подземелья; сломай мост между твоей страной и нашей. Пусть Темные Существа никогда не появляются здесь, всегда…
Кипта расхохотался.
— Значит, таково ваше решение! Тогда мы сделаем так: Трэла будет моей на время, а потом я отдам ее своим капитанам…
Гарайн прыгнул вперед и ударил Кипту кулаком по губам; его пальцы схватили Кипту за горло, в то время как Дандэн, пытавшийся оттащить Гарайна от его жертвы, вдруг закричал:
— Берегись!
Из травы выскочил моргель. Его зубы сомкнулись на запястье Гарайна и вынудили его отпустить Кипту. Тогда Дандэн свалил моргеля тяжелым ударом своего пояса.
Кипта ползком добрался до своих людей. Нижняя часть его лица была залита кровью. Он с дикой яростью выкрикнул приказ.
Дандэн потащил Гарайна за экран.
— Будь осторожнее! — говорил он, задыхаясь от ярости. — С Киптой надо расправляться не голыми руками, а другими средствами.
Башни качнули своими верхушками по направлению к входу. Дандэн приказал плотно заклинить экран, Моргель, сбитый Дандэном, пошатываясь, поднялся на ноги. Когда он наполовину прохромал расстояние, отделявшее его от хозяина, Кипта приказал открыть огонь. Широкий луч черного света вылетел из верхушки ближайшей башни и ударил зверя в голову. Раздался визг агонии — и Моргель обратился в серый пепел, тут же унесенный ветром.
Черный луч ударил в экран и был отражен с глухим треском. Трава под ним сгорела, осталась лишь голая опаленная земля. Те, кто стоял в Пещере за своей хрупкой защитой, почти ослепли от блеска вспыхнувшей травы и закашлялись от едкого дыма, клубами выходившего из трещин скалы.
Затем луч угас. Тонкий дымок вышел из верхушек башен, от почерневшей земли пошел пар. Дандэн облегченно вздохнул.
— Выдержало! — воскликнул он, отбросив наконец державший его страх.
Люди Народа тащили к экрану трубчатые машины, в то время как другие несли сосуды-шары с зеленой жидкостью. Дандэн стоял в стороне, как будто эта работа была исключительно делом Народа, и Гарайн вспомнил, что Древним Существам было запрещено отнимать жизнь.
Здесь командовал Трар. По его приказу шары были помещены в ложкообразные патроны. Бойницы экрана щелкнули и открылись. Трар дал сигнал. Шары медленно поднялись, проскользнули в бойницы и поплыли к башням.
Один, нацеленный поближе, ударился о выжженную землю и лопнул. Жидкость медленно вытекла наружу и обратилась на воздухе в серо-зеленый газ. Другая струя газа поднялась уже от подножия одной из башен — и затем другой…
Мгновенно последовали мучительные вопли, которые вскоре ослабли до нытья. Они могли видеть очертания людей или животных, некоторое время качавшихся в тумане.
Дандэн отвернулся, его лицо побелело от ужаса. Гарайн зажал уши руками, чтобы не слышать этих криков.
Наконец все затихло: никакого движения у башен не было. Ург заложил в ближайшую машину светящийся розовый шар и выпустил его во вражеский лагерь. Шар втянул в себя остатки газа, очистив воздух. Тут и там лежали сморщенные, мертвенно-бледные существа. Башни нависали над ними.
Одна из прислуживающих Трэле женщин ворвалась в их круг.
— Скорее! — Она вцепилась в Гарайна. — Кипта схватил Трэлу!
Она помчалась обратно, американец за ней. Они вбежали в Тронный Зал и увидели борющуюся группу перед возвышением.
Гарайн услышал звериное рычание и не сразу понял, что оно исходит из его собственной глотки. Через секунду его кулак прилип к отметинам на лице Кипты. С воплем ярости Темное Существо выпустило Трэлу и бросилось на Гарайна, вцепившись когтями ему в лицо. Дважды Гарайн ухитрялся вырваться и нанести хорошие удары по ребрам врага. Наконец ему удалось сделать захват, которого он жаждал, и его пальцы сомкнулись на горле Кипты. Несмотря на сопротивление Темного Существа, он держал его до тех пор, пока обмякшее тело не перестало двигаться.
Задыхаясь, Гарайн поднялся с залитого кровью поля и ухватился за Нефритовый Трон для опоры.
— Гарайн! — Руки Трэлы обхватили его, жалеющие пальцы касались его ран. В эту минуту он забыл Дандэна, забыл все, что старался помнить. Она была в его объятиях, его рот искал ее губы. Она не отвечала, но уступала, как цветок уступает ветру.
— Гарайн! — прошептала она нежно. Затем, уже застенчиво, бросилась прочь.
За ней стоял Дандэн с белым лицом и плотно сжатыми губами. Гарайн опомнился и, опустив глаза, старался не смотреть на любимую.
— Так, иноземец, Трэла бросается в твои объятия…
Гарайн быстро обернулся. Кипта сгорбился на широком сиденье агатового трона.
— Нет, я не умер, иноземец, и не тебе убить меня, как ты думаешь сделать. Сейчас я уйду, но вернусь. Мы уже встречались и ненавидели, сражались и умирали раньше — ты и я. Ты был тогда неким Тараном, Маршалом Воздушных Сил Ю-Лака на исчезнувшем мире, а я был Лордом Кума… Это было в дни до того, как Древние Существа проложили путь в космос. Ты, я и Трэла — мы были связаны вместе, и даже рок не может разбить эти оковы. Прощай, Гарайн. А ты, Трэла, вспомни конец того Гарайна. Он был не из легких.
С последним злобным хихиканьем он откинулся назад на троне. Его избитое тело резко упало. Затем четкие линии трона стали расплываться и мерцать, а затем трон и сидящий на нем исчезли. Они смотрели на пустое место, над которым возвышался Розовый Трон Древних Существ.
— Он сказал правду, — пробормотала Трэла. — Мы имели другие жизни, другие встречи — и так будет впредь. Но сейчас он возвращается в темноту, которая его породила. Все кончено.
Глухой шум неожиданно наполнил Пещеры; стены закачались. Ящеры и люди столпились вместе, пока колебание не прекратилось. Наконец появился вестник с сообщением от Гиби, что Подземелья Мрака завалены землетрясением. Угрозе Темных Существ определенно пришел конец.
Поскольку в Пещерах были обвалы и некоторые проходы оказались закрытыми, небольшое число людей Народа пострадало. Разведчики Гиби донесли, что местность около входа в Подземелья осела и Золотая Река вышла из берегов и разлилась озером.
Насколько они могли узнать, никто из Темных Существ не пережил битвы и обвала Подземелий. Но не было уверенности, что горстка поставленных вне закона все же не могла остаться где-нибудь в Тэйве.
Сам кратер изменился. На центральной равнине появилась цепь холмов, деревья в лесу попадали, как подрубленные гигантским топором, и лужа кипящей грязи исчезла.
Вернувшись в свой город, Гиби нашли большую часть своих восковых небоскребов разрушенными, но они принялись строить все заново без жалоб. Белки-фермеры появились из своих нор и снова принялись работать на полях.
Гарайн чувствовал себя лишним во всей деятельности, охватившей Пещеры. Больше чем когда-либо он был здесь иноземцем, а не жителем Тэйва. Неугомонно он исследовал Пещеры, проводил долгие часы в Месте Предков, изучая людей внешнего мира, бывших его предшественниками в этой странной земле.
Однажды ночью, когда он вернулся в свою комнату, он нашел там Дандэна и Трара, ожидавших его. В позе Дандэна была какая-то удивительная суровость, а в манерах Трара — трезвая рассудительность.
— Был ли ты в Холле Женщин после битвы? — резко спросил Сын Древних.
— Нет, — коротко ответил Гарайн, удивляясь, что Дандэн обвиняет его в двойственном поведении.
— Отправлял ли ты послание Трэле?
Гарайн сдержал поднимающееся раздражение.
— Я не отважился на то, чего не могу. — Дандэн кивнул Трару, как будто его подозрения подтвердились. — Теперь ты сам видишь, Трар, как обстоит дело. Трар медленно покачал головой.
— Но такого проступка никогда не было…
— Ты забыл, — резко напомнил ему Дандэн. — Это было однажды — и наказание было взыскано. Так будет и теперь.
Гарайн растерянно переводил взгляд с одного на другого. Дандэном, казалось, владел безжалостный гнев, а Трар выглядел несчастным.
— Это должно произойти после Совета, так желает Дочь, — сказал Лорд Народа.
Дандэн шагнул к двери.
— Трэла не будет знать. Совет состоится сегодня вечером. А пока посмотри, чтобы он, — Дандэн указал большим пальцем на Гарайна, — не оставил этой комнаты.
Гарайн оказался пленником под охраной одного из Народа, не способный понять, в чем Дандэн обвиняет его и чем он возбудил ненависть правителя Пещер. Наверное, взыграла ревность, и Дандэн решил окончательно избавиться от соперника.
Решив так, американец охотно пошел в комнату, где ждали судьи. Дандэн сидел во главе длинного стола, по правую руку его — Трар, а остальные вожди Народа — поодаль.
— Вы знаете обвинение, — со злобой сказал Дандэн, когда Гарайн вошел и остановился перед ним. — Этот иноземец собственным языком обвинил себя. Поэтому я прошу, чтобы вы вынесли ему такой же приговор, как и иноземцу второго призыва, который восстал против требования.
— Иноземец признал свою вину? — спросил один из Народа. Трар печально наклонил голову.
— Да.
Гарайн открыл рот, чтобы спросить, в чем его обвиняют, но Дандэн сказал:
— Что вы скажете, Лорды?
Они долго молчали, а затем дернули головами в знак согласия.
— Поступай как хочешь, Живущий в Свете. — Дандэн невесело улыбнулся.
— Смотри, иноземец. — Он провел рукой над стеклом показывающего зеркала, вделанного в верхнюю часть стола. — Такова судьба бунтовщика…
В гладкой поверхности зеркала Гарайн увидел изображение пролома в стене Тэйва. У ее подножия стояла группа мужчин Древних, и в их кругу боролся пленник. Они заставили его влезть на стену кратера. Гарайн видел, как он добрался до края и медленно двинулся по нему, шатаясь от испарений, стараясь увернуться от пара горячих источников, пока не скатился вниз, в кипящую грязь.
— Так он кончил, таков будет и твой конец… — Спокойная жестокость этого приговора подняла в Гарайне волну гнева.
— Лучше умереть, чем задерживаться в вашей норе, — с ненавистью крикнул он. — Я спас тебе жизнь, а ты посылаешь меня на такую смерть, даже не сказав, в чем меня обвинили. Ты немногим отличаешься от Кипты — за исключением того, что он был открытым врагом!
Дандэн вскочил, но Трар удержал его за руку.
— Он говорит справедливо. Спроси его, почему он не выполнил требование.
Пока Дандэн колебался, Гарайн наклонился через стол, швыряя слова, подобно оружию, прямо в холодное его лицо.
— Я признаюсь, что люблю Трэлу — люблю ее с той минуты, как увидел на ступеньках шахты моргелей в Подземельях. С каких пор любовь к тому, кто не может принадлежать тебе, является преступлением — если ты не пытаешься отнять его?
Трар выпустил руку Дандэна, его золотистые глаза блеснули.
— Если ты любишь Трэлу — требуй ее. Это твое право.
— Разве я не знаю, — Гарайн повернулся к нему, — что она принадлежит Дандэну? Когда Трэн высказал свою волю насчет нее, он не знал, что Дандэн выживет. Неужели я унижусь до того, что стану принуждать ее к нежелательной для нее сделке? Позвольте ей идти к тому, кого она любит…
Дандэн мертвенно побледнел, его руки, все еще лежавшие на столе, задрожали. Лорды Народа один за другим выскользнули из комнаты, оставив их вдвоем.
— А я думал приговорить тебя к смерти, — прошептал Дандэн хрипло, как будто слова выходили между сухих губ. — Гарайн, мы думали, что ты знаешь — и все-таки отказываешься от нее.
— Что я знаю?
— Что я — сын Трэна и брат Трэлы.
Пол закачался под ослабевшими ногами Гарайна.
— Какой же я дурак, — медленно произнес американец.
Дандэн улыбнулся.
— И какой благородный дурак! А теперь иди к Трэле, которая заслуживает того, чтобы услышать обо всей этой путанице.
Гарайн, на этот раз с Дандэном, прошел второй раз по коридору, чтобы откинуть золотистые занавеси и предстать перед Дочерью. То, что она прочла в лице Гарайна, заставило ее вскочить с подушек и броситься в его объятия. В словах они не нуждались.
С этого часа началась жизнь Гарайна в Тэйве.
