Книга: Гаран вечный
Назад: ГЛАВА 8
Дальше: ГЛАВА 10

ГЛАВА 9

— Такого мы еще никогда раньше не видели.
Наконец-то они добрались до самой «безопасной» цитадели, которая была единственным местом в этом чужом и враждебном мире, которое они могли назвать своим домом. Но условия здесь, как мельком успел заметить Ник, далеки от тех, с которыми раньше имели дело англичане. Среди груды бесформенных камней, которые маскировали вход в их убежище, у них был сторожевой пост. Теперь Ник должен разместиться здесь вместе с Крокером.
— Мы не сможем ни охотиться, ни ловить рыбу… по крайней мере сейчас, — продолжил пилот.
Потому что окрестности, по-видимому, теперь больше не были пустынными, как понял Ник, из-за присутствия множества беженцев, и в этом главная трудность. Это скорее похоже на то, будто с севера надвигался гигантский прилив, пронося через место их тайного убежища волну беженцев.
Хотя они и ожидали увидеть беженцев, потревоженных летающими тарелками, но им не удавалось обнаружить присутствие самих тарелок. Только шайки самых разных людей, двигавшиеся с непреодолимой решимостью, будто они уносились от нестерпимого страха. Даже один только вид их навевал беспокойство и тревогу на наблюдателей. Однако сами они не были готовы покинуть свою собственную крепость.
Основой их убежища являлась естественная пещера, но она была расширена, отделана руками человека или каких-то иных разумных существ. Стены выровнены и сглажены. По их поверхности прорезаны линии, некоторые из которых заполнены древними красками, чтобы «гравировка» была более заметной.
Там был и свет. Этот факт все же более озадачил Ника, чем рисунки на камне, потому что подобные, бывало, находили и в его собственном мире — но эти стержни, вделанные в натуральный камень и несущие на своих концах языки голубого пламени, относились к более передовым в техническом смысле цивилизациям, чем те, когда пещеры использовались только для проживания.
Этот свет еще и странным образом управлялся. Нигде не было видимого выключателя — достаточно одной мысли, и он загорается! Нужно было лишь обратиться лицом к одному из этих тонких стержней, подумать про освещение, и свет ярко вспыхивал в высоте.
Настенные рисунки и освещение были загадками этого мира. Остальное — лишь то, что бросили беженцы… постели из травы и сухих листьев, очаг из небольших камней, деревянные чашки и ложки, вырезанные Строудом, имевшим к этому своеобразную склонность. Теперь и они стали жителями пещеры, окруженные остатками крайне продвинутой цивилизации. Но так легко и просто охранялся доступ в их пещеру, такой безопасной была ее атмосфера, что они прижились здесь и не хотели ее покидать.
Если окрестности и дальше будут столь «многолюдны», то Ник мог понять беспокойство Крокера. Запасы еды сокращались, несмотря на то что они сделали хорошие запасы еще в те дни, когда окрестности были пустынны. Невозможно было ни охотиться, ни ловить рыбу, и жить приходилось под постоянной угрозой нападения.
Вот уже два дня они находились в подавленном состоянии, не осмеливаясь выйти наружу из-за беженцев. Казалось, что те не отдыхали даже ночью. Дважды за одну ночь они видели в отдалении мерцающие огни. Ник сгорал от нетерпения. Им следовало что-то делать… Узнать, что происходит.
Он зависел от англичан, так как не знал местности. Только круглый дурак может идти напролом, не зная, с чем именно может столкнуться. Но за последние несколько часов он убедился, что они были так же сбиты с толку, как и он, и что эта невероятная волна миграции была новостью и для них.
Наличие такого количества беженцев не соответствовало никаким доступным для понимания причинам. Это, подумалось Нику, напоминало наблюдение за ходом истории, сливающимся в таинственную смесь. Однажды он видел индейцев. А позже трех мужчин с длинными ружьями, в отделанных бахромой охотничьих куртках, какие носила охрана еще во времена ранних колониальных границ. Но попадались и другие… группа лучников в стальных шлемах, вместе с двумя одетыми в доспехи рыцарями. И еще отряд, на этот раз из женщин (они попадались реже) — тоже одетых в доспехи, но, видимо, они были из более ранней эпохи, наконечники их шлемов увенчаны чем-то красным, напоминавшим выкрашенную щетину, а в руках у них рельефные бронзовые щиты.
Этим утром Строуд отправился на разведку, используя для прикрытия и камни, и кусты. Он, как заключил Ник, был среди них единственным человеком, имевшим способности к разведке, хотя, возможно, и ограниченные. Именно у него было стремление добраться до реки и проверить, как обстоят дела с передвижением людей в ее восточной части.
Хотя эта пещера была их пристанищем с тех самых пор, как они случайно нашли ее, и у них было еще убежище около озера и еще фермерский дом, они не собирались сделать ни одно из этих мест своей постоянной базой. Их планы заключались в том, чтобы добраться до моря и, если возможно (что звучало весьма проблематично), найти способ переправиться на родную землю. Над реализацией этой своей главной задачи они начали работать уже давно, пытались соорудить на реке плот, но были вынуждены спрятать результаты своего труда, когда в месте их работ возникла чрезвычайная активность воздушных охотников.
И вот теперь Строуд должен был выяснить, патрулируется ли еще это место или можно рассчитывать на то, что передвижения беженцев увлекли за собой и летающие тарелки с охотниками. Если это так, тогда плот на реке означал бы спасение. Все это казалось Нику очень зыбкой надеждой, но он знал, что все они держатся за нее.
Город же по-прежнему продолжал притягивать все его мысли. Если бы удалось узнать секрет проникновения туда…
— Я отправляюсь на задний пост, чтобы сменить Джин, — сказал Крокер. — Скоро сюда придет леди Диана.
Пилот ушел, а Ник остался один. Он был рад этому. Крокер вполне порядочный и надежный человек, но Ник знал, что пилот не питает к нему теплых чувств. Во всяком случае, никак не больше, чем Ник, в свою очередь, к нему. Было и без того ясно, что у англичанина есть трудности, которые заставляют его быть угрюмым и молчаливым, и он не рад компании с незнакомцем.
Есть еще викарий… Ник мог испытывать к нему симпатию. И мог понять Строуда. Тот напоминал ему нескольких знакомых людей, которых Ник хорошо знал. Миссис Клэпп… он даже улыбнулся… и Джин… но он был уверен, что Джин имеет виды на Крокера. Он желал ей удачи в этом начинании, но успех казался ему весьма сомнительным.
Леди Диана всегда командовала вне зависимости от того, принимали они это или нет. Она была из тех, с кем вам приходилось считаться, если вас сталкивала с ней судьба.
Линда… Он задумался на ее счет. До встречи с англичанами они держались вместе. После же она очень быстро пристроилась к этой новой компании, гораздо быстрее и теснее, чем он. А после их приключения в лесу она вообще старалась избегать его. Он не делал никаких попыток сблизиться с ней. Линда не вызывала никаких вопросов, но он вполне определенно не пытался узнать ее лучше. Ведь только то, что они были товарищами по несчастью, вовсе не означало, что они будут друзьями.
Ник насторожился. Послышалось движение кустов, происходящее явно не от ветра. Во время своих дежурств он часто наблюдал животных, потревоженных беженцами. А животные порой попадались весьма странные, вроде светящегося оленя или пары волков размером с небольшого пони. Иногда появлялись самые обычные кролики или целые выводки диких индеек. Но были и совсем кошмарные существа, похожие на тех, что сопровождали зеленого лесного человечка. Они имели туловище и четыре ноги, напоминая кошку, но мех скорее походил на шкуру оленя. При этом длинная шея заканчивалась головой орла и вместо меха или перьев была покрыта чешуей. Из плеч выступали похожие на мембраны крылья, как у летучих мышей, очень маленькие и слабые, чтобы поднять столь тяжелую массу. На открытом месте эти существа хлопали ими, издавая щелкающий звук.
Он описал пару таких существ Хедлету, и викарий кивнул, как будто узнал столь невозможную помесь птицы и зверя.
— Опиникус…
— Кто?
— Мифический зверь, использующийся в геральдике…
— Но… — Ник был в полном недоумении. Он лишь знал, что геральдика имеет дело со щитами, гербами, и это обычно использовалось в Средние века как отличительные знаки рыцарей на турнирах и в битвах, а в наши дни обычно используется как одна из форм проявления снобизма при изготовлении мемориальных досок, пивных кружек и инженерных сооружений. Но ведь живые…
— Да, — продолжил викарий. — Звери, рожденные фантазией, там не бродят по окрестностям. А здесь — бродят! Здесь они союзники «людей» и не обращают на нас никакого внимания, если, конечно, не получат специального указания. К счастью, такое встречается крайне редко.
И сейчас, наблюдая за движением в зарослях кустов на склоне, Ник раздумывал о том, кто мог появиться там: обычное животное, которое он сможет без труда опознать, или один из этих сверхъестественных компаньонов «людей». Но тот, кто вылез оттуда с гибким изяществом, столь характерным для его соплеменников, оказался Джереми. Кот испытывал некоторые трудности, вынужденный держать голову неестественно набок, потому что в зубах тащил большую птицу. Поднимаясь по склону, он был вынужден дважды останавливаться, чтобы передохнуть. Но его намерение донести свою добычу до места ни разу не отменялось.
Наконец он добрался до Ника, бросил свою ношу, а затем неподвижно уставился на него и выдал предупредительное рычание. Безвольная куча теперь запыленных перьев, имела очень яркую окраску. Часть длинных перьев на хвосте были смяты и обломаны. Дичь показалась Нику размером с цыпленка, но ее оперение было совсем не такое, как у известных Нику домашних птиц.
— Хорошая охота, — заключил Ник. — Ты более удачный охотник, Джереми, чем недавно были мы.
Кот улегся на бок, вытянув передние лапы. Вскоре он положил на них голову и демонстративно вздохнул. Было ясно, что только выносливость и терпение позволили принести в дом результаты его трудов. Ник протянул руку к птице, наблюдая, проявит ли кот признаки обиды или негодования. Но тот едва следил за ним, не предпринимая попыток в очередной раз устанавливать права на добычу.
Он так чисто расправился с птицей, что нигде не было видно раны. В поисках ее Ник провел рукой по оперению. Цвета удивительно яркие, как у попугая, тем не менее переход одного в другой происходил более тонким, почти неуловимым образом. Ему пришло на память великолепие красок на плаще Герольда.
Этот Герольд… Продолжая держать в руках птицу, Ник больше не видел ее. Сейчас он вспоминал тот долгий эпизод в фермерском доме, когда был уверен, что Герольд знал о его присутствии за окном. И мысли его вновь вернулись к… хорошо, не назовем это планом… идее каким-то образом использовать Герольда в качестве ключа к проникновению в город.
Но беда заключалась в том, что прежде следовало бы узнать как можно больше о самом Герольде. А Ник отлично понимал, что подобная дискуссия — запретная тема, поскольку именно так к этому относились англичане. Только сам Герольд давал ему отдельные кусочки сведений, правда, никогда в достаточном количестве, постоянно меняя предмет исследования, как только Ник намеревался узнать чуть больше о загадочном хозяине города. Был ли он хозяином или всего лишь слугой-посыльным? Положение Герольда могло по-разному влиять на то, что хотел сделать Ник. Если бы только знать…
Хедлет предупреждал его, что и он, и Линда будут мишенью для предложения сделки. Но до сих пор этого не случилось. И, будучи укрытыми в этой норе, они могли не опасаться, что это произойдет. Если бы Ник мог сам встретиться с Герольдом, возможно, он смог бы что-то узнать… Но если даже нападение летающей тарелки не смогло причинить никакого вреда этому «иноземцу», то что мог сделать Ник?
Необходимость хоть как-то действовать мучила его. Он не верил, что они смогут неопределенно долго прятаться здесь при существующем состоянии окружающей обстановки. А что, если появится в конце концов то, что гонит этих беженцев к югу? Убежать с помощью плота — это очень слабая надежда, а скорее в этом мероприятии вообще никакой надежды не было, он не сомневался в этом, а, будучи лишь иллюзией, это означало гибель. Нет, спасти мог только город…
Ник был так уверен в этом, что сама его уверенность оказалась неожиданностью. Он обыгрывал эту идею с тех пор, как увидел сверкающие башни, но сейчас это стало его убеждением…
Мягкое поглаживание руки. Должно быть, это Джереми захотел забрать свой трофей. Но когда Ник посмотрел вниз на кота, то оказалось, что животное даже не пыталось добраться до птицы. Он предпочитал поглаживать свою голову о руку Ника и мурлыкать.
— Хороший мальчик! — Ник почесал за серыми ушами, погладил подбородок. — Ведь ты согласен со мной, а?
Вопрос был задан в шутку, но в этот момент Ник знал, что говорил правду. Еще раз Джереми добрался до его мыслей, и кот был согласен с ним тем способом, каким мог наилучшим образом выразить свои мысли.
Рука Ника аккуратно приподняла голову Джереми, так, что теперь он мог заглянуть в эти широко раскрытые глаза.
— И сколько же ты знаешь… сколько понимаешь… Джереми?
Реакция кота была быстрой и резкой. Вверх поднялась распущенная лапа, когти прошлись по запястью Ника. Он отшатнулся назад. Стало ясно, что он позволил себе недопустимую вольность. Последовало предупредительное рычание, и Джереми снова подхватил птицу, обежал вокруг Ника и исчез в пещере. И вновь Нику оставалось только судить, что здесь правда, а что воображение. Ему следовало бы спросить Линду насчет Ланга — давал ли ей пекинес основания считать, что способен на общение, если хотел этого?
Ник все еще смотрел вслед Джереми, когда появилась леди Диана.
— Есть какие-нибудь сообщения? — прямо спросила она.
— Ничего, если не считать, что Джереми поймал большую птицу.
— Что за кот! Мод права насчет его способностей. Хотя, должна заметить, он может почуять и присутствие «людей»…
— И Герольда тоже? — спросил Ник.
Она некоторое время задумчиво смотрела на него.
— А что, Герольд? — В голосе ее слышалась враждебность.
— Джереми может знать, что тот где-то рядом?
— Ах, это… — Его вопрос оказался для нее неожиданным. — Не знаю. Он может указывать на присутствие «людей» независимо, видим мы их или нет. Но Герольд… А почему он интересует тебя?
— Как мне кажется, у него хорошая защита, и мне это любопытно.
— Спроси у Мод, она знает все об этом животном. Твой обед уже ждет тебя, поспеши, пока он не остыл.
— Да, миледи! — Ник изобразил нечто в виде салюта, обращаясь к ней так, как это обычно делал Строуд, и отправился в пещеру, все так же хорошо замаскированную нагромождениями камней.
На кухне дежурила Линда, а миссис Клэпп была немного в отдалении, на одном колене у нее лежал трофей Джереми, а она почесывала голову кота и рассказывала, какой он храбрый и умный. Джереми принимал эту похвалу с заметным благодушием, с кошачьей оценкой своей собственной ценности.
Ник взял свою чашку и пошел туда, где Линда, сидя на подставке из камней около огня, что-то размешивала в котле. Ланг был рядом с ней, голова его была чуть запрокинута в сторону, по-видимому, для наблюдения за пламенем.
— Линда, ты не замечала никаких перемен в Ланге?
— В Ланге? — Она взяла у Ника чашку, чтобы наполнить ее из котла. Но быстро повернулась, бросая взгляд на маленького пса. — В чем дело? Ланг?
При звуках собственного имени он уселся на задние лапы, замахал в воздухе передними и негромко тявкнул.
— Давал… — То, что Ник собирался спросить, звучало неправдоподобно. Он мог представить себе реакцию Джереми. Нет, он не должен этого говорить! Но, набравшись смелости, продолжил: — Давал ли тебе Ланг повод считать, что он понимает… ну, понимает, о чем ты думаешь?
— О чем я думаю? — как эхо повторила она. Теперь все ее внимание переключилось с пекинеса на Ника. — Нет, — ответила она как будто сама себе. — Ты именно это имеешь в виду, да? Я ведь уже говорила тебе, что у пекинесов очень высокий интеллект. Он всегда может заставить меня понять…
— Это не то, что я имею в виду… — начал Ник, когда она прервала его.
— Я знаю. Ты хочешь сказать… про телепатию, верно? А почему ты об этом спрашиваешь? Может ли Ланг прочесть твои мысли? — Она, может быть, спросила об этом насмешливо, но ему показалось, что тон ее очень заинтересованный.
— Нет. Но я думаю, что Джереми может.
— Джереми! — Линда взглянула в сторону от очага, на кота, который теперь свернулся у ног миссис Клэпп, и ее замечание было не вполне одобрительным. — Они все время говорят мне, и Джин, и миссис Клэпп, какой это замечательный кот, как он подсказывает им, когда кто-то из «людей» находится поблизости, или о чем-то плохом и тому подобном. Ты тоже думаешь, что он — сверхъестественное чудо? А теперь еще ты рассказываешь мне, что он может читать мысли! Думаю, ты сошел с ума!
— Но, — настаивал Ник, — пыталась ли ты отыскать хоть какие-то перемены у Ланга?
— Ты хочешь сказать, что здесь есть нечто такое, что может позволить читать мысли и тому подобное? Но почему тогда речь идет не о нас, а о животных?
— Не знаю. — Он должен был ответить правдиво.
— Ланг. — Линда передала Нику наполненную чашку. Все ее внимание было обращено к пекинесу. — Ланг…
Собачка вновь тявкнула, положила передние лапы на ее колено, как только хозяйка села, скрестив ноги и протянув руки к Лангу. Затем она подняла пса, как это уже раньше видел Ник, удерживая выпуклые собачьи глаза на уровне своих глаз.
— Ланг, можешь прочесть мои мысли?
Ник наблюдал за ними. Она серьезно задавала этот вопрос, или это шутка, рассчитанная на него?
Линда сидела тихо, внимательно глядя в глаза пекинеса. Собачка дернула головой, ее язычок лизнул подбородок Линды. Девушка произнесла что-то неразборчивое и крепко прижала к себе пса, пока тот не запротестовал.
— Ты… ты прав. Ланг знает.
— Как ты можешь судить об этом? — настаивал Ник. Теперь вновь ожили все его собственные возражения против такой убежденности. Он не хотел подтверждения, теперь это стало ему ясно, он хотел опровержения.
— Я знаю. — Она даже не хотела говорить о подробностях. — Ник… мы должны вырваться отсюда… назад, домой!
В ее голосе был такой испуг, что Ник в очередной раз вздрогнул. Как будто в течение этой долгой минуты противостояния с Лангом она узнала нечто такое, что нарушило всю безопасность ее внутреннего мира.
— Мы не можем просто так уйти отсюда, — отметил он. — Ты знаешь это, так же как и я.
— Они… — Линда перешла на шепот. — Они собираются прятаться здесь… Ник… Но это не может продолжаться долго. Пищи остается совсем мало. А что касается путешествия по реке на плоту… — Тон голоса выдал ее отношение к этой затее. — Ник, кто бы или что бы ни преследовало этих беженцев, которые постоянно встречаются нам, это говорит только о том, у всех у них есть очень веская причина бояться. И если мы останемся здесь… Ник, нет, мы не можем!
Это были его собственные мысли, воплощенные в словах. Но как она отнесется к другому его соображению — относительно города… Примет ли она его?
— Ник, если бы мы вернулись назад… назад, на то самое место, где мы были, когда все это произошло, как ты думаешь, мы смогли бы вернуться в наш прежний мир?
Он только покачал головой.
— И до этого уже существовала целая история исчезновений, произошедших в нашем мире, — и не было никаких возвращений. И это не потому, что не совершались попытки возвращения, я уверен в этом.
Она наклонилась вперед, и ее щека прижалась к мягкой шерсти пса. Ее волосы были по-прежнему зачесаны назад и перевязаны красной лентой, но часть их болтались свободно, падая ей на глаза словно вуаль.
— Ник, я боюсь! Я так боюсь, как никогда еще не боялась за всю свою жизнь.
— Думаю, мы все испытываем это. То же могу сказать и про себя. — Он проявил такую же откровенность. — Но мы должны держаться. Думаю, что здесь если ты расслабишься, то действительно пропадешь.
— Да, именно этого я теперь больше всего и боюсь, Ник. Они… Джин… миссис Клэпп, леди Диана… они все, похоже, легче воспринимают это. Миссис Клэпп… она уже старая женщина и рассматривает происходящее как испытание ее веры в необходимость помощи ближнему. Она часто говорила мне об этом. А леди Диана — она всю свою жизнь боролась за что-то… Миссис Клэпп рассказывала мне про нее. Она очень много сделала для сельской общины, где раньше жила. Она из тех замечательных людей, которые всегда делают то, что велит им долг. Я даже не могу себе представить ее чем-то напуганной. А Джин… ты знаешь, Ник, она влюблена в Барри. Когда она рядом с ним и все идет хорошо, пока он обращает на нее внимание, — она больше ни о чем не думает. И все, что беспокоит ее, так это его не проходящая привязанность к Рите…
Но никто из них не испытывает такого страха, как я. И я так боюсь, что однажды так разоткровенничаюсь, что они все будут только презирать меня. — Ее голова склонилась еще ниже, так что волосы почти полностью скрывали ее черты.
— Никто из них не станет тебя презирать! — Ник пытался найти нужные слова. — Ты не права, Линда. Если бы ты могла читать мысли… Клянусь тебе, что каждый из них находится на пределе сил. Может быть, они еще не достигли его — но он близок. Ты намекаешь на то, чтобы попытаться выбраться отсюда самим? Но у нас есть лучшая возможность: выстоять здесь, по крайней мере сейчас.
— Пожалуй, я согласна с этим, — уныло призналась она. — Но я хочу… Нет, почему я не могу позволить себе вообще что-то хотеть? Мне приходится принять все происходящее как должное. Но послушай, Ник, ведь не можем же мы оставаться здесь и умирать с голоду. Что же нам делать?
И прежде, чем он смог удержать свой язык, Ник ответил:
— Но есть еще город…
— Город? Что ты имеешь в виду?
— Что он вполне безопасен, по крайней мере от летающих тарелок. Мы видели доказательства тому. — Теперь он был готов проверить ее реакцию на его не вполне законченный план. — Предположим, что мы смогли бы войти в город…
— Мы можем, и достаточно легко. Заключить сделку с Герольдом, как это сделала Рита. Но, Ник, то, как они говорят об этом… может произойти что-то ужасное, если ты имеешь в виду это.
— Нет, я не сделку имею в виду, Линда. Но предположим, что каким-то образом нам удалось бы проследовать за Герольдом. Или допытаться у него, как это можно сделать. — План Ника был всего лишь туманным соображением, к которому постоянно возвращались его мысли.
— Я не верю, что тебе это удастся. — Линда ответила так решительно, что он тут же сник. Но внутренне он все же отреагировал на это очень быстро, доказывая самому себе с завидным упорством, что тем не менее должен хотя бы попытаться. Однако он не высказал этого вслух, не желая давать ей поводов для протеста. Вместо этого он начал есть.
— И ты собираешься испробовать нечто такое? — Казалось, что его молчание раздражало ее.
Ник пожал плечами.
— Ну, если смогу. Но сейчас я не вижу никакой возможности.
— Конечно, нет! И никогда не будет! — С этим заключительным выводом она встала и направилась в сторону миссис Клэпп, которая ощипывала перья с той добавки, которую Джереми сделал для их рациона.
Ник покончил с похлебкой. Затем в одном из небольших альковов пещеры он помыл свою чашку. Там слабым потоком по стене падала вода, которая затем вытекала наружу по выдолбленному в полу желобу. Но чашку он оставил прямо там и не стал возвращаться в центральную часть пещеры. Вместо этого он направился через узкий проход, который до этого ему показал Крокер, ведущий в другую пещеру, где имелся выход наружу.
Как раз сейчас Ник не хотел ни с кем общаться, а просто подумать в одиночестве. Он столкнулся с головоломкой. Возможно, она не имела решения, а возможно, оно и было. Но ее следовало внимательнее рассмотреть и попытаться решить.
Ник потихоньку шел к узкому выходу из подземелья. Но, как только он положил руку на стену, чтобы обрести дополнительную устойчивость, и земля, и камни посыпались вниз под его тяжестью. Он схватил висевший у него на поясе фонарь и в его свете смог рассмотреть, что камни, закрывавшие лаз наружу, лежат не плотно, и с небольшими усилиями их можно убрать.
Он начал раскапывать и вытаскивать их, положив фонарь на выступ стены, чтобы работать при свете. Завал требовалось лишь немного расчистить. Он должен был лишь пролезть наружу, чтобы проверить, куда он ведет, а затем сложить все более надежно.
Ник протискивался плечами, извивался ползком, отталкивался ногами. Наконец он выбрался наружу. В этот момент он не осознавал ничего, кроме этого, целиком поглотившего его занятия. Приседая, опираясь руками о землю, согнув спину, он начал оглядывать склон.
Яркий солнечный свет заслонило случайное облако. Но оно не смогло затуманить неожиданный всплеск ярких красок. И, как только Ник медленно поднялся на ноги, он увидел, что исполнилось его, может быть, самое опасное желание. Перед ним стоял Герольд.
Назад: ГЛАВА 8
Дальше: ГЛАВА 10