— Таран! — Глаза Трэлы, широко раскрытые от удивления, были прикованы ко мне.

Кипта быстро обернулся, рычание сорвалось с его искривленных губ.

— Дьявольщина! Я думал, ты…

— Мертв, Кипта? Нет еще — твой луч убил другого.

— Трэна! — снова воскликнула Трэла.

— Нет. Существо из бездны. Его спутник установил твою вину. Я бы на твоем месте держался подальше от Путей, Кипта. Конечно, если ты живым пересечешь порог этой комнаты. Что ты предпочитаешь? Сталь против стали или голую силу? Это час расплаты.

Он рассмеялся мне в лицо, его минутное замешательство исчезло.

— Ты думаешь, что я унижусь до обмена ударами с таким, как ты, солдат? Здесь я хозяин, как ты скоро узнаешь?

Он отступил к дальней стене. Я не нуждался в предупреждающем крике Трэлы. Я прыгнул, но было слишком поздно. Под его рукой стена, казалось, растаяла, и он исчез. Я ударился о твердую поверхность и был отброшен назад, контуженный, на пол.

— Он такой скользкий, как ящер из глубин, — гневно заметил Закат.

Совершенно разъяренный своей неуклюжестью, я мог бы попытаться проломить эту стену, если бы бесполезность такой попытки не была очевидной с самого начала. Взамен я отправился на поиски какой-нибудь двери, которая дала бы мне возможность выследить Хозяина Кума.

— Нет! — Трэла потянула меня назад. — Сейчас не время для личных распрей или мести! Смотри!

Она показала пальцем вниз на установленную в полу плиту. На монотонной черной поверхности мерцали и сверкали крошечные искорки света.

— Что это? — тупо спросил я.

— Гибель идет на Кранд и на всех нас! — Никогда я не слышал такого тона печальной уверенности, как тот, который звучал в голосе Трэлы. — Ты не понимаешь? Это карта звездного неба, мириадов миров, делящих с нами эту вселенную. Один из этих далеко расположенных миров сбился со своего обычного пути и мчится в пространстве — снаряд, нацеленный богами на Кранд! Бессчетные сотни лет он двигался к нам и было время, когда мы могли избежать гибели… — Она запнулась, а ее пальцы дергали рваное платье. — Могли бы избежать гибели, ты понимаешь? Спокойно расположились бы в другой точке пространства и выждали бы, пока разрушение пройдет мимо нас! Но Кипта лишил нас этого шанса, нашего единственного шанса. Ему нужна была энергия для его отвратительных экспериментов, поэтому он совершил непростительный поступок, деяние, которое Ученые еще сто тысяч лет тому назад поклялись никогда не совершать. Он использовал энергию нашего солнца!

А так как ритм нашей Солнечной системы был настолько тонко сбалансирован, то он погубил нас. Мало-помалу за истекшие году наша орбита изменилась. Мы, Ученые, знали, знали об этом с самого начала, но не могли установить причину. Теперь эта причина нам понятна — слишком поздно!

— Но Кипта — когда он узнал, что это означало разрушение…

Она безумно рассмеялась, топча ногами эти крошечные искорки, которые были звездами.

— Кипта благоразумен и хитер. Никогда он не попадет в собственную ловушку. Он намеревается покинуть Кранд, найти молодой мир, чтобы завоевать его с помощью своего темного знания, где-нибудь среди звезд. А Кранд будет оставлен встречать рок, который Кипта навлек на него!

— Но Ученые, несомненно… — начал я снова. Она некоторое время смотрела на меня, и затем безумие, казалось, сошло с ее лица: она опять стала спокойной с крепкими нервами женщиной, которая отважилась сыграть роль Айлы во дворце удовольствий в Сотане.

— Ты вправе упрекать меня, Гаран. У нас нет уже времени для необдуманных слов и бесцельных действий. Давайте вернемся в Ю-Лак и посмотрим, что можно сделать. Сейчас же, пока Кипта не вернулся со своими охранниками, как он грозил.

— Тогда обратно через Пути, — решил я. — Сейчас весь Кум поднимется против нас. Только вот мост…

— Когда мы достигнем его, тогда будем думать о том, как переправиться, — сказал Закат. — Слушайте!

Откуда-то из стен нарастало зловещее бормотание. Трэла ухватилась за меня.

— Они идут! Кипта…

— Мы уходим! Пойдем.

Мы проследовали тем же путем через внушающую страх лабораторию по проходу, заставленному ящиками с монстрами, и через обе тяжелые двери, чтобы окунуться во мрак Путей. Трэла крепко прильнула ко мне, потому что, не имея наших пронизывающих тьму линз, она двигалась как слепая. Я не счел ситуацию неприятной.

Хотя мы шли быстро, спотыкаясь, по гребневидному пути, нас достиг звук погони, громогласно повторенный сводами Путей. Трэла остановилась, опираясь рукой о стену.

— Вы идите дальше, — она дышала со свистом, — продолжайте путь к Ю-Лаку, а я больше не могу.

Я засмеялся и все же увидел в ее словах зерно здравого смысла.

— Ты верно сказала: один из нас должен остаться, чтобы задержать эту свору. Закат, бери принцессу и идите!

— Неужели ты не видишь, Гаран? Я не могу больше идти. Дай мне свой лучевой жезл.

Я увидел, что она действительно выдохлась; она не могла идти наравне с нами со своими слабеющими силами. Было только одно решение. Я повернулся к Закату.

— Иди!

Он с угрюмой решительностью покачал головой, вынуждая меня пустить в ход свое последнее оружие.

— Это приказ! — резко сказал я.

Его голова поднялась, и он пристально посмотрел мне в глаза.

— Так как ты приказываешь, я должен повиноваться. Ты не оставил мне ничего — даже чувства собственного достоинства.

Потом он повернулся и покинул нас, двигаясь вначале медленно, как будто на него внезапно навалился груз прожитых годов. Трэла взглянула на меня.

— Уходи, уходи! Не оставляй хоть этого у меня на душе.

Я улыбнулся.

— Я предвидел это три года назад, но, вероятно, смутно. Моя судьба — служить тебе, Леди, и так будет до конца. Ты по своей доброте одарила меня кое-чем, чтобы сражаться за тебя. И Оун добр ко мне. Потому что я проявлю себя на твоих глазах в конце.

— Гаран! — Она посмотрела мне в лицо ясными глазами. — Гаран, поскольку это конец для нас, Кранд и его дурацкие обычаи больше не имеют значения, Гаран, неужели ты не понимаешь? Я пленена тобой, как была пленена три долгих года, состоящих из минут, часов и дней, с мыслями о тебе, связывая их все как бы золотистым шнуром. Нужны ли нам чувствительные ухаживания, сентиментальный флирт? Мы знаем!

Ее руки обвились вокруг меня, и я ощутил, как ее губы прижались к моим с неистовой силой. Пути, Кипта, Кранд — все было забыто, когда мы стояли в застланной розовым туманом сердцевине нашей мечты. Трэла была моей! Моей! Ее нежное тело трепетало под моими руками, ее волосы, эти чудесные волосы, о которых я столько раз грезил, легко касались моей щеки. Так мало мгновений украли мы у времени, такой скудной была наша нежность, однако это обогатило мою жизнь навечно, и я знал — много ли, мало ли осталось мне дней, — что гордо пройду через них благодаря этим мгновениям.

— Значит, это конец? — прошептала она. При ее вопросе воля к жизни вспыхнула внутри меня, и я больше не соглашался с предназначенной нам судьбой.

— Если мы переправимся через мост… — Я подхватил ее и отправился в путь.

Жуткое окружение, видимо, пугало наших преследователей, что выражалось в нерешительном продвижении вперед, ибо шум сзади становился глуше, в то время как мы шли дальше.

Наполненный волей к победе, вкусив этот изумительный дар Трэлы под щедрыми небесами, я легко продолжал путь, моя сила, казалось, возрастает с каждой минутой. Время от времени мы были вынуждены отдыхать, и, когда Трэла пришла в себя, она пошла уверенным шагом впереди меня, держа один из лучевых жезлов, чтобы освещать нам дорогу. При нашей последней остановке, прежде чем мы достигли моста, я заставил ее уступить моим просьбам и надеть защитный чешуйчатый костюм, принадлежащий мне, оставив для меня только съемную маску. Воздух Путей холодил и увлажнял мою кожу, поскольку, за исключением набедренной повязки, я был обнажен. Но зато Трэла была в безопасности.

Мы снова отважились вступить на этот невидимый мост, который инженеры исчезнувшей расы перекинули через бездну. Когда мы медленно, шаг за шагом, продвигались вперед по призрачной поверхности, выявленной нашим светильником, звук погони позади нас опять стал громче. Когда мы пересекли, возможно, треть моста, стали видны фонари, которые они держали над головой. С такого расстояния мы могли различить только темные фигуры, двигающиеся туда-сюда, но отчетливо было видно, что люди Кипты не имели желания следовать за нами по невидимости, которая находилась перед ними. Поэтому после долгого шумного спора только одна фигура отделилась от группы и осторожно двинулась нам вслед.

— Кипта! — негромко воскликнула Трэла.

Я хотел бы знать, какое оружие он нес, и подтолкнул Трэлу вперед, опасаясь, что он может испробовать какую-нибудь дьявольщину с разрушающим лучом. К моему удивлению, Кипта этого не сделал, он только следовал за нами с непреклонной решимостью. Когда он прошел значительное расстояние по мосту, раздались полные страха и ужаса крики его людей. Они бросились в бегство, спеша назад по дороге, по которой они пришли, и оставив нас троих над бездной.

Кипта, бросив долгий взгляд на своих удаляющихся соратников, твердо двинулся дальше, и я знал тогда, что он страстно желал нашей смерти. Я отстранил Трэлу, так как решил пойти ему навстречу. Когда я увидел желтое пламя, мечущееся в его глазах, я понял, что его черная всепоглощающая ненависть ко мне подавила осторожность. Чтобы утолить эту ярость, пылающую внутри него, он должен разорвать меня собственными руками. Он отбросил свое оружие.

Итак, мы медленно двигались друг другу навстречу, осторожно балансируя на этой нити безопасности. Трэла держала свой светильник так, что я мог видеть опору для ног, а Кипта не имел такого помощника, поэтому он только интуитивно переставлял ноги. По дороге я отбросил в сторону свою маску и продуктовый мешок и шел без груза. Он также обнажился для сражения, но пока я подбирался на расстояние удара, его рука опустилась к широкому поясу, и на долю секунды я уловил блеск стали.

Затем мы сошлись, как сражающиеся рептилии джунглей. Слюна из этого оскаленного рта брызнула на мое тело. Мои пальцы сомкнулись вокруг запястья этой зловеще скрытой руки, а моя другая рука нащупала его горло. Он был ловким и опытным бойцом, Кипта из Кума. Я и сам участвовал в сотне казарменных драк, но никогда еще не сталкивался с таким узлом великолепных мышц и крепких нервов.

Я испробовал все уловки, какие знал, одну за другой, но только обнаружил, что он безупречно отражает каждую из них. Скатывающийся пот сделал наши тела липкими, они скользили под цепкими пальцами, наше зрение затуманилось. Один раз он почти вывернулся, и я почувствовал жгучую боль, хлестнувшую по моим нижним ребрам, но удар оказался неточным, и, прежде чем он смог ударить еще раз, я навалился на него. Затем я заметил тень, прошедшую по этому искаженному лицу, так близко находящемуся от моего, краска гнева сошла с его щек, и я догадался, что к нему вернулся здравый смысл, заставив его понять, что ему никогда не следовало бы встречаться со мной на той почве, которую выбрал я. Он больше не пытался повалить меня, всю борьбу теперь он вел за свободу, ту свободу, которая позволила бы ему применить какое-нибудь другое оружие, чем собственную силу. Как скользкий ящер, с которым его сравнил Закат, он вертелся и извивался, в то время как я только старался удержать свой соскальзывающий захват. Затем стремительным движением он разомкнул мой захват, отскочив от меня в том же самом рывке.

Он оступился, затем, оправившись, помчался обратно к началу моста. Я даже не пытался преследовать его: я находился, пошатываясь от головокружения, в опасной близости от края бездны. Моя протянутая рука сомкнулась на одной из тех огромных цепей, которые поддерживали мост, и я держался за нее, чувствуя тошноту и слабость.

— Гаран!

Я с усилием поднял голову.

— Назад! — крикнул я, и мой голос звучал глухо. — Возьми маску и держись наготове. Он намеревается уничтожить нас лучом.

В ответ она направилась вперед, туда, где я покачивался рядом с поддерживающей цепью.

— Не думаю, — твердо ответила она. — Взгляни, точно как ты предсказывал, из бездны поднимается месть.

Сквозь туман, все еще застилающий мои глаза, я увидел серебряных призраков, которые поднимались по спирали из утробы мрака. Ровно взмахивая своими мощными крыльями, они миновали нас и понеслись, как боевые стрелы, вслед за Киптой.

Что произошло, когда они спикировали на несущегося куминца, какое ужасное дело свершилось там, во тьме, — мы не могли видеть. Но, когда сюда долетел содрогающий крик, вопль, в котором перемешались отчаяние и дикий ужас, я понял, что существа из внутреннего мира возвратили свой долг сполна. Плоды греховных изысканий Кипты наконец вызвали его смерть.

Сквозь мрак пронеслись обратно крылатые фигуры, исчезая, ни разу не взглянув на нас. Почудилось мне или нет, что один из призраков держит в своих всасывающих подушечках безвольное тело? Я подумал, что он держал, но, может быть, мои глаза обманули меня. Мы думали, что они исчезли, когда самый последний из них подлетел к нам. Он кружил и снижался, пока его всасывающие подушечки не коснулись точно поверхности моста. Третий раз эти странные пурпурные глаза на лишенном характерных черт лице задержались на мне.

— Итак, человек, исполнив свое желание, ты возвращаешься во внешний мир? Только я думаю, что ты ненадолго задержишься там. Мы тоже можем читать предупреждение, направленное со звезд, которых мы никогда не видели. Кранд породил нас, теперь мы можем оставить его как сброшенную кожу. Не бойся нас, человек, мы веками стоим в стороне.

Сильно взмахнув своими крыльями, он поднялся и по плавной кривой исчез в бездне. Мы остались одни. Как только мы решили отдохнуть, пытаясь собраться с мыслями, отдаленные крики откуда-то спереди громыхнули в наши уши.

— Это подмога, — сказал я. Мне показалось, что Трэла вздрогнула, а лицо изменилось, как будто какая-то маска скользнула назад на место. Она медленно повернулась, вся легкость ее шагов пропала.

Мы вместе двинулись вперед, и время от времени я повышал голос в ответ на разыскивающие крики. Вскоре мы увидели свет их лучевых жезлов.

Но вместо того, чтобы ускорить шаг, Трэла шла все медленнее, не сводя с меня глаз, но я не мог прочесть в них то, о чем явствовала тень в глубине. Она поникла, как будто ее пронизал какой-то холодный ветер. Счастливое ликование наполняло меня. Разве она не по своей воле находилась в моих объятиях? Разве она не была моей?

Закат, Анатан и Трэн согнулись над чем-то на той стороне разрушенного конца моста. Оказывается, они сплели из веревок сеть, так что мы могли добраться до них в относительной безопасности, избежав неопределенности моего первого прыжка. Трэла отправилась первой, и когда я увидел, что она благополучно попала в руки Трэна, то прочно закрепил веревки вокруг своего тела. Минутное покачивание через темноту, и руки Анатана втягивали меня наверх.

— А Кипта? — спросил гурлиец.

— Существа из бездны предъявили ему иск.

— Вы ранены! — Рука Анатана скользнула по запекшейся крови на моих ребрах.

— Только царапина.

Трэн осмотрел ее при свете радиевого элемента Аналии, перевязав незначительную рану длинным узким куском шелка из своей сумки. Затем он достал запасной чешуйчатый костюм, который нес в мешке, и помог мне надеть его. Все это время я не спускал глаз с Трэлы, которая стояла в стороне со своей фрейлиной. С растущим беспокойством я увидел, что она избегала встречи с моим пристальным взглядом.

— Итак, Кипты не стало, — заметил Трэн, пока я возился с застежкой своего мечевого пояса.

— Да, и способ его исчезновения был не из приятных. — Я стал описывать появление и исчезновение крылатых призраков из бездны.

— Кипта погиб, — размышлял гурлиец. — Наконец-то влияние Кума подорвано. Остается Кранд.

Я увидел, как Трэла подымает голову.

— Да, — ее голос был тверд, хотя губы дрожали, — остается Кранд.