В туманном свете крошечного радиевого жезла, который хранился в моем поясном мешочке, я отыскал люк, закрывающий трап, который отпирал эту и любую другую дверь в пределах военного квартала. Я собирался это использовать.

Однако потребовалась помощь Анатана, чтобы поднять эту тяжелую плиту из окованного металлом камня и откинуть ее на крышу. Снова вступил в действие мой радиевый жезл, освещая плотный мрак под нами.

Точно помня, в какие цейхгаузы мне хотелось бы попасть, я поспешил вниз по трапу и через лабиринт коридоров, выходивших на него, пока наконец не подошел к двери, отмеченной широкой алой полосой. Пока я отпирал ее, мои пальцы так дрожали, что ключ звенел о замочную пластинку, ибо я твердо верил, что бегу наперегонки со временем.

Внутри, аккуратно уложенные в застекленные ящики, находились чешуйчатые костюмы, покрывающие человека с головы до ног, даже до кончиков его пальцев. Они были легки по весу, но подвергались химической обработке, так что противостояли всем известным смертельным газам и тепловым лучам. Указав Анатану на них, я распорядился:

— Отбери эти костюмы для нас всех. Я присоединюсь к тебе позднее на крыше.

Оставив его здесь, я спустился уже по другому трапу этажом ниже, разыскивая комнату, где хранились некоторые новые лучеметы последнего образца, все еще не взятые на вооружение.

На полигоне они произвели превосходное впечатление как в точности, так и в дальнобойности, но все же их стоимость не удовлетворяла наших экспертов.

Я отложил шесть маленьких, похожих на факел, жезлов и дополнительные заряды к ним — зеленые, фиолетовые и инфракрасные линзы. К новому и недостаточно испытанному оружию я добавил равное количество находящихся в употреблении моделей, снова с дополнительными зарядами. Затем, когда уже повернулся уходить, я натолкнулся на пояс из кожи грифа с большим радиевым осветительным элементом — вид снаряжения, которое носили те, кто осмеливался спускаться в подземелья Лапидиана. Я добавил это к своей добыче.

Вернувшись на крышу, я нашел там Анатана, нетерпеливо расхаживающего около флайера. Кроме неразрушимых чешуйчатых костюмов, он обнаружил четыре боевых меча старинного образца, которые предназначались для рукопашного боя на поле битвы и не использовались как парадные украшения.

Мы опустили люк на место, и я запер его. Когда мы сели в флайер, Анатан нажал на рычаг, который отправил нас высоко в небо. Избегая патрулей, совершающих свои регулярные дозорные полеты над городом, мы летели по более высокой трассе, чем раньше.

К счастью, дворец удовольствий легко было обнаружить с высоты, и Анатан отыскал нашу аллею. Затем, несмотря на свои сомнения, он совершил искусный пример маневрирования, приземлившись на мостовую в десяти шагах от двери. Если бы у нас не было одного из самых маленьких личных кораблей, он не смог бы сделать это. Как бы то ни было, мы добрались до места назначения, хотя полированные бока флайера находились всего лишь на расстоянии вытянутой руки от деревьев по сторонам аллеи. Мы подняли нашу добычу и нагруженные пошли к двери. На мой стук она открылась плавно и бесшумно, и показалась Аналия; яркий отблеск ее платья и украшений затерялся в тени.

Мы снова пошли по тем же извилистым проходам в стенах, пока не прошли через отверстие в маленький бедный дворик. Здесь находились Трэн и Закат, склонившиеся над рваной полоской пожелтевшей рыбьей кожи — материи, на которой древние народы нашей расы увековечивали свои действия.

— Вы уже вернулись? Хорошая работа, Лорд Таран. Что вы принесли нам?

Я торопливо объяснил, что выбрал из оружия, и предложил Трэну для осмотра один из чешуйчатых костюмов. Хрустальные восьмиугольные чешуи костюма сверкали при свете как драгоценные камни. Закат погладил его с любовью, какую испытывает каждый воин к полезному оружию своей профессии. Но его интерес значительно возрос, когда Анатан показал старинные боевые мечи.

— Хорошая сталь. — Он провел большим пальцем по сверкающему лезвию одного из них. — Я предпочту иметь это, чем все лучевые жезлы Кранде. Сталь никогда не подведет человека. Ты молодец, Анатан.

— Похоже, что ты не без успеха ограбил свой арсенал, — согласился Трэн, вторично проверяя нашу добычу. — Мы тоже не бездельничали, пока вы путешествовали.

Он махнул рукой по направлению к углу дворика, где были свалены в кучу небольшие контейнеры с пищевыми концентратами и сосуды с так называемыми «водяными» леденцами, которые использовались на марше через пустынные страны. Обработанные пища и вода, которых хватало человеку на много дней, могли поместиться в поясном мешочке не больше двух моих кулаков. Кроме того, имелась карта, над которой они стояли склонившись, когда мы вошли.

— Мы очень мало знаем о подземных путях. Мы, смертные, исключая извращенных лапидианцев, избегали нижних дорог, — Трэн показал на разглаженную карту. — Но всегда находились те, кто искал знание в необычных местах. Таким был солдат Ким-каменщик, живший в Ю-Лаке около пяти тысяч лет назад.

Они тогда рыли котлованы первых крупных защитных башен и, желая обеспечить их неразрушимым основанием, продвинулись много глубже, чем когда-либо проникали раньше. На двадцать седьмой день земляных работ они обнаружили секцию одного из Путей Мрака.

Ким-каменщик добивался и получил разрешение проникнуть и исследовать неизвестный проход, принимая во внимание возможное будущее использование его для военных целей. Он был не в состоянии собрать каких-нибудь сторонников и пошел один. Снаряжение в те времена было, конечно, значительно хуже того, которым располагают наши подземные исследователи на сегодняшний день, но он сумел обследовать и составить карту обширной части Путей, решетящих горные породы, на которых стоит Ю-Лак. Все указывало на то, что эти громадные туннели и комнаты были выдолблены механическими средствами, и предполагалось, что они были плодами мастерства той нечеловеческой расы, которая предшествовала нам в господстве над этой планетой. Первое подземное путешествие только возбудило в Киме-каменщике жажду дальнейшего знания. Он ходил снова и снова и в конце концов не вернулся. Между тем Амист Великий, Император Ю-Лака в тот период времени, посчитал за лучшее закрыть отверстие.

Он принял это решение сразу же после того, как получил конфиденциальный отчет, составленный Кимом-каменщиком после возвращения из предпоследнего путешествия. Можно легко догадаться, что воин-исследователь открыл нечто чрезвычайно опасное для города. Что бы это ни было, но его отчет никогда не публиковался.

До середины прошлого года все самые ранние отчеты и карты Кима-каменщика спокойно хранились в библиотеке Ученых в Семте. Но, когда я из любопытства захотел посмотреть их, оказалось, что они исчезли, за исключением этой единственной карты, которая зацепилась за крышку ящика, где они хранились. Служащий сообщил мне, что Кипта из Кума, имевший разрешение главного библиотекаря, забрал их для личного изучения.

Потом был построен этот дворец, и галерею прокопали до пересечения с одним из Путей, нанесенных Кимом-каменщиком на карту. В то же самое время Кипта проявил неожиданный интерес к очень древним храмам Кора и несколько раз полусекретно побывал в них. А Кор, как мы знаем, является последним оплотом той таинственной религии, вышедшей из забытых ритуалов Древнейших Существ.

Оставив эту единственную карту, Кипта оставил мне могущественное оружие. Потому что на этой карте начерчено то, в чем мы больше всего сейчас нуждаемся, — путь под океаном в Кум. Предание гласит, что именно по этому пути пошел Ким-каменщик в то последнее путешествие, из которого не вернулся. Судьба, постигшая Кима-каменщика пять тысяч лет назад, может до сих пор ожидать тех, кто последует по его стопам сегодня. Но я уверен, что это та дорога, по которой Кипта и Айла ушли сегодня ночью. Где-то на ней может находиться опасность, которая заставила Амиста герметически закрыть Пути. Существует ли та опасность до сих пор?

Закат фыркнул.

— Мы можем только пойти и посмотреть. Я разложил чешуйчатые костюмы и выделил каждому оружие. — Трэн рассмеялся.

— Похоже, что порода Кима-каменщика не перевелась. Давайте готовиться.

Мы сбросили нарядные доспехи и нижние туники, потом натянули плотно пригнанные чешуйчатые костюмы. Основная материя, на которую крепились защитные чешуи, имела эластичные свойства и плотно прилегала к коже владельца. Гротескная маска, оборудованная окслинзами, которые давали мощное увеличение далеких объектов и, кроме того, давали возможность тем, кто использовал их, ясно видеть в почти абсолютной темноте, висела у каждого через плечо, так что ее в любое время можно было натянуть.

Полностью закрытые таким образом, мы были, насколько мне известно, неуязвимы для любого применяемого оружия. Гладкая поверхность чешуи затупляла и отводила самое острое лезвие, а также противостояла сжигающим или замораживающим лучам.

Поверх чешуйчатых костюмов мы опоясались найденными Анатаном мечами, прицепив к своим поясам, кроме того, лучеметы старого и нового образца. Дополнительные заряды для наших жезлов и маленькие баночки с продовольствием вошли в сумки из кожи грифа, которые мы забросили на спину.

Когда мы были готовы и повернулись к двери, нас ожидала пятая чешуйчатая фигура. Аналия, скинув рыжий парик и распустив черные волосы, застегивала на талии пояс с радиевым осветительным элементом. После этого она спокойно прицепила к поясу лучевые жезлы, перед тем как наклониться за сумкой с продовольствием.

— Аналия! — закричал ее брат. — Что за безумие?

— Я тоже иду, — хладнокровно прервала его Аналия. — Где Трэла находится, туда и я последую. И ты не можешь отказать мне. Я берусь за это рискованное дело с открытыми глазами, точно так, как делала с самого начала. Пути Мрака могут вмещать не больше опасности, чем было в этом дворце. Я иду.

После этих слов она повернулась и исчезла за дверью. Я взглянул на Трэна, который складывал оставшийся чешуйчатый костюм — Анатан принес шесть вследствие какого-то соображения — в такой маленький сверток, какой мог, чтобы сунуть его в свою продовольственную сумку. Он посмотрел на меня с улыбкой.

— Когда женщина говорит таким голосом, Лорд Гаран, лучше позволить ей поступить по-своему сразу, потому что даже дискуссия в течение многих лет не заставит ее изменить свою точку зрения. Аналия не задержит нас, служа своей госпоже, она не раз доказывала свою силу и ловкость. Пусть идет.

Итак, я был вынужден уступить, хотя мне, конечно, не по душе была мысль, что женщина разделит с нами опасности неизвестного. Мое неудовольствие разделял Анатан, который был взбешен. Только Заката ничего не беспокоило, так как он страстно желал испытать опасности дороги, лежавшей перед нами.

Аналия ждала нас в холле, и под ее опытным руководством мы пробирались через сеть коридоров и комнат в поисках того ската, который вел вглубь, которым мы шли так недавно — и все же так давно. Несмотря на мои невысказанные сомнения, мы не привлекли внимания ни в одной из комнат, через которые проходили. Наша странная одежда характеризовала нас как шутов некоторого сорта для немногих полупьяных глупцов, на которых мы наталкивались.

Еще раз мы нашли и спустились по широкому скату, но теперь не было слышно гипнотического пронзительного ритма, чтобы запутать наши ноги и мысли, — лишь сухое и пыльное безмолвие, как в примитивных горных храмах Ру, безмолвие, полное пыли исчезнувших веков. Светильники теперь не меняли оттенка и мерцали лишь бледно-серым светом, когда мы продвигались вперед, пока наконец совсем не погасли, и мы остановились, чтобы натянуть свои маски с их пронзающими тьму глазными экранами.

Снова под нашими ногами был черный пол, но теперь наполненный гниением луч не исходил из вышины, а крылатые, танцующие фигуры исчезли. Здесь инициативу взял на себя Трэн, быстро поведший нас вперед через обширную пустоту этого покинутого зала.

Другой скат, на этот раз такой крутой, что мы были вынуждены ухватиться за перила из полированного временем камня, открылся веред нами, и Трэн, не колеблясь, ринулся вниз по нему. На полпути спуска он опустился на колени и поднял какой-то предмет, который протянул нам. На ладони его чешуйчатой перчатки мерцал обрывок блестящего материала, который украшал платья Трэлы и Айлы.

— Этот вестник говорит нам, что мы следуем по верному пути, — сказал он и бросил обрывок. Но я остановился и отыскал его, а затем спрятал в свою сумку.

Мы спускались все ниже и ниже во все сгущающуюся тьму, тьму, которая могла полностью подавить нас, если бы не было наших окслинз. Аналия хотела было включить радиевый элемент-фонарь, не зная, что или кто могло находиться в ожидании нас внизу, но Трэн не разрешил. Пока мы могли видеть, лучше было не предупреждать о нашем приближении.

Я заметил перемену в характере стен. Раньше они были из гладкого блестящего камня, а теперь из больших блоков какого-то серого вещества, которое имело слегка отталкивающий блеск, как будто покрытое слоем слизи. Трэн кивнул на них.

— Мы вошли в Пути. Ни один, кто когда-либо видел работу Древнейших Существ, не сможет спутать ее ни с чем другим.

Не останавливаясь, мы шли по скату, становившемуся все круче, так что нам пришлось ослабить до некоторой степени наш безудержный темп и крепко держаться за перила. Я уже начал опасаться, не станет ли этот спуск чересчур крутым для наших ног, когда он внезапно сменился похожей на глубокий желоб тропой, бегущей почти по горизонтальной поверхности в густую тьму перед нами. Как только я шагнул на эту непонятную мостовую, то почувствовал, что те, кто построил такой путь для собственных забытых надобностей, были полностью чужды мне и всем теплокровным живым существам, подобным человеку, настолько чужды, что я не мог представить себе их истинные формы и цели. Для чего служила эта дорога, выполненная ими, и другие подобные ей? Кто ходил по ним?

Первые несколько шагов убедили меня, что дорога никогда не предназначалась для человеческих ног. Потому что она обладала закругленной приподнятой серединой, с которой мы постоянно соскальзывали. Для того чтобы удержаться на ногах, мы были вынуждены сбавить скорость и перейти на явное перемещение ползком.

Я не могу сказать, сколько миль и сколько часов мы шли этой прямой, неразветвляющейся дорогой. Однако мы трижды останавливались подремать и перекусить. Ничего нельзя было увидеть или услышать, только темнота, пронизываемая силой наших линз на расстоянии нескольких футов.

Во время третьей остановки Трэн достал карту из рыбьей кожи, и Аналия осветила ее своим поясным фонарем, так что он смог проследить путь, который прошли, и путь, который мы еще должны пройти.

— Здесь есть крутой поворот направо и та дорога, по которой мы должны следовать. Мы должны быть почти у него.

— Тогда пойдем дальше к этому повороту, — сказал Закат, вскакивая на ноги. — Пока в этой змеиной норе было мало интересного для бойца. Где же находится то опасное, о котором Ким-каменщик жужжал в уши своего господина?

— Где-то перед нами, милорд. Я все-таки верю Киму-каменщику и его рассказам. Пойдем дальше и проверим их? — Трэн скатал карту и спрятал ее в свой мешок.

Мы поднялись на усталые ноги и пошли дальше. Именно так, как Трэн показал нам на карте, наша дорога, резко разделилась на две, причем одна ветвь шла вправо. Анатан и его сестра уже повернули на нее, когда мне бросилось в глаза что-то блестящее на поверхности другого ответвления. Мои пальцы сомкнулись на втором маленьком клочке платья. Я протянул свою находку другим.

— Неужели карта ошибочна? — спросил я Трэна. — Судя по клочку, это так.

— Если это только не приманка, чтобы направить нас по ложному следу.

— Тоже верно. Однако есть только один способ проверить это.

— А именно?

— Разделить нашу группу. Каждый отряд последует в ответвление. Смотрите, я ставлю небольшой инфракрасный заряд в свой лучевой жезл. Пока он горит, я буду идти по этой дороге. Если я ни на что не натолкнусь в течение этого времени, чтобы подтвердить свой выбор, то вернусь сюда и последую за вами. Вы сделаете то же самое.

Трэн сразу согласился.

— Это наиболее благоразумный подход. Кто пойдет с тобой?

— Закат, — немедленно ответил этот человек. — Мы и раньше вместе охотились.

— Хорошо. — Трэн порылся в своей сумке, чтобы найти и установить заряд в жезл на поясе, и я сделал то же самое. Когда, наконец, оба были зажжены, мы попрощались друг с другом на время и отправились по маршрутам, которые выбрали, — Трэн, Анатан и Аналия направо, а мы с Закатом прямо вперед. Моя рука сжала эти два клочка в сумке, когда мы пошли.

Мы отошли на некоторое расстояние, когда Закат приподнял край маски и понюхал воздух.

— Ты не чувствуешь никакого запаха?

Я последовал его примеру. Затхлая сухость воздуха была с привкусом приторного запаха, запаха сладковатого и все же тошнотворного, гнилостного.

— Да, — ответил я.

— Не нравится мне это. Здесь такая же вонь, как в некоторых старых горных погребениях. Впереди нас ждет что-то неприятное. Но это отнюдь не причина для возвращения.

По мере нашего продвижения зловоние усиливалось, и, к моему изумлению, свет из лучевого жезла медленно изменил цвет, приняв пурпурный оттенок. Я обратил на это внимание Заката.

— Какая-то дьявольская игра. Здесь находятся вещи, с которыми людям лучше не связываться. Наш друг из Кума охотился на запретных тропах. Однако теперь охотятся за ним, а это совсем другое дело. Давай отыщем источник этого запаха.

Мы внезапно дошли до крутого поворота на дороге, первого поворота, который нам встретился. Осторожно обогнув изгиб, мы обнаружили, что находимся на краю неизвестности…